Черновики

- Следующий. Очередь сдвинулась на шаг, все перешептывания и разговоры притихли, как пугливый огонёк замолкает перед угрюмым сквозняком, чтобы снова разгореться, когда минует опасность. Большая дверь захлопнулась, проглотив еще одного человека – обязательный медосмотр проводили нечасто, и обычно сразу после него начинались неприятности. Каждый раз придумывали новые развлечения – то обязательные тесты, где треть заканчивалась смертями подопытных, то проверки на стрессоустойчивость и выносливость, то командные задания, во время которых нужно было избавиться от всех противников, а потом и товарищей по группе. Убивать было необязательно, но многие забывались и заходили слишком далеко. Лучше бы в этот раз были тесты. С этим у Кагеямы никогда не было никаких проблем. Еще один человек шагнул вперед, и старожил чуть повернул голову, разглядывая лицо своего соседа. С вечера их знакомства прошла почти неделя, синяки, оставшиеся после грубой ловли, успели подзажить, ссадины затянулись ровной и гладкой кожей, светлой до веснушек. Мальчишке явно бы не помешало немного солнца, но в этих местах солнечный свет был настоящей редкостью. Бледная рыжина волос в слепящем электричестве светильников почти пропадала, но Кагеяма теперь точно знал, что они – рыжие. Его новый сосед Хината Шоё - рыжеволосый пустой, с приоткрытыми чуть розоватыми губами, от одного взгляда которого во рту становится сладко. И с этим нужно что-то делать, и срочно, пока Кагеяма еще может контролировать свои поступки. Интересно, и как он будет решать тесты и отвечать на вопросы, если вся его голова забита лишь Хинатой Шоё? Мальчишка вторую ночь подряд молча залезал на его постель и, отвернувшись, прижимался к стене. Кагеяма ложился спать так же молча, отвернувшись в другую сторону. К рассвету их лодыжки переплетались, рыжие волосы Хинаты оставались на подушке, а тело промокало стуком чужого сердца. Спящий Шоё выглядел еще большим идиотом, чем обычно, но это было даже забавно. А потом включались сирены, карие с позолотой глаза распахивались, и в них поселялся подслеповатый страх зверя, загнанного в угол. - Следующий. Хината вдруг протянул руку и дотронулся до его запястья. Нерешительно приоткрыл рот, попытался сказать что-то – и не смог, отодвинувшись обратно. В точке на коже, которой коснулись пальцы Хинаты, словно взорвалась электростанция. - Следующий. Кагеяма посильнее захлопнул рот, чтобы не сорваться на ругань. Все тело выло и дрожало, вишневый сок в мыслях густел и превращался в вино. Подумать только – одно прикосновение Шоё пьянило его так, что сдерживаться причиняло боль. Зря он спутался с этим пустым, зря он стал ему помогать, зря разрешил прижиматься к себе по ночам. Новичок низко наклонил голову, и Кагеяма вдруг догадался, что нужно сказать: - Хватит трястись. Это обычный медосмотр. Тебя никто не будет заставлять сдавать квалификацию. И им плевать, что ты… что твой первый уровень такой дурацкий. - А если… если они скажут остальным… - Плевать. – Кагеяма пожал плечами. – Какая разница. - Ты не понимаешь. Ты не оказывался в такой ситуации раньше. - Не забивай этим голову. Уже наша очередь. - Уже?! - Не паникуй. Веди себя как обычно. Если кто-нибудь заметит, что ты взволнован, могут заподозрить. - Ч-что заподозрить? - Например, что тебе есть, что скрывать. Если не хочешь привлечь внимание, закрой рот и перестань выглядеть как беспомощный ребенок. - П-придурок! –Хината с вызовом задрал нос. – Я нормально выгляжу! Да я старше тебя на полгода… - Следующий. – Смотритель в прорезиненной куртке уставился в свои бумаги, вычеркивая что-то карандашом. – Поторапливайтесь. Кагеяма шагнул вперед в глотку дверного проема, оставляя позади все эту цветную шелуху мыслей и образов. Волосы Хинаты на его простыне и подушке, прикосновения, которые были слишком неуместными и несвоевременными для случайностей, собственные глупые фантазии, в которых его новый сосед не сопротивлялся, не пытался вырваться и не всхлипывал. Теплые огоньки воспоминаний хрустко ломались под ногами, стряхивались и забивались в щели и трещины. Длинный коридор заканчивался темнотой, большинство дверей были заколочены и заперты, из-под некоторых тянуло сквозняком, воздух пах сыростью и её