***
Прошло два месяца Восьмой месяц беременности проходил не лучшим образом. Все тело почти болело. Спина тянула, ноги были ватными. Девушка еле передвигалась. Спать было невозможно, постоянные боли. Её хрупкое тельце едва ли удерживало большой вес. Животик был очень большим, и это не очень нравилось ей. Ну, как все девушки, она начала комплексовать по поводу веса. Но это были временные неудобства. Мама всегда поддерживала свою малышку. Каждый вечер успокаивала от приступов истерик. Зейн до сих пор не простил. Только иногда приходил и поглаживал живот. Шептал, что любит малыша. Его глаза горели от счастья, но потом, когда опять встречался с её взглядом, он превращался в зверя. Он ненавидел предательство. Тем более, предал его самый родной человек. Роды были назначены через месяц. Через месяц она возьмет кроху на руки. Если, конечно, Малик разрешит. Она хотела бы уже убежать, убежать с ребеночком на руках. Зейн хорошо все придумал. Весь периметр охраняется, даже мышь не проскользнет. Да и ей не хотелось рисковать своими родными. — О чём задумалась, принцесса? — женщина откинула одеяло, и присела возле дочки. — Я думаю о малыше. Кто знает, что случится со мной после... Ну... Он не простил меня. Так, что, пожалуйста, позаботься о ребенке? Хорошо? — вытирает выступившие слезы. — Эй, не надо говорить о таком! Зейн в жизни тебя не обидит. — Прижимает к себе Аделайн и поглаживает её волосы. Это немного успокаивает. — Я знаю его. Он твердо убежден в том, что я — предательница. — Эти слова звучат, как приговор. — Давай думать о хорошем! Ребёночку надоело слушать твои истерики. — Мама поцеловала её в щеку. Как хорошо, что она рядом. Аделайн до сих пор благодарна Малику за то, что нашел её родных. — Я прогуляюсь, наедине, хорошо? — приподнимается на ноги, не без помощи мамы. Она еле удерживает равновесие. — Только внимательнее. Долго не ходи. — Причитала женщина. Уже осень. Как быстро летит время. Ровно год назад её силой привели в поместье Малика. Она думала, что сойдет с ума. Страх, боль, побои и жесткое обращение. Жизнь казалась адом. Она даже не думала, что выживет. Но потом все резко изменилось. Она обрела друзей, и... Теперь в её животике маленький человечек. Листва шуршала под ногами. Аделайн укуталась сильнее в свой плащик. Не дай Бог ещё и заболеть. — Ох, малыш, какие же у тебя упертые родители. Не повезло. Я хочу, чтобы ты знал, мы безумно тебя любим. Безумно. — Поглаживает животик. Ребёнок, как будто услышал её прикосновения и слова, начав пинать ножкой. — Проснулся, — нежно протянула девушка, усаживаясь на лавочку. Было хорошо дышать свежим воздухом. Природа вдохновляла. — Здравствуй, — голос Малика разрушил тишину. Странно... Он всегда приходил ночью, стараясь держать себя в руках. Он не желал лишний раз заглядывать в её глаза. — Здравствуй, — почти шепотом ответила она. Почти обнимает свой живот, закрывает от всего мира. Конечно, Зейн не сделает ничего плохого, но страх всегда присутствовал. — Скоро роды, я хочу, чтобы ты отправилась в моё поместье. — Его тон такой ледяной. Брр, мурашки по коже. — Как скажешь. Я сделаю, всё, что ты скажешь. — Так же отзывается, стараясь унять дрожь. Сердце колотит. Такое ощущение, что она пробежала марафон. — Хах, если бы ты от начала делала всё, что я скажу. Ты обманула меня, наглым образом. Если бы сразу призналась, все было бы по другому. — Отчеканил хозяин, даже не смотря в сторону девушки. — Я не придавала тебя. Но ты упрямый. Ты сам все рушишь. — Пожимая плечами произнесла Аделайн. Ей не хотелось начинать всё заново. Не хотелось лишний раз травмировать себя. — Это ты упрямая. Всегда была такой. — Достает из кармана зажигалку и сигарету. От нервов захотелось курить. Причем срочно. Поднимается с лавочки и уходит в сторону. Табачный дым вредит ребенку. — Я пойду в дом, мне холодно. — Сказала она и ушла, оставляя мужчину наедине. Каждый их разговор заходит в тупик. Она иногда ловила себя на мысли, что будь не беременной, он опять бы бил её. Издевался и наслаждался её потерянным видом. Упивался беспомощностью. Зейн — тиран, это клеймо навсегда с ним. Люди редко меняются. Он даже прогнал самого верного друга. Ох, Лиам, где же он сейчас? Все ли хорошо с ним? Ей бы хотелось побыстрее встретится с Пейном. Он один бы дал трезвый совет. Спас бы от злых помыслов Малика, которого последнее время, преодолевала темная сторона. — Не прячься от меня, Аделайн, — прошипел темноволосый. Только сейчас она заметила, что мужчина перебывал подшофе. — Я не прячусь. Это ты избегаешь меня, словно я прокаженная. Под моим сердцем твоя плоть и кровь. Наш ребёнок, Зейн. Ты, через свою, тупую гордость, лишаешь нас счастья. — Повысив голос, причитала девушка. Малик словно бешеный подбежал к ней, и еле сдерживал свою злость. — Я никогда не забывал о ребёнке. Не смей обвинять меня в чем-то. Я хотел весь мир бросить к твоим ногам, но ты... — Аделайн дрожала, как осиновый лист. Опять напугал. Теплые ладони обвивают её лицо. Его взгляд устремлен на такие сладкие уста. Как долго он не целовал их? Как долго не упивался сладким ароматом её кожи? Если бы не алкоголь, он бы сумел остановится. Целует. Страстно, на сколько это возможно. Посасывает нижнюю губы, закрывая глаза от удовольствия. Она сводит его с ума. Он теряет остатки рассудка. Разрывает поцелуй, от чего она недовольно вздыхает. Ладонь скользит по футболку. Поглаживает выпуклый животик. Аделайн дышала через раз. Этот поцелуй выбил её из колеи. Тянет... Тянет к нему. После всего, что он сделал, все равно тянет к нему. Зейн оставляет легкий поцелуй на щеке девушки, и уходит. Так быстро, как только может. Ещё бы минуту, он окончательно расклеился. На губах до сих пор сладкий привкус малины. — Мама, — закрывая ладошками лицо, вскрикнула девушка. Слезы опять пробивалась наружу. — Да, милая. Боже, что произошло? — Он опять приходил. Почему он мучает меня? Что он хочет? — сжимает кулачки от ярости. — Тише, малышка, тише, все пройдет.***
Аделайн не спала всю ночь. На лбу выступил холодный пот, тело дрожало. Странное ощущение. Она дрожала, но холодно ей не было. Живот болел и слегка тянул внизу. Наверное, опять из-за стресса. Лучше бы он не приходил. Поднимается на ноги. Нужно пройтись. Возможно боль пройдет. Но она только усиливалась. Простыни под девушкой были мокрые. О, нет! Она не может сейчас родить. Слишком рано. Острая боль пронзает живот. Она вскрикнула во весь голос. Схватки. Начались схватки. — Доченька, что случилось? О, Господи! — женщина во время прибежала в комнату. — Мама, кажется началось, — ухватившись за живот, жалобно взвыла она. — Рано, я вызову врача и позвоню Зейну. Дыши глубоко. Дышать глубоко. Дышать глубоко. Девушка перебывала в полной растерянности. Она не была готова к этому. Забирается на кровать, и встает на колени. Так было намного удобнее. Схватки то усиливались, то на несколько минут прекращались. — Почему же так больно? — кусая губы в кровь, спрашивала она. Минуты тянулись так долго. Мама принесла мокрое полотенце, чтобы вытереть пот со лба девушки. — Держись милая, сейчас приедет врач. — Аделайн крепко сжала руку женщины. — Я держусь, а! — ещё раз вскрикнула. Невозможно держать в себе это. Ей нужен Зейн.