Показатель преломления

      Куда ведут благие намерения? Уж точно не в ад. Да и есть ли что подобное за тонкой гранью мира? Джон иногда думал на эту тему и почему-то казалось, что ничего хуже, чем жизнь на Земле, и придумать нельзя. Войны, конфликты, непонимание, боль, предательства, насилие - можно перечислять бесконечно, но список никогда не будет полным. Так почему бы не сравнить такое существование с преисподней? Правда есть, есть счастливчики у которых все легко и благополучно, но разве это отменяет беззаконие, что постоянно творится вокруг? И что если предположить, только предположить, что души ссылают сюда в наказание, а где-то там, где нет тела с его потребностями - всегда хорошо, светло и спокойно? Как бы там ни было, проверять свою теорию до конца он пока не собирался. Слишком уж любил это место и готов был продолжать бороться за то, чтобы пусть незначительно, самую каплю, но что-то изменилось в лучшую сторону. И если для этого надо встать в три ночи, чтобы бежать следом за неугомонным детективом, прикрывая его спину... что ж, возможно, вот он, джонов рай? Он правда, честное слово, собирался рассказать Шерлоку все как есть. Без прикрас, не жалея и не обеляя. Убрать все те недомолвки, которыми сам постоянно окружал себя, и будь что будет, даже если это станет последним разговором с Холмсом и наутро придется, в лучшем случае, паковать вещи, подыскивая новое место жительства, а в худшем - складывать ничего будет не надо, ибо там, куда он отправится, казенное в почете.       Но стоило набрать в грудь побольше воздуха как телефон на тумбочке предупреждающе тренькнул и Джон, малодушно отсрочивая неминуемое, подхватив аппарат ткнул на значок входящего сообщения. Уведомление о ММС. На фотографии - Клара и Гарри. Повисли друг на друге, изможденные очередным приступом смеха, заставшим их на пороге собственного дома. Они как раз переживали плановое "воссоединение" и, со слов сестры, собирались в этот раз довести дело до логического завершения, а именно, наконец-то, обрадовать Джона племянником или племянницей. Если бы на Уотсона с размаху выплеснули ведро ледяной воды, эффект вышел бы куда менее действенным. Не надо было быть гением или семи пядей во лбу, чтобы понять, ЧТО означал этот снимок и кто его прислал. Джон на миг прикрыл глаза, пытаясь выровнять внезапно сбившееся дыхание и собираясь с мыслями, в то время как Шерлок, перехватив его руку, потянул телефон к себе, хмурясь и покусывая губы. Мягкое прикосновение заставило соседа вздрогнуть, возвращая в реальность, вырывая из того мысленного ступора, в который он, похоже, успел впасть на несколько мгновений.       - Шерлок, - было видно, что начало далось Джону нелегко, но он как всегда удивительно быстро совладал с собой, - Послушай, Шерлок, клянусь, я никогда не хотел причинить тебе вред, более того, я никому не позволю этого сделать, но... сейчас не лучшее время для разговоров... я устал... давай все отложим на завтра... пожалуйста... Холмс окинул внимательным взглядом Джона - тот не прятал глаза, не сглатывал нервно, не облизывал губы, как неосознанно делал всегда, когда волновался и не мог прийти к однозначному решению. Нет, Джон моментально сопоставил имеющиеся факты, сделал единственно верный для него в данной ситуации вывод и собирался следовать вынесенному самому себе вердикту. Неукоснительно. Прекрасно зная, каким упрямым может быть друг, когда дело касалось безопасности близких ему людей, Шерлок, тем не менее, не смог удержаться от того, чтобы не поджать губы в недовольной гримасе. Но он, в отличии от своего соседа, умел оперировать полученными данными намного лучше, и там где Джон видел только один путь, Холмсу представлялся целый лабиринт со множеством отворотов, ложных тупиков и обходных путей, и как бы не хотелось надавить, Шерлок прекрасно понимал, что самое правильное и стратегически верное в данной ситуации - временно отступить. - Хорошо. Как скажешь. - Вздох облегчения, едва слышимый, указал на то, что он на правильном пути. - Можем отложить до утра. Можем вообще сделать вид, что ничего не произошло... - Действительно? - Джон с недоверием посмотрел на него. - Конечно. - Шерлок был сама беспечность и великодушие, и его блогер, прекрасно зная своего соседа, подозрительно прищурился и, как оказалось, не зря. - Я обещаю не расспрашивать и не предпринимать, пока ты сам мне этого не позволишь, никаких активных действий, чтобы выяснить правду, если ты, в свою очередь, пообещаешь мне не съезжать и держать меня в курсе всего, что с тобой происходит. Никаких внеурочных смен. Никаких свиданий. Никаких поездок к Гарри без предупреждения. - Может ты и в магазин за меня ходить