Черновики

- Вы понимаете, что у вас осталось очень мало времени? Молодой человек, сидящий в кресле напротив, нахмурился, плотнее закрывшись руками от остального мира. Вывести из себя Тсукишиму Кея было далеко не так просто, как могло показаться на первый взгляд, но атмосфера в комнате, задернутые вишневые шторы прокисшего цвета, равнодушный взгляд собеседницы — по капле эти детали переполняли чашу его терпения. От Шимидзу Киёко не укрылось, как он сжимает и разжимает пальцы на правой руке, словно торгуясь с самим собой и отбрасывая неподходящие варианты. - Вы хотите сказать, что это может как-то угрожать мне? - Я хотела сказать именно то, что сказала. Вы понимаете, что времени почти нет? - Как это связано с моим делом? Просто помогите мне, если можете. За это я и плачу вам деньги. - Если вы напуганы так сильно, что... - Я не напуган! Шимидзу молчала, разглядывая своего посетителя. Полумрак комнаты был таким обманчивым, что Тсукишима даже не был уверен, продолжает ли она дышать. Вырез темной блузки обнажал мягкие выпады ключиц и белый камень подвески с едва заметным красным пятном в уголке. Девушка была красива, но в эту комнату с вишневыми шторами приходили не за красотой. - Я не напуган, ясно? Вы сказали, что можете мне помочь. - Я могу лишь указать направление. Дальше двигаться вы будете сами. - Меня это устроит. Так что нужно сделать? - Для начала вспомните, при каких обстоятельствах вы впервые встретили его? - Лил дождь. Вторник, ровно месяц назад. Это были похороны подруги моей матери, я должен был забрать её после церемонии. - И? - Я ждал её в машине и разглядывал процессию. Ливень не утихал, все цветы прибило каплями. В какой-то момент я обернулся и увидел человека, который стоял прямо у автомобиля. Без зонта, куртки, в белой рубашке с короткими рукавами. - Какого цвета были его глаза? - У него не было глаз. - Тсукишима Кей снова заерзал в кресле, слишком массивном даже для его высокой фигуры. - И носа, и прорези рта и даже чертовых волос не было. Просто белый шар на шее, как рисовый онигири или порция мороженого. Полумрак комнаты заколыхался, наполнился вкусом мокрого асфальта и набухшей земли, в которой радостно копошатся черви. Тяжелый запах щекотал ноздри, и Тсукишима Кей поморщился с отвращением, больше напоминавшем страх. Запахи исчезли, стоило красавице Киёко чуть сдвинуть брови: - Вас это испугало? - Вы так шутите?! Скажу прямо, в восторге я не был. - То есть, только силуэт? - Да. Из-за потоков дождя я подумал было, что ошибся, но он стоял так несколько секунд и было видно, как капли стекают по его макушке. Гладкой и... пустой. - Вы не помните, сколько у него было пальцев на руках? - Что? Пальцев? Я не обратил внимания. Черт, да кто вообще будет разглядывать руки в такой момент?! Я думал, что тронулся рассудком, это было невозможно, понимаете, совершенно невозможно! - Я не буду обманывать вас, мистер Тсукишима. Лгать нашим клиентам не в правилах этого заведения. Но происходящее очень серьезно. - Вы обещали анонимность. - Кей снова попытался удобнее устроиться в кресле, громоздкий кусок дерева словно выскальзывал из-под него. - Никто не должен знать. Ни мои родители, ни мой брат, ни остальные. Если узнают, что меня преследует призрак... мои родители владеют крупным издательским агентством. Слухи могут все испортить. - Не думаю, что дело касается ваших родителей. И сейчас вам лучше позаботиться о себе, мистер Тсукишима. Вы сказали, призрак преследовал вас? Были еще встречи? - Да. Киёко молчала. Чем дольше длилась тишина, тем больше Кею казалось, что кислород девушке был вовсе не нужен — ее губы ни разу не приоткрылись, тело не шевелилось, ребра не раздвигались вширь. Она молчала, и Тсукишима боялся лишний раз моргнуть, чтобы её голова не превратилась в огромный рисовый шар. Оставалось только перешагнуть через себя и рассказывать дальше: - В тот вторник он просто исчез. Пялился на меня какое-то время и растворился в воздухе. Я подумал, дело в кладбище. Я не верю в нечисть и прочий сброд, но кто бы не купился на такое. Могилы, ливень, запах земли и разлагающихся цветов. Понимаете меня? - Что было потом? - В следующий раз мы столкнулись через неделю. Я шел по улице, это было в Синдзюку, рядом с издательством моих родителей. У меня были срочные документы, я торопился, не особо разглядывал прохожих и витрины, там было не протолкнуться в это время. И он прошел мимо меня, едва не задев плечом. Силуэт в белой рубашке с короткими рукавами, с головой без лица, ушей и волос. - Вы не роняли в колодец четки? Или камни из святилищ? - Что? Нет, конечно! - Не убивали кошек? - Бред! Если это все, что вы можете... - Как вы встретились в третий раз? - Сегодня утром. - Кей бесцельно запрокинул голову, разглядывая потолок. Странно, но казалось, что потолка не было вовсе. - Человек без лица в белой рубашке стоял напротив моего дома, когда утром я выходил на работу. - Вы запомнили детали? Хоть какие-нибудь? - Да, - посетитель пожевал губами, не решаясь продолжить. - Глупо, конечно, но призрак был обут в поношенные серые кроссовки. - Ясно. - Вы говорите это так, словно все оборотни, лисицы и демоны носят кроссовки, когда преследуют своих жертв. - Так вы это понимаете? - Что понимаю? - Что именно вы его жертва? - Иначе я бы не тратил свое время на вас. - Время? - Киёко удивленно захлопала ресницами. - Ах, время. Да, точно, мистер Тсукишима, ведь у вас его почти не осталось. Если ничего не предпринять, однажды утром вы проснетесь, подойдете к зеркалу, и человек без лица посмотрит на вас с той стороны. А потом ваше время закончится насовсем, мистер Тсукишима. - Так вы можете мне помочь? - Какое сегодня число? - Пятое апреля. - Мистер Тсукишима, все происходящее связано с вами и только с вами. Если хотите, это проклятие, которое вы же и навлекли на свою голову. Пока вы не исправите причину, развязка не наступит. - Но я ничего не делал! Не убивал кошек, не лгал, не воровал камни из святилищ! Почему это происходит именно со мной?! Алая капля в подвеске девушки моргнула, как глаз живого существа. - Творит недеяние он, но нет на свете ничего, не приведенного в порядок. Щеки Тсукишимы покраснели, он рывком высвободился из кресла и направился к выходу. Не попрощавшись, не поблагодарив и не обернувшись, молодой человек захлопнул за собой дверь. - Вот это нравы у современной молодежи! Шимидзу Киёко слабо пожала плечами. Кресло, которое причинило столько неудобств их клиенту, уже было занято. Куроо Тетсуро довольно потягивался, запрокинув ноги за подлокотник. Бесформенное огромное кресло едва не урчало от удовольствия, стараясь поудобней устроить своего гостя. - Он напуган, Куроо. Это нормально. - И ты хороша — нашла, когда учить человека премудрости древних. - Ему понадобится время, чтобы понять. Но он поймет. Уже понял. Он очень способный молодой человек. Это-то его и погубило. - Это юрэй? Проклятая кошка? Безголосая выпь-утопленница? Он отшил в школе дурнушку, и она наслала проклятие? Или повесилась в туалете, а теперь рыскает за ним повсюду? - Нет-нет. Тут все немного сложнее. - Красавица, я слушал тебя очень внимательно, но не понял ничего. Объяснишь мне? - У него талант, Куроо. А за такие вещи всегда приходится расплачиваться. - Завистливые конкуренты? Не проще ли подослать убийцу или зашить конский хвост ему в подушку? - Ноги, бакэнэко. Я жду. - Да, моя госпожа, - движение, которым юноша соскочил с кресла, было тягучим как растаявшая патока. - Вино, молоко, фанта? - Лимонад? - девушка уставилась на своего спутника. В глазах Тетсуро плясали бесенята. - Ты собираешься омыть мне ноги лимонадом? - Есть еще облепиховый чай, но от фанты запах приятнее. Так что, согласна? Киёко бесстрашно скинула туфли, разминая затекшие