Травы

Мальва – «истерзан любовью». Ночи у Грача становятся слишком длинными и холодными. Они его утомляют, и сон, и круговерть белого снега над головой. В голову лезут такие странные и страшные мысли, что хочется жмуриться и говорить, долго, много, хоть с кем-нибудь. Но все молчат. Нынче разговоры совсем не в моде, особенно с почти предателями. А Грач так много ошибался. И ему хочется что-то спросить у неба, но в эти Голые Деревья отворачивается даже оно. Высоко задирает серый нос и натужно кашляет, гордое и усталое, так похожее на одного воина… И его не любят тоже. Все ждут Юных Листьев и смерти Грача, чтобы рассказывать о том и другом легенды, полные смешков и упрёков. И ему нравится эта мысль. Она его бодрит, потому что он так боится смерти, чего-нибудь не успеть, снова ошибаться, даже на небе… Интересно, из всех получаются прекрасные и мудрые Звёздные предки? Может, часть котов и кошек просто к этому не годится? Их отбраковывают и скидывают прямиком в злобный Сумрачный Лес, отголоски боевых криков которого ещё витают над пустошью и над лесом, над всем озером… Грач всегда выбирал верную сторону в битвах и переворотах. Жаль, что это его умение не передалось Ветерку. Сыну хуже, сыну никто не верит, хоть из племени его и не изгнали, но ни одна королева не позволит ему даже близко приблизиться к малышам – и это главный показатель недоверия. Сумеречница пытается быть рядом – и ей это нелегко, потому что – видят звёзды – она тоже горда, тоже заклеймена этим семейным проклятием – ценить племя больше родных и близких. Поэтому она молчит. Только бывает рядом с Ветерком и не даёт ему падать вниз. Она ловит его, чтобы он продолжал полную позора, ненависти и сожалений жизнь. Потому что так надо. Потому что воины не сдаются. Потому что сторону тоже можно сменить, даже если уже поздно, даже если всем всё равно… А Грач голосовал за изгнание сына из племени. И он об этом знает. Очередная развалившаяся семья, Грач уже привык, ему уже не нужно плакать и грустить, он никогда не любил Сумеречницу и Ветерка… Но у него, у сына, у предателя и негодяя, есть то, чего снова нет у отца, всегда выбиравшего правильно. Любовь. Семья. Тёплый бок рядом. Счастье? Это можно назвать счастьем – то, что есть к кому прижаться, кому довериться, с кем разделить радость и печаль? Грач всегда считал, что нет. Точнее, ему так кажется, он хочет, чтобы ему так казалось, потому что это больно – помнить, что когда-то все эти пункты были признаны дороже и ценнее родного племени. И сейчас, глядя на Верескоглазку, преданно смотрящую в янтарные бешеные глаза Ветерка с невозможной и дикой любовью, Грач понимает, что сыну никогда не причинят боль сильнее той, которая возникнет, если этот взгляд потухнет или обратится к другому. А Грачу эту боль причинили, и не раз. Но он сам виноват. Он сам делил преданность. Больше нет, больше он на это не поведётся. Теперь он пропах мальвой, он сам мальва, и его зубы выстукивают отчаянный ритм, потому что ему холодно – и никто не согреет. А ветер на пустошах нынче совсем разыгрался. И он впивается ледяными когтями в и без того растерзанное сердце, вырывая из него остатки тепла и веры в будущее. Грач готовится умирать телом. Душой он, кажется, умер совсем давно. Он думает и сравнивает своих подруг с сезонами, подмечая то, чего не видел раньше – как был слеп! Как молод! Как полон отчаянного стремления полюбить! И Ласточка была его Юными Листьями, долгожданными, необходимыми, самыми лучшими. Он верил себе и ей и даже не знал, что может любить ещё раз, потом… На Ласточку Грач растратил все свои силы, весь свой жар, всю свою горечь, потому что не знал, что дальше будет хуже и больнее. Ведь Зелёные Листья должны нести тепло, радость, сытость, да? А Грачу они принесли горечь – и счастье. Отчаянное, скрытое, жаркое и тесное, в котором он задыхался, потому что не мог найти глоток воздуха, открыть пасть, заставить себя вдохнуть. Один вдох мог выдать его с головой. И Листвичка не была лучшей, не была первой – просто невероятной. Просто Грач хотел быть с ней всегда. Её схожесть с Ласточкой поражала и чуть пугала. А потом Зелёные Листья кончились. И Грач остался один со своими горечью и отчаяньем, с воспоминаниями, и жутко жалел, что полюбил ещё раз. Ведь от Ласточки к тому времени остался лишь свет, слабое сияние внутри, не способное обжечь, но толкающее вперёд, а Листвичка была пожаром, который питался ветром и самым слабым, который душил свет, не давал выхода… И Грач сгорел. Но он этим переболел, у него всё дрожало и выворачивалось внутри, но он возродился из пепла, восстановил свою пустошь и доверие к себе – пусть не полностью, пусть едва… И вспоминал ещё, как Хмуролика в его далёком детстве смеялась и говорила, когда что-то не получалось: «Ну не везёт с этим, значит, выйдет с чем-то другим… С любовью, например». Но с любовью у Грача совсем ничего не вышло. Только боль. И после Зелёных Листьев, минуя Листопад, наступили Голые Деревья, ледяные и беспощадные. Сумеречница. Нелюбимая, неродная, неласковая, холодная, бывшая рядом разве что ради сына… Хмуролика сейчас говорит, что она любила, и боялась своих чувств, и ненавидела их, а заодно и Грача. Мать, прекрасная глашатая и кошка, одна из немногих не говорит ему, что он сам всё сломал. И не осуждает. Но на этом и всё. Ни сочувствия, ни поддержки, ни утешения. Но Грач и сам знает, что их не заслужил. И говорит себе, что больше не полюбит. Он готов об этом кричать. Он устал любить, он истерзан, он ненавидит своё глупое сердце, такое мягкое и трепетное, как у королевы. А это приходится скрывать. Грач не хочет больше чувств, только покоя, пусть даже вечного… Но на самом деле всегда будет любить. Он же пропустил Листопад, да? Надо наверстать. Сердце у Грача дрожит и колотится, но снова готово чувствовать всё так ярко, потому что для этого оно и предназначено. Может, ему потребовалось три подруги, чтобы научиться терять с гордо поднятой головой?..