будешь? - Джон был не настолько раздавлен, чтобы отказаться от своего привычного сарказма, что не могло не радовать. - В магазин пойдем вместе, - отрезал детектив, вызвав у своего блогера закономерный, полный удивления возглас. - А теперь ложись, - он встал, протягивая руку Уотсону, явно намереваясь лично проследить, как тот укладывается спать. - Шерлок, послушай, тебе тоже надо прилечь, так что иди, никто меня не выкрадет из моей спальни... - начал было Джон, надеясь что это немудреная шутка поможет немного разрядить обстановку, но, кажется, стало наоборот только еще хуже. Холмс, вытянувшись в струнку с зажатым в руке уголком одеяла, моментально напрягся, словно просчитывая про себя все возможные варианты похищения Уотсона, и, когда в его глазах загорелся привычный, слегка сумасшедший огонек, Джону так же привычно стало немного не по себе.       Быстро смяв в один неопрятный ком одеяло и подушку с кровати Уотсона, Шерлок, сунув все это добро в руки владельца, подхватил под локоть недоумевающего соседа и решительно потянул того в направлении лестницы. Прежде чем Джон успел возмутиться такому самоуправству, он уже стоял посреди спальни Холмса, в то время как последний торопливо перестилал простыни на необъятной кровати. Джон, озираясь по сторонам, только сейчас сообразил, что впервые с момента заселения оказался в спальне детектива. В то время как тот бесцеремонно, зачастую посреди ночи, мог запросто ввалиться к нему, Уотсону такое самоуправство даже в голову не приходило. Комната, которая почему-то всегда представлявшаяся доктору чем-то средним между химическим складом и свалкой токсичных отходов, поражала своей непритязательной, уютной обстановкой. Ничего лишнего, никаких частей трупов в банках с формалином или неконтролируемо почкующихся стопок книг и бумаг. Широкая кровать, два разнокалиберных светильника на тумбочках рядом, три (Господи, какая тут может быть безопасность?) окна, периодические таблицы на стенах, аккуратное бюро в углу с бросающимся в глаза бюстиком кого-то из великих, дверь в ванную, торшер... Вот, пожалуй, и все. - Здесь тебя точно будут искать в последнюю очередь, - как ни в чем не бывало невозмутимо сообщил детектив, ныряя под одело на "своей" половине кровати, выбрав место в непосредственной близости от двери. Джон тоскливо посмотрел в окно, выходившее в глухой внутренний дворик. Черт его дернул за язык. И отказаться, закатить скандал не было ни сил, ни желания. Он и так дискредитировал себя в глазах Шерлока дальше некуда. И если тот все еще по каким-то непонятным причинам продолжает считать Джона своим другом и таким оригинальным способом проявлять свою заботу о нем, то черт с ним, с Мориарти и собственным "я-не-гей". Одну ночь можно потерпеть. - Дай хотя бы пистолет схожу заберу, - проворчал Уотсон, окончательно смиряясь с тем, что и эту ночь не удастся отдохнуть. - Не требуется, - Холмс высокомерно кивнул на тумбочку в дальнем, предназначенным Джону углу. Предсказуемо, его оружие уже лежало там. И когда только успел? Ничего другого не оставалось, как взбить подушку и лечь под расправленное одеяло. Сон, предсказуемо, не шел. Разве тут уснешь, когда рядом Шерлок? И не в своем очередном сногсшибательном костюме, обтянутый им, прости Господи, как член презервативом, смешной преградой не скрывающей, а только подчеркивающей идущие от детектива флюиды. Сплошной непорочный секс. Невозможное сочетание. А в простых пижамных штанах и старой футболке, к которым, кажется, пора давным давно привыкнуть, ибо их Уотсон видит ничуть не реже, чем лейблы D&G. Но в том то все и дело, что вот такой вот домашний и уютный Шерлок, горячий, живой Шерлок, сносил джонову крышу намного сильнее, чем пижон с поднятым воротником пальто. И обманывать такого Шерлока в сто, в тысячу раз поганее, чем самовлюбленного засранца, каким видят его окружающие, каким позволяет видеть себя он. Но ведь это для пользы самого детектива, правда? - Джон, прекрати ворочаться, ты мешаешь мне заснуть, - недовольно пробурчала прямо в ухо причина бдения Уотсона. Только невероятным усилием воли удалось подавить в себе желание подпрыгнуть на месте. Или заорать. А лучше и то, и другое. Такая комплексная терапия была бы очень даже кстати, правда? Потому что меньше всего Джон ожидал вот этого - мягкого теплого дыхания у завитка*, от которого мурашки по телу, и причем ведь, ссуки, все - в одном направлении. Ну не гадство ли? - Если тебя терзают угрызения совести по поводу несостоявшегося разговора, - меж тем продолжал его мучитель, - то оставь. Я уже почти все вычислил. Так что ничего нового о душевных качествах и моральном облике Джима Мориарти ты мне не сообщишь. А с учетом того, что последние годы ты провел вдали от него - и о криминальных делах тоже. Кстати, он действительно Джеймс Мориарти, или Ричард Брук его настоящее имя? - Мориарти. Во всяком случае, когда мне было шесть, все звали его именно так. - О! - Мы знакомы с детства. - Джон, мой уровень развития позволяет понять с первого раза. - Черт. Извини.       Шерлоку захотелось ударить самого себя. Идиот! Нашел время проявлять свой знаменитый гонор. Джон, почти начавший поворачиваться на бок, лицом к Холмсу, теперь вернулся в исходное положение, безучастно уставившись в потолок. Знакомая, мучительная складка на лбу, к которой иррационально хотелось прижаться губами, словно от этого немудреного действия она исчезнет, указывала на то, что демоны прошлого прямо сейчас крутят перед его глазами кино с неброским заголовком "Детство и Отрочество Дж. Х. Уотсона" с криминальным гением в одной из главных ролей. Поговорили по душам, ничего не скажешь.       Меж тем Уотсон, до этого момента казалось бы полностью погрузившийся в свои воспоминания, неожиданно начал подозрительно принюхиваться. Прежде чем бравый доктор успел сесть и подхватить лежавший на тумбочке зиг-зауэр, тем самым поставив под угрозу всю задумку Шерлока, тот, только благодаря тому, что неотрывно наблюдал за Джоном, успев моментально сориентироваться, живой ртутной каплей перетек на соседа и прижался губами к виску, демонстрируя возможным сторонним наблюдателям самую, что ни на есть, пламенную страсть. Так, как ее представлял Холмс. Тело под ним, не ожидавшее подобной прыти, поражено застыло, даря такие нужные сейчас секунды, необходимые для быстрого объяснения происходящего. - Тшшш... Успокойся, мой храбрый, маленький защитник. Это свои. Я попросил Майкрофта проверить твою спальню на предмет прослушивающих устройств. Неужели ты думал, я позволю кому-то манипулировать моим блогером? Джон продолжал лежать неподвижно, Слава Богу, никак не реагируя ни на "храброго", ни на "маленького", видимо, начисто сбитый с толку два раза подряд использованным местоимением, что уже можно было считать своеобразной победой. Так как второй раз за вечер Шерлок падать с кровати не предполагал. Вместо этого очень хотелось немедленно выяснить, каким образом Уотсону удалось учуять профессионалов экстра-класса, присланных братом в ответ на короткую смс, набранную вслепую в тот момент, пока он тащил Джона по лестнице вниз, к себе. Неужели действительно - по запаху?       Вынужденная пауза закончилась самым неожиданным образом. Уотсон, резко перекатившись, оказался сверху не ожидавшего такого кульбита Шерлока, но прежде чем тот успел сформулировать для себя пару десятков возможных версий такого поведения, крепко обнял детектива, буквально вжавшись всем телом, и начал быстро-быстро шептать на ухо сбивчивые признания. Обо всем. Перескакивая с пятого на десятое. С прошлого на настоящее. С Мориарти на Морана. С Гарри - на Стемфорда. С Мэри - на Карла. А Холмс, жадно вслушиваясь в горячий шепот, автоматически запоминал все, даже не пытаясь анализировать поступающую информацию, ибо все его естество сейчас было занято абсолютно другим. В голове странными снежными хлопьями кружились и оседали обрывки мыслей о том, насколько идеально совпадают их тела в пространстве и как было бы здорово сейчас, сминая тонкую ткань, забраться под футболку соседу, самыми кончиками пальцев считывать с его тела эмоции, менять минусы на плюсы. А потом, если Джон позволит, повторить то же самое тентаклями. Но когда Уотсон, заливаясь мучительным, стыдливым румянцем, объясняя свою реакцию на действия детектива получасом ранее, попытался общими фразами описать, что в свое время творил с ним Мориарти, Шерлок проклял свою замечательную фантазию, в красках предоставившую ему трехмерную проекцию некогда случившегося с его Джоном. С его маленьким, храбрым Джоном, сумевшим не только не сойти с ума от происходившего, но и выбраться на свободу, чтобы вот так, просто, повстречаться однажды Холмсу, подарив одну из самых интересных загадок, которую можно было бы разгадывать всю оставшуюся жизнь и каждый раз ответ был бы немного другим.       Но для этого надо, чтобы Джон остался с ним. И самым простым было, в обмен, пообещать, что он никогда не позволит себе ничего лишнего. А про себя тихонько, вдогонку - пока Джон сам не попросит об этом. Не согласится добровольно. И скрестить пальцы, да вот, хотя бы, на ногах, чтобы это случилось до того, как тентакли в его теле ссохнутся и отомрут. А после накрыться одним одеялом и, наконец-то, прижаться грудью к крепкой спине, слушая размеренное дыхание заснувшего после исповеди Джона. И мечтать, чтобы утро не наступило никогда.