Национальные особенности ведовства

      После обеда жизнь показалась приятнее. Настроение портили только квадратные метры неубранной территории, но после суток почти непрерывной уборки я больше не могла заставить себя снова взяться за ведра и тряпки, поэтому я бесцельно бродила по двору и дому, пока это зрелище натерло мне глаза окончательно, я решила растянуть удовольствие от уборки еще на денек. А сейчас отправиться в лес, посмотреть на свои владения и заодно набрать чего-нибудь полезного. В наш век, живя вдали от цивилизации, сам себя не прокормишь, поэтому на сегодня заработком для молодой ведьмы является сбор, готовка и поставка разнообразных зелий, амулетов и трав в эзотерические лавки, находящиеся в городе.       Не знаю, повезло мне или нет, но наша семья жила неподалеку от цивилизации, традиционно на отшибе села. Хотя, отшиб был так себе — до ближайшего магазина было ровно пятнадцать минут ходьбы, но тем не менее, место было в леске и подальше от любопытных глаз соседей. Теперь я сменила «сельский» лес на «городской». Не так давно город начал очень быстро расширяться, вбирая в себя крестьян из окрестных деревень, и теперь лес, бывший раньше на солидном расстоянии, пролегал буквально вдоль центра, протянувшись из одного конца в другой и уходя на север, на много километров за его границы.       Мой домик стоял в «элитном районе» — на достаточном расстоянии, чтобы не слышать круглосуточный гул, но в пределах досягаемости ближайшего рынка. Фактически, через лес я могла попасть в четыре района, что облегчало мне путь «на работу» и экономило деньги на автобусе. Но увы, железная рука города добиралась и сюда — вдали виднелась телевышка, а зарево огней было заметно даже в ясные ночи. Небо периодически расчерчивали самолеты, а если пройти несколько километров на юг, можно было найти человеческие следы в виде банок и пакетов. Вблизи от цивилизации лес болел — он лысел и чах, как умирающий, его выжигали кострищами и загрязняли не перегнивающим мусором.       Но мою часть леса это не затронуло — маленький ведьминский мирок, скрытый мощной магией от чужих глаз, существовал в нетронутом виде, зарастая целебными травами и чудными дикими яблонями, покрывался плющом и буреломом, оберегая поколения ведьм и пестуя их магию. Здесь чувствовалось место силы, которое сотворили мои предки, живя на этой земле и питая ее своей любовью.       У каждой ведьмы есть своя среда обитания, как у дикого зверя. Её границы отлично чувствуют другие магические существа, в том числе, и «коллеги». Территория обычно очень большая — на этот лес может приходиться три-четыре колдуньи, которые могут привольно жить, даже не встречаясь друг с другом. Каждая в своей традиции, со своими нравами и порядками, которые не всегда совпадают с цивилизованными. В таких домиках много, кто живет — подрастающее поколение, вроде меня, отшельницы-аскетки, одинокие пожилые ведьмы и даже целые магические семьи. Колдуны поселяются редко — в отличии от женщин, они странствуют по миру, собирая знания, развивая талант, изобретая что-то новое, а потом берут в жены лесных ведьм, приходя в их дом, или строят новый, и все начинается сначала.       Хотя, бывают и исключения из правил. Я знаю, что мой дед, вопреки традиции, сам построил себе жилище в лесу и засел там за книгами. Этот дом и перешел моей маме, а затем — мне. Ведьм, отправившихся в странствия, я не знаю — слишком уж это было диким для наших традиций, но время от времени многие совершают далекие поездки, обмениваясь опытом, и что греха таить, отрывались от корней, пущенных в кресло. Сидеть и ждать, пока тебя возьмут замуж — не слишком веселое занятие.       Но, сидеть на месте спокойно мне пока не грозит — нужно обустраивать быт. Взяв старую сумку и лопатку, я направилась к выходу со двора. Скрипнула ветхая калитка, упал под ноги ржавый гвоздь. Да-а, судя по всему, придется мне браться и за молоток. Заросшая тропа не давала пуститься привычным быстрым шагом, цепляясь ха подол юбки репьями и стегая колосками по ногам. Я держала путь в глубину леса, где поднимались темные дубы. Это я заметила еще по пути сюда — в «моей» части леса росли невысокие яблоньки, орешник и густой кустарник вперемешку с небольшими ягодными полянами и дикой малиной. Мой дом стоял в низине — тут было влажно и прохладно большую часть лета, а темный лес — так я окрестила его часть с дубами, располагался на возвышенности, так что скоро мне придется карабкаться в гору.       