Черновики

Иногда нам всем кажется, что мир чудовищно несправедлив, ведь правда? Когда мы видим, что все наши усилия напрасны. Что дорога, которая заняла столько сил и времени, закончилась тупиком. Что история, которой ты бы хотел гордиться, превратилась в фарс. Что всех твоих усилий недостаточно. Ямагути Тадаши щурился, разглядывая ослепительный диск солнца в небе. Тсукишима, это, конечно, «луна», но вот для него, Ямагути, этот человек стал самым настоящим солнцем. И если подумать, Тсукки ведь никогда не позволял себе увлекаться чем-то всерьез. И это пугало Ямагути больше всего на свете. Ведь если у Тсукки все получалось даже без малейших усилий, насколько он будет хорош, если постарается? Тсукишима никогда не пытался чего-то добиться и ко всему относился снисходительно – в том числе, и к стремлению других добиться чего-то. А значит, даже такой слабак, как Ямагути, мог оставаться слабаком и дальше – ведь Тсукишиме Кею не нужно было ничего доказывать. Можно было просто оставаться собой, просто быть первогодкой в старшей школе, учиться играть в волейбол, хихикать над остальными игроками Карасуно, чересчур увлеченными игрой. А потом безумие из головы Хинаты и остальных пробралось и в светлую голову Тсукишимы. Мяч в очередной раз пошел не по той траектории и врезался в сетку. Руку уже начинало сводить от напряжения, но Ямагути старался об этом не думать. Он ведь принял решение не отставать, ведь так? Если очень сильно постараться, если очень-очень… Мяч снова врезался в сетку и скатился на землю, насмешливо подпрыгивая. С детской площадки раздались ехидные реплики первоклашек, кто-то захохотал в голос. Спина моментально взмокла, щеки покрылись пятнами. Он до сих пор цепенел от страха, когда над ним смеялись, и этот самый позорный секрет Тадаши не посмел бы рассказать никому. Поэтому с Тсукишимой и было так просто – не делать ничего, не выделяться, не пытаться совершить подвиг, который закончится провалом и за который ты получишь целое море насмешек. Солнце в эти выходные разошлось не на шутку, и даже на спортивной площадке в центральном парке было слишком душно и жарко. Или это собственные мысли подогревали изнутри Ямагути на своем едком пламени? Нужно попытаться еще раз. Тсукишима теперь играет серьезно, Тадаши тоже должен попытаться. Нельзя сдаваться вот так просто. «Разве это просто?». – Ноги Ямагути дрожали словно вишневый кисель в стакане. – «Это ни черта не просто! Ничего же не выходит! Ничего, как бы я ни старался!». Когда слишком много думаешь о посторонних вещах, руки не слушаются. Для хитрой подачи нужна невероятная концентрация, нужно держать мысли и тело вместе. Но когда в твоей голове только лицо лучшего друга и ужасные воспоминания средней школы – любая подача развалится, как замок из песка под ленивой морской волной. Как он и думал – ничего не вышло. Яркий круг мяча укатился куда-то по тропинке вниз, подальше от старенькой волейбольной площадки и голосистых подростков, меняющих наклейки на брелоки и вкладыши из настольных игр. - Черт! – Тадаши в который раз почувствовал себя никчемным. Шимада и остальные говорили, как много времени это займет, но ведь должно же у него получаться хоть иногда? Ну хоть одна подача из пятидесяти? Из сотни? Или за это изнуряющее воскресное утро он уже успел промахнуться мимо цели больше одного миллиарда? Под насмешливые реплики детей пришлось плестись за мячом вглубь парка, перелезая через декоративные ограды и карликовые кусты. Вроде как он прошел уже слишком много, вроде как голову припекало и во рту был противный металлический привкус поражения, а дома ждали диски, любимые игры и холодный лимонад с печеньем, но… - Ого, так это была твоя подача? Ямагути сжался, втянув голову в плечи еще больше, чем делал обычно. Только не это. Только не здесь, не сейчас и не в такой момент. Солнцепёк, изнурительная жара и выходные разогнали почти всех посетителей парка по кафе, кинотеатрам и тенистым дворикам. Остались только самые настоящие монстры, которых не могли испугать никакие лишения. Те, кто не боялся ничего и у которых всегда все получалось. Запыхавшийся Кагеяма Тобио в спортивной форме одобрительно кивнул ему, не спеша отдавать мяч: - Я и не знал, что ты тоже здесь тренируешься по выходным. Вы с Тсукишимой отрабатываете подачи? Точно, скоро же следующий матч… - Его здесь нет. – Тадаши почему-то чувствовал себя ужасно. Одно только присутствие товарища по команде моментально выбило у него из-под ног последние крохи уверенности. Кагеяма был из той же породы, что и Тсукишима – уверенный, привыкший побеждать и безжалостный к проигравшим. И из той же породы, что и Хината Шоё – готовый лбом пробивать любую