***
Роузи сидела на траве, у быстрого лесного ручья. Высокие деревья почти закрывали небо, давая прохладную тень. Журчание воды и трели неизвестной пташки звучали прекраснее любой музыки. Рядом растянулся Габриэль. Сыто прищурившись, он задумчиво грыз травинку. — Как думаешь, сколько нашим голубкам понадобится времени, чтобы насладиться обществом друг друга и наконец-то спуститься с небес на землю? — Пара вечностей, я думаю. — Ууууу… Я столько не выдержу! — Что, шило в заднице сидеть спокойно не дает? — После такой гонки хорошо, конечно, расслабиться и все такое. Но в конце концов безделье надоедает! — Ох, чую, Хранитель очень скоро сильно пожалеет, что мы сюда пришли! — И он, и мои братцы, и все-все-все! — глаза архангела сверкнули золотом, а губы растянулись в ехидной усмешке…***
— ЭЙ! Так нечестно! — Гейб, ты сам держал соломинки. — Ну почему всегда я?! — Карма твоя такая. — А я не хочу! Я тоже поиграть хочу! — Слушай, мы же все будем играть, но судить будут по очереди. Забыл уже? — Хорошая болезнь — склероз… — Но я тоже хочу побегать! — Ты и побегаешь, но после первого тура. Второй тур будет судить Варх, третий — Лориэлли. — А я — четвертый. — Вот Люцифера на вас всех нет! — Ты бы все равно вытащил короткую, братец! Я же говорю — карма твоя такая! — Это потому что архангел, да? — Это потому что ты не совершал достойных поступков! — Я вот сейчас тебе!.. Люцифер тихо засмеялся, прикрывая лицо рукой. Тариэль вопросительно приподняла бровь. — Братишки решили поиграть в мяч, как давным-давно. Тебя тогда еще не было. Отец показал нам игру, и мы в первое время чуть ли не дрались, решая — кто будет играть, а кто судить. А потом пришли к компромиссу. Судим по очереди. И почему-то Гейбу всегда выпадало судить первым. Вот он и бесится! — Забавно. — глаза Тариэль заблестели. — А ты? Не хочешь поиграть? — Ага, чтобы этот медовый тут же назначил меня новеньким и спихнул мне первое, самое скучное, судейство? Нет уж, я лучше подожду, пока не будет судить Лори. Она это делает честно и без фокусов! Тариэль тихо засмеялась. — А мне? Мне можно? — Нужно! Правила элементарные. Один мяч, одни ворота. Твоя задача попасть в ворота, а задача судьи — этот мяч не пустить. Ну, и следить, чтобы не было драк. — Только и всего? — Ну да. Правда, закидывать мяч в ворота не так интересно, как пытаться отнять оный предмет у своих собратьев. Бывали игры, когда ни одного мяча не было забито. — Тогда пошли? — Тариэль потянула архангела за крыло. — Отнимать и бегать я обожаю! — Это с каких это пор?! Ты всегда была такой… — Какой? — ангелесса лукаво склонила голову набок. — Тихоней? Серым шнырком? — Ромашкой! Краснела, когда с тобой заговаривали, жмурилась, когда Бальтазар вступал в пикировки с Гейбом… — Знаешь, несколько вечностей в этом мире, где Бальтазар оттачивал свой язык на всех, кто попадался ему на пути… Я уже далеко не ромашка. — Ага. Росянка? Тариэль со смехом щелкнула Люцифера по лбу. — Еще какая! Скоро увидишь!***
Как и предполагал Люцифер, Габриэль страшно обрадовался его появлению, и тут же попытался спихнуть судейство «на новенького». И ничего не вышло. Насмешливо посвистывая, Люцифер подкинул на руке мяч, и, с силой размахнувшись, послал его прямо в центр ворот. Замешкавшийся Габриэль получил увесистым шариком по голове и опрокинулся на спину, снеся ворота. Поднявшись и отряхнувшись, архангел обвел взглядом хохочущих собратьев и нехорошо прищурился. — Смешно? Ладно. Я этого не забуду! — Да ладно тебе, Гейб! Сам же говорил, что гораздо смешнее, когда падает кто-то другой, а не ты. И вообще — это же всего лишь игра! — Варахаил, отсмеявшись, хлопнул брата по спине. — Расслабься! — Игра? Будет вам игра! — Габриэль, насупившись, уселся на траву, скрестил руки на груди и мрачно посмотрел на гоняющих мячик собратьев. — Будет вам такая игра!.. Долго не забудете! Люцифер схватился с Михаилом, пытаясь отобрать мячик. С хохотом и гиканием комок перьев, рук и ног покатился по полю, сшибая всех, кто стоял на их пути. Азаэль успел отпрыгнуть, дернув за кончик крыла Оуз. А вот Варахаил — не успел. Рубиновые всплески его крыльев гармонично вписались