Доверься судьбе

Время летит незаметно, когда ты погружаешься в работу с головой, живёшь проектом и горишь идеями его воплощения. Так было всегда, каждый новый проект был для меня захватывающим приключением, желаемой целью, по успешному достижению которой непременно получаешь приз — всеобъемлющее чувство удовлетворения, гордость собой и своими результатами, ну и щедрое денежное вознаграждение от босса. Так была всегда, но не в этот раз. Рекламный проект молочной смеси и его реализация не приносили мне такого удовольствия, я буквально заставляла себя взяться за работу, притягивая за уши к компьютеру и собираясь с мыслями. Негативные ассоциации и болезненные воспоминания не давали погружаться в работу с наслаждением, и это раздражало меня. Промучившись над чертежами и графиками несколько часов, расстроившись, что впустую потеряла время и выполнила всего сорок процентов работы от задуманного по плану, я оторвалась от рабочего стола, вспоминая, что ничего не ела с завтрака, а на часах уже вечернее время. Я прошла на кухню проверить наличие продуктов в холодильнике и подумать, что приготовить из имеющихся ингредиентов. Вариантов было не так много, поэтому я достала из холодильника курицу, быстро натёрла её специями, уложила на противень, предварительно посыпав его солью, и поставила в духовку. Пока курица запекалась, я помыла овощи, просушила и начала нарезать салат. В процессе готовки мои мысли постоянно возвращались к работе и проекту, крутясь возле новых идей, которые необходимо было отшлифовать и внедрить, но мне не хватало сил и энергии, чтобы добить незаконченные мысли в дело и материализовать их на бумаге с чёткой пошаговой инструкцией. Ужин был почти готов, и я, посмотрев на часы, отметила про себя, что Джейкоб должен уже был вернуть Лукаса к этому времени, как мы договорились. Моя рука потянулась к мобильному телефону, но не успела я набрать номер Блэка, как в дверь уже позвонили. На пороге и правда стоял Джейкоб, держа в одной руке довольного сына, обвешанного воздушными шарами, а в другой коробку с тортом. — Мы подумали, что захочется съесть что-то сладенькое на десерт после ужина, — воодушевленно заявил Джейкоб, улыбаясь во все лицо. Мысль о том, что Блэк собирается остаться на ужин, меня слегка удивила — он никогда не задерживался в моём доме больше, чем положено по этикету, при передаче Лукаса. Я вопросительно взглянула в глаза Джейкобу, он спокойно выдержал мой взгляд, даже бровью не поведя. Вопрос готов был сорваться с моих уст, однако, глядя на счастливое лицо сына, я не рискнула противоречить его отцу и портить окончание такого насыщенного для ребёнка дня. — Заходите, мойте руки и за стол, — скомандовала я, — ужин почти готов. Ребята протопали в ванную, а я вернулась на кухню. Пока я накрывала на стол, в моей голове крутились различные мысли о проекте, сыне, Джейкобе, отношениях с ним, но ни одна из этих мыслей не была закончена. Они будто бы обрывались на середине, заменяя одна другую так быстро, словно стёклышки в калейдоскопе. Я вдруг поняла, что устала от всех этих мыслей и самокопаний, что просто хочу поужинать вкусной свежеприготовленной едой в компании со своим сыном и его отцом. Курица получилась очень сочная, с хрустящей корочкой, настолько вкусная, что все участники трапезы причмокивали от удовольствия и облизывали пальцы. Я невольно наблюдала за тем, как ест Джейкоб — давненько нам не приходилось делать это вместе, и замечала про себя, что мне нравится его аппетит. Надо признать, я редко всматривалась в Блэка — старые обиды мешали оценить его объективно, но, в целом, он был неплохим человеком. Да, он так и не женился ни на ком с тех самых пор, насколько мне известно, постоянной девушки у него также не было. Его спутницы сменялись довольно быстро и часто, и я не могла понять, почему так происходит, да и не хотела вникать в позицию Джейкоба. Одно я знала наверняка из рассказов отца, что самые длительные отношения, которые когда-либо были у этого красивого индейца, — это наши с ним отношения давно минувших лет. Мне так странно было сидеть сейчас за одним столом со своим сыном и его отцом, моим бывшим гражданским мужем, будто мы одна семья. От этих ощущений мурашки побежали по спине, я была уверена, что не люблю Джейкоба, не вижу в нём мужчину, только отца своего ребёнка, но эта атмосфера семейного уюта, которая в этот момент царила на моей кухне, это счастливое лицо сына и довольное лицо