Марк
Я не знаю, сколько прошло времени. Мне кажется, что вечность. Чувствую, как из меня медленно вытекает густая кровь, вместе с которой утекает и жизнь. Боли уже не было, только стало очень холодно, будто лежу на глыбе льда. Возможности пошевелиться также нет. Тело как ватное, даже дышать становится все труднее. И вот я снова пытаюсь сделать вдох, но у меня не выходит. Я начинаю задыхаться, тело охватывают судороги, из-за которых мою шею разрывает проволока. С ужасом понимаю, что это конец. Я не боялся умирать, но и не хотел. Мне нужно спасти Еву. У меня нет права на смерть. Лежа в луже крови, я трясся, как эпилептик, и безрезультатно хватал воздух ртом, из которого обильно вытекала розовая пена. А потом я неожиданно почувствовал, как меня схватили за лицо, и в рот потекла живительная влага с привкусом грозы. Раскрыв широко глаза, увидел склоненную надо мной Эдиту фон Фитценберг, которая поила меня своей кровью. Я сглотнул с трудом, после чего из груди вытащили нож. Перевел взгляд левее и увидел Кровавую госпожу — это она выдернула лезвие и сейчас заливала в рану свою кровь. Ничего себе сервис! — Не отвлекайся, глотай, — раздраженно проговорила Эдита. Я послушно сделал еще несколько глотков, чувствуя, как тело наливается силой, энергией; а раны от ножей, которые госпожа проворно повынимала, затягиваются, не оставляя даже розовых полосок шрамов. Проволоку с горла я снял уже сам, вставая и разминая мышцы шеи и спины. — А теперь быстро и по существу рассказывай, что здесь случилось, и почему, — мрачно сказала госпожа, обводя взглядом разгромленный номер. Я тоже осмотрелся. Погром был знатный. Вещи разбросаны, на полу и стенах глубокие борозды от когтей, брызги крови, не считая огромной лужи, с меня натекшей. Эдита умастила свой элитный зад в единственное уцелевшее кресло, сложив лапки на коленях, с холодной маской взирала на меня. Кровавая расхаживала по комнате, принюхиваясь, а несколько левых вампиров, которые пришли с этими дамами, стояли мрачным эскортом у двери в количестве четырех штук. Я тяжело вздохнул и начал говорить. Энергии в теле с избытком, и мне хотелось поскорее с ними распрощаться, чтобы бежать выручать мою ведьму. Правда, голос разума был все же громче, поэтому решил попытаться заручится поддержкой Совета. — ...и теперь она у него, а меня можно было бы считать трупом, если бы не вы, — закончил я рассказывать. Ведьма с вампиршей хмуро переглянулись. — А кстати, как вы тут оказались? — Твоя ведьма воспользовалась черной картой, — задумчиво проговорила госпожа. — Из услышанного я поняла: у малышки проблемы. Эдиту захватила, так как предполагала необходимость ее помощи и не прогадала. Приходим — тут ты испускаешь дух. Спасли. Конец истории. — Не конец, — холодно сказала Эдита. — Как говоришь, звали ведьму? — Не знаю. Когда я был в сознании, нас не знакомили. — Опиши. — Красивая шатенка с мягкими карими глазами, неплохой фигурой и гадкой птицей, которая превращалась в огромного черного грифона! — Вот черт! — сколько экспрессии! Эта ледышка впервые сорвала маску холодного равнодушия и высокомерия. — Что, Эдита? — подозрительно сощурилась госпожа. — Эта Атея, — побледнела ведьма. — ЧТО?! Ты же лично избавилась от этой полоумной. Или я что-то не так поняла? — вкрадчиво сказала вампирша со светящимися от гнева красными глазищами и удлиненными клыками, которые не помещались во рту. — Я... я... не смогла, — проблеяла Эдита, вжимаясь в кресло, от страха стискивая подлокотники, с ужасом смотря на приближающуюся Кровавую. — Не смогла?! — злобно прошипела та и тенью метнулась к ведьме, резким движением отрывая ее голову. Я сглотнул. Госпожа все в крови, что фонтаном толкалась из шеи Эдиты, повернулась ко мне с оторванной башкой в руке, которая еще раз моргнула. — Нам нужно успеть вытащить девочку. — А что с ней собираются сделать? — я старался не показывать своего отношения к только произошедшим событиям. Вампиры у дверей вообще никак не отреагировали — продолжали стоять памятниками самим себе. А мне было жутковато. Госпожа казалась неуравновешенной истеричкой. Я понимаю: все, что она делает — не просто так; но, не имея должной информации, это выглядело как срыв кровожадной твари. — Они собираются ее убить, — мрачно сказала госпожа, выкидывая мертвую голову ведьмы.Ева