в сверкающий бело-розово-молниевый клубок. Мириам ахнула, но подобраться поближе не рискнула. Бальтазар предусмотрительно взлетел на дерево, где теперь громко смеялся над попытками Молоха и Вельзевула распутать гигантский мячик. — А ты чего отлыниваешь?! — Габриэль приосанился. — Играют все! Щелчок пальцев, и ангела снесло прямо в самую гущу кучи-малы. Протестующие вопли тут же были заглушены звонким хохотом Фокусника и восклицаниями девушек Доусон. — Габриэль! — Роузи нехорошо прищурилась. — Любовь моя! Дай мне оттопыриться! Я мечтал об этом все путешествие! — Габриэль отпрыгнул в сторону, спасаясь от острого кулачка ведуньи. — Никто не пострадает, я обещаю! Куча-мала распалась, оставляя на траве распластанного Бальтазара. — Ну, почти никто. — поправился архангел и растерянно пожал плечами. — Кто ж знал, что он такой слабак?! — ГАБРИЭЛЬ! — Все-все! Я прекратил! Честно! — Фокусник увернулся от рассерженной растрепанной Лориэлли, метнулся в сторону кустов, но попался в объятия Варахаила. — Ну, что, медовый… Ты повеселился — теперь наша очередь! — старший архангел, держа одной рукой за шкирку брата, другой пытался пригладить волосы. — Варх! Нет! — полузадушенно пискнул Габриэль. — Я же просто играл! — Вот и мы теперь поиграем. В увлекательную игру «догони меня кирпич!». — Варахаил нехорошо ухмыльнулся. — Роузи, надеюсь, ты не против чуток помятого возлюбленного? — Вы только это… Самое дорогое ему не помните! — Вот! Слушай умную женщину! — Габриэль дернулся, но вырваться из цепких пальцев брата было не так-то просто. — Определи самое дорогое. — Люцифер внимательно оглядел Габриэля с головы до пяток. Тот тут же прикрылся руками, как профессиональный игрок в футбол. — По голове сильно не бейте. — Роузи тихо хихикнула. — А то он и так не всегда адекватен… — РОУЗИ!. — Желание женщины — закон! — Лориэлли с хрустом размяла пальцы. — Ну, братец… Габриэль закатил глаза, изображая обморок. — Эй, погоди раньше смерти помирать! Мы еще не отомщены! — Вельзевул предусмотрительно задвинулся за спину Молоха. — Роузи, ты не беспокойся — и голова, и… КХМ!. все остальное будет в целости и сохранности! — Люцифер задумчиво огляделся, потом нехорошо ухмыльнулся. — Чего наш братец не любит больше всего? — Только не бросай меня в терновый куст! — Габриэль молитвенно сложил руки под подбородком. — Наш братец терпеть не может сидеть в воротах! — Ага. А НА воротах? — Люц! Я ж тебя побрею! — Говорят, лысые мужчины лучше чувствуют связь с космосом. — Тариэль прищурилась. — Во! Раз моя любимая так хочет — можешь брить! — Я тебе устрою эпиляцию горячим воском! — Габриэль начал вырываться. Роузи и Мириам передернуло, а Катарина недоуменно пожала плечами. — Знаешь, после Клетки я не боюсь не только горячей эпиляции. Я многого не боюсь! — Люцифер без труда приподнял шутника над головой. — Варх, ловишь? — Давай, пасуй! Ой-й-й, надо же, какой огорчение! Не поймал, представляешь?! Габриэль барахтался в сетке ворот, пытаясь выбраться, но с каждым движением все больше запутывался. — Даже пошутить уже нельзя! — архангел затих, кулем повиснув в полуметре от земли. — Ну все, пошутили — и хватит! Выпутывайте! — А красиво висит! — Варх! Я ведь рано или поздно выберусь… — Это смотря как запутать. Если на совесть, то к моменту освобождения у тебя уже сил на мстю не хватит! — Люц, ну скажи ему! — Ты прав. Отлично висит. Как та груша! Остальные уже не пытались скрыть смех. — Слушай, где была эта замечательная сеточка, когда мы путешествовали? Сколько бы проблем мы решили?! — Вельзевул! Я тебя… — Ох, у кого-то сейчас руки коротки! — ангел вскинул руку с оттопыренным средним пальцем. — Я ведь выпутаюсь… — Да-да, рано или поздно, я помню! — Ты у меня вспомнишь, как кукарекают! — Думаешь, я забыл? Считай, это кара! — Когда Вельзевул был маленьким, он часто мучил Габриэленка. Потом Вельз вырос и забыл про это. А Гейб вырос — и не забыл! — Отец, за что?.. — За все хорошее, Гейб. За плохое давно б по уши в землю вбили! — О, хаос…***