пальцы. Порой её работа выматывала так, что девушке хотелось вопить и рвать на себе волосы. И обычно Куроо хватало такта не мучить её вопросами до тех пор, пока силы не восстановятся. По пустой темной комнате пополз очаровательный запах апельсинов. Даже искусственный, он приносил свежесть и воспоминания о временах, которых никогда не существовало. Бакэнэко, мурлыкая себе под нос, растирал изящные ступни своей хозяйки. И когда тепло от его сильных пальцев наполнило колени и бедра, Киёко заговорила: - Ты ведь знаешь легенду о том, что мы все лишь отголоски сна Брахмы, который потерял себя в сновидениях? О том, что мы разрубленные куски, которые время должно сшить обратно в холст? - Ты о том, что мы все — и ты, красавица, и голливудские звезды, и поп-айдолы, и бабочки, и императоры — мы все снимся какому-нибудь выпивохе из Осаки? Хороша байка! - Это не байка, кот. - Ладно, ладно. Я слышал и про Левиафана, и про Адама Кадмона, и про Одина, пробитого копьями в вечном сне. Что толку? При чем тут этот надутый белобрысый выскочка? - Есть люди, чьи души раньше были сновидением. Одним сновидением, испугавшимся резкого звука и разбившегося на две части. Когда внезапно будят ребенка, или когда ты просыпаешься от кошмара, твой сон рвется пополам. Душа этого юноши состоит из вот такой вот половинки чужого сна. - И что с того? Душа-то его собственная, он сам ей хозяин, разве нет? - Не совсем так, бакэнэко. Дело в том, что... Дверь распахнулась настежь, но свет коридора побоялся вторгаться в комнату, замявшись на пороге. Тсукишима Кей был бледен, словно полотно, под глазами залегли темные круги, как у человека, пойманного в ловушку бессонницы, одежда выглядела несвежей. Куроо присвистнул, разглядывая посетителя, но Кей, казалось, не замечал его. Он добрел до громоздкого кресла, пошатываясь в разные стороны, рухнул, не заботясь о позе и комфорте. Уставился на Шимидзу, устало растирая щеки руками: - Вы были правы. Они везде. - Они? - Призраки. Люди, с которыми я общаюсь, водители автобусов, продавцы цветочных магазинов — они все превращаются в этих монстров без лиц и волос. Я могу разговаривать с человеком, отвернуться на миг, а потом посмотреть на него и... и он уже без лица и ушей. Просто стоит и не двигается, и никто больше этого не замечает. Я снял все зеркала в доме и спрятал в чулан. Перестал смотреть в зеркало заднего вида в машине. А потом и водить бросил совсем. Как я только не рехнулся за этот месяц. - Какое сегодня число? - Вы постоянно это спрашиваете? Одиннадцатое июня. - Ясно. - Я съехал от родителей. Обычно они звонили мне каждый день, но уже третьи сутки от них нет вестей. И я понимаю, что если наберу их номер, мне никто не ответит. А приезжать туда и видеть... видеть их тела с рисовыми шарами вместо голов я не могу. Киёко задумчиво постучала кончиками пальцев по столу, камень на её груди пульсировал и жегся. - Мистер Тсукишима, боюсь, что я не успею ничем вам помочь. Мое время и ваше время текут в разных реках. У вас остается последний шанс, и только от вас зависит, сумеете ли вы им воспользоваться. - Как мне остановить происходящее? - Вам нужно вернуться к самому началу и понять, что именно вызвало это проклятие. - Но я ничего не делал. Ничего, что... - Мистер Тсукишима, кем вы работали? - Я помогал родителям в их издательстве. Занимался договорами с писателями и журналистами. Кое-что редактировал. Иногда писал очерки. Иногда... иногда дописывал за спившимися авторами их книги или новеллы. У меня неплохо получалось. - Вы когда-нибудь желали чего-то? Женщину, деньги, власть? - Я хотел написать роман.