***
Элоиза сидела на перилах подоконника, заучивая очередное заклинание. Прищуриваясь на солнце, она повторяла про себя каждое слово, напоминая себе про интонации и пассы. Уже полгода она училась в Западном крыле Дома. Риет Зиен был доволен своей ученицей, хотя хвалил редко и скупо. Но объем заданий и новых знаний увеличивался с каждым днем — и это было показательно. Сам целитель сидел в комнате, изучая один из свитков, найденных недавно в библиотеке. Элоиза потянулась, расправив крылья — маленькое хулиганство. Она знала, что Риет Зиен украдкой наблюдает за ней. И ей нравилось смущать его — как и ему нравилось быть смущенным. — Проверишь меня? — Элоиза соскочила на прохладные плиты балкона, закрывая книгу. — Уверена? — Нет. Потому и прошу проверить. — ангелесса подошла к целителю, протянула фолиант. Вытянулась в струнку, распрямив плечи — и нараспев произнесла только что выученное заклинание. Риет Зиен откашлялся, когда Элоиза ненароком придвинулась ближе. — Сколько раз я просил — держись от меня подальше, когда читаешь заклинания. Ты знаешь, что это за… — Знаю. Это для того, чтобы отрастить отрубленную конечность. — Мне лично третья рука или нога ни к чему. — Уверен? — Элоиза прищурилась, оглядев целителя с макушки до пяток, чем заставила его слегка покраснеть и отодвинуться еще дальше. — Ученик! — Да, учитель? — Элоиза была сама невинность. — Ты опять нарываешься на дополнительные задания? — Мммм… Да. Нарываюсь. Риет Зиен резко встал, сверкнув глазами — уж больно двусмысленно прозвучала последняя фраза. — Элоиза. Ты — талантливый ангел. Но твое поведение выходит за все рамки приличия! Ангелесса села на край стола, склонив голову набок. — Всю жизнь терпеть не могу рамки и приличия! — Хотя… чему я удивляюсь? Столько лет прожить среди людей… — А чем тебе люди не угодили?! Они такие же, как мы — только живут мало, да крыльев лишены. — Ну, ты и сравнила — нас и этих букашек! — Между прочим, для Смерти мы — тоже букашки! — Элоиза… Чего ты добиваешься? — голос Риет Зиена прозвучал как-то особенно жалобно. — Может быть, твоего внимания? — Элоиза приподняла бровь. — Я и так все свое время отдаю только тебе! — Как учитель! — А как еще?! — целитель недоуменно посмотрел на ангелессу. — Или тебя надо еще и в свободное время за ручку водить, да нос подтирать?! — Дурак ты, целитель. — Элоиза спрыгнула со стола, сделала шаг вперед, почти прижимаясь к оторопевшему Риет Зиену. — С тобой даже труднее, чем с людьми. Те сразу понимают, что к чему, а ты… Она положила руки на плечи ангела и крепко поцеловала его. Риет Зиен застыл, как каменная статуя. Перед глазами заплясали цветные яркие круги, а в груди становилось горячо. Слишком горячо! Охнув, ангелы отшатнулись друг от друга, и Риет Зиен вытащил из-за ворота туники шнурок с круглым камушком, который светился ярким светом. С секунду они смотрели на камушек, потом — друг на друга. — Сумку. Элоизе не требовалось напоминание — она уже схватила холщовую сумку. Взявшись за руки, ангелы исчезли…***
Люди на площади сгрудились вокруг эшафота, где странные пришельцы сгрудились вокруг умирающего заступника. Его преосвященство был привязан к столбу, который был приготовлен для одного из участников аутодафе. Вспышка ярко-голубого света заставила людей зажмуриться и попадать на булыжник мостовой, закрывшись руками. — Отойдите! Риет Зиен вместе с Элоизой встали на колени рядом с архистратигом. Руки ангелов сцепились, зажимая страшную рану. Несколько слов на странном языке, не похожем на енохианский — и рана начала медленно закрываться. Очень медленно. Элоиза, закусив губу, начала отдавать Силу. Риет Зиен побледнел, покачнулся, но крепкие руки Люцифера придержали целителя, щедро делясь силой. Рана затянулась. Оглушающая тишина заложила уши людей ватой. — Все… — Риет Зиен выдохнул, опираясь на руки. — Все. Рахиль прижимала ладонь Михаила к губам, неотрывно смотря в иссиня-белое лицо архистратига. Остальные путники сгрудились вокруг. — Рахиль, все хорошо. Он будет жить! — Лориэлли присела рядом с ангелессой, осторожно дотронувшись до ее руки. — Он не двигается… — Зато дышит. — Элоиза подняла голову, даже не пытаясь встать с коленей. Люцифер выпрямился, обводя глазами площадь. — Идите по домам, люди. На сегодня развлечения закончены. — его негромкий голос разнесся по площади громовым раскатом. Люди бросились прочь — даже стайки вездесущих мальчишек врассыпную рассосались по улочкам. Правда, их блестящие глаза подсматривали за происходящим изо всех щелей… — Надо его унести отсюда. — Риет Зиен наконец смог встать. — Ему надо придти в себя. Варахаил и Вельзевул осторожно подняли бесчувственного Михаила и понесли в ворота монастыря. На пороге их уже встречала Оуз. Позади ангелессы толпилось около сорока пленников, изможденных, избитых. — Думаю, пора наших девочек звать. — Оуз, не отрываясь, смотрела на архистратига. — Одна я тут не справлюсь. — Мы приведем их. — Габриэль сделал знак Вельзевулу, и они исчезли. — А с этим что? — Азаэль кивнул на притихшего Иезикииля. — Ох, размазать бы его! — Молох звучно хлопнул кулаком по ладони. Его преосвященство побледнел и покорно опустил голову. — Погоди… — Люцифер, прищурившись, сделал шаг к привязанному. — Дайте мне чуть-чуть времени. У меня есть к нему пара вопросов…***
Площадь давно опустела. Только иногда в улочках перебегали туда-сюда мальчишки, пытаясь выведать, что происходит. Люцифер устало опустился рядом со столбом, к которому был привязан Иезикииль, опустил голову и замер, пытаясь придти в себя. Почти все силы он отдал брату, держа его в мире живых. И сейчас перед глазами мельтешили противные черные мушки, а в ушах тоненько звенело. Архангелу все хотелось как следует потрясти головой, чтобы вытряхнуть этот противный звон. Человек не шевелился, исподтишка разглядывая сидящего у его ног чужака. — У нас на небесах был ангел по имени Иезикииль. — негромкий хрипловатый голос сидящего заставил вздрогнуть епископа. — Отличный друг, хороший воин. Он всегда приходил на помощь другим, и на него можно было положиться. Тебя ведь назвали в его честь, ты знаешь? Люцифер не смотрел на человека. — Все эти мучения… Это слишком даже для меня, хотя вы, люди, частенько обвиняли меня в жестокости. Как же так получилось, что из лидера, ведущего страну к процветанию, ты превратился в банального садиста? Человек молчал, и Люцифер посмотрел на него. Отчаяние и тоска — и никакого страха. — У тебя есть шанс оправдаться, человек. — Мне не за что оправдываться. — Иезикииль поднял голову, твердо смотря в глаза архангелу. — Я поступал правильно — не дрогнувшей рукой вырывал скверну. — Скверну… — Люцифер усмехнулся. — Это слабые женщины скверна? — Женщина — творение дьявола! Архангел не выдержал и расхохотался — искренне и громко, как человек, услышавший забавную шутку. — Вот уж неправда! И женщин, и мужчин создал наш Отец. — Тебе-то откуда знать?! — Ну, можно сказать, что я почти присутствовал при этом весьма неординарном шаге Папочки. — Ты еретик. — человек устало опустил голову. — Будь моя воля, ты бы сейчас горел ярким пламенем! — Вот таким? — Люцифер прищурился и прищелкнул пальцами. Вся фигура сидящего засветилась ослепительным