Травы

Лобелия – злоба, недоброжелательность. Сумеречница не понимает, почему всё так плохо. Или, вернее, не хочет. Всё племя недоброжелательно к Грачу, его презирают и ненавидят, о нём шепчутся старейшины, неодобрительно покачивая седыми усталыми головами. Оно и правильно, логично, разумно – воин предал племя, нет ему прощения и забвения тоже нет. Такие неправильные становятся героями долгих историй и предсумрачных пересудов. Кот, забывший о племени ради любви, бросивший его, разменявший на что-то другое – пустой, не доверяй ему, ворчат королевы, прижимая к себе котят. Нет во всём племени того, кто не злился бы на Грача. Даже сама Сумеречница не может не сердиться, не смотреть вслед, не презирать в разговорах, задирая повыше нос. Пока это возможно. Пока ещё явно не выделяется живот, пока не начали пинаться в нём котята, пока они не появились на свет, и пока не задан извечный вопрос усталой матери. Чьи это дети, Сумеречница? Грача, отвечает про себя воительница, невольно пряча взгляд. Она горда, она непреклонна и предана племени, она готова всё ему отдать, искупая старые ошибки, но одно не может в себе укротить. То, что замирает в груди, злое, холодное, невысказанное, когда взгляд Грача скользит по чёрному и пока маленькому животу. В нём – не любовь, но грусть, тоска по другому, более любимому и близкому. И от этого Сумеречница становится ещё злее. Она сердита на Грача больше прочих от того, что чувствует к нему что-то. Неясное, мутное, недоброжелательное – на любовь не похоже. На те рассказы о ней, которые обожают котята, в особенности малышки, становящиеся после лучшими из королев. А Сумеречница не была такой. Она не любила сопливые истории о вечной верности и не верила им с презрением той, которая ничего ещё не знала об этом мире. И о том, что иногда верность приходится не к случаю, она становится самой сладкой ложью и самой ужасной правдой. Теперь, вот, платит. Могла бы быть верной самой, но это не так уж нужно, а она боится, боится и смущена. Все её убеждения - вера в неверие и невозможность любви – обернулись прахом, и это не проходило безболезненно. Грач отворачивается, когда случайно сталкивается взглядом с подругой. Он ничего не обещал. И от этого ещё противней. Сумеречница теперь верит в любовь – нет, не в неё, в какое-то смутное чувство, из-за которого приходится не спать ночами и ждать чего-то. Противное такое, не нужное никому и никогда чувство. Ненавидеть его входит в привычку. Как и молчать о нём. Но это ещё полбеды. Ещё одно огорчение в печальной и унылой жизни Сумеречницы – Хмуролика. И её отношение к подруге сына. Уж глашатая-то знает, хотя никто ещё не догадался о том, что что-то связывает суровую и верную воительницу и кота, недавно предавшего племя и позволившего себе быть легкомысленным. Слишком. Хмуролика всё видит и за всем наблюдает, а может, Грач сам ей рассказал о страшной ошибке Сумеречницы. Но во взгляде Хмуролики всегда – недоброжелательность. Немая, усталая и какая-то нежная. Воительница, почти королева, тянет её на себе молча и вдохновенно, хотя ей хочется роптать и кричать. Почему? Сумеречница всегда уважала глашатаю, верила ей… Видно, всё племя зло на Грача, и Хмуролике тоже надо на кого-нибудь злиться, но на сына? Вот и вымещает неприязнь на всех подряд. Кажется. И неплохо бы, если бы верно казалось. Ночи такие сиреневые и хмурые, в них ожидание скорого тепла, зелени, радости, веселья. Юных Листьев все и всегда ждут, потом Зелёных, а Сумеречница хочет замедлить время и продлить морозы. Ей рожать в пышной зелени. Много дичи, много тепла, воины счастливы и сыты – лучшее время. Но воительница боится. И по её хотению оттепели запаздывают. Чувствовать себя повелительницей мира было бы весело. Если бы ещё не страшиться грядущего, не прятать нос в моховой подстилке, не вставать, каждый раз пересиливая себя. Обычно в такое время уже в детской сидят, травят байки, благодарно принимают от оруженосцев еду. Но Сумеречница ненавидит беспомощность. И Грача, не заговорившего с ней ни разу после той ночи. Его – особенно. Потому что он и так всегда и во всём виноват, на него и так все на свете злы, ему не будет хуже, если ещё кто-то захочет его смерти. Ведь если бы воин лежал в земле, холодный, чужой, мёртвый, у него хоть была бы причина для равнодушия. Безвременно погибшим всем всё равно. Хотя нет, иногда они даже приходят во снах к любимым, разговаривают с ними, просят у них прощения. Сумеречница знает, что от Грача она бы этого не дождалась. Ему наплевать на подругу, на растущий живот, воин живёт совсем другим и о другом думает каждый день. А его мать по-прежнему недоброжелательна. Приходит день, и Сумеречница понимает, что не может встать. Не заставить себя, не сдвинуться и только плакать от боли, от беспомощности. Что сильнее – вопрос, и ещё какой. Утренний патруль, в который должна идти воительница, вот-вот отправится. Надо встать. Надо. Каменное слово, жуткое, беспощадное, Сумеречница возненавидела его за несколько дней. Но оно есть. Оно навалилось на плечи, пронзает извечным холодом. И сбросить его не получается, а воительница в последнее время и так не может согреться. Живот растёт медленно, она маленький и даже изящный, но, кажется, высасывает всё тепло и все силы. В палатку заходит кто-то. Сквозь слёзы Сумеречница не сразу различает угрюмость и седую суровость морды Хмуролики, а когда понимает, кто перед ней, стремится как можно скоре прекратить плакать. Но вместо этого только рыдает громче, забыв о приличиях и скрытности. Она устала. Она жутко-жутко устала. Хмуролика со вздохом присаживается рядом, на пустую подстилку. Подгибает лапки под грудку, вертится, устраиваясь поудобнее. Молчит. Недолго, собираясь с мыслями, и это почти уютно, но Сумеречница от этого отвыкла, и ей хочется надорваться, встать, истечь кровью. Только не тишины. - Тебе срочно надо в детскую. Пожалуйста. Сумеречница ждала этих слов и ненавидела их заранее, но последнее, какое-то странно мягкое, сбило все её выстроенные ледяные фразы, о которые разбились бы в кровь все утверждения такой недоброжелательной Хмуролики. Что делать теперь? Молчать? Вздыхать? Исполнять всё слепо и безропотно? Сумеречница просто говорит то, что думает. - Почему ты зла на меня? Хмуролика явно не этого ждала. Но она готова ответить. Она вообще всегда и на всё готова ради спокойствия окружающих. Интересно, а ей самой бывает плохо внутри? Если да, то как так легко можно это скрывать? - Я не знаю. Ты просто всё всегда делаешь не так: выбираешь не ту сторону, веришь не тому, любишь тоже не того… Моему сыну причинили слишком много боли в последнее время. Он сам причинил слишком много боли, - долгое молчание, в течение которого Хмуролика успевает встать и дойти до выхода. Сумеречница думает, что на этом уже всё, но глашатая оборачивается и просто говорит: - Постарайся не быть следующей. И всё. Теперь точно. Сумеречница остаётся наедине со своими мыслями и запахом лобелий, пока не приходит Корявый, твёрдо настроенный на заботу, понимание и провожание в детскую. Но это всё ерунда, воительница – уже королева – так ошарашена чем-то своим внутри, что даже и не сопротивляется. Просто она и не знала, что лобелии могут быть не только к горю.