вездесущей спутницей – плесенью. Когда-то раньше на месте этих комнат и коридоров плескалась соленая морская вода, но затем залив превратился в отмель, а потом и вовсе в пустынную равнину, на поверхности которой так и не прижилось ничего живого. Идеальное место как для них, так и для их сторожей и ловчих. Кагеяма привычно шагал вперед к знакомой двери, не обращая внимания на то, что сопровождающий мужчина в прорезиненной черной куртке старается держаться от него подальше. Если он слишком задержится здесь, его бестолковому соседу придется добираться до их флигеля в одиночку – никто не станет возиться с пустым. В какие проблемы для Хинаты может вылиться пара этажей и переходов, один лестничный пролет, общий зал и длинный сквозной коридор? Запах застоявшейся в щелях воды щекотал ноздри и забирался под веки, отсыревшая дверь противно скрипнула. Находившиеся в комнате люди обернулись, оторвавшись от бумаг, лампа беспощадно подчеркивала их бледные лица, впалые щеки, блестевшие от пота лбы и скулы. Обернулись все, кроме старика в пожелтевшем заношенном халате, раскладывавшего пробирки и мензурки на дальнем столе. Именно он и заговорил первым: - О, вот и ты, Кагеяма-кун. Давно не виделись, давно не виделись. Думаю, ты не удивляешься, что мы все чувствуем твое присутствие еще задолго до того, как ты войдешь в кабинет, так ведь, хе-хе? Сам же понимаешь. Кагеяма разглядывал бугры лопаток, которые старость выталкивала на поверхность из его спины. К окружавшим его смотрителям он испытывал такое же чувство, которое испытывают к помойным крысам в проплешинах, забравшимся в праздничный пирог, но вот к этому старику в запачканной одежде – к нему у Кагеямы не было больше никаких эмоций. Абсолютно никаких. - Слышал, ты опять повздорил с Тсукишимой-куном? – Старик перекладывал бумажки из одной стопки в другую, аккуратно выравнивая их края. – Когда вы уже наконец поубиваете друг друга, а, мальчики? Впрочем, что же это я. Вы с ним слишком большие эгоисты для этого. Так-так, ладно, займемся бумагами. То, что ты так сильно любишь. Тесты. Для тебя – опять тесты. Не знаю, что там в голове у этих дураков, но они все время присылают тебе тесты. Логика, ассоциации, чернильные пятна и дохлые кролики – все тебе, все твоё. Я бы на их месте просто вскрыл бы твою черепную коробку и запихнул туда пару клемм, но у молодежи свое видение. Дураки. Идиоты! Наглецы! – Он распалялся, размахивая руками и оставляя за собой на бумагах и пробирках нитки слюны из продолговатого рта. – Если бы я только не боялся смертельно этих идиотов и наглецов, я бы… я бы их всех!… - он внезапно замер на месте, прижав ладонь ко лбу. – Ах да, Кагеяма-кун. Все время забываю, когда ты рядом. Держи свои тесты и убирайся в угол подальше. И кровь. Кто-то должен взять у тебя пробы. - Не я. – Один из смотрителей отвернулся в сторону. - И н-не я. – Второй тоже опасливо втянул шею в плечи. Третий молча покачал головой. - Детский сад. – Старик закатил глаза, его длинных костлявые пальцы мелко тряслись, слюна продолжала стекать по подбородку. – Ну ладно, сам справишься, Кагеяма-кун. Тебе не впервой. Кстати, в твоей комнате же сейчас еще никого нет? - У меня есть сосед. – Кагеяма бегло просматривал тесты, пролистывая бумаги. Черные пятна рисунков прыгали и двоились в глазах. – Перевели неделю назад. - Сосед? – Старик скривился. – Живой? Или уже овощ? - Живой. - Неделя, говоришь? Что, особенный какой-то? Или повреждены участки мозга? - Он пустой. Ничего не умеет. - Ого, так ты на нем тренируешься? - Он удобный. Вот и все. – Кагеяма некстати вспомнил приоткрытые во сне губы Хинаты, до которых он сегодня утром дотронулся пальцем. Мягкие и податливые, даже слишком. Он еще несколько раз дотронулся до них, просто чтобы убедиться, что испытывает раз за разом одно и то же чувство. - Если он пустой, то долго тут не задержится. Я же иногда вскрываю особо интересные трупы, так, просто ради практики. Обычно со слабаками у вас здесь разбираются быстро. И разными способами. Кагеяма занес карандаш над бумагой. Главное, когда отвечаешь на эти вопросы, думать о чем-то совершенно постороннем. Выбирать никак не связанные на первый взгляд ответы, порой даже не читать задание. Думать о чем-то другом. Например, о