стену, даже если её ставили перед тобой специально для твоего же блага. Ужасное сочетание. Самое ужасное для такого безнадежного дня. - Один? – Кагеяма с удовольствием подбросил мяч, привычно выверяя движения. – Один отрабатываешь подачи? - Да. - Неудобно же. Ты один и подаешь, и за мячом бегаешь? - Д-да. – Теперь Тадаши чувствовал себя дураком вдвойне. Хорошо хоть Король Площадки не слышал, как над ним потешается мелюзга из соседних дворов. – Все нормально, я пойду, пожалуй. - Уже заканчиваешь? – В синих глазах промелькнуло что-то, похожее на подозрение. – День же только начался. - Ты что, тренируешься с завтрака до заката? – Попытка отобрать мяч не увенчалась успехом: Кагеяма сделал неуловимое движение на полкорпуса назад, задумчиво хмуря брови: - Только если не задают много по математике. Если есть формулы и цифры, тренироваться приходится после обеда. - Мне и правда пора, я опаздываю на встречу. Да и я достаточно уже сделал подач на сего… - Пойдем, покажешь. – Отсутствие чувства деликатности позволяло Кагеяме не обращать внимания на намеки и полутона. – Я как раз закончил с пробежкой и могу немного размяться. Первой мыслью Тадаши было провалиться сквозь землю. Второй – убежать как можно быстрее, но в беге, как и в подачах, его навыки были невысоки. Кагеяма может догнать его даже не запыхавшись, а самое ужасное – рассказать в школе о том, как ужасно Тадаши выполняет подачи. На тренировках почти никто не видел, сколько усилий он прикладывает, а после занятий ему иногда помогали бывшие выпускники Карасуно – взрослые люди, сплетнями не занимавшиеся. Ямагути сглотнул ком в горле, ощущая одну только беспросветную панику. Он опозорится перед Королем Площадки и тот обязательно поднимет его на смех. А потом расскажет об этом Хинате, и эти два придурка будут тыкать пальцами ему вслед. И рядом даже нет Тсукишимы, чтобы наговорить колкостей и гадостей их связующему. О, небо, если бы Тсукки был бы здесь, что бы он сказал? Как бы выкрутился? Что бы сделал? - П-послушай, у меня и правда нет времени, чтобы… Но Кагеяма уверенно шагал вперед, не оборачиваясь на его лепет. Дети захихикали, стоило им появиться на площадке, самый высокий крепыш издевательски разрубил воздух рукой, изображая движение Тадаши. У Ямагути язык моментально прилип к нёбу, все мысли спутались и выпарились из разгоряченной головы. Какой ужасный день. Пожалуйста, пусть это все кончится побыстрее! - Будем отрабатывать подачи друг на друге. – Кагеяма подбрасывал мяч в воздух с такой любовью, что у Тадаши неприятно кольнуло в груди. В последнее время - очень редко - у Тсукишимы появлялось такое же выражение на лице, как и у Кагеямы сейчас. Ужасное выражение, означавшее, что пропасть между Тадаши и Кеем увеличивалась в сотни раз. Какие мосты могли соединить победителей и проигравших? Какие дороги можно было проложить по воздуху? Если у Тадаши не получится ничего доказать Тсукишиме и остальным, останется ли он в полном одиночестве? И этот страх заставил Тадаши кивнуть и поплестись на свою половину поля. - Подача! – Кагеяма подпрыгнул в воздух так легко, что у Ямагути на миг защипало в глазах. Удар идеально прошел над потертой старенькой сеткой, которую на ночь заботливо сматывали смотрители парка. Нечестно. Почему мир так несправедлив к нему, Тадаши, когда он старается так сильно? Прежде чем провидение успело ответить на этот вопрос, мяч с силой ударил его в живот и отлетел в кусты. - Ох! - Ты в порядке?! – Кагеяма быстро пересек поле, нахмурившись. Дети на игровой площадке захлебнулись от смеха, раздалось улюлюканье. Кто-то даже схватился за живот, подражая неловкому падению старшеклассника. И это было так стыдно, что Тадаши схватился за протянутую руку, лишь бы быстрее повернуться спиной к потоку насмешек. - Д-да, все нормально, я просто не очень хорош в приеме. – Губы Ямагути тряслись, перед глазами все смазалось. – И в доборах. И в блоках. И в подачах. И-и бегаю я просто отвратительно. И даже в основной состав команды меня почти не берут. И даже… даже… - Давай по десять ударов каждый. – Тобио совершенно буднично прикрыл глаза ладонью от солнечных лучей, высматривая мяч. Тадаши с ужасом заметил, что все еще сжимает его руку и поспешил разорвать прикосновение. – Я начну, ты принимаешь. Будем отрабатывать только центр, хорошо? И насчет приема – колени, руки вперед, не наклоняйся чересчур низко, иначе встретишь мяч головой. Не сутулься, расставь ноги чуть пошире. - Ого, целая инструкция. Ты всем так подробно объясняешь? – В глазах все еще прыгали жидкие солнечные пятна, живот ныл от страха и боли. Если бы только Тсукки был рядом, ничего этого бы не произошло! - Хината. – Кагеяма выразительно пожал плечами, словно одно упоминание о самом быстром и неугомонном игроке их команды всё расставляло по своим местам. – Ладно, я за мячом. Точно. Тадаши вытер лицо, все еще стараясь не поворачиваться лицом к детской площадке. Еще же есть Хината Шоё, который тоже иногда принимает мячи лицом, животом, коленями и всеми частями тела, кроме рук. И ничего в этом нет такого ужасного, и ничего особо смешного тоже… - Точно не болит? – Кагеяма уже стоял напротив, прижимая к груди мяч. Как и с Тсукишимой, приходилось поднимать голову, чтобы посмотреть на него. – Хината бы уже убежал в уборную. - Нормально. – Почему-то мысль о том, что кто-то когда-то принимал подачи хуже него самого, придает Ямагути сил. Он даже оборачивается к детям и умудряется нацепить на лицо самое равнодушное выражение. – Давай я попытаюсь еще раз. Т-только не очень сильно бей, ладно? - Ладно. – Синие глаза смотрят прямо и открыто, и в них нет самого ужасного для Ямагути Тадаши: насмешки. Кагяеме, кажется, и правда неважно, что мячи валятся из рук его неуклюжего товарища по команде, или что каждую его вторую подачу Ямагути теряет в аут, или что шнурки на его кроссовках развязываются быстрее, чем он их завязывает. Дети давно забросили все игры и с жадным наслаждением обсасывали взглядом каждый промах Ямагути, давясь насмешками и тыча пальцами в свою жертву. Каждый смешок окровавленным копьем пробивал его легкие или поясницу, мешая сосредоточиться на игре. Неудивительно, что все продолжало валиться из рук. - Твои подачи. - Кагеяма ободряюще кивнул головой – или Тадаши это только показалось? Вообще, для такого засранца, каким себе представлял Короля Площадки Ямагути, Кагеяма вел себя очень даже неплохо. По крайней мере, он ни разу не усмехнулся или не скрестил самодовольно руки, пока Тадаши выковыривал улетевший мяч из кустов и колючек. Кагеяма был так же собран, как на любой полноценной тренировке, и в его взгляде ни разу не промелькнуло снисхождение. И когда Ямагути замахнулся, чтобы нанести удар, даже воздух на чужой половине поля заискрился и стал тяжелым. Король Площадки, да? Обязанность короля – вести за собой, ведь так? Почему-то именно эта мысль промелькнула в голове, когда мяча коснулась вспотевшая от страха ладонь. Кагеяма смотрел на него так, словно Ямагути Тадаши был самым опасным противником на земле. Словно не существовало игрока от рождения времен до конца вселенной, способного превзойти Тадаши в мастерстве. Словно бы от этой подачи зависела судьба всего мироздания. Словно бы он не был неудачником, лишь пытавшимся догнать талантливого друга. И эта магия сработала. Мяч перелетел сетку, закрутился, но в конце связующий успел-таки вытянуть руки. - Отлично! Еще! Внутри что-то прыгало, крошилось и ломалось. Солнце пекло слишком сильно для обычного выходного дня. Король смотрел на него как на равного – и на короткий миг это сработало. Ведь сработало же, правда? - Е-еще раз! – Ямагути зажмурился, пытаясь сохранить это чувство в памяти. – Еще подача! Может быть, однажды все изменится? Если он очень-очень хорошо постарается? Потому что Тадаши уже не был уверен, что сможет забыть этот взгляд. Распухшее от солнца воскресенье продолжалось, навалившись своей массой света и жара на поблекший парк. ___________________________ - Д-держи. – Ямагути уставился в землю, протягиваю руку. – Вот. - Ого. – Кагеяма с удивлением принял свою порцию. – Мороженое? Спасибо. - Тебе спасибо. За тренировку. И… ну, за все спасибо. - Ты тут каждое воскресенье тренируешься? Я бы тоже мог иногда, если хочешь. Тадаши запнулся, разворачивая обертку. Кто-то еще. Кто-то еще, кроме Тсукишимы и Шимады, будет знать о его слабостях? Кто-то еще терпеливо будет ждать, пока он плетется через все поле за непринятым мячом? - Я… я не думаю, что тебе будет интересно. Я не очень хорошо играю, да и вдвоем немного сложно… - Если больше тренироваться, выйдет лучше. – Тобио уже весь перемазался мороженым, довольно ухмыляясь. – Воскресенья я все равно провожу один. Тадаши открывает рот, чтобы отказаться, но вместо этого мнется на месте и невразумительно бормочет что-то, похожее на «да». Тобио кивает и машет рукой на прощание, привычно переходя на бег. Скоро его ветровка сливается с листвой, а потом и вовсе пропадает. Иногда мир бывает к нам несправедлив вдвойне. Мороженое продолжало таять, стекая по руке липкой белой ленточкой, но Тадаши не замечал этого. Колени размякли, а мысли вообще стали глупыми и безвольными. Нужно только продержаться одну неделю до следующего воскресенья, и тогда он будет знать наверняка. Если подумать, Кагеяма это «тень». Но если для него, Ямагути, луна стала солнцем, чем тогда станет этот мрак?