Джейкоба, их непринуждённая болтовня — всё это вселяло в мою душу сомнения, а что было бы, если бы тогда Джейкоб не послушал отца, если бы мы поженились, если бы вместе растили Лукаса, если бы были настоящей полноценной семьёй, были бы мы счастливы? Точно я знала одно — наш сын был бы однозначно счастлив. — Белла, это божественная еда, — прервал мои мысли Джейкоб, — почему ты раньше не приглашала меня на ужин? Надо делать это почаще. Я хотела ответить, что я и сейчас не приглашала, что он сам навязался, но не стала язвить — пора было взрослеть и оставлять обиды в прошлом. Ради счастливого лица моего сына я была не против проводить время втроём иногда, но не слишком часто, иначе у Лукаса появится ложная надежда, что мы будем вместе, что мы пара. — Мне не жалко для тебя куска курицы, — улыбнулась я мужчине, — можешь оставаться на ужин, когда возвращаешь мне сына. — Договорились, — подмигнул мне Блэк, — ты очень вкусно готовишь. Я хотела снова съязвить, ответив, что «может тогда будешь почаще видеться с сыном», но прикусила свой язык, глядя на Лукаса, уплетавшего салат. — А теперь торт! — провозгласил наш ребёнок, убирая свою тарелку в раковину. — Можно мне самый вкусный кусочек? — Конечно можно, выбирай, — ответил ему отец, открывая коробку и доставая нож из шкафа. Спустя полчаса времени, когда торт был съеден, а посуда загружена в посудомоечную машину, мы с Лукасом вышли проводить Блэка. — Вот бы папа остался жить с нами! — вдруг заявил сын, вгоняя меня тем самым в состояния шока, я даже растерялась на минуту. Блэк ничего не говорил, а лишь смотрел изучающе на меня, отчего я поняла, что отвечать придется мне, судя по всему, Блэк не собирался противоречить сыну, выводя его тем самым из несбыточной детской мечты. — Милый, папа живет в Форксе, а мы в Сиэтле, мы не можем жить вместе. Так случилось, что мы не подошли друг другу и не можем быть парой, но это не значит, что мы тебя не любим — ты наш сын и самое дорогое, что есть у нас. Мои слова слабо утешили сына, он с надеждой взглянул на отца в поисках поддержки, но Блэк лишь повторил мою речь. — Почему вы не можете постараться и полюбить друг друга? — расстроенно спросил Лукас. — Сынок, — проговорил Джейкоб, — мы с мамой просто дружим, но тебя любим и никогда не разлюбим. Ты наша плоть и кровь, наш сын, этого достаточно, чтобы любить тебя всегда. — Сильно-сильно? — уточнил малыш. — Сильно-сильно, — в унисон ответили мы. — А теперь иди в свою комнату, мне нужно сказать что-то маме, — вдруг заявил Блэк, и Лукас, ещё раз обняв и поцеловав отца, послушно отправился к себе. Я удивленно смотрела на Джейкоба, пока тот наблюдал, как сын скрывается за дверью своей комнаты. Наконец он взглянул мне в глаза и спросил: — В одну реку дважды не входят, да, Беллз? — Ты знаешь ответ, — произнесла я, ощущая, как обидные воспоминания снова заполняют моё сердце. — Мы даже не пробовали, — тихо произнёс он, слегка придвигаясь ко мне. — Нет, Джейкоб, не надо, — остановила я его движения, уперевшись своей ладошкой в широкую, горячую, мускулистую на ощупь грудь. — Я не доверяю тебе больше, ты уже сделал свой выбор когда-то, я этот выбор приняла, потому что на тот момент у меня не было никакого выбора. — Белла, я не давлю на тебя, я оступился, сделал самую ужасную в моей жизни ошибку, но как ни крути, связь между нами есть, у нас общий сын, нас тянет друг к другу... — Меня не тянет, Блэк, — резко прервала я его, — я не хочу больше это обсуждать, тема закрыта, не порть, пожалуйста, то, что есть сейчас между нами — спокойная дружба и общение ради сына, большего мне от тебя не надо. Когда ты приедешь к Лукасу в следующий раз? — В следующую субботу, — угрюмо ответил Блэк. — Увидимся. — Езжай осторожнее, уже поздно, — проговорила я ему вслед, закрывая дверь. Джейкоб ушел, а я осталась с ощущением горечи на душе. За все эти годы он ни разу не возвращался к теме отношений между нами, и я знала почему. Он мужчина, он принял решение, разрушив нашу любовь, он знал, на что идёт, и ему было так же больно, как и мне. Единственное, чего он не знал — это того, что я не захочу продолжения отношений после его выбора. Я резко прервала всё, что было между нами, это было уже моё решение: если мужчина выбирает отца вместо женщины — значит, он не готов оторваться от своей родительской семьи и создать новую, свою собственную, а значит и не стоит продолжать жить иллюзией, что всё будет хорошо. Тогда Джейкоб долго не мог поверить, что я больше не его женщина. Возможно, он считал, что беременные так не поступают — не расстаются с отцами их детей по собственной воле, но я дала ему понять, что, даже будучи беременной, без законченного образования и без средств к существованию, я имела чувство собственного достоинства и не согласилась на второсортный вариант жизни. Да и чего греха таить, обида на Джейкоба убила все положительные чувства к нему, разъела мою любовь, как кислота разъедает мягкие материи. Эту обиду я долго пыталась искоренить, выдернуть из своего сердца, словно сорняк, питающийся моей энергией, и у меня это получилось — не сразу, сначала мне пришлось повзрослеть, но получилось. Ради своего спокойствия я простила Джейкоба, приняла его позицию, даже поняла мотивы его решения, я в какой-то мере стала благодарна ему за это, ведь моя жизнь резко изменилась в лучшую сторону. Правильно говорят, что, прежде чем подняться высоко к своей цели, нужно сначала упасть на самое низкое и вонючее дно колодца, чтобы можно было от него оттолкнуться и выплыть в чистую воду. Это всё уже было в прошлом, но сегодняшний разговор с Джейкобом взбаламутил что-то в моей душе, сковырнул старую затянувшуюся рану, заставив меня думать о настоящем и о будущем. В одном Джейкоб был прав — у нас с ним связь, он мой первый мужчина и отец моего ребёнка, эту связь не разрубишь просто так топором, как ветхую веревку, она невидима, неосязаема, но она есть и останется навсегда. С этими мыслями я зашла к сыну в комнату, поцеловала его на ночь и направилась к себе. Возвращаться за работу уже не хотелось, и я решила лечь пораньше. Чуть позже, ворочаясь в постели, я всё никак не могла понять, что больше беспокоит меня теперь: домогательства мужа заказчицы, приславшего мне цветы, или разговор с Джейкобом, давший понять, что он всё ещё что-то чувствует ко мне. И вдруг меня осенило — этот знак внимания от Каллена дал своеобразный толчок к действиям и мыслям Джейкоба. Ревность — вот, что движет Блэком, чувство собственности или дух соревнования. Мне вдруг стало не по себе, как это работает: то ни одного мужчины, то сразу двое — и оба не те, что нужно. Ну если я понимала, что избавиться от Каллена мне не предоставит особого труда, то вот с Блэком всё сложнее — он отец Лукаса, и я знала, какой он бывает настойчивый. Погоняв такие мысли в своей голове какое-то время и поняв, что я просто устала думать и тревожиться о чём-то, мне захотелось вдруг иметь такой волшебный сундук, в который можно спрятать на ночь все тревоги и пугающие мысли, сложить в него все неприятные воспоминания и недовольства, захлопнуть крышку и повесить стопудовый амбарный замок, чтобы ничто в данный момент меня не беспокоило. И о чудо, как только я представила такой сундук, как только я повернула воображаемый ключ в воображаемом замке, на душе стало легко и спокойно и я сама не заметила, как провалилась в сон.

*** Воскресенье наступило почти так же, как все выходные дома — Лукас ворвался в мою комнату, чтобы разбудить меня и начать вместе новый день. Обычно мы вдвоём шли умываться и готовить завтрак, потом поглощали его и за едой планировали, как проведём этот день. Сегодня мы решили посетить торговый центр, купить что-то из одежды для меня и Лукаса, затариться продуктами на неделю и пообедать вместе с Розали, которая собиралась мне рассказать что-то любопытное. Каждый раз, как я отправлялась на шоппинг, я удивлялась и не понимала, как так получалось, что в моих руках оказывались пакеты с одними детскими вещами, а себе я так ничего и не покупала, не потому, что не хотела, но ничего не цепляло. Другое дело детская одежда — сразу приходило озарение, что Лукасу нечего обуть на прогулку, что вот этот свитер как раз подойдёт к его джинсам, а очередная футболка — к зелёной кепке, давно висевшей в шкафу без дела. Лукас терпеливо примерял всё, что я ему предлагала первые полчаса, а затем ему надоедало это занятие и он просился отвести его в игровую комнату на верхнем этаже. Я принимала желания сына, комната и правда была интересная: с батутами, горками, бассейнами из пластиковых мячей и прочих кубиков. За детьми присматривали специально обученные воспитатели, так что я могла со спокойным сердцем оставить его там развлекаться на пару часов и продолжить покупки уже без него. В этот раз всё произошло по старому сценарию, Лукас попросился в игровую, и как только я отвела его туда, позвонила Розали и