Черновики

В коридорах было тихо, только треск лампочек над головой, да отзвук их быстрых шагов составляли им компанию. Огромное полупустое здание, в котором несколько сотен подростков на ночь запирали в комнаты с решетками, казалось заброшенным. Кое-где лампы уже не работали, и темнота всласть пировала над углами и закоулками, где-то под потолком метались мотыльки, обманутые искусственным светом. Хината едва успевал считать повороты и дверные косяки, Кагеяма шагал вперед, не оборачиваясь. - Сколько тут жилых флигелей? - Четыре. Остальные заброшены. - И что, можно попасть в любой из них? - Если подгадать время и знать дорогу. Они разделены так, чтобы нельзя было легко добраться до других корпусов. - Но в нашем флигеле ведь никого больше нет, так? Все остальные комнаты пустые… - Да, он считается нежилым. - Тебя что, не могли даже поселить в нормальное место? Или твоя мрачная рожа не пользуется популярностью? Кагеяма фыркнул так громко, что Шоё от неожиданности споткнулся на ровном месте. - Заткнись уже. - Н-не командуй! – Хината чуть ускорил шаг, так, чтобы между ним и Кагеямой было меньше холодного полумрака коридоров. – И вообще, мы, вроде как, нарушили правила… - Неважно. Если мы вернемся до того, как отключат свет, никто ничего не скажет нам. - В предыдущем лагере, где я был, выходить из комнат строго запрещалось. Двери запирались постоянно, а здание было обнесено заборами и решетками. - Тут все иначе. Двери запирают на ночь для нашей же безопасности. Меньше шанс, что тебя убьют во сне. Еще один широкий шаг – и плечо Хинаты почти упирается в предплечье своего соседа. Кагеяма замечает это, но не отодвигается прочь. - Но разве так не проще сбежать? Вот ты, например, не пытался? - Однажды. Но потом снова оказался в том же флигеле. - Не получилось, да? - Наоборот. У меня получилось. Хината хотел спросить еще много чего, но из соседней двери в коридор вывалилась целая компания парней. Уверенно можно было сказать одно: что эти ребята вовсе не прогуливались перед сном. Там было то ли семь, то ли восемь человек – у Шоё в горле встал ком от страха, лица стирались в одноцветные маски. Вся компания сразу заулыбалась, широко и гнусно, предвкушая очередное веселье. - Ого, смотрите-ка, что-то я не помню этих рож в нашем корпусе! Вы что, потерялись? - Дурачье! – Высокий тощий блондин с рассеченной бровью улыбался во весь рот, его темно-желтые зубы выглядывали из-под тонких губ. – Знать надо свое место. Что умеете, малышня? Вот ты, – он ткнул пальцем в Хинату. – Ты вообще чей? Мордашка смазливая, на девчонку похож. У тебя уровень-то есть, а? Хината не успел даже открыть рот и выпалить что-нибудь колкое, как пальцы Кагеямы уверенно сжали его ладонь. И почему-то сердце ухнуло и запрыгало, и понеслось, и забилось чаще. - Прочь с дороги. – Голос Кагеямы был таким же будничным, как если бы он просил передать ему чистую тарелку. – Живо. - Ты совсем рехнулся, молокосос?! Да я тебя… Старожил шагнул вперед, не дожидаясь конца угрозы. У Хинаты, связанного с ним ладонью, не было выбора, кроме как тоже сделать шаг. За свою недолгую жизнь Шоё был свидетелем большого количества драк – и как обычных, так и тех, в которых противники валились с ног, не успев даже нанести удара. Первые уровни не гарантировали победу: можно было застать жертву врасплох, она могла потерять концентрацию, многих оглушали со спины. Но даже самые смелые задиры знали, что лезть на рожон, когда против тебя целая толпа врагов, неразумно и глупо. Но Кагеяма, похоже, был не в курсе простых азбучных истин. Шоё уже глотнул воздуха, чтобы сообщить их ему, как произошло что-то невероятное. Нет, потолки и пол не поменялись местами, не было ярких вспышек и запаха жженой плоти. Никто из толпы задир не схватился за кровоточащие раны, и невидимый клинок не рассек ничью голову. Точнее будет сказать, что не произошло ровным счетом ничего – но вся банда хлынула врассыпную, как горошины из порванного мешка. Хината только успел заметить их перекошенные дрожью рты, а потом Кагеяма уже утащил его за руку вглубь очередного коридора. - Эй, п-подожди! – Шоё выворачивал шею, напрасно пытаясь разглядеть хоть что-то. – Как это… что это только что было?! - Ничего. У нас мало времени. Хочешь вернуться и посмотреть? - Это ты? Ты же это с ними сделал? - У тебя рот хоть иногда закрывается? - Но это было круто! – Хината сам не знал, что именно казалось ему таким замечательным: непонятные способности соседа по комнате или то, что он так и не отпустил его ладонь. Теплые пальцы Кагеямы успокаивали и прогоняли страхи, вмерзшие в каждый мякиш его тела. - К-круто? – Старожил даже сбавил шаг, уставившись на лицо Шоё. Круглое, светится восторгом и никакого подвоха не обнаружить. – Хватит уже нести глупости, мы почти пришли. - Так ты был здесь до этого, да? А зачем? – Хината чуть прикусил кончик языка, когда позволил своим пальцам сжать в ответ пальцы Кагеямы. Непохожее на все прикосновения, которые у него были раньше, это движение лишь казалось обычным: слишком теплое для равнодушия, слишком грубое для нежности. Кагеяма не отдернул руку, но совсем немного сбавил темп шагов, чтобы дать своему невысокому соседу возможность восстановить дыхание. - Какая тебе разница. Приходил и приходил. - Ты всегда так отвечаешь на вопросы? Как ты вообще сдавал квалификацию? - Я же тебя ни о чем не спрашиваю. Слишком тяжело ответить мне тем же? - Н-ну, если ты захочешь узнать обо мне побольше… - Слова мялись и давились во рту, как переспелые сливы, Хината сам не мог понять, отчего так смущается. Из-за их общего прикосновения в голове все переворачивалось. – Я могу и рассказать. - Не нужно. Мы почти пришли. Очередной поворот привел их в просторный длинный коридор, в котором через одну начали гаснуть лампочки. Было тихо, только вдалеке раздавалось шарканье тяжелых ботинок и скрип распухших от влаги дверей в петлях. На первый взгляд флигель казался таким же заброшенным местом, как и корпус, в котором делили комнату Хината с Кагеямой. Старожил остановился, вглядываясь не столько в темноту коридора, сколько в гниль своей памяти. Одна из этих дверей ведет в помещение с кафельной плиткой и столами, на которых вскрывали трупы умерших, одна – в прокуренную комнатушку с единственным стулом посередине и зеркалами. Короткий закуток до старого лазарета, где потом стали хранить личные дела, тупик, в котором все еще оставались пятна подсохшей крови. И из каждого угла этого просторного коридора просто разило протухшими воспоминаниями. - Куда теперь? – Шоё, не связанный по рукам и ногам прилипчивой памятью, вопросительно поднял брови. Его палец осторожно скользнул вдоль пальца Кагеямы, и получилось до дрожи похоже на ласку. Черт, не хватало только теперь думать о прикосновениях этого мальчишки как о ласке. - Направо. Дверь подчинилась со второго толчка, лампочка над головой упреждающе моргнула. Шоё, порядком вымотанный от быстрого бега и скрипучей боли, устало прикрыл глаза, настроившись на шаги Кагеямы. Очередная пыльная и темная кишка коридора, в которой можно было и притвориться, что ничего не происходит. Тихо, пусто и пахнет плесенью – ну и пусть. Пальцы Кагеямы горячие, и почему-то именно сейчас это кажется Шоё самым главным. Если подумать, еще никто не держал его за руку вот так, в таком месте и в такое время. В мире, который оставался ждать за стенами, такое прикосновение значило бы многое, но здесь у всех вещей смысл выворачивался наизнанку. И если Кагеяма прямо сейчас развернется и ударит его кулаком в лицо, Шоё даже не удивится. Но половицы продолжают скрипеть под ногами, пальцы его соседа такие же горячие, а внутри клуб за клубом в боль врастает что-то новое – сладкое и вишневого цвета. И Хината шагает, зажмурившись и вцепившись в руку своего хмурого проводника с омертвевшими синими глазами, продолжая уговаривать весь мир подождать и не превращаться в чудовище. Хотя бы еще немножко. - Пришли. – Кагеяма останавливается так резко, что нос Шоё оказывается впечатанным в его лопатку. И больно, и стыдно немного, и щеки почти обжигает чем-то неизвестным. Думать о всяких глупостях невовремя и невпопад - дурацкая затея, но Шоё уже не может остановиться. - У-уже? – Хината понял, что его ладонь отпустили. По ощущениям это было даже хуже, чем когда тебя вталкивают в камеру к незнакомому парню, чьи соседи все погибли явно не своей смертью. - Да. Они должны быть здесь, уже поздно, а гулять по вечерам в этом флигеле небезопасно. Хината одними губами пытается задать вопрос, а Кагеяма уже распахивает скрипучую дверь в небольшую комнатку с двумя кроватями и письменным столом, заваленным тетрадками. Первым обернулся парень с пепельными волосами и глубокими серыми глазами, в которых не было ничего кроме усталости. Хината вдруг вспомнил, где видел раньше такой взгляд: у пса на заледенелом крыльце соседнего дома. Была зима, и страшная вьюга, и всепроникающий холод, и соседи сказали, что собаку бросили съехавшие жильцы. Шоё всю ночь проворочался под одеялом, представляя, как уговорит маму взять зверя, но на следующее утро от пса не осталось даже следов. В тот же день у Хинаты начался сильный жар, и до весны он провалялся в постели. Если подумать, многие ужасы начались именно в то лето. Странно только, что эти воспоминания потускнели и испарились из головы. Парень с пепельными волосами уставился на незваных гостей, заметно побледнев. Черты его лица были мягкими, но в уголках губ и глаз притаилось отчаяние, переплавившееся в решительность: - К-кагеяма-кун? Что ты… - Что тебе здесь нужно?! – Второй парень с темно-каштановыми волосами встал так резко, что Шоё вздрогнул от неожиданности. – Убирайся! - Есть разговор. – Старожил скрестил руки на груди, упрямо разглядывая своего собеседника. Второй обитатель комнаты был крепче и повыше светловолосого соседа, на нем было полно следов и отметок, которые остаются только после самых жестоких драк. Вдоль виска к щеке тянулся кривой безобразный шрам, на запястьях были заметны свежие синяки, едва начавшие желтеть и затягиваться. - Нам не о чем с тобой разговаривать! Что ты здесь забыл? - Я хотел поговорить с Сугаварой-семпаем. Попросить его о помощи. - Ты рехнулся?! С чего нам помогать тебе? Ты же… - Что случилось, Кагеяма-кун? – Уставший юноша слабо улыбнулся, но его серые глаза смотрели настороженно и остро. – Непохоже, что ты попал в беду. И просить о помощи – прости, конечно, но я не припомню случая, чтобы ты просил помочь. Или сам помогал кому-либо. Кагеяма скривился так, словно бы ему за щеку запихали целый лимон: - У меня нет времени обсуждать это. Скоро выключат свет. Мне нужен твой уровень. - Первый? - Второй. - Обойдешься! – Крепыш со шрамом решительно тряхнул головой. – Это слишком опасно, я не позволю Суге так рисковать! Хината только хлопал ресницами, не решаясь заговорить. Воздух между крепышом и Кагеямой звенел от напряжения, казалось, от этих двоих сейчас полетят искры. Парень с пепельными волосами заметно нервничал, теперь, присмотревшись к нему, Шоё мог сказать, что он выглядел очень вымотанным и больным. Под глазами залегли синие круги, кожа была подозрительно бледной. Его приятель тоже был не в лучшей форме, но не собирался сдавать позиции: - Я уже сказал, что никто здесь не будет тебе помогать! Черт, Кагеяма, это уже слишком! Ты же знаешь, каких усилий требует второй уровень Коуши. Я не позволю ему рисковать жизнью лишь потому, что тебе опять взбрела в голову какая-то чушь! - Я и не прошу его рисковать жизнью. Просто использовать свой второй уровень. - На тебе? Не смеши меня! - Не на мне. – Кагеяма как-то смущенно прикусил губу и кивком указал на притихшего за своей спиной Хинату. – На нем. - Ч-чего? – Шоё сжался, все страхи и подозрения вернулись на свои привычные места в голове. А что, если Кагеяма лишь хочет избавиться от него таким извращенным способом? В отместку за постоянные разговоры и болтовню? – Не надо на мне ничего использовать… - Заткнись уже. – Старожил явно чувствовал себя неуютно, и это выводило его из себя. – И раздевайся. Быстро, у нас мало времени. - Н-нет! – Пальцы Шоё намертво вцепились в его футболку. – Нет, нет, я не хочу… - Тупица! – Затрещина была такой сильной, что в макушке зазвенело. – Просто сними рубашку и повернись спиной! Шоё бы никогда в жизни не подчинился, но щеки Кагеямы были покрыты красными пятнами от смущения и досады. Досады такой сильной, что у Хинаты в голове вдруг сложилась вся картинка. И поэтому он принялся осторожно стаскивать прилипшую к ожогам ткань, стараясь самому не смотреть на лицо Кагеямы. Мало ли – а то вдруг и его накроет по уши удушливой жаркой волной. - Ох! – Серые глаза Сугавары словно ощупывали каждый волдырь. – Вот оно что! Да, теперь я понимаю. Но это тоже будет не так просто, конечно, это не кость и не язва, и даже не рваная рана, но… подожди, дай я попробую. - Стой, Суга, не нужно этого делать. – Крепыш протянул руку, останавливая своего соседа. – Мы даже не знаем его имени, не говоря уже об уровне. Он может быть кем угодно. И он может быть несовместим с твоим уровнем. - Но, Дайти, - Сугавара впервые за весь разговор ободряюще подмигнул Хинате. – Кагеяма-кун ведь просит не за себя. И он просит. Разве это не стоит того, чтобы хотя бы попытаться? - Не стоит, Суга. – Дайти покачал головой, серьезно глядя в лицо своего друга. – Ни одно увечье или рана не стоят твоей жизни. Однажды мы уже выполнили просьбу Кагеямы, ты же помнишь, чем все закончилось. - Но это же совсем другое… - Нет. В коридоре с негромким треском стали гаснуть лампы. Карие с золотой поволокой глаза Хинаты уставились прямо в глаза своего соседа. Шоё забело прикусил губу, не решаясь задать ни одного вопроса. Проблемы Хинаты должны были оставаться проблемами Хинаты. Но уже было слишком поздно отступать обратно. Если подумать, он с самого начала знал, что придется прибегнуть к крайним мерам. Кагеяма с глубоким вздохом опустился на колени. В комнате повисла гробовая тишина, глаза крепыша полезли на лоб от удивления. Не обращая внимания на Дайти, Кагеяма прислонился лбом к холодным плитам пола, согнувшись в глубоком поклоне. - Сугавара-семпай, пожалуйста. - Я-я сделаю это! – Сугавара покраснел до кончиков ушей. – Дайти, хватит! Нужно помочь. Разве ты не понимаешь, что происходит? Крепыш только открывал и закрывал рот, растеряв все слова. Кагеяма рывком поднялся обратно, избегая смотреть на Хинату, его губы чуть дрожали от досады и злости. Но для Хинаты это уже не имело ровным счетом никакого значения. Он встал на колени ради него. Ради рыжеволосого пустого, которого не знал и месяца. Внутри Хинаты происходило что-то необыкновенное – ломались с треском старые корни и сучья, молодые побеги оплетали сердце и распускались бутонами, кровь стала сладкой, слюна пахла вишневой глазурью и сиропом. А еще он никак не мог остановиться и перестать чувствовать каждой строчкой и ниткой своего тела этот огромный бушующий лес к Кагеяме Тобио. И об этом нужно было сказать его хмурому соседу. Найти слова и рассказать немедленно. Ладони Сугавары уверенно легли на его плечи, заставляя сделать пару шагов в сторону. - Хорошо, а теперь давай посмотрим, что можно сделать.