Хинате Шоё, которого можно привязать к кровати и медленно стягивать с него одежду, наслаждаясь его возмущенными криками. Можно даже и не привязывать – пусть брыкается и получает в ответ тычки. Пожалуй, это даже было бы весело. Лишь бы этот идиот не молчал, как набрав в рот воды, и не таращился на Кагеяму своими большими карими глазищами с золотыми искрами. Потому что против этого приема Кагеяма будет совершенно беспомощен. - Когда закончишь, - старик извлек из кармана скомканный носовой платок и промокнул им лоб и нос. – Есть тут один парень, с хорошей сопротивляемостью. Почти герой наоборот – хе-хе, без страха, но с кучей упреков. Не боится никого, постоянно лезет в драку со смотрителями. Да и с остальными тоже. Подмял под себя южный лагерь, почти полностью. Так вот, у него потрясающая самовнушаемость. Может что угодно себе внушить – вплоть до чужих несложных первых уровней. Попробуй с ним, ладно? Так, интереса ради. Старожил кивнул, выдавая свое раздражение лишь чуть слышным стуком карандаша. Похоже, придется тут задержаться дольше, чем он рассчитывал. За дверью в коридоре раздавались чьи-то крики, но отвлекаться на них времени не было. ________________________________________ Хината сидел на своей постели, уткнувшись носом в колени и не поднимая головы. Чувство непоправимости змеиным клубком свилось где-то в боку и принялось противно покалывать и тянуть. Кагеяма с усталым бешенством понял, что опоздал, и что произошло что-то мерзкое и отвратительное. - Что случилось? - Т-ты долго. – Голос Шоё был слишком хрипл, он крепче обхватил колени. – Все в порядке? - Что случилось? - Ничего. Ничего особенного. - Отвечай уже! – Последние капли терпения просочились без остатка в отсыревший воздух, новенький сжался. Кагеяма едва сдерживал вибрирующий гнев: дурные предчувствия больно протыкали живот иглами. Не стоило оставлять Хинату одного, не стоило ему вообще выпускать соседа из комнаты. Никто бы и не заметил отсутствия пустого на медосмотре. - Да я же ответил, все н-нормально и… - Где? – Кагеяма рванул его руки в стороны, разглядывая светлую кожу и тонкий рисунок вен. - О чем ты говоришь? – Шоё закусил губу, избегая встречаться глазами с соседом. - Синяки. Побои. Тебя избили? Хуже? Изнасиловали, придушили, заставили слизывать чьи-то плевки с пола, есть осколки стекла? Где они тебя подловили? - Меня проводил смотритель до флигеля… - Хината всхлипнул, и Кагеяма только теперь заметил, сколько дорожек от слез успело высохнуть на его щеках. – Но… тебя так долго не было… Старожил скрежетнул зубами, стараясь не сорваться: - Так что случилось? - Пусти. - Отвечай уже! Ты же знаешь, я могу тебя заставить. - Ну так заставь! – Новенький с вызовом задрал нос, мокрые полосы блестели. – Что ты умеешь делать на самом деле? Ломаешь кости взглядом? Вызываешь галлюцинации, сводишь с ума? Поэтому все твои соседи рехнулись? Почему тогда на мне не используешь свой уровень?! Если бы у меня он был, если бы я только мог защищаться… я бы всех… всех здесь… - Что случилось? – Кагеяма осторожно положил ладони на его щеки, задержав дыхание. Мама так делала в детстве, но почему из мыльной пленки памяти выплыло именно это воспоминание, он не знал. – Рассказывай. Губы Хинаты дрожали, он снова уставился в пол. - Меня осмотрели быстро. Ничего спрашивать не стали, я же пустой – хуже мусора для них, доктор только хмыкнул, когда в бумаги заглянул. Я решил подождать тебя, но ты все не выходил и не выходил. Некоторые тоже долго задерживались, некоторые не возвращались. Кто-то кричал, было слышно на весь этаж. - Так. И что? - Оставшихся построили, чтобы распределить по флигелям. Кто-то сам ушел, но многие остались. Не все же могут позволить себе ходить в одиночку по этажам. – Шоё зажмурился, шумно втянув воздух. – Сзади меня встал парень, который сцепился с тобой в самый первый день, я не знаю его уровень и имя. Он сильный, сразу было ясно, что остался из-за меня. Но там же везде были смотрители, я думал, он просто наговорит гадостей, ну, как обычно. Всегда говорят одно и то же. И угрозы у всех одинаковые. Что найдут, поймают, изобьют, ну, и остальное. - Он из тех, кто травит новеньких. Что-то вроде обязательного приветствия. - Угу. Я так и понял. Видимо, его сильно задело тогда, что ты и тот высокий, Тсукишима, так легко отмахнулись от его слов. И… в общем… Хината снова всхлипнул, зажмурившись: - Я не мог даже закричать, понимаешь! Даже слова сказать! Если шуметь, тебя утащат смотрители, и все станет еще хуже! Перед старожилом промелькнул рой воспоминаний: изувеченные трупы с облезшей кожей, выжженные дыры на месте ноздрей и глаз, глубокие полосы на стенах камеры. Запах паленого мяса и волос. Вопли, визгливый хохот. Опрокинутая на стол тарелка, чья-то фигура, которую уволакивают в дальний угол зала. Если бы только не эти дурацкие тесты, с Шоё бы ничего не произошло. - Повернись. - Нет! – Хината рванулся назад, пытаясь освободиться из рук Кагеямы. – Не трогай меня! - Я сказал тебе повернуться! - А я сказал тебе оставить меня в покое! - Чертов тупица, ожоги нужно обработать! - Я замотал их тряпкой! – Хината вцепился зубами в язык, сдерживаясь. – Что еще можно сделать?! У тебя есть лекарства? Ими кто-то может поделиться? Нет?! Тогда отвали уже от меня! Кагеяма вполне справедливо решил пропустить мимо ушей слова своего соседа. Рвануть его вперед, хорошенько нажать на запястье, почти выламывая кисть, отвесить затрещину. Задрать рубашку, не обращая внимания на ругательства и всхлипы. Хоть как-то утихомирить бешенство внутри. И стыд, и чувство вины. Ну хоть как-то. - Д-доволен?! – Новичок размазывал кулаком слезы по красным щекам, его голос дрожал от злости. – Нравится? Вспухшие волдыри арками рассекали кожу. От лопаток до шеи, вдоль позвонков и ближе к ребрам – везде остались следы от пальцев и разъедающей даже камни слизи. Сквозь свернувшуюся кровь и лопнувшую кожу различались буквы, складывавшиеся в слова, и контуры похабных рисунков. - Вслух можешь не читать. – Шоё говорил едва слышно. – Я и так знаю, что там написано. Л-ладно, это ведь заживет когда-нибудь? Так ведь? - Нет. Не заживет. Раны от его слизи не затягиваются. Если он дотронулся до тебя хоть раз, отпечаток остается. - Чего?! Это на всю жизнь?! - Получается, что так. Хината скрипнул зубами, зажмурившись. - Л-ладно, к черту. Что-нибудь подобное всегда происходит, если ты пустой. Глупо было надеяться, что я выберусь отсюда нормальным. Или невредимым. Его сосед молчал, разглядывая дальний угол комнаты. Пальцы, еще минуту назад дотрагивавшиеся до мокрых щек Хинаты, покалывало изнутри. Он ведь знал, что этим все закончится. Знал, что Хинату нельзя ни на шаг отпускать от себя. А теперь бесполезный мальчишка всхлипывает от боли и наверняка ненавидит и его, Кагеяму. Если подумать, проблемы Хинаты Шоё должны были оставаться проблемами Хинаты и не выходить за границы его половины комнаты. Они никогда раньше не встречались, и у Кагеямы не было особенных причин переживать за своего нового соседа. Он и так сделал для этого мальчишки достаточно: при таком раскладе, с Хинатой было бы покончено еще в самый первый день. Шоё продержался неделю, а ожоги – ну и пусть, многие в этом лагере могли похвастаться увечьями и похуже. Про пустых, попавших в такие места, и которых никто не травил и не забивал до смерти, старожил еще не слышал. Но он ведь дотрагивался до губ этого мальчишки, постель пропиталась запахом с его плеч, Хината сопел ему в затылок и, насупившись, везде следовал за ним. И когда Шоё был рядом, во рту становилось сладко, а мир переставал казаться таким мрачным и бесполезным местом. - Пойдем. - Куда? – Хината настороженно поднял голову, карие глаза блестели спелой медью. – Уже скоро запрут все двери, зачем уходить? - Нужно успеть до того, как они выключат рубильники. Если не успеем до темноты, будем считаться нарушителями. - Н-но мы же и так станем нарушителями, если самовольно покинем флигель?! - Есть разница. Ты можешь собираться быстрее? - Слушай, если ты из-за меня собираешься найти этого парня и… - Зачем мне это? – Кагеяма равнодушно пожал плечами. – Это твои проблемы, сам и разбирайся с ним. Щеки Шоё вспыхнули ярко-красным киселем румянца, он отвернулся, пробубнив себе под нос что-то о том, что на помощь всяких надутых чужаков рассчитывают только последние идиоты, а он, Шоё, вовсе не идиот и прекрасно все понимает, а спросил только потому, ну, не знает он, почему спросил, но… - Я понял уже, пойдем!