Хранитель закрыл фолиант, задумчиво покрутил в руках длинное пестрое перо. Дописал несколько слов на длинном свитке, лежащем перед ним. За окном медленно темнело, небо украсилось первыми, самыми яркими звездами. Огромная луна появилась из-за горного хребта, озаряя лес таинственным серебристым светом. Наступало его самое любимое время. Когда мир замирал, набираясь сил перед новым днем. Когда затихали птицы и звери, уютно устроившись в своих гнездах и норках. Когда лепестки орхидей медленно закрывались, и раскрывались ночные цветы, наполняя воздух тонким, почти пьянящим ароматом. Обычно ангелы в это время тоже расходились по своим излюбленным местам, наслаждаясь покоем и энергией ночи. Но не сегодня. На поляне был разведен большой костер, вокруг которого собрались почти все небесные дети. Веселые восклицания и смех звонко раздавались в ночной тиши. Ангелы вспоминали — о том, как были детьми, о великих сражениях с тварями Тантаоса и за-реальности. О том, какие песни пели когда-то и какие стихи впервые были рождены под прозрачными небесами их мира. Хранитель вышел на порог дома и прислонился плечом к косяку. Он не будет сегодня разговаривать с гостями — пусть отдохнут. Пусть вдоволь наговорятся со своими ушедшими братьями и сестрами. Пусть… А все новости подождут и до завтра.***
Люцифер сидел, скрестив ноги и обнимая уютно устроившуюся перед ним Тариэль, прикрывая ангелессу крыльями. Он почти все время молчал — и слушал. Наблюдал. Некоторые из его собратьев не изменились. Гадриэль, как был, так и остался тем же серьезным и спокойным ангелом. Анна, Самандриэль и остальные подтрунивали над стариком, а тот только улыбался уголком рта и отмалчивался на все шутки. Но вот кто действительно изменился — так это Уриил и Рафаэль. Видимо, смерть освободила их от тьмы. Не было больше высокомерия, не хмурились брезгливо брови и пропал язвительный прищур. Даже на миг показалось, что цвет кожи архангелов стал гораздо светлее. Ни Уриил, ни Рафаил больше не позволяли себе язвительных замечаний или грубых обдергиваний. Внезапно на поляну вывалилось два невменяемо пьяных тела. Взмахивая для равновесия крыльями, они, распевая во всю глотку, направились к костру.Говорят, алкоголизм — Страшное явление.
Заикаясь, выводил Габриэль.От него у всех стоит Только лишь ИК! давление!
Вторил ему Бальтазар. — Они все-таки добрались до кактусов. — безнадежно махнув рукой, сказал Гадриэль. — Неправда ваша, дяденька-надзиратель! — Бальтазар пошатнулся, оперся на Габриэля — и оба крылатых плашмя завалились на траву. — До кактусов мы добрались еще днем. А сейчас на очереди водоросли! Люциферу икнулось, Тариэль уткнулась лбом в его ладони и сдавленно захихикала. — Водоросли?! — Вельзевул заинтересованно потянул носом и охнул, получив ощутимый тычок под ребра. — Любовь моя… — Даже не думай! — Поздно, Кэт, поздно… Уже подумал! Бальтазар, даже не делая попыток подняться, размахивая рукой, декламировал сонеты Шекспира, путая слова и строчки. Роузи поморщилась, когда Габриэль попытался к ней подползти. — Медовый ты мой… Сегодня мы спим отдельно. Иначе меня снесет могучим перегаром! — Конечно, могучим! Я архангел или кто? — А я думал, ты тут просто пописать вышел. — Вельзевул опять нырнул за спину Молоха. — З-зелень-ИК-кий, ты договорился! — Габриэль попытался прищелкнуть пальцами, с недоумением посмотрел на свою руку. Помахал ей в воздухе, попытался еще раз — и один из младших ангелов с воплем подскочил, хватаясь за роскошный павлиний хвост. — ХА! Акела промахнулся! — Вельзевул покатился со смеху. — Опс! Пардон, промашка вышла. — Габриэль еще раз прищелкнул пальцами, и ангелочек ахнул, неверяще ощупывая развесистые рога на голове. — Да чтоб тебя! Алеус, не путайся под заклятием! У Люцифера засосало под лопаткой от смеха. — Гейб, заканчивай геройствовать! — Михаил щелчком пальцев вернул Алеусу облик. — Идите, проспитесь. А то еще промахнешься по мне. — И что будет? — Бальтазар прервал декламацию и заинтересованно пошевелил ушами — голову ангел так и не смог поднять. — Кое-кто будет еще долго бегать без крыльев и с клювом утконоса вместо… КХМ! хвоста! — МИХАИЛ!. Хранитель улыбнулся, сделал шаг назад, исчезая в тени дверного проема. Все завтра. А сегодня в этом мире пусть и дальше царит веселье…