Вот, миную барвинковые заросли, поднимаюсь на крутой пригорок, перелажу через поваленное дерево и выхожу на открытое место. Здесь большим кругом растут старые тополя — идеально ровно, словно посаженые под линейку. В центре поляны — выжженный круг. Это ритуальное место, мое собственное. По праздникам тут должна собираться вся нечисть из подконтрольной мне части леса, возлагать дары и предоставлять свою силу хозяйке, чтобы она могла с её помощью сотворить самое сильное в сезоне заклинание. Ну, это по учебнику. В жизни же новоявленной ведьме никто не подчинится, еще и в зелье плюнут, если заимею наглость варить его прямо здесь. Большая ритуальная поляна — не шутка. Чтобы ею воспользоваться, придется завоевать уважение всех окрестных бесов, угостить каждого излюбленным лакомством под правильным деревом, в правильную фазу луны… в общем, переделать гору скучной и тяжелой работы.       Перейдя через поляну, я углубилась в березняк. Здесь светло в любое время суток, только «глаза» на деревьях глядят в след. За березняком скромно приютился неширокий ручей. Кажется, между берез я разглядела пару уток, а значит — пруд тоже неподалеку. В представлении утки, конечно. Мне придется долго топать на своих двоих, да еще и непонятно, в какую сторону. Тропа перестает цепляться за ноги лесными травами, переходя почти в дорогу, только очень узкую и утоптанную. Это — звериная тропинка. По рассказам мамы, здесь водится много животных — сказывается волшебная, в прямом смысле слова, атмосфера. А вот и первая находка — притаившийся под листом подберезовик. Дождей давненько не было, но тут сказывается сырость места. Достав ножик из едва приметных ножен, подвешенных к поясу, я срезаю находку.       В березняке я подзастряла — грибов оказалось немало. Моя сумка заметно отяжелела, а связка амулетов полегчала — местным духам пришлось отдать в оплату медную монетку-оберег. Дальше я двинулась уже медленнее. Продираться по зарослям лопуха было непросто — заметно мешали распущенные волосы и длинная юбка. Увы, чтобы видеть и слышать больше, приходилось следовать «уставу». Волосы имеют сакральное значение — ими, как кошка усами, ведьма улавливает малейшие изменения энергетического фона. Юбка же закручивает вихри «земной» магии, к сожалению, одновременно закручиваясь вокруг физических препятствий.       Тем временем, солнце начало склоняться к горизонту, окрашивая верхушки деревьев алым. Я только-только успела войти в темный лес, и тут же ощутила разницу. Из-под земли начали выползать ночные духи — опасные существа, с которыми новичку вроде меня встречаться не стоило. Мимо как раз проскользил один такой — и меня пробрала дрожь. Показалось, или на переливчатом теле змеи держалась человеческая голова, обтянутая трупно-зеленой кожей? Наверное, пора поворачивать назад…       Но тяга к приключениям была сильнее — судя по окружающей флоре, неподалеку должен расти папоротник. Я просто не могла пройти мимо своего любимого растения, даже не смотря на то, что рядом с домом его можно было лопатой грести. Тут — другой! Пренебрегая сгущающимися сумерками, я двигалась вперед. По обочинам зачастили ночные бесы, зажглись светлячки в кустах. Где-то в высоте крикнула птица. Вдруг я осознала, что не взяла с собой фонарь. Сложив руки чашечкой, я пустила в ладони энергию. Между пальцев засветилось, затеплился шарик-запальник. Оторвавшись от рук, он невысоко подлетел, зависнув над правым плечом.       Лес вокруг тут же преобразился, озаряемый мягким светом. Проступила из темноты глянцевая зелень листвы, ветки отбросили на землю причудливые тени. Тут же показались из-за дуба изогнутые листья папоротника, и я устремилась к ним. Из-под узловатых корней выбивались длинные «перья», едва заметно качающиеся от легкого ветра. Я благоговейно провела по ним пальцами и снова достала нож. Но, как только я поднесла его к корню, на кончике листа, который находился прямо перед мои носом, распахнулись два желтых глаза с красным зрачком, обрамленные зелеными бугристыми веками, хорошо сливавшимися с темной зеленью, и лист опустился под их тяжестью. Глаза моргнули, я попятилась, судорожно сжав нож.       Тут же лопнул запальник, без моего внимания лишившийся подпитки. Однако, темнота вновь не настала — глаза чудища отлично фосфоресцировали. Тут же распахнулась пасть у корней, и куст начал напоминать огромную жабу, только с одним отличием — у него рот был полон кривых серых зубов, стеклянными осколками ловящие отблески глаз. Я начала перебирать в памяти похожих существ. Однако, оно нашло для меня обозначение раньше, чем я для него. У «папоротника» вылезли из-под земли ноги, самые толстые превратились в лапы. Пасть лязгнула зубами, из неё показался длинный черный язык. На дальнейшую трансформацию я не смотрела.       