***
Она никогда не понимала страсти своего отца к науке, технике, изобретениям. И видя, как Тони семимильными шагами идет по стопам Говарда, приводило ее в негодование. Да, она завидовала, завидовала часто. Да какой ребенок не завидует? Не ревнует своего брата или сестру к родителям, которые обращают на них внимание больше? Говард, конечно, любил Рейчел. Но когда она ловила на себе его снисходительный и слегка разочарованный взгляд, оторвавшись от очередного рисунка, еле сдерживала себя, чтобы не разрыдаться. Ну и что тут такого? Неужели ее отец правда рассчитывал, что и она тоже пойдет по его стопам? И вот сейчас, рассматривая тот самый костюм железного человека, Рейчел все никак не могла понять, как она с Тони может быть родней? Они же такие разные! — Хочешь примерить? — Тони оторвался от каких-то чертежей и встал, скрестив руки, рядом с сестрой. — Нет. — А жаль, думаю тебе бы подошло. Только тебе надо было его расписать. Как вы, художники, любите. — Я не расписываю костюмы, Тони, — пробубнила Рейчел, сурово уставившись на брата. Ну почему он не может вести себя как взрослый человек? — Так напомни, чем ты там занимаешься? — Пишу портреты. — Что, что? — Ты все прекрасно слышал. Пишу портреты, — Рейчел и не догадывалась, что Тони тайком следил за ней, точно так же как и она за ним, поэтому был в курсе всех ее успехов. — Портреты. Да, это очень… современно, тебе не кажется? — Говори что думаешь, мне все равно. — Так я и говорю. И как? Окупается? — Вполне. — Почему бы тебе не сделать выставку здесь, в Нью — Йорке? Напиши мой портрет, у тебя его купят за шестизначную сумму в первую же минуту, это я тебе обещаю. — Я приехала отдохнуть от работы, а не тратить свое время на изображение твоего самодовольного лица. Оно и так мелькает из каждого прилавка, — Рейчел вспылила и тут же спохватилась, но было уже поздно. Старк только этого и ждал. Словесный поединок, в котором победить Рейчел никогда не составляло труда. — Вот как. Кстати, однажды ты сказала мне, что искусство не должно становиться работой, это должен быть… хм… подожди, подожди, я сейчас вспомню. А! Это должен быть процесс созидания и сотворения чего-то нового, с раскрытой душой? Так ты говорила?! А потом ты сказала, что когда искусство становится работой, то художник умирает в душе. Рейчел стояла молча, уставившись на свои туфли, не в силах поднять на брата глаза, тем более ответить ему. — То есть, — продолжил Тони, даже не обращая внимание на состояние сестры, — что ты, как художник, умерла? Ты не подумай, мне просто интересно. — Зачем? — Рейчел наконец-то подняла на него полные слез глаза. — Зачем ты это делаешь? Каждый раз одно и то же. Почему нельзя вести себя нормально? Почему… — она не смогла договорить, так как истерика накатила на нее полностью. И она, закрыв лицо руками, разрыдалась. Разрыдалась как шестилетняя девчонка, которую обидел старший брат, а она не может дать отпор. Как часто Тони видел ее слезы. Но это было давно, и тогда они были детьми, это было нормально. А сейчас… он даже не думал, что его слова так ее заденут. Черт, он же не хотел, чтобы все так вышло. — Эй, не надо, — он потянулся к Рейчел, но та отшатнулась от него, постепенно начиная брать себя в руки. — Рейчел, ну пожалуйста. Прости меня. — Мне надо прогуляться, — пробормотала она, и, всхлипывая, направилась к выходу. В дверях она столкнулась с Пеппер, которая ошарашено уставилась на Рейчел. — Что случилось? — взволнованно спросила она, положив руку на плечо девушки. — Ой, не обращай внимания, — улыбнулась Рейчел, вытирая слезы с щек тыльной стороной ладони. — Это я расклеилась просто. Пеппер не унималась и пыталась узнать, в чем причина ее слез. Конечно, она уже догадалась, что тут дело в Старке. Поттс попросила Рейчел успокоится и пойти выпить воды, и вообще отдохнуть, а сама быстрым, уверенным шагом направилась в сторону кабинета Тони. Однако Рейчел хотелось выйти на улицу, подышать свежим воздухом, успокоится и привести мысли в порядок. Уходя, она услышала грозный высокий тон Пеппер, доносившийся из-за приоткрытой двери кабинета: — Тони, какого черта?***
Центральный парк оказался просто огромным. К своему стыду, Рейчел ни разу не была в нем. Как это случилось, она сама толком понять не могла. Девушка сидела на скамейке, с любопытством наблюдая за прохожими: очень много было людей с детьми, студентов, туристов. Но больше всего было бегунов. Складывается такое впечатление, что в Нью — Йорке бегают абсолютно все. Был уже почти вечер, небо тихонько начинало менять свой цвет, становится темнее, облака стали видны еще четче, словно опустились ниже, будто готовые накрыть Центральный парк как одеяло. Рейчел всегда нравилось вот так сидеть, наблюдать, в тишине, наедине со своими мыслями. Тут ее внимание привлек мужчина, сидевший напротив нее: ему было около шестидесяти лет, худое желтоватое лицо его было сплошь изрезанно глубокими морщинами. Старик читал книгу, кажется, это был Хемингуэй, с такого расстояния Рейчел не могла разглядеть. Он читал книгу, и на лице его играли эмоции, а в глазах горел огонь, будто он мысленно переживает все то, что описывает писатель. Рейчел потянулась к своему телефону. Что бы там не говорил Тони, но ее портреты известны тем, что Рейчел рисует обычных людей, которых встретила на улице, или в кафе, или даже в лифте. Она не любила зазнаваться, однако она умела точно передать эмоции этих людей, их индивидуальность. Ее портреты получались живыми, будто человек сейчас повернется к зрителю, поприветствует его и начнет приятный, легкий разговор. И этот пожилой мужчина, конечно, вызвал интерес Рейчел. Какой может получится портрет! А если еще добавить вокруг него сцены из книги, то получится очень символично. Она всегда держала в памяти лица этих людей, каждую деталь, однако, когда попадалась такая возможность, старалась сфотографировать их. И если вдруг забудет какую-нибудь деталь, узор рубашки например, то сможет воспользоваться этим снимком. Ей пришлось встать и подойти поближе, так как ей все-таки хотелось увидеть, какое именно произведение читает мужчина. «Ага! „Прощай, оружие!“. Просто идеально», радостно думала Рейчел, делая снимок. Ее начало трясти от восторга, уже не терпелось вернуться в гостиницу и сделать наброски, пока образ в ее голове еще такой свежий. Полностью потерявшаяся в своих мыслях, девушка не заметила, как рядом с ней проходил мужчина. И поэтому, когда она резко повернулась и сделала шаг, врