Незабудковый мотив

Глава 8 Суббота, 14 июня 2014 Ночью Кас спал плохо. Ему не хватало звука дыхания Дина где-то рядом в темноте, а у давящей на уши тишины был вкус десяти потерянных лет. Он часы пролежал без сна, думая о том, что могло бы быть, какая у них с Дином была бы жизнь, если бы не его дурацкие ошибки. Его преследовали образы — призраки того, что он убил: вот Дин начинает тренироваться на пожарного в Калифорнии; вот он готовит ужин, пока Кас занимается докторской; вот он кричит громче всех на вручении дипломов. Он видел, как они съезжаются, как целуются за утренним кофе, как обнимаются на диване, пока Кас возится с бумагами. Поженились бы они? Может быть. На этой мысли он и засыпает. Когда Дин унёсся прочь, тишину нарушила Чарли. Она стала вопить об украденной сумке. Кас не засмеялся; даже не попытался изобразить улыбку, когда Джесс сжала его плечо. — Почему ты не рассказал нам? — спросила она, а он, не в силах выдавить ни слова, лишь пожал плечами. — Тогда, в мае… — сглотнул Сэм. — Он пришёл домой с… он сказал, что это сделала футбольная команда, потому что он отказался над кем-то измываться… Он осёкся, и сердце Каса упало ещё ниже. Он закрыл глаза. Футбольная команда. О боже. Они вовсе не над ним смеялись, они смеялись над Дином. А Кас врезал ему по лицу. Поездка до дома родителей Джесс была настоящим оксюмороном: мучительным благословением. В машине были только он и Джесс, и Кас был благодарен за это. Как бы он ни любил Сэма, он бывает слишком настойчив в своём желании поговорить обо всём. Родители Джесс — чудесные люди. Они не стали настаивать, чтобы он присоединился к ним за ужином, и Джесс дала ему пару часов, прежде чем постучаться к нему в комнату. — Он хороший парень, Кас, — напряжённо сказала она, сев рядом с ним на кровать и опустив ладонь на его руку. — Знаю, Джесс. — Он редко говорит о школе, теперь, наверное, я знаю почему, но когда говорит, то о том, как сильно жалеет о том, каким был. Кас просто закрыл глаза и подался назад, опершись затылком о стену. — Он тебе правда нравился, — прошептала Джесс. Касу пришлось пару раз глубоко вдохнуть, прежде чем он сумел выдавить: — Да, нравился. Больше чем нравился. И я был так категоричен, когда ты сказала, что он проведёт здесь неделю, потому что боялся снова… Джесс улыбнулась, опустив голову ему на плечо. — Послушай знающего человека, Кас. — Она обняла его правую руку обеими своими. — Нет ничего постыдного в том, чтобы влюбиться в Винчестера. Они раздражающе очаровательные придурки. Не думаю, что у кого-то была бы возможность устоять. И сейчас Кас стоит в душе, и ему ещё хуже оттого, что его лучшая подруга выходит замуж, а он носится со своей личной катастрофой. Это несправедливо, он знает, так что, спускаясь к завтраку, изображает улыбку. — Кас! — Джесс поднимается со стула и опускает ладони ему на плечи. — Ты в порядке? Кас закатывает глаза и улыбается шире. — Конечно, в порядке. — Он целует её в щёку. — Сегодня день твоей свадьбы. Джесс счастливо вспыхивает, но всё ещё выглядит настороженной. — Уверен? Кас, ты не обязан… — Джессика, — твёрдо говорит он, взяв её руки в свои, — я счастлив, видя, как ты счастлива. Теперь давай позавтракаем, пока не прибыли девушки, потому что энергия нам понадобится. Просияв, Джесс обнимает его за шею. — Сегодня я выхожу замуж, — шепчет она. Кас, отбросив свои проблемы подальше, смеётся. Завтрак выходит поспешным; мама Джесс чуть ли не рыдает, а её отец явно поставил себе целью зашутить как можно больше шуточек на тему свадьбы. Когда приезжают шумные подружки, восклицающие, что всё происходит слишком быстро, Кас понимает, что будет не так уж и сложно не думать о Дине. Он не особо уверен насчёт того, что происходит. К полудню волосы Джесс уложены в аккуратные локоны, частично убранные назад, частично спускающиеся к плечам и по спине. Мэдисон отвечает за «макияжную станцию», а Ребекка пытается вплести в её волосы крохотные белые цветочки. Трейси нетерпеливо топает ногой, дожидаясь, когда придёт пора помогать Джесс с платьем, а миссис Мур делает что-то слишком уж много фотографий. — Кас, время! — окликает Джесс. Замерев посреди комнаты, он смотрит на часы. — До отъезда девяносто минут. Судя по поднявшемуся переполоху, этого недостаточно. Кас начинает беспокоиться о том, как долго надеваются свадебные платья. Хорошо, что они не выбрали то, с пышной юбкой. Когда все штрихи готовы и приходит наконец пора одеться, Каса отсылают из комнаты, и он спускается вниз, где уже сидит отец Джесс, и проверяет телефон. Не то чтобы он проверял его с какой-то целью. Он же не ждёт ничьего звонка или… сообщения. Или вообще чего-то. Просто проверяет на всякий случай. Когда наконец открывается дверь спальни Джесс, у них в запасе ещё десять минут. Они с мистером Муром поднимаются на ноги и ждут. Джесс сияет. У Каса почти захватывает дух, и он сочувственно думает, что Сэм, должно быть, просто рухнет без чувств. Она улыбается так широко, что чуть ли не светится. Локоны мягко обрамляют её лицо, а простая кружевная фата опускается до середины спины. Платье сидит идеально, льстиво сужаясь кверху и расширяясь книзу. В глазах у Каса щиплет от тёплых слёз счастья. Он крепко обнимает её; все остальные уже вышли наружу. Джесс опускает ладонь ему на щёку. — Ты тоже нравишься Дину, знаешь ли, — говорит она, ободряюще улыбаясь. Кас не хочет об этом думать и качает головой. — Нет, не нравлюсь. Наклонившись вперёд, Джесс улыбается, словно не может сдержаться: — Ну, думаю, ты не узнаешь, пока не спросишь, да? Подмигнув, она целует его в щёку и выскальзывает наружу. Кас смотрит ей вслед и впервые после четырёх лет страданий и недели растерянности позволяет себе подумать о том, что, он знает, является правдой. Он влюблён в Дина Винчестера. В Дина, который сделал ему блины, хотя и злился, который печёт кексы лучшему другу, из-за которого едва не погиб. Дина, который читает детям и распевает баллады 80-х в душных и претенциозных ювелирных магазинах. Который улыбается, увидев очки Каса, и держит его сердце в своей ладони, но не спешит выбрасывать. Дин умён, бескорыстен и раздражающе великолепен; добр, безрассуден и нелеп; и Кас любит его всем сердцем. Он садится в машину с новым ощущением цели и решимости. Нога его сама собой притоптывает на месте — этот жест подошёл бы скорее Дину, и Джесс ухмыляется, будто подумав о том же. Он видит Дина снова только во время церемонии. Тот стоит рядом с Сэмом у алтаря, пока Кас идёт перед Джесс по проходу между рядами. Сердце сжимается в груди, как, наверняка, сожмётся у Сэма, когда Джесс войдёт в дверь. Дин выглядит в смокинге ещё лучше, чем помнит Кас, так хорошо, что у него во рту пересыхает, и он не может отвести от него взгляда, проходя между рядами. Когда гости поднимаются, чтобы увидеть Джесс, Кас забывает даже посмотреть на реакцию Сэма, потому что глаза Дина сияют при виде его почти невестки, и это зрелище слишком чудесно, чтобы отвести взгляд. Кас заставляет себя сосредоточиться, когда