Под ногами предательски хрустели сучья, не давая мне скрыться. Тварь мчалась по пятам, выигранная фора таяла на глазах. Тропа потерялась, темный лес обступил меня со всех сторон. Ночные духи, проходящие стороной, пока я шла по тропе, перестали держать дистанцию, крайне заинтересовано снуя поблизости. Папоротник-перевертыш двигался прыжками, тяжело шлепаясь на листья при приземлении, с каждым разом все ближе. Под ноги попалась коряга, и я, споткнувшись, покатилась с горки. Тварь, понаблюдав мои кувырки по наклонной, отстала, и недовольно булькнув, ушлепала обратно. Однако, её примеру не последовали остальные.       Докатившись до низины, я резво вскочила на ноги и оглянулась. Ночные духи окружили меня, обдавая мрачным неудовольствием. Волосы едва не встали дыбом, уловив его. Хотя, до этого им было недалеко — в рыжем клубке запутались листья и паутина, окончательно превратив меня в лесное чудище. В ботинки набилась земля, сумка с грибами была безвозвратно утеряна. Один только нож, чудом, (хотя, скорее, судорогой), зажатый в руке, был при мне. Из головы выветрились все подходящие заклинания, остались лишь чистые инстинкты, велящие мне удирать без оглядки. Однако, остатки разума буквально вопили о том, что если я начну убегать — мне не поздоровиться.       Колоссальным усилием воли убрав нож, я повернулась лицом к бесам и медленно попятилась к замеченной краем глазам тропе. Конечно же, она была не моя, но интуиция подсказывала, что там они отстанут. На каждый мой шаг приходилось полшага с их стороны. Духи теснили меня, это было понятно. Но едва каблук задел край тропинки, они резко отступили вглубь леса, остались лишь свои страшные глаза пялиться на меня. Уже не в состоянии сдерживаться, я со всех ног припустила вперед. Ото всюду завыло, заревело и загрохотало шагами. Можно было различить шлепанье лап, стук копыт, шелест крыльев и самое страшное — топот ног.       Я неслась, не разбирая дороги, цепляясь за ветки и оставляя по лесу рыжие волоски. Местность стала совсем незнакомой — вместо желанного березняка вокруг росли кусты, в какой-то момент мои ноги прочвакали по трясине. Погоня не отставала. Окружив со всех сторон, твари со всех сил пытались меня достать. Подол юбки и локти, вылазящие за пределы спасительной тропы, были исцарапаны и кажется, даже немного покусаны, а голову я старалась вообще не поднимать, стеклянно уставившись вперед. Но вот удача мне изменила и я, врезавшись в дерево, скрытое за ветвями, упала на землю. Внезапно — не покрытую кустами. Я зажмурилась и вжалась в пыль, с ужасом ожидая, что меня сейчас начнут рвать на части. Однако, этого не последовало. Но шум от преследующих тварей тише не стал, они как будто заревели в два раза громче. Поняв, что мне нечего терять, я открыла глаза.       Вокруг поднимались, упираясь в темное небо, старые тополя, ровным кругом стоящие вокруг большой поляны. Я лежала на самом её краю, сбитая с ног ближайшим деревом, возле которого еще качались задетые мною ветки. Лесные твари бесновались у границы, не имея возможности войти в круг, отмеченный магией многих поколений моих предков. Я была спасена. Встав на дрожащие ноги и собрав волю в кулак, я нащупала в памяти заклинание защиты. Я никогда раньше его не использовала, но выбора не было. Дрожащий речитатив не впечатлил преследователей. Слабо светящиеся символы, выведенные трясущимися пальцами, тоже. Тщательно сдерживаемая паника подступила к самому горлу. Неужели так и не смогу выйти из круга? Неужели я, взрослая ведьма, не смогу усмирить лесную чернь? Я, хозяйка этого места?!       В груди потеплело, руки перестали дрожать. Мой голос зазвучал увереннее, руны стали четче. По венам словно потек огонь. Из носа, кажется, капнула кровь. Рев голосов стал тише, воздух вокруг задрожал. От меня потянулась золотистая дымка, дышать стало легче. Я отошла в глубь поляны, и встала посреди выжженного круга. Твари, готовые порвать меня на куски, отступили, и я, не дожидаясь, пока удивительная сила уйдет, устремилась к едва заметной дорожке на другом конце поляны.       Быстрым шагом, едва ли не переходящем в бег, я добралась до дома. Золотая дымка раздвигала ночь передо мной, но едва я подошла к дому, она начала таять. Потянуло холодком. Как пересекла двор — не помню. Выдохнула лишь тогда, когда за моей спиной захлопнулась дверь, уронив засов в пазы. Я, не отдавая себе отчета, метнула запальник под потолок, не имея уже никаких сил зажигать свечи. С печи диковато сверкнули кошачьи глаза, точеная тень скользнула вниз. Через мгновение о мои ноги потерся теплый бок. Я рухнула на пол и прижала к себе мурчащую Лилит, тут же принявшуюся вылизывать мои руки. Промелькнула отстраненная мысль о том, что надо бы стереть кровь с лица, снять изодранную одежду, вычесать мусор из волос… но на это уже не было сил. Так, на полу, с кошкой в объятиях, я и уснула, уловив в последний осознанный момент зажегшийся вместо запальника огонек в пустой печи и тяжелый старческий вздох.