светом и Иезикииль зажмурился. — Кто ты? ЧТО ты? — Я — один из созданий своего Отца. Имя мне — Люцифер. Человек в ужасе отпрянул бы в сторону, если бы мог. — Ты — дьявол! — Нет. И никогда им не был. — Врешь! — Ну, чем тебя еще убедить? А то, что пришел вместе с ангелами? — Все вы порождение тьмы! — Ооо! Тут я тебе открою большую тайну! Во всех творениях Отца — разумных — есть тьма. Так уж Он задумал. Иезикииль никак не мог уложить в голове все, что происходит. — Ты — твердолобый фанатик. — Люцифер закусил губу. — Казнить тебя — все равно что признаться в том, что мы такие же как и вы, люди. — Вы меня не убьете?! — А за что? За твою веру? За то, что другие воспользовались твоими убеждениями и разделались с неугодными? — Что?! — Ты сам подумай — кто были все эти люди? Тебе приносили доносы, и ты им верил. А под жестокими пытками даже небесное создание может сломаться и в какой-то момент признаться в том, чего не делал. Просто для того, чтобы все закончилось. Иезикииль потрясенно молчал. — Простой пример. Та девушка, которую ты так жестоко пытал. С белыми волосами. Она — дочь хорошего человека. И богата. И очередной отвергнутый кавалер, затаив злобу, написал на нее донос. Типа, не досталась мне — так и никому не достанется. Да еще и помучается как следует. А ты, верный своим убеждениям, даже не потрудился попытаться узнать правду. Давай разбираться дальше. Возле Люцифера появилась большая стопка бумаги. Он наугад выдернул листок. — Или вот. Обвинение крестьянина в совокуплении с ведьмой. Хм. Забавно, но не суть! Итак, женщина — местная знахарка, спасшая много жизней — и от хворей, и в родах. Тихая безобидная женщина, у которой, к тому же, семья есть. И парень — сколько ему? Лет пятнадцать? А, ну понятно. Сирота, средство достижения цели — захапать себе надел земли знахарки. И в итоге — все десять человек, включая детей, сожжены. Это твоя справедливость? — Откуда ты знаешь про надел? — у Иезикииля зашумело в ушах. — Не забывай, кто перед тобой. Мне открыты все ваши помыслы, я читаю их, как открытую книгу. Поехали дальше. — следующий листок бумаги оказывается в руках архангела. — Обвинение в колдовстве. Хм… Вот тут вы, надо сказать, не промахнулись. Это была черная душа. Так что тут вы все правильно сделали. Следующее. Опять колдовство. Богатая дворянка, с приличным маленьким замком и неплохим доходом от пивоварни. И опять — дела любовные. Что ж вы никак не разберетесь-то, а? И опять невинная душа пострадала. А у нее, между прочим, трое детей осталось. А знаешь, где они сейчас? — глаза Люцифера сверкнули. — Старшая девочка в проститутки пошла, чтобы хоть как-то прокормить брата и сестру. И погибла три недели назад от руки пьяного садиста. И эти души на твоей совести, человек. Поехали дальше? Иезикиилю захотелось зажать уши и не слушать этого голоса. Не слышать то, что он говорит. — Это неправда… Неправда! — Да? — голос архангела похолодел. — Смотри сам. Прохладная ладонь легла на лоб, и перед глазами… Иезикииль закричал.***
В монастыре царила суета. Монахов, пытающихся оказать сопротивление, просто заперли в их кельях. Но нашлись люди, которые предложили свою помощь. Правда, сначала ангелы потратили прилично времени, пытаясь отскрести их коленопреклоненные тела от дощатых полов. Роузи, Катарина, Мириам и Оуз с ног сбились. Все пленники, томившиеся в застенках, были выведены и устроены в восточном крыле монастыря. Напоить, накормить, утешить и успокоить. И дождаться, пока небесные путники смогут восстановиться, чтобы исцелить страшные ранения. Михаила устроили в одной из келий, и рядом с ним остались Рахиль и Элоиза. Риет Зиен лежал в соседней келье, «вычерпанный» почти досуха. Азаэль отловил монаха, выпустившего в архистратига кол из большого осадного арбалета. Человека заперли в одной из келий, решив разобраться с ним позже.***
Когда солнце почти село, Вельзевул решил проведать Люцифера и Иезикииля. Архангел все так же сидел на краю эшафота, а привязанный человек плакал. — Весело тут у вас! — Вельзевул плюхнулся рядом с Люцифером. — Ты зачем человеку на ночь глядя рассказываешь страшные сказки? Он же описается! Люцифер отвесил собрату легкий подзатыльник. — Ауч! За что?! — За дело, зелененький! — А… — Тыц, Вельз. Ремень у меня под рукой. — Да лучше б ты выпорол, да и перестал уже об этом напоминать! — ангел сердито потер затылок. — Так что происходит? Почему эта мразь еще жива? Люцифер молча показал ему на раскиданные доносы. Вельзевул наугад вытащил лист бумаги, прочел, хмыкнул. — Думаешь, его поимели? — Причем, жестоко и во все дыры. — Ну, в жизни надо испытать все. Даже жестокий БДСМ. Иезикииль раскачивался и тихо завывал. — И что теперь? — Вельзевул отвернулся от человека. — Ничего. Теперь он по мере возможностей будет все исправлять. — И как ты себе это представляешь?! — Разберется, не маленький. — Да уж. Разберется. Он рыдать еще неделю будет. — Всю жизнь. Уж я об этом позаботился. Вельзевул задумчиво посмотрел на Люцифера, открыл было рот. — Вельзевул, даже не думай! — Поздно, светленький. Уже подумал. — Огребешь. — В первый раз, что ли?! Люцифер цепко посмотрел на ангела, и тот со смехом поднял руки. — Все! Все, уговорил! Молчу! — В кои-то веки! — Ладно. Смех — смехом. Но правда — как он будет все исправлять? Он же сейчас сбрендит. Если уже не… — Ничего. Ему полезно раскаяться. А потом я его быстро в норму приведу. Вельзевул потянулся, встал. — В последнее время я тебя и не узнаю, командир. Мягкий ты стал какой-то. Нежный слишком. Это ты так к встрече с Тариэль готовишься, чтобы мордой в грязь не рухнуть? — Твоя наглость переходит все границы! — Ой, как я испужался-то! Аж дрожу — видишь? Люцифер тяжело вздохнул и молниеносным движением сделал подсечку. Вельзевул с грохотом опрокинулся на деревянный помост и взвыл, когда Люцифер сел ему на спину. — Все, зелененький. Договорился. Медленно вытянул широкий ремень, сложил вдвое. — Люцифер! Не надо! — Надо, Вельз. Надо! Ремень со свистом опустился на пятую точку ангела, и тот громко заорал. На вопль из ворот выскочил Молох и Габриэль с Оуз и Азаэлем. Увидев Люцифера, размеренно опускающего ремень, и Вельзевула, пытающегося вывернуться, они громко захохотали. — Я. Это. УВИДЕЛ! Спасибо, небеса! — Габриэль воздел руки вверх. — На что спорим — Вельз в ближайшие сутки не сможет сидеть! — Да и стоять ему будет затруднительно! — Бедная Катарина… — Почему? — Ну, ты представляешь, каково это — выслушивать его нытье, пока он будет трудовые мозоли залечивать?! Все четверо захохотали. Вельзевул наконец-то вывернулся и отскочил на другой край эшафота. — Ну, Люци, я тебе это долго не забуду! — Я обещал? А я свое слово держу. Всегда. — Люцифер сосредоточенно вдевал ремень обратно в штаны. — Скажи спасибо, что ремнем, а не кнутом Роузи. — От спасибо! — Вельзевул отвесил низкий поклон. — От благодетель! Век буду благодарен! — Ну, век не надо. Достаточно и суток благодарностей. — Знаешь, что!.. — Вельз, не напрашивайся на повторение развлечения! Я ж еще не до конца застегнулся. — Во-во! И ширинку поправь, чтоб хвостом не светить! — Ну, все! Две молнии — бело-молниевая и изумрудная — стремительно взлетели в высь, откуда раздался смех.