сообщила, что приехала и ждёт меня у магазина женского белья. Я рада была увидеть подругу. К моему счастью, она не сильно злилась на меня за прошлый побег, её глаза горели огоньком, а это означало, что она и правда очень жаждет поделиться со мной чем-то интересным. — С тебя большой капучино за то, что ты сбежала с вечеринки, — игриво попрекнула меня подруга, обнимая при встрече. — Без проблем, — ответила я, — пойдём в кофейню? — Сначала давай купим тебе что-нибудь приличное из обуви, туфли, например, — с воодушевлением проговорила Роуз, — наверняка только сыну накупила одежды, как всегда, а сама одни кроссовки уже десятый год носишь? — Я люблю эти кроссовки, — оскорбилась я, — а туфель у меня полно, солить их мне, что ли? — Туфель много не бывает, так же, как и сумок! — ответила она. — Пойдём сюда! Розали затащила меня в первый попавшийся магазин обуви и сумок и бесцеремонно усадила на пуфик для примерки. — Смотри, какие клёвые! — восхищённо заметила она, маяча перед моим лицом кожаными бежевыми туфлями на шпильке, — они идеально подойдут к твоей новой красной юбке-карандаш и бежевой блузке! — У меня нет никакой красной юбки-карандаш, — возмутилась я такому заявлению. — Будет! — заявила подруга, — как раз приглядела в соседнем магазине. — Роуз, я не в настроении! — начала отмазываться я. — Скоро втянешься, не переживай. У нас у женщин это в крови — тряпки! Не надо идти против природы, просто расслабься и получай удовольствие, я тебе помогу. Вот смотри, — она натянула бежевую туфлю на мою ступню, — что ты чувствуешь? — Чувствую, что пальцы скрючились, — пробубнила я, — малы они мне. — У тебя тридцать седьмой? Секунду... Розали удалилась с туфлёй, оставив меня сидящей на том же пуфике в одном кроссовке. — А теперь? — повторила свой вопрос подруга, надев на меня обе туфли. — Встань же, подойди к зеркалу! Надо признать, ощущения были неплохие. Туфли были выполнены из мягкой кожи, шпилька была достаточно устойчива, а колодка настолько удобная, что высоты каблука я практически не чувствовала. — Красивые, — тихо ответила я. — А я что говорю, кайф! — восхищенно воскликнула подруга. — Они отлично смотрятся на тебе. Берём? — Пожалуй, да! — ответила я, всё ещё смотря на себя в зеркало. На самом деле было и правда приятно стоять в таких красивых и ярких туфлях. Я как будто ощущала себя выше, красивее, сексуальнее. Эти туфли будто прибавляли уверенности в себе, я начинала чувствовать прилив энергии и удовольствия. — Вот и умничка, — ответила Розали, — а эта бежевая сумка, как тебе? — Давай пока остановимся на туфлях, — остудила я пыл подруги. — Как скажешь, — покорно ответила Роуз, — только зайдём в соседний магазин за юбкой? — Ну хорошо, — согласилась я, наслаждаясь приятным чувством удовлетворения от удачной покупки, что происходило со мной крайне редко. Стоя в примерочной в красной юбке-карандаш, подчеркивающей мои бедра и округлые ягодицы, бежевой блузке, одновременно строгой из-за высокого воротничка, застегивающегося наглухо, и сексуальной из-за полупрозрачности ткани, в новых туфлях, выгодно удлиняющих мои ноги, я могла уверенно заявить, что нравлюсь себе. Я видела в зеркале красивую, сексуальную, молодую женщину, способную привлечь внимание достойного мужчины. Смотря на своё отражение, я вдруг начала представлять, как надену этот наряд на следующее совещание с заказчицей... На этой мысли я вдруг прервала себя, осознав, что думаю о встрече с Калленом, о том, как он оценит меня в новом образе. Приятные чувства удовлетворения вдруг рассеялись под осознанием моих мыслей. Я поняла, что эти мысли пугают меня, что я неосознанно думаю о нём, а это значит, что он зацепил меня. — Ну как ты тут? — спросила Розали, заглянув в примерочную. — Офигенно выглядишь, супер, мне нравится, бери! — Угу, — пробубнила я, всё ещё погружённая в свои мысли. — Что с тобой? — спросила подруга, заметив моё состояние. — Мне надо рассказать тебе кое-что, что произошло тогда на мероприятии, я ведь не просто так сбежала, — выговорила я, понимая, что про цветы тоже хочется рассказать. — Ну отлично, — ответила Розали, — переодевайся, на кассу и пойдём пообедаем, заодно и расскажешь. — Хорошо, — ответила я, задергивая штору примерочной. — Кстати, — вдруг произнесла подруга, — я тоже хотела тебе кое-что рассказать, — с этими словами Роуз снова заглянула в кабинку, нетерпение читалось на её лице, — ты не поверишь, что я узнала про этого Эдварда Каллена!..