Лети

— Я думал, идиоты не болеют, — ворчит Кагеяма. Хината полусидит в кровати, укутанный в несколько одеял, и тайком пытается высунуть наружу хотя бы пятку. Жарко, душно, а сидеть на одном месте — вообще из разряда невозможного. Только то, что ему тяжело шевелиться, удерживает его от побега куда-нибудь подальше. Куда-нибудь, где нет одеял, и есть волейбольный мяч. Или хотя бы нет учебников, которые Кагеяма принес с собой, но так и не открыл. Или хотя бы нет гадких таблеток от простуды. Кагеяма, сидящий на полу возле кровати, грубо ловит пятку Хинаты и запихивает ее обратно под одеяло. Хината корчит ему рожу и парирует: — Не хочу слышать это от тебя. — Не я умудрился заболеть за неделю до тренировочного лагеря, кретин. — Сам ты. Кретин. — А ты кретин, которому пора принимать таблетки. Хината мгновенно ныряет под одеяла с головой. Если бы на Олимпийских играх был такой вид спорта — какой-нибудь скоростной пододеяльный дайвинг, Хината бы уже получил свое заслуженное золото. Он орет от неожиданности — "ты что, хладнокровное?!" — когда рука Кагеямы дергает его за ногу. В накопившемся под одеялом тепле рука Кагеямы кажется просто ледяной. От возмущения Хината даже на секунду забывает, зачем прятался, и высовывает голову, чтобы высказать все, что думает. — Таблетки, — мерзко ухмыляется Кагеяма и протягивает ему несколько в открытой ладони. — Они невкусные, — дуется Хината, но все же быстро забирает их с ладони Кагеямы и глотает, запивая водой. Кагеяма вдруг тянется к нему, головокружительно быстро — вот еще сидел на полу, а вот уже нависает над Хинатой, проводит языком по нижней губе. Хината послушно приоткрывает рот. — Так вкуснее? — потом спрашивает Кагеяма, немного отодвинувшись, но Хината не дает ему отстраниться. — Нет, — качает головой он, изо всех сил пытаясь быть серьезным, — но ты все равно продолжай.