Джесс подходит к Сэму у алтаря. Его снова поражает то, как же она прекрасна в солнечном свете, играющем в её волосах и образующем подобие нимба. Он улыбается, взглянув на лицо Сэма; он был прав, Сэм выглядит так, будто не может поверить в свою удачу. Церемония чудесна и вряд ли занимает больше получаса, но Кас всё это время встречается взглядом с Дином, и каждый раз ему кажется, что время растянулось в часы. Наверное, не об этом он должен думать, когда Сэм и Джесс переживают один из самых важных дней в своей жизни, но, когда они произносят клятвы, Кас видит перед собой лишь улыбку Дина, какой она была две ночи назад, когда они лежали под звёздами. Когда они с Дином протягивают молодожёнам обручальные кольца, он думает лишь о Дине, распевающем о любви и смеющемся бок о бок с ним. Наконец священник начинает сворачиваться. — Объявляю вас мужем и женой, — объявляет он. У сияющего Сэма глаза на мокром месте. — Можете поцеловать невесту. Джесс притягивает Сэма для поцелуя, и церковь взрывается восторженными возгласами. Кас смеётся, когда Сэм приподнимает Джесс вверх, ухмыляясь, и они отстраняются друг от друга, сияя. Кас невольно утирает глаза. Рука об руку Сэм и Джесс уходят по проходу; Дин провожает их тёплым взглядом. По его щеке стекает слеза, и Кас влюбляется в него снова и снова. Подружки невесты ручейком устремляются за новобрачными, а за ними — остальные, но Кас остаётся прикованным к месту, отчаянно желая, чтобы Дин на него посмотрел. Кас не знает, почему Дин остаётся на месте. Он робко надеется, что, может быть, он тоже хочет поговорить с ним, но Дин старательно не смотрит ему в глаза, и, может быть, он просто проявляет вежливость, пропуская всех вперёд. Кас паникует, когда он тоже отходит от алтаря, и, не подумав, устремляется вперёд. — Дин, — вырывается у него, когда он дрожащей рукой ловит Дина за запястье. — Подожди, пожалуйста. Дин замирает и поворачивается к нему не сразу; Кас видит, как Чарли, уходя вместе с Дороти, показывает ему большие пальцы. Дин чуть расслабляется, но всё равно оборачивается лишь тогда, когда церковь уже опустела. Он машет худой светловолосой женщине, приподнимающей бровь при виде их, и кивает ещё паре оглянувшихся на них человек. Наконец он оборачивается. Кас не знает, с чего начать, что глупо, он ведь стоял там сорок минут, думая, что сказать. Но взгляд Дина полон такой тревожной надежды, что Кас не сразу вспоминает, как говорить слова. — Прости, — вырывается у него наконец. Наверное, для начала неплохо. — Прости, что ударил тебя. Я был так поглощён своими переживаниями и чувствами, что и не подумал, что ты можешь на них ответить. Я сделал поспешный вывод, и мне ужасно, ужасно жаль, потому что я отдал бы что угодно, лишь бы пойти с тобой на выпускной, Дин. — Его рука сдвигается ниже по руке Дина, к тыльной стороне его ладони. — Ты не представляешь. Дин сглатывает, и на одну пугающую, ужасающую секунду Кас думает, что он просто уйдёт. Но рука Дина дёргается в его руке, и Кас наконец узнаёт, каково это — переплести с его пальцами свои. — Тебе не нужно извиняться, Кас, — тихо говорит Дин. — Это всё моя вина, я знаю. — Дин… — Нет, Кас, я не должен был быть таким трусом. Я должен был послать этих козлов, ещё когда они первый раз заставили меня отнять у тебя очки. И я… — Ему как будто больно. — Я сожалею, что это заняло так много времени. Я хотел пригласить тебя куда-нибудь с самого начала. Сердце Каса бешено колотится, и он сжимает ладонь Дина. — Ты правда думаешь, что это всё на тебе? — спрашивает он, зная, что именно так Дин и думает. — На этой неделе я так часто поступал ужасно, а ты не заслуживал этого ни мгновения. — Он опускает взгляд на их руки и снова сжимает ладонь. — Я так боялся боли, что отчаянно пытался доказать, что ты и правда сволочь. — Я никогда не хотел причинять тебе боль, — бормочет Дин, подходя очень близко. — Я должен был извиниться сразу же, как только приехал, но я думал, что ты меня ненавидишь, и если я просто покажу, что я нормальный человек… но, наверное, в этом я не преуспел. — Он пожимает плечами и опускает голову, и Кас не понимает, почему они до сих пор извиняются. Он делает глубокий вдох. — Ты гораздо лучше, чем нормальный, Дин, — говорит он, и Дин поднимает на него полный надежды взгляд. — И, э… мои чувства к тебе противоположны ненависти. Дин моргает, ошарашенный, будто он не смеет поверить в то, что расслышал правильно, но всё его лицо будто освещается, а на губах его расцветает улыбка, от которой у Каса захватывает дух. Прекраснее этого он ничего не видел в жизни, и ему хочется, чтобы весь мир смог увидеть это, почти так же сильно, как оставить это для одного себя. Эта улыбка наполняет его радостью, пробирается в сердце и расцветает и на его лице. Наконец Дин покашливает. — Эй, — он проводит большим пальцем по руке Каса, — обещаешь обойтись без кулаков, если я скажу, что нельзя не заметить, что мы оба пришли на свадьбу одни? Сердце Каса колотится ещё бешенее. — Обещаю. — Ладно, — кивает Дин и изображает серьёзность. — Итак, Кас… не хочешь пойти со мной на свадьбу моего брата? Я немного припозднился… она началась уже сорок пять минут назад… но и твой ответ технически запоздал на десять лет. Кас смеётся, громко и восторженно, даже не делая вид, что обдумывает, и кивает: — С удовольствием. Он подносит свободную ладонь к щеке Дина; губы покалывает от предвкушения, когда Дин начинает наклоняться к нему, и Кас уверен, что это наконец произойдёт, Дин поцелует его, но тут от дверей раздаётся покашливание. К раздражению Каса, Дин оборачивается. — Привет, — улыбается им какой-то азиат, на вид ровесник Сэма. Кас не знает, кто это, но вполне уверен, что ненавидит его. Дин подпрыгивает и выпускает руку Каса, принимаясь тереть шею. — Привет, Кев! — неловко здоровается он. — Мы тут просто… — Да-да, Дин, мы все знаем, что ты подбиваешь клинья к подружке невесты, — «Кев» закатывает глаза, а Кас, оскорблённый, хмыкает. Дин же хихикает, и Кас, подойдя ближе, игриво тычет его локтем в рёбра. Кев позабавленно приподнимает брови, и Кас, оторвав наконец взгляд от Дина, решает, что, может, и не ненавидит его. — Вы оба хотели быть на фото, — говорит Кев, и они выходят за ним в сад. Дин снова сплетает их пальцы вместе. Во время фотографирования они в какой-то момент разделяются, а потом оказываются в разных машинах. Добравшись до места проведения вечеринки, Кас торопится к столу; Дин уже сидит там, через два стула от него. Стол длинный и прямоугольный, и между ними сидят Сэм и Джесс, так что Кас его почти и не видит, но это ничего. Теперь, надеется он, у них есть время, и пока что его устраивает возможность просто сидеть, есть и пропитываться атмосферой. Джесс наклоняется к нему, когда подают первое блюдо, и только тогда Кас осознаёт, что улыбается своему лососю, как идиот. — Я так понимаю, вы поговорили? — спрашивает она. Кас счастливо пожимает плечами. Запищав, она обнимает его, и он смеётся и поздравляет её с прекрасной церемонией. Потом она объясняет ему, кто здесь кто. Рядом с Дином сидят Эллен и Бобби, почти приёмные родители Винчестеров, пять лет назад наконец «высунувшие головы из песка» и скрепившие союз. Худая светловолосая девушка — дочь Эллен Джо, а красивый мужчина рядом — её парень Виктор. Кас улыбается про себя, вспомнив рассказ Дина о том, почему он учился танцевать. Джесс спрашивает, чему он улыбается, он рассказывает, и она закатывает глаза. — Я знала, что вы нюня, Кастиэль Новак. Кас только смеётся и даже не пытается спорить. Миссис Мур произносит такой тост, что и Сэм, и Джесс плачут. От тоста Дина у многих тоже слёзы на глаза наворачиваются. Каса переполняет гордость при виде Дина, каждое слово которого сияет любовью к младшему брату — даже когда он рассказывает неловкие истории, от которых все хохочут. Дин говорит так, будто любит Сэма больше всего на свете и может говорить о нём часами. Когда он наконец приподнимает бокал, Касу кажется, что все слышат, как колотится его сердце. — Знаете, — говорит Дин, опустив руку на плечо Сэма и сжав его, — как старший брат я всегда приглядывал за Сэмми и учил его всему, что умел. Ходить, ездить на велосипеде, понимать, что не все супергерои умеют летать. — Раздаются смешки, а Сэм пытается сдержать хохот. — Но, думаю, он и не подозревает, как многому он меня научил. Так что я хотел бы посвятить этот тост своей потрясающей новой сестре и крутому младшему брату и поблагодарить их за то, что они научили меня, как бы пугающе это ни звучало, любви. — Он улыбается и встречает взгляд Каса. — Она стоит смелости. За Сэма и Джесс! Все взрываются криками. Сэм встаёт и обнимает брата так, что наверняка ломает ему пару костей. Даже Бобби бешено трёт глаза. Дин почти сразу падает на стул, а Сэм благодарит всех за то, что пришли. Касу остаётся только смаргивать слёзы и глупо улыбаться, глядя себе на колени, пока он договаривает. Наконец Сэм и Джесс уходят резать торт, и между ними с Дином никого не остаётся. Дин не поворачивается к нему, не сводя взгляда с новобрачных у торта, но сдвигается на стул Сэма. Кас закусывает губу, потому что сегодня он так много улыбался, что уже болят щёки. Он просто сдвигается влево, тоже глядя прямо перед собой. Сэм помогает жене с ножом, а Кас надеется, что сердце не выскочит из его груди, как в мультике, когда Дин находит его руку под столом. Они так и сидят тихонько, плечо к плечу, и довольно долго: всю нарезку торта и весь первый танец. Только когда приходится хлопать, они разнимают руки. Не успевает Кас снова потянуться к нему, рядом оказывается Джесс, и в её глазах сверкает что-то коварное. — Идём, Кас, пора танцевать. — Не думаю… — морщится он. — А, а, а! — Она машет пальчиком. — Я невеста, и ты сделаешь так, как я скажу. Она протягивает ему руку, склоняя голову к плечу. Дин со смехом подталкивает Каса к ней. Он поднимается, закатывая глаза и делая вид, что возмущён, и позволяет ей отвести себя танцевать. — Не переживай, — дразнит она. — Верну я тебя к твоему парню. Кас тычет её пальцем в бок, но сам приободряется. Теперь Дин — его парень? Наверное, да. Танец немного неловкий, Кас всё-таки в этом не мастер, так что решает покачиваться из стороны в сторону, позволяя Джесс вести. Он почему-то счастлив до нелепости. В паре метров от них Дин вертит Чарли, а Сэм с Джо нелепо пытаются изображать танго. Родители Джесс танцуют друг с другом, а Бобби — с темноволосой женщиной (Джесс говорит, что это Джоди). Эллен выглядит недовольной в паре с мужчиной с интересной причёской — спереди волосы коротко подстрижены, а сзади они длинные. Следующий танец Джесс отдаёт Дину, и Кас с радостью отходит к стене. Время от времени они смеются, запрокидывая головы, и Кас так засматривается на них, что даже не замечает подошедшего Сэма, пока тот не заговаривает. — Так вы, два идиота, поговорили наконец? — с ухмылкой спрашивает он. Несмотря на то, что сердитым он не кажется, Кас краснеет, поняв, что вчера Дин всё ему рассказал. Он опускает голову с глупой улыбкой, а Сэм, этот огромный щенок, забрасывает руку ему на плечо и прижимает к себе. — Позаботься о моём брате, ладно? Пора бы уже и за ним кому-то присмотреть. Кас понятия не имеет, что можно сказать, и просто обнимает его в ответ, радостно улыбаясь ему в плечо. Сэм вскоре уходит; Кас не видит куда, слишком поглощённый Дином, которого приглашают на танец за танцем. После Джесс появляется Эллен; они грациозно двигаются под какую-то совершенно не подходящую их стилю современную музыку, но это их ни капли не смущает. Потом Джо, за ней Джоди, все три подружки невесты, и к тому времени, как Мэдисон у него крадёт Сэм, Дин уже тяжело дышит и улыбается от уха до уха. Поняв, что очередь иссякла, он сразу же устремляется к Касу. — Ты очень хороший танцор, Дин, — говорит тот, как только он оказывается рядом. — Может, и ты был бы, если бы танцевал. Пытаясь выглядеть невозмутимо, Кас пожимает плечами. — Ну, что-то меня пока никто не привлёк. — Какая жалость, — серьёзно кивает Дин; смешинки в глазах его выдают. — Потому что танец шафера с подружкой невесты — вроде как традиция. Кас вспыхивает, сразу же вспомнив о других подобных традициях, о которых узнал на этой неделе, и в смокинге становится слишком жарко от мысли, что они последуют им всем. Отогнав эти мысли, пока не возникло неловкой ситуации, он улыбается и кивает: — Да, думаю, так и есть. Дин открывает было рот, чтобы что-то сказать, но тут песня сменяется на что-то медленное и мелодичное. Все разбиваются по парам, а Кас гадает, когда это его жизнь начала превращаться в одну из любимых Анной романтических комедий. Дин хмыкает, будто подумал о том же, и с театральным поклоном протягивает ему левую руку, правой прикрыв нос. — Потанцуешь со мной, Кас? — спрашивает он с ослепительной улыбкой, и Кас, закатив глаза, принимает его руку. — Ты до конца жизни мне будешь припоминать тот удар? — интересуется он, когда Дин тащит его на танцевальную площадку, и вдруг застывает. Чёрт. Он серьёзно это произнёс? О боже, он только что ляпнул, что хочет провести с Дином остаток своих дней? Чёрт, это слишком рано, он отпугнёт Дина, и всё… — Ага, — радостно отвечает Дин, прижимая его к себе и прогоняя всю его панику прочь. Ага? Ага? — О, — неуверенно говорит Кас. — Ладно. Дин кладёт руку Каса на своё правое плечо, обнимает его за талию и прижимает их переплетённые пальцы к груди. Кас, вздохнув, тает в его руках; они невозможно близки друг к другу, почти соприкасаются лбами, а пальцами левой руки он дотягивается до мягких волосков на тыльной стороне шеи Дина и поглаживает их. Дин мурлычет, опустив ресницы, и Кас приподнимает голову так, что кончики их носов почти соприкасаются. — Поверить не могу, что мы могли сделать это десять лет назад, — шепчет он, наслаждаясь ощущением руки Дина на своей талии и даже пробегающими по телу мурашками. — Мы делаем это сейчас, — просто отвечает Дин, и Кас собирается было преодолеть оставшееся между ними расстояние, когда вдруг справа раздаётся громкий щелчок, что-то вспыхивает, и оба поворачиваются в ту сторону. В паре метров от них стоит хихикающая Чарли с телефоном; Дороти ухмыляется, обнимая её за талию. — Какого чёрта, Чарли? — возмущается Дин. — Бенни попросил держать его в курсе, — невинно отвечает она. Лицо Дина так быстро заливается краской, что Кас тоже не может сдержать смешка. — ЧТО?! — кричит Дин. Чарли отмахивается: — Продолжайте! И они с Дороти утанцовывают. Дин со стоном поворачивается к Касу. — О боже. — Он опускает голову ему на плечо. — Прости за то, что у меня такие друзья. Улыбнувшись, Кас прижимается губами к его виску, после чего Дин восхитительно розовеет. — Ничего, они мне нравятся, — шепчет он, левой рукой ещё глубже зарываясь в волосы Дина. — И ты мне нравишься. Дин, улыбаясь, поднимает голову; он раскраснелся то ли от смущения, то ли от счастья, то ли от того и другого. Он прижимается ко лбу Каса своим. Кас закрывает глаза. — Ну, это хорошо, — бормочет он. Кас вздрагивает, ощутив его дыхание на своих губах. — Потому что мои чувства к тебе тоже противоположны ненависти. И они наконец-то, наконец-то целуются. До этого Кас целовался всего трижды, и ни один из тех поцелуев не был похож на этот. Этот не напоминает ни о фейерверках, ни о молниях, ни о чём таком, потому что в мире нет ничего, ничего, что было бы лучше губ Дина, нежно касающихся его губ. Поцелуй не заходит далеко, в конце концов, вокруг вся семья Дина и множество его друзей, но Кас всё равно негромко стонет, выпуская ладонь Дина и обеими руками обнимая его шею, и притягивает его ещё ближе, выдыхая ему в губы, в то время как сильные руки Дина крепко обнимают его спину. Поцелуй нежный и неторопливо-страстный, и Кас хотел бы стоять там и целовать Дина до конца жизни. Отстраняются друг от друга они не потому, что Касу нужно дышать (он готов забыть об этой нелепой мелочи), и даже не из-за второй вспышки со стороны Чарли; нет, начинает играть следующая песня. Дин первым узнаёт её и смеётся в поцелуй, пока Кас не отстраняется, а потом утыкается лицом ему в шею, и его плечи трясутся; до витающего в облаках Каса не сразу доходит, но, поняв, он тоже начинает смеяться. — Какова вероятность? — неверяще спрашивает он, покрывая щёку Дина поцелуями под аккомпанемент REO Speedwagon. — Не знаю. — Дин поднимает голову и улыбается. — Но, думаю, теперь это наша песня. Они неторопливо движутся по танцевальной площадке, слишком широко улыбаясь, чтобы можно было нормально целоваться, и Кас думает, что неважно, какая у них песня — главное, что она наконец появилась. Наконец. Сэм и Джесс уходят около девяти, чтобы успеть на вылет в Париж. Дин по нескольку раз обнимает каждого, а потом почти запихивает их в машину. Они с Бобби смотрят им вслед, пока машина не исчезает за углом, а потом Дин вздыхает. — Сэмми женился. — Ага. — Бобби качает головой. — Чувствую себя старым. — Ну, — фыркает Дин, — не хочу тебя расстроить, старик, но… Бобби отвешивает ему подзатыльник. — Возьми-ка себя в руки, сынок, а не то я начну расспрашивать о пареньке, перед которым ты заискиваешь весь вечер. Он приподнимает брови, и Дин, покраснев, пихает его в плечо. — Я не заискиваю перед ним! — Мальчик, — фыркает Бобби, — может, я и ночью родился, но не прошлой. Вы двое целый час цеплялись друг за друга, хихикали и краснели, как влюблённые школьники. Пожав плечами, Дин поднимает к звёздам счастливый взгляд. — Он и был моей школьной влюблённостью. Бобби задумчиво поворачивается к нему, глядя с интересом, но без удивления. — Сходится, — говорит он наконец. — Я знал, что все эти девицы неспроста. Так что, он случайно оказался другом Джесс? Всё ещё не веря в собственную удачу, Дин качает головой. — Да. Мы… не ладили в школе. Я его десять лет не видел. И бац — он шафер Джесс, и… всё это время он тоже по мне сох. Бобби выглядит каким-то слишком уж весёлым. — Прямо кино. Дин смущённо морщит нос. — Знаешь, я бы сказал тебе заткнуться, но последняя неделя и вправду была настоящим ромкомом. — И это до нелепости правдиво. До сумасшествия. Они даже на свадьбе. Дин смеётся: — Боже, у нас даже были неслабые разборки на людях! Засмеявшись, Бобби хлопает его по спине. — Сынок, придёт день, когда я захочу послушать о том, каким ты был кретином, но сейчас я одного не могу понять: какого хрена ты всё ещё тут стоишь? — В смысле? — хмурится Дин. Бобби страдальчески вздыхает. — На нас ты ещё насмотришься. Что ты тут стоишь и треплешь языком, когда птички уже упорхнули? Дину становится неловко за вспышку надежды в груди. — Ты… уверен? — Он всё ещё не уверен, не проверка ли это. — Потому что мне нравится проводить с вами время. Тут весело. Бобби пихает его к двери. — Знаю, сынок. Я не ради тебя это делаю. Просто меня уже тошнит от сердечек в твоих глазах. — Он ухмыляется. — Отвези этого паренька домой и прекрати портить всем вечер. Дин с облегчением смеётся и вдруг в порыве чувств крепко обнимает Бобби. — Спасибо, — шепчет он. Старик похлопывает его по спине. — Да брось, — улыбается он и снова толкает его к дверям. Улыбаясь от уха до уха, Дин весело машет ему и возвращается внутрь. Он любит многих из тех, кто сегодня пришёл, и любит проводить с ними время и видеть их счастливыми. Но прямо сейчас он хочет только Каса и только для себя. Им даже не обязательно что-то делать, Дин не хочет торопить его и не хочет, чтобы Касу стало неловко, но от возможности просто какое-то время побыть с Касом, впервые по-настоящему побыть с ним, Дина накрывает до смущения огромной волной ликования. Он представляет, как они рядом сидят на диване, может, немного обнимаются, разговаривая или смотря фильм, и чуть не подпрыгивает на месте. — А, и Дин, — окликает Бобби его уже у двери. — Приведёшь его на ужин в воскресенье, понял? Дин салютует ему и торопится войти. Он не знает, тяжело ли будет вытащить Каса на ужин; Канзас далековато от Калифорнии, так что нельзя просто пройти мимо и забежать перекусить. Завтра у Дина вылет, а в понедельник ему на работу, и, может быть, они не увидятся ещё месяцы. Или, может, никогда, если Кас решит, что оно того не стоит. Стоит ему войти в дверь, как он сразу видит Каса, загнанного Эллен в угол; Кас тоже сразу поднимает на него взгляд и так сияет, что Дин с облегчением выдыхает. Он поверить не может, что позволил себе так переживать; да, будет нелегко, и, наверное, ещё рановато приглашать Каса к себе на университетские каникулы, но сегодня у них всё хорошо. В уголках глаз Каса собираются морщинки, и Дин знает, что если они захотят, у них всё получится. А он хочет за двоих. — Привет, — тепло говорит он, подходя к ним с Эллен. — Привет. Эллен поджимает губы, переводя взгляд с одного на другого. — Значит, так. Больше тебе нельзя дразнить нас с Бобби за то, какими мы были десять лет назад. — Ой да ладно, — фыркает Дин, — вы круги наяривали друг вокруг друга годы! — Ну, судя по всему, вы двое — ещё дольше. Дин сужает глаза, глядя на Каса и прикидывая, насколько преданным он должен себя ощущать от того, что Кас выдал их тайны врагу; но Кас смотрит на него широко распахнутыми серьёзными глазами, и Дин просто улыбается в ответ. Ох и принесут ему эти глазки хлопот. — Да-да. — Он снова поворачивается к Эллен, закатив глаза, и тянется взять Каса за руку. — Можно украсть его у тебя? — Валяй, — смеётся Эллен, — и ради Джонни Уокера, отвези его уже домой. То, как вы друг на друга смотрите, просто неприлично. Хихикнув, Дин обнимает её одной рукой. — Скоро увидимся, Эллен. На прощания уходит почти полчаса, но наконец они выбираются наружу, Дин ловит такси и тащит Каса в машину. Когда такси трогается, он с облегчением выдыхает, падает на спинку сиденья и сжимает руку Каса. — От моей семьи устать — раз плюнуть. Кас смеётся, сжимая его руку в ответ. — Ты очень их любишь. Дин закрывает глаза и довольно угукает. — Да, наверное. Видеть он не видит, но слышит, что Кас тоже сползает на спинку, и чувствует его взгляд на себе. — Я надеюсь узнать их получше, — тихо говорит Кас. Когда сердце Дина заканчивает с сальто, он открывает глаза и смотрит на Каса. — Да. Было бы здорово. Кас едва уловимо радостно улыбается. — Мне очень понравилась Эллен. — Да? — Дин приподнимает голову от сиденья. — Она же тебя не допрашивала? — Немного. — Кас пожимает плечами. — Это пустяки в сравнении с возможностями Майкла. — Дин очень, очень надеется, что попадёт к Майклу на допрос. — В основном она рассказывала мне о твоём ковбойском периоде. Дин со стоном выпускает его руку и прижимает ладони к лицу. — Я тебя к своей семье больше не подпущу. — Это может создать проблемы, когда мы будем приезжать к Джесс. Дин не пьян, он выпил всего два пива и бокал вина, так что нет никакой причины так хохотать. Он не пьян, но ощущение схожее, и ему интересно, пьянит ли одна их близость и Каса. Когда они добираются до дома и Кас роется в карманах в поисках ключей, Дина вдруг посещает странное дежавю. Нет, раньше этого не происходило, но он представлял подобное и вдруг начинает волноваться гораздо больше, чем до этого. Кас наконец находит ключи; лунный свет падает на его довольную улыбку. Он открывает дверь, входит и, поняв, что Дин не следует за ним, оборачивается и хмурится. Дина так ошарашивает то, что он наконец стоит на пороге дома Каса (ладно, это не совсем его дом), что он врастает в крыльцо и просто таращится. Кас выходит обратно. — Что? — растерянно улыбается он. Дин моргает и выходит из транса. — Это то, — сглатывает он, — чего бы я хотел. — Что? — Кас склоняет голову к плечу. — Десять лет назад. После выпускного. Я провёл бы тебя до двери и скрестил пальцы на прощальный поцелуй. Лицо Каса тут же смягчается, словно тая по краям, и он шагает вперёд, оказываясь к Дину почти вплотную. — Думаю, ты переоцениваешь мою силу воли, — говорит он, поднося ладонь к щеке Дина. — Я поцеловал бы тебя задолго до этого. Дин смеётся, и Кас тянется поймать этот смех губами. Это потрясающе, невероятно потрясающе, и Дин тает под его поцелуем, гадая, сможет ли когда-нибудь привыкнуть к тому, что теперь это ему позволено. Губы Каса шершавые и совершенные, чуть неопытные, но жадные, и Дин пользуется их относительным уединением, втягивая полную нижнюю губу Каса в рот. Кас тихо стонет, и Дин, вздрогнув, углубляет поцелуй, проникая между его с готовностью размыкающихся губ, и да, на вкус он восхитителен. Хотя Кас совсем ненамного ниже его, он стоит на цыпочках, обнимая Дина за шею так, словно не может оказаться достаточно близко к нему, и руки Дина проскальзывают под его жилет; под ними оказывается только рубашка; Кас вздрагивает, и приятно быть тому причиной. Наконец Кас отстраняется, тяжело дышащий и порозовевший, и мечтательно улыбается Дину, глядя на него как на какую-то ценность. — Что? — спрашивает Дин и чуть подталкивает его за спину. Улыбка Каса становится застенчивее. — Просто подумал. — О чём? Кас вздыхает, и его взгляд рассредоточивается, словно он смотрит куда-то внутрь себя, в образ из воспоминаний. — Просто хотел бы вернуться. На одну секунду, только чтобы успеть сказать восемнадцатилетнему себе, что у меня будет всё это. — Он снова смотрит на Дина с недоверием и восторгом, и Дину сложно представить, что на него можно так смотреть. — Он не поверил бы, но я бы хотел, чтобы он знал. Дин проводит большим пальцем по его спине и целует в лоб. Интересно, что сказал бы на это восемнадцатилетний он. Скорее всего, Кас прав, и он назвал бы это брехнёй, но у него появилась бы надежда… — Я тоже. — Он снова целует его в лоб и отстраняется. — Но тогда эта неделя не была бы такой интересной, да? Качая головой, Кас смеётся, и Дин тоже не может сдержать широчайшей улыбки. — Мы просто парочка придурков. Хмыкнув, Кас едва уловимо целует его в уголок губ. — Я бы предпочёл слово «наивные», — и во второй уголок. — Безо всяких «придурков». — Тогда просто парочка? — Мммм, — кивает Кас и ловит его нижнюю губу своими. Отстраняясь на этот раз, Кас, покраснев, пятится, упираясь ему в грудь руками. Руки Дина соскальзывают с его спины, и Кас поднимает на него взгляд из-под ресниц (просто несправедливо). — Не хочешь зайти? Этот вопрос звучит так взволнованно, будто их языки не были переплетены секунду назад, и Дин смеётся. — Кастиэль Новак, вы пытаетесь меня соблазнить? — шутит он, но Кас, запатентовавший свой личный вид искренности, и глазом не моргает. — Да, — сразу же отвечает он. И говорит это совершенно серьёзно. Дин широко распахивает глаза. — Кас, — нет, он не гордится тем, каким полузадушенным оказался его голос, — Кас, я не имел в виду… нам не обязательно сегодня что-то такое делать. — Знаю, — говорит Кас, цепляясь за низ его жилета. — Но я хочу. Если ты хочешь. И он выглядит таким взволнованным, что Дин, не удержавшись, снова его целует. Кас сразу же отвечает, расслабляясь и утягивая его за собой за фалды. Он целует его со страстью, всего лишь закипающей в их предыдущих поцелуях. Дин захлопывает дверь ногой и забирается руками под рубашку Каса, поглаживая его поясницу и касаясь, касаясь, касаясь. Кас стонет, громко, и впечатывает его в запертую дверь, зарываясь руками в его волосы. — Кас, — стонет Дин, разрывая поцелуй и запрокидывая голову к двери, и снова стонет, уже неразборчиво, когда губы Каса находят его шею. — Кас… Кас! — Он смещает руки на плечи Каса и чуть отталкивает его. — Ты уверен? Потеряв доступ к шее Дина, Кас с очаровательным недовольством хмурится, кивает и пытается вернуться к прерванному занятию. Дин крепче сжимает его плечи и удерживает на месте, пока Кас не смотрит ему в глаза. — Я не хочу, чтобы утром ты пожалел, — настаивает Дин; он, между прочим, медали за это заслуживает, потому что губы Каса, покрасневшие и распухшие, выглядят совершенно преступно зацелованными, и Дину приходится приложить усилия, чтобы продолжить смотреть Касу в глаза. — Ты говорил, что хочешь подождать кого-то, кто действительно будет для тебя что-то значить. Кас смотрит на него с выражением полнейшего недоверия — вроде о-боже-да-ты-величайший-идиот-на-планете. Наверное, он слишком много общается с Сэмом. Но все мысли о Сэме улетучиваются из его головы, потому что о. О. На этом обсуждение подходит к концу. Они кое-как поднимаются наверх, не в силах оторваться друг от друга на время, достаточное для быстрого перемещения, и господи боже, как приятно ощущать щетину Каса на своей шее. Кас возится с его галстуком, тот не подчиняется, Кас рычит, а Дин смеётся, на время перестаёт расстёгивать его смокинг и помогает. Спустя пару мгновений галстук оказывается на полу, под галстуком Каса, а смокинги падают на лестницу где-то посередине пути. Жилет Каса чуть-чуть не доживает до спальни, а жилет Дина хотя бы успевает пересечь её порог. Тут они на мгновение останавливаются: Дин оставляет след на шее Каса, там, где бешено бьётся под его языком жилка, и Кас хнычет, цепляясь за его рубашку, чтобы не рухнуть, потому что колени его предают. Дин разворачивает их; им нужно оказаться в горизонтальной позиции прямо нахрен сейчас. Они чуть не промахиваются мимо кровати, хихикая в поцелуй, потому что ноги Каса цепляются за её угол. Дин подаётся назад, чтобы они оба не навернулись. Когда они наконец падают на огромную кровать и Дин оказывается сверху, дыхание у обоих сбивается окончательно, и они улыбаются, как идиоты. Кас ползёт выше, чтобы положить голову на подушку, а Дин охотно следует за ним, глубоко и отчаянно целуя его и прижимаясь к нему всем телом. — О, — стонет Кас, запрокидывая голову, когда их бёдра соприкасаются, а Дин, напротив, опускает голову вперёд и влажно дышит ему в шею. Это безумно хорошо. У Дина кружится голова, и он не может прекратить лихорадочно тереться о Каса, отчётливо ощущая его возбуждение. — Чёрт, — стонет он, а Кас дрожащими руками пытается разобраться с пуговицами на его рубашке. Слизнув солёную каплю с шеи Каса, Дин замедляет движения бёдер и принимается вылизывать и прикусывать его плечо у самой шеи, пока Каса не начинает колотить. — Дин, — рычит он, по-прежнему теребя его пуговицы, — кыш. Для протокола: рычание Каса стоит чертовски высоко в списке Вещей, Которые Возбуждают На Раз-Два. Оседлав его бёдра, Дин садится и хихикает, тогда как Кас недовольно хнычет от утраты прикосновений его губ. Совсем перестав двигать бёдрами, он сосредотачивается на расстёгивании своих пуговиц и сразу после этого срывает рубашку и отшвыривает в сторону, не глядя, куда она упала. От выражения во взгляде Каса он краснеет чуть ли не всем телом; тот смотрит на его торс с истовым голодом, а его зрачки едва оставляют место для синевы. Дин, впрочем, не успевает почувствовать себя обнажённым, потому что Кас рывком садится и ловит его правый сосок губами. — Чёрт, — выдыхает Дин, подсознательно вскидывая бёдра и тем самым вырывая у Каса стон, ощутимо отдающийся в чувствительной коже. Несмотря на некоторое неудобство и на то, что Кас так и не отрывается от его соска, Дин быстро справляется и с его пуговицами; Кас бормочет что-то подозрительно похожее на «веснушки». Избавившись, наконец, от рубашки Каса, Дин опрокидывает его на спину и снова целует, глубоко и долго. Хотелось бы ему иметь больше рук; двух никак не достаточно. Кожа Каса слишком волшебно скользит под ладонями, обжигающе горячая и влажная от пота. Под ней ощущаются крепкие мышцы, и тело Каса сильное, стройное и великолепное; Дин не может перестать шарить по нему ладонями, то скользя вниз по его подтянутому животу, то пробегаясь костяшками по бокам, то потирая пальцами твёрдые соски. От последней ласки Кас шумно ловит ртом воздух. — Дин, — он отчаянно извивается, жаждая большего соприкосновения, — Дин. Его ногти царапают спину Дина, впиваясь в кожу под лопатками, и тут Дину в голову приходит ужасная мысль: кое-чего не хватает. — Чёрт, Кас, — стонет он, опуская лоб ему на плечо и успокаивающе пробегая ладонями по его рукам. — У нас ничего нет. Снова простонав, на этот раз от разочарования, Кас расслабляет руки и тянется ими к волосам Дина. — В ванной? — предполагает он, тяжело дыша и явно с большим усилием не вскидывая бёдра. Дин улыбается ему в шею. — Я посмотрю. — Он легонько целует его в подбородок, а потом, не удержавшись, и в губы. Ещё три поцелуя спустя он наконец отстраняется, пытаясь не поддаться подсознательным хватаниям Каса. — Никуда не уходи. Он ещё раз целует его. Кас выдыхает истеричный смешок. В ванной есть лосьон, наверняка принадлежавший Джесс (хотя Дин не стал бы ставить против Сэма), а после лихорадочных поисков в главной спальне он наконец находит пару презервативов. Его не было, наверное, с минуту, но, видимо, он успел позабыть, как Кас невероятно великолепен, потому что, стоит ему вернуться в комнату, у него почти случается сердечный приступ. Кас, как всегда продуманный, воспользовался этой минутой, чтобы снять брюки, и, хотя это и раньше было очевидно, теперь его возбуждение выставлено напоказ. На его трусах красуется влажное пятнышко, и с уст Дина срывается стон. Кас, приподнявшись на локтях, ласкает его торс взглядом, словно хотел бы сделать с ним миллион грязных вещей; Дин выпутывается из брюк и стягивает носки. Облегчения это особо не приносит: он так возбуждён, что даже трусы давят почти невыносимо. Кас облизывает губы, и ему становится ещё хуже. Кас выглядит совершенно развратно. Мышцы его живота сжимаются, будто от усилия сдерживаться, а его волосы ещё взъерошеннее обычного. Губы его припухли, а на шее уже начинают проявляться следы. Дин знает, что он единственный, кто видел его таким, и это слишком. Кас прекрасен, и Дин поверить не может, что его можно коснуться. — Дин, — велит Кас, — иди сюда. Дважды повторять не нужно. Дин снова седлает Каса и, наклонившись, дразняще проводит языком по его левому соску. Кас восторженно выдыхает, локти его предают, и он падает, снова пробегая ладонями по спине Дина. Дин медленно движется по его груди, пытаясь запомнить каждый издаваемый Касом звук. Касу нравится, когда посасывают его соски; а если щёлкнуть по ним языком, он издаст гортанный хнычущий стон. Если прикусить ключицу, он шумно выдохнет. Когда же Дин спускается к его животу, Кас будто теряет способность дышать, а когда Дин доходит до бедренных косточек, у самого края белья, с его уст слетают только чарующие краткие «о о о». Его ногти царапают спину Дина, бёдра бешено вскидываются, и Дин оставляет особенно внушительный засос у впадинки рядом с его бедром, а потом возвращается наверх, чтобы поцеловать его, нежно и неглубоко, опустив левую ладонь на его щёку. — Эй, эй, — успокаивающе произносит Дин, отстраняясь от его бёдер своими, несмотря на желание поддаться ему и просто тереться о него, пока они не кончат, как подростки. — У нас есть время. Я здесь. — Кас кивает, чуть расслабляясь. — Нам не обязательно делать всё сразу. — Дин пытается выглядеть серьёзно и успокаивающе, но прекрасно знает, каким жаром пылают его глаза. — Мы можем сделать всё, что захочешь. Он никак не ожидает от Каса низкого рычания. Даже не успев осознать, как это горячо, он оказывается на спине, а Кас усаживается на него сверху, прижимая запястья к кровати по обе стороны от его головы. Дрань господня, Дин официально в жизни не был так возбуждён. — Дин, — твёрдо говорит Кас, не отпуская изумлённый взгляд Дина своим, серьёзным. — Я девственник, а не напуганное животное. Чего я хочу… — Он вскидывает бёдра, потеревшись о Дина, стонет и опускает голову, чтобы оставить отметку на ключице Дина, но потом всё-таки договаривает: — Чего я хочу, так это тебя. Дин кивает, понимая, что готов согласиться на что угодно, высвобождает запястья и опускает ладони на задницу Каса. Он ещё сильнее притирается к нему и стонет, потому что этого мало. Дыхание Каса сбивается, а бёдра вскидываются так, словно он не может определиться, толкаться ли навстречу члену Дина или его ладоням. Руки его начинают дрожать, и он снова перекатывает их, оказываясь снизу. — Дин, — выдыхает он. — Дин, пожалуйста. А Дин при всём желании не смог бы ждать дольше. Он проводит ладонями вверх по сильным ногам Каса, разводя их в стороны и опускаясь, чтобы втянуть в рот тонкую бледную кожу внутренней стороны бедра. Руки Каса дёргаются и цепляются за простынь, а жадный язык Дина скользит всё выше и выше к паху. Когда Кас снова начинает вскидывать бёдра, Дин решает, что они явно раздеты недостаточно. Поддев резинку трусов Каса, он садится и безо всякого предупреждения стягивает их, наслаждаясь его выдохом облегчения. Дин солгал бы, скажи он, что во рту у него не скопилась слюна при виде этого зрелища. Член Каса почти ровно лежит на животе, покрасневший, набухший и чуть изогнутый влево. Он чуть короче, чем у Дина, но определённо толще, а на головке выступает крупная капля смазки. Не убирая руки с бёдер Каса, Дин тянется, ловит эту каплю языком и стонет, почувствовав её вкус. Реакция же Каса мгновенная: его руки судорожно стискивают простынь, всё тело напрягается, рот безуспешно ловит воздух, голова запрокидывается назад, а глаза зажмуриваются. Не теряя больше времени, Дин пробегает языком от основания к головке, а потом обхватывает её губами. Он сосёт, заставляя Каса выдыхать хриплые надломленные стоны, и старательно работает языком, не упуская ни одной солёной капельки. Как можно медленнее он начинает опускать голову; Кас уже извивается, а Дин решительно настроен не позволять ему кончать так быстро, так что он принимает его в рот постепенно, потираясь языком о вену и с силой вжимая его бёдра в кровать, чтобы не давать ему толкаться себе в рот. Дин никогда особо не был любителем делать минеты, хотя и знал, что хорош в этом, но сейчас всё иначе. Вкус Каса пьянит его, он сильный, мускусный и такой невозможно касовский, что Дин и сам начинает толкаться в матрас. Кас явно самый отзывчивый из всех его партнёров; он бормочет что-то, причём местами, кажется, даже не по-английски, и дрожит, и это потрясающе. Это самое возбуждающее из всего, что переживал Дин, а ведь к его члену до сих пор не прикасались. Когда Кас начинает стонать «пожалуйста», Дин понимает, что он совсем близко, и снова возвращается к бёдрам, разводя их шире и сгибая ноги Каса в коленях. Кас недовольно хнычет, пока Дин увлажняет пальцы, и Дин позабавленно хмыкает. Когда он касается входа Каса, тот распахивает глаза. Дин нежно целует его в бедро, принимаясь выводить пальцем небольшие кружочки. — Можно? — шепчет он, свободной рукой успокаивающе проводя по дрожащему бедру Каса. — Да, — выдыхает Кас. — Да, пожалуйста, продолжай. Дин подчиняется, прикипая ртом к бедру Каса и дразня пальцем его вход; Кас тянется руками к спинке кровати, чтобы ухватиться за неё, и Дин стонет. Когда кончик его указательного пальца проникает внутрь, Кас стонет и разводит ноги шире. Член Дина в который раз начинает умолять о внимании. — Тебе будет легче, если ты перевернёшься, — хрипло говорит он, проталкивая палец чуть глубже и проворачивая; широко раскрыв рот, Кас качает головой. — Хочу видеть тебя, — выдыхает он, глядя на Дина с незаслуженным обожанием. Но он дрожит, и Дин тянется выше, оказываясь с Касом лицом к лицу. Он медленно выводит и вводит палец, левой рукой отводя со лба Каса потную прядь. — Я не хочу сделать тебе больно. — Ты не сделаешь. — Кас опускает ладонь на его щёку. — Я тебе доверяю. Дин сглатывает. Это слишком. Кас смотрит на него своими невозможными синими глазами, а пальцу внутри него невозможно жарко, тесно и хорошо. Дыхание Каса сбивается с каждым его движением, и это слишком. Дин больше не может смотреть ему в глаза и нежными поцелуями спускается вниз. Кас ещё шире разводит ноги и сгибает колени — это почти развратно, и Дин негромко стонет при мысли о том, что у него будет время узнать, насколько Кас гибок. А сейчас он покрывает тело Каса поцелуями — его живот, бёдра, ноги, и ощущает языком его дрожь, когда проталкивает в него второй палец. Когда внутрь проникает и третий, зрелище становится таким соблазнительным, что Дин не может удержаться и тянется туда же и языком. Едва ощутив это прикосновение, Кас широко распахивает глаза и дёргается всем телом. — Дин! — хрипло вскрикивает он, поджимая пальцы нависающих над головой Дина ног, а Дин не может остановиться. Он ещё и ещё проворачивает язык внутри Каса — его вкус слишком манящий и дурманящий, но Кас резко вскидывает руку, хватает его за волосы и тянет от себя. — Сделаешь так ещё раз — и я кончу гораздо раньше, чем тебе бы хотелось. Дин стонет, мысленно делая пометку с надеждой использовать это в будущем. Когда-нибудь он измучит Каса одним ртом, вылизывая его и присасываясь, пока Кас не начнёт умолять; Дин будет раскрывать его языком, пока Кас не кончит без единого прикосновения. Но сейчас Дин жёстко целует его в губы, уверенный, что и сам мог бы кончить, лишь слушая надломленные жадные стоны Каса. В него уже свободно входят три пальца, а член Дина, словно каменный, требует избавления от трусов; становится только хуже, когда Дин проворачивает пальцы и находит простату Каса. — Боже! — вскрикивает тот, снова содрогаясь всем телом. Раскрыв рот, он выдыхает отчаянные краткие «о», и Дину почти хочется плакать от напряжения в паху. — Дин, пожалуйста, — хнычет Кас, дёргано насаживаясь на его пальцы. — Кас… — Дин Винчестер, если ты ещё раз спросишь меня, уверен ли я, мне придётся взять всё в свои руки. Это, наверное, должно было прозвучать хлёстко и властно, но Дин вынимает пальцы, и Кас портит всё отчаянным хныканьем. Дин избавляется от белья быстрее, чем когда-либо. Чуть улыбнувшись, он возится с презервативом. — Ну не знаю, Кас, — говорит он, целуя его в лоб и увлажняя член. — Звучит очень заманчиво. — Кас выдыхает смешок, и Дин, расплываясь в улыбке, на мгновение садится — только чтобы снова на него посмотреть. — Ты великолепен, Кас, — искренне говорит он и больше уже не может держаться. Он нежно пробегает ладонями по бёдрам Каса и забрасывает его ноги себе на талию; Кас смотрит на него с таким трепетом, что на одно ошеломляющее мгновение Дина накрывает осознанием: вот оно. Вот то, что он искал, вот где и с кем он хочет быть. Оставь Кас его сейчас, он заберёт с собой весь воздух. Кас улыбается, проводя