Разбудил меня скрежет голубиных когтей по подоконнику. Вот не зря французы называют их летучими крысами! Терпеть не могу просыпаться под такой аккомпанемент. Сонно взмахнув рукой, посылаю воздушный поток — согнать эту мерзость с моего подоконника. Ну, точнее, попыталась. Непроснувшийся мозг не сразу понял, что тело не в кровати, да еще и лишено свободы действий. Но когда я попыталась махнуть рукой, послышался звон цепей, и взмаха не получилось. Вот тогда-то я и открыла глаза, с ужасом осматривая свое новое жилище. Я находилась в гребаной темнице средневековья! Стены, пол и потолок из крупного темного камня, по которому тонкими ручейками стекает влага. Маленькое окошко под потолком с толстыми решетками. А возлежу на каменном алтаре, который стоит посреди этой темной холодной комнаты, с прикованными руками и ногами. Звук птичьих когтей издавали не голуби, а Аксель, ворон ведьмы, который важно выхаживал по металлическому столу с различными инструментами хирургического вида, колбами и травами. Я попыталась мягко воззвать к своей магии и даже не удивилась, когда цепи засветились зеленоватым светом. — Я бы не р-р-рекомендовал, — послышался грубый бас ворона. — Спасибо, я уже поняла, — с ядом прошипела моя персона. — Где Машка? — Р-р-рядом, — махнул Аксель головой в сторону. Я повернулась и ничего не увидела. Правда, потом додумалась опустить голову вниз. Возле моего алтаря на полу была пристегнута пантера, ошейником шипами вовнутрь. Так как кошка была без сознания, то острие вошло глубоко в ее шею, и уже натекла приличная лужа. А еще у этого девайса не было цепи, и даже когда Маша очнется, то не сможет ни встать, ни сесть, ни отойти даже на шаг. Ошейник за небольшое металлическое кольцо был пристегнут к полу и украшен знакомыми друидскими символами. Я постаралась сосредоточиться, чтобы пустить к кошке поток магии. Руки сразу начало жечь, но я терпела. Нужно помочь домовой очнуться, иначе она слишком ослабеет от кровопотери. На глазах от боли уже выступили слезы, а я все продолжала передавать магию. — Все, — прохрипела Машка, а я облегченно выдохнула и прекратила подачу. Посмотрела на свои руки и ужаснулась. Половина кисти и часть запястья были в волдырях, кожа покраснела и воспалилась от ожога. — Что там? — Ничего, — я сглотнула. Не хотела, чтобы Машка волновалась больше, чем нужно. — Я чувствую, тебе больно. — Отходняк от магии друидов, — и не соврала. В прошлый раз символы действовали не так радикально. Сейчас же боль не эфемерная, а вполне себе реальная. — Маш, ты как? — Нормально, — недовольно буркнула большая кошка. — Только голова кружится, да раны жгут и чешутся. Ну еще, конечно, интерьерчик не ахти, пол холодный, и пить охота. — О, как я не подумал о даме?! — наигранно удивился Аксель. — Забыл пр-р-ритащить сюда кр-р-ровать, — и каркающе расхохотался. — Смейся-смейся, пернатик, — прошипела Машка. — Как только выберусь — проглочу и даже не подавлюсь! — Пр-р-рости, дор-р-рогуша, но пасть так шир-р-роко не откр-р-роется. — Для тебя я увеличу свои возможности. — Я бы даже выпустил тебя, чтобы посмотр-р-реть на такое чудо, но не велено. — Тряпка! Даже не имеешь своего мнения. Что, боишься свою хозяйку? Размазня! Ты не фамильяр, а жалкое его подобие! — Замолчи! — не выдержал Аксель, взлетел, и перед Машкой опустился уже черный грифон. — Ты ничего не знаешь! — А мне и не нужно! Я и так все вижу. Из огромного клюва вырвался бешеный клекот, и Аксель занес над домовой свою когтистую лапу. — НЕТ! — АКСЕЛЬ! — от этого вопля грифон сжался и резко отпрянул от кошки. Я облегченно вздохнула, а Атея мягкой походкой прошла к столу с колбами. — Пошел вон, — грифон превратился в ворона и, не сказав ни слова, вылетел в окно. — Зачем я вам? — начала волнующую меня тему. — Ева, ты не переживай, — проговорила Атея, не поворачиваясь ко мне, продолжая смешивать что-то над столом. — Обо всем, что касается тебя непосредственно, ты узнаешь первая. — Хотелось бы подготовиться. Вдруг я не переживу правды. Так хоть будет время вспомнить свою жизнь, не спеша. — Да? — и ведьма мелодично рассмеялась. — Ну ладно. Если тебе так интересно — слушай, — она отставила пробирку с голубой жидкостью и подошла к моему алтарю. — Ты же знаешь, что ведьму невозможно превратить ни в вампира, ни в оборотня, ни в любое другое существо? А все из-за крови. Наша красная жидкость особенная, способная накапливать магию извне и убивать всю заразу. Вот почему, когда ДНК вампира попадет в организм ведьмы, она просто сляжет с температурой на пару дней, и все. Магия в крови убивает вражеский элемент. Мне, например, обидно, почему это остальные почти вечные, а мне отмерено жалких пятьсот лет?! Где справедливость?! Согласись, это гадство, — я пожала плечами. Собственно, мне и этого хватало. Я никогда не задумывалась о большем. — В общем, я искала способ, как сделать из ведьмы что-то другое. И нашла. Правда, предыдущие подопытные не пережили изменений. Одна превратилась в вампира, но потеряла магию, из-за чего скончалась через пять дней. Как ты знаешь, без магии мы не выживаем, даже будучи вампирами. Вампиризм только ускоряет процесс сгорания. Вторая ведьма, к сожалению, не пережила изменений — умерла на этом столе. Но не переживай, я усовершенствовала формулу. С тобой должно получиться, — это она типа хотела меня успокоить?! Я лежала в полном охренении! Не ожидала, что моя кончина станет столь экстравагантной. — Можешь гордиться: возможно, ты станешь началом новой расы! — Да у тебя с головой явные проблемы! — Все мы немного сумасшедшие. Кто-то больше, кто-то меньше, — процитировав кота из "Алисы", ведьма широко улыбнулась и вернулась к колбам на столе.