- Кей медленно раскачивался на месте, кресло возмущенно скрипело и ворчало. - Всегда хотел, с детских лет. Родители часто говорили о работе дома, так вышло. И я придумал одну историю, был одержим ей, постоянно прокручивал в голове. Она не отпускала меня, стала буквально частью меня, моим параллельным миром. - Так вы его написали? Ваш роман? - Я бросил. Не довел до конца. Мне не нравилось, все выходило не так, как должно было. И опять же, была работа в издательстве. Много работы, которую я не мог никому поручить. Это было важнее моей писанины. - Незаконченное дело, - пальцы Киёко замерли. - Вот оно что. Вы начали дело, и не закончили его. И оно решило сделать это самостоятельно. - Что вы там бормочете? - О чем должна была быть эта книга? - Мой роман? - Тсукишима устало зажмурился. - Какая теперь разница? - Расскажите. - Про подростка. Обычного подростка, который решает умереть. Покончить жизнь самоубийством. Ему никак не удается найти свое место в жизни, он напуган, чувствует себя пустым. Такая пародия на современное общество, где все притворяются добрыми и понимающими, но на самом деле не протянут руки, даже если ты шагнешь из окна. Лишь бы не запачкал им ботинки. - А этот подросток из вашей книги — какой он? - Да самый заурядный. Посредственность. Веснушчатый, худощавый, невысокий. У него нет настоящих друзей, он не изгой, хуже: пустое место. Но все меняется, когда он решает покончить с собой. Об этом и роман. Это разве имеет значение? - Как давно вы бросили писать? - Больше года. Иногда руки чесались написать хотя бы страницу, но я останавливал себя. Есть вещи и поважнее. - Вы знаете, что наши мысли притягивают к себе чужие мысли и сны? - Я схожу с ума. - Тсукишима продолжал раскачиваться на месте, уставившись в пустоту перед собой. - Происходящее невозможно, призраков не существует. Это ужасный сон, который должен вот-вот закончиться. Мне не стоило возвращаться сюда, я случайно проходил мимо этого здания и вспомнил про наш предыдущий разговор. Вы не медиум, а самая обычная шарлатанка, от вас никакой пользы. - Попробуйте написать хотя бы страницу вашего романа! Хотя бы строчку! Хоть одно слово! Поверьте, это может все изменить! - Вы сумасшедшая. - Тсукишима выпрямился, нетвердо покачиваясь на ногах. Было видно, что он не спал уже несколько ночей. - И ваша голова вот-вот превратится в шар. Мир превратился в кошмар, из которого я не могу выбраться, а вы советуете мне дописать роман? - Ваша душа была неполной, мистер Тсукишима. Лишь одна сторона зеркала, за которой прячется вторая. Если вы не допишете вашу историю, она допишет вас сама, и тогда в зеркале вместо вашего лица отразится пустой круг. Это очень опасное проклятие, которое... - Прощайте. - Кей потянулся к дверной ручке. - Мне не стоило приходить. - Постойте! Оставьте мне вашу визитную карточку. Обещаю, я не буду звонить вам и беспокоить своими советами. Но вдруг кто-то из моих знакомых захочет отнести в издательство роман. - Вот, - прямоугольник упал на мягкую полость кресла. - Я еще иногда выхожу на работу. Иначе.. иначе я точно сойду с ума. Прощайте. Бакэнэко фыркнул, поморщив нос. В опустевшей комнате снова запахло апельсинами: - Нет, ну ты видела, какой наглец? Ты же ясно сказала ему возвращаться домой и дописывать свою книжку! - Он обменял свою половинчатую душу на эту историю, Куроо. - девушка расслабленно опустила плечи, пальцы бакэнэко снова дотронулись до её ноги. - Если бы ему хватило силы воли дописать ее, это был бы шедевр. Эта книга так сильно хотела родиться, так страстно желала быть написанной, что когда он забросил её, она убила своего создателя. - Отвратительная история. А при чем тут сны и половинчатые души? - Ну ведь часть от его души должна была достаться кому-то второму, так ведь? - И поэтому ты попросила визитку? Кстати, я заказал в нашем любимом магазинчике диетическую кока-колу и ореховый сироп — хочу попробовать на твоих пятках, красавица. Посыльный должен вот-вот доставить заказ! - А чем тебе не нравится классический набор из вина и молока? - Ты сначала попробуй, а потом уже жалуйся, ясно? И вообще... - Эм, здравствуйте! - дверь комнаты распахнулась снова, на пороге оказался худой мальчишка с отросшими волосами в оранжевой куртке посыльного и с увесистым кульком в руках. - Это заказ для агентства по изучению оккультных наук и... - Да-да, это моя кола и пицца? - Куроо моментально оказался у входа, осмотрительно не переступая порог. Мальчишка неуклюже улыбнулся, его веснушчатый нос забавно топорщился при улыбке. - Да, мистер Куроо. Как обычно, двойная с анчоусами и маргарита. - Молодец, Ямагути-кун, а жевательную резинку ты не забыл? - Никак нет, мистер Куроо, ваша любимая, с лаймом. - Отлично! А лапша? - Вот. И вот! - Ну у тебя и память, Ямагути-кун! А мои журналы? - Вот, свежий июльский номер. - Да ты наверное на первом месте в школе по всяким тестам и сочинениям! С такой-то памятью! Щеки Тадаши зарделись, он смущенно пролепетал: - Да не то чтобы, мистер Куроо. Вы редко у нас заказываете, раз в несколько месяцев, но заказы у вас большие и интересные. Но помнить заказы недостаточно, чтобы повысить успеваемость в выпускном классе. Учителя не в восторге от моих оценок. - Ямагути-кун, - Киёко закрыла глаза, прислушиваясь к шепоту своего амулета. - Скажи, у тебя есть дело, ради которого ты готов на все? Что-то, что крайне важно для тебя. Что-то, что делает тебя полным? - Ох, госпожа... - Ямагути сконфуженно мял в руках фирменную кепку с ярким лейблом. - Я... ну, вы только не смейтесь... я начал писать книжку. Месяца три-четыре назад. Проснулся ночью, внезапно, и вдруг понял, что должен написать эту историю. Первое время писал как одержимый, не спал по ночам, постоянно обдумывал детали, разговоры, героев. Это было важнее чем сама моя жизнь. - Ого. - Тетсуро потрясенно уставился на Киёко, потом снова на рассыльного. - Только не говорите мне, что... - И знаете, мои дела сразу пошли на лад, госпожа. - Ямагути выпрямился. - Оценки подтянулись, мама стала поласковей. Даже в школе появились приятели. Я вступил в литературный кружок и иногда зачитываю им главы из своего романа. И им нравится! Г-говорят, нужно бы её опубликовать. Вот только она не дописана. Осталось еще несколько глав. И я не уверен, что издательства возьмутся за такое. - Возьми, - в пальцах бакэнэко сам собой оказался белый прямоугольник, который Тсукишима обронил на кресле. - Это визитка одного редактора. Он мастак дописывать чужие работы, возможно, допишет и твою. У него отличные связи в крупном издательстве, если твоя книжка ему понравится, непременно опубликует. Позвони ему сегодня же. И сразу расскажи, кто тебя послал и о чем твой рассказ. - Спасибо огромное! - посыльный склонился в глубоком поклоне. - Спасибо! Я сегодня же допишу роман и позвоню ему! Спать не буду, ужинать, но допишу! У меня предчувствие, что эта история обязательно будет напечатана! - Это твой выбор, Ямагути-кун, - глаза Киёко мерцали в полумраке. - Позвонить или дописать историю. Никто из нас не может повлиять на тебя. Удачи. - Спасибо вам, госпожа! Я о-очень ценю вашу помощь! И кстати, - Ямагути обернулся, на прощание махнув им рукой. - Это будет роман про молодого писателя, сына владельца издательства, который сходит с ума из-за того, что становится одержим своей повестью. И в конце этой истории он решает повеситься, потому что книга выходит за пределы своих страниц. Знаю, звучит странно, но в романе получается очень хорошо! Остались последние главы, и почему-то главный герой ждет какого-то звонка. Я так и не понял еще, какого, но осталось всего чуть-чуть, и этот звонок вроде как должен быть. Я подумаю сегодня вечером над этой главой и решу, как оно должно произойти! А потом вернусь и обязательно расскажу вам, госпожа! И вам, мистер Куроо! - Удачи, - камень на шее Киёко мерцал алыми переливами, девушка улыбалась тепло и грустно. - Удачи тебе с этой книгой, Ямагути-кун. Посмотрим, кто из вас успеет написать последние главы первым.