большим пальцем по его веснушчатой скуле. — И ты, — шепчет он. Повернув голову, Дин целует его ладонь и с одновременным выдохом толкается внутрь; боже, как там узко. Дин рвано выдыхает, прикусывая губу, чтобы не застонать, и целует Каса в нахмуренный лоб. — Расслабься для меня, Кас, — просит он сквозь зубы, прилагая все усилия к тому, чтобы не толкаться внутрь изо всей силы и не двигаться слишком быстро. — Я здесь, я здесь. Кас часто дышит, вжавшись головой в подушку, и Дин тянется к его рукам, переплетая их пальцы и проталкиваясь ещё чуть глубже. Наконец дойдя до конца, он замирает, рвано дыша, потому что ему невероятно хорошо. Он вылизывает раскрытый рот Каса, пока не ощущает, что он начал расслабляться. Какое-то время они дышат друг другу в губы, стискивая пальцы, и Дин дрожит от усилий не двигаться. Кас открывает глаза — они кажутся более тёмными, чем когда-либо — и наконец, наконец рычит: — Двигайся. Дин с облегчением роняет голову ему на плечо и начинает медленно покачиваться вперёд-назад, выцеловывая шею Каса. Кас ещё дальше запрокидывает голову и стонет; его шея вибрирует под губами Дина. Его ладони в руках Дина то напрягаются, то расслабляются, пока Дин не начинает с каждым толчком совершать небольшие круговые движения бёдрами — тогда Кас отпускает его руки и принимается лихорадочно шарить по его телу, словно пытаясь коснуться как можно большего количества обнажённой кожи, царапает его спину, цепляется за предплечья. — Ди-ин, — стонет он, и Дин ускоряется, и толкается всё глубже и глубже, и вот уже вколачивается в Каса, дико и лихорадочно. Слишком много, слишком узко, слишком горячо. Они прижаты друг к другу кожа к коже, и Дин отчаянно вбивается внутрь, ощущая, как сжимается вокруг него Кас всякий раз, когда он подаётся назад, словно не желая отпускать его. Дин знает, что долго не протянет — это невозможно, когда Кас так выглядит и издаёт такие звуки. С каждым новым толчком он выдыхает удивлённые полузадушенные краткие «о». Руки Каса спускаются ниже, сжимают ягодицы Дина и ещё сильнее тянут на себя; угол меняется, и всё словно становится чётче. Дин каждый раз проезжается по простате Каса и думает, что от одного лишь вида его лица можно умереть: его глаза крепко зажмурены, рот приоткрыт в безмолвном крике счастья, спина выгнута, а все пальцы поджаты. Ещё три выверенных толчка — и Кас с именем Дина на губах кончает. Господи боже, Дин даже не коснулся его, но Кас хнычет, покрывая себя широкими белёсыми полосами. Он кончает очень долго, но не перестаёт вжимать Дина в себя за ягодицы. Это безумие; он выглядит, звучит и ощущается слишком хорошо, и спустя всего пару мощных толчков в его узкий дрожащий жар Дин следует за Касом за край, падая так низко, что перед глазами пролетают белые пятна. Рухнув на Каса, но не выходя из него, он пытается перевести дыхание. Кас крепко его обнимает, и какое-то довольно долгое время они просто дышат вместе; Дин зарывается лицом в шею Каса, и тот с каждым выдохом щекочет губами его влажные волосы. Наконец Дин отстраняется, извиняющимся поцелуем прижимаясь к груди недовольно захныкавшего Каса, и швыряет завязанный узлом презерватив на пол. Глупо улыбаясь, он перекатывается на спину. Кас почти сразу же прижимается к нему, прильнув к его левому боку, и принимается покрывать его плечо поцелуями. Повернув голову, Дин ловит его губы своими; это не поцелуй, просто соприкосновение двух улыбок, но Дин всё равно думает, что это совершенно. — Это… — напряжённо спрашивает Кас, — это было нормально? Дин неверяще смеётся. — Боже, Кас, нормально? Было охренеть как потрясающе! Кас с явным облегчением неровно выдыхает. — Правда? Он кажется таким застенчивым, что Дин не удерживается и снова его целует, не в силах поверить в то, что этот великолепный, потрясающий человек после такого крышесносного оргазма лежит и переживает о том, как проявил себя. — Правда, — твёрдо говорит он. Кас сияет. — Хорошо. Дин снова его целует — просто потому что может и хочет. — А ты что скажешь, Кас? — спрашивает он, когда они всё-таки отстраняются, чтобы подышать. Он опускает голову на подушку. — Оно стоило ожидания? Лицо Каса смягчается, и Дин понимает, что как бы он ни пытался задать этот вопрос шутливо, он искренне волнуется по поводу ответа, а Кас слишком хорошо его знает, чтобы этого не понять. Кас благоговейно опускает ладонь ему на щёку. — Да, Дин, — говорит он с искренностью, в которой невозможно усомниться. — Тебя я ждал бы и гораздо дольше. Он наклоняется за ещё одним поцелуем, а Дин просто рад. Будь это кто другой, это прозвучало бы наигранно, но это не кто-то другой. Это Кас. Кас, который никогда не говорит того, что не думает, который без тени сомнений высказывает то, что у него на уме, который озвучивает всё со смертельной серьёзностью. Дин не может ему не верить. В глазах начинает пощипывать, и он закрывает их и тает под губами Каса. Через какое-то время липкость становится действительно неприятной, и Дин умудряется вырваться из тепла Каса. Он идёт в ванную, сразу же ощущая утрату, и сам над собой посмеивается. Вытершись, он на дрожащих ногах возвращается к Касу и вытирает и его, как можно нежнее пробегая тканью по его животу, бёдрам и ягодицам. Не удержавшись, он легонько касается пальцами чувствительного покрасневшего входа, и Кас слабо дёргается и тихо стонет ему в плечо. Закончив, Дин бросает ткань на пол и позволяет Касу затащить себя обратно. Тот вжимается в него, зарываясь лицом ему в шею, и Дин счастливо улыбается ему в затылок. Он знал, что Кас окажется любителем обнимашек. — Когда-нибудь, — довольно вздыхает Кас, сонно водя пальцами по веснушкам на его груди, — я найду все созвездия на твоём теле. Дин обнимает его крепче, прижимая его так близко, как это возможно, к своему гулко стучащему сердцу. — Это займёт какое-то время, — говорит он. Останься со мной. Кас поднимает взгляд, словно расслышав его неозвученную мольбу, и улыбается. — Хорошо, — просто отвечает он. Дину кажется, что его грудь наполнили гелием. Кас снова укладывается рядом, опустив голову ему на плечо и ладонь — на радостно бьющееся сердце. Дин поворачивает голову и целует его в лоб. — Хорошо, — повторяет он и закрывает глаза. Ему не много времени требуется на то, чтобы заснуть. Дыхание Каса у его ключицы выравнивается и становится лучшей из всех колыбельной; удовлетворённо мурлыкнув, Дин проваливается в дрёму. Он думал, что, закрыв глаза, увидит калейдоскоп из образов прошлого и будущего, но их нет. Будущее неизведанно, оно ещё только грядёт, и Дин ожидает его с радостью. Он увидит эти образы наяву. Вместо этого он думает о себе и о том, как каждое утро выглядывает в окно на кухне, и улыбается. В его саду всё-таки есть другой цвет помимо зелёного. Синева незабудок. http://ic.pics.livejournal.com/serenada_art/31604820/70803/70803_original.jpg http://ic.pics.livejournal.com/serenada_art/31604820/70613/70613_original.jpg http://ic.pics.livejournal.com/serenada_art/31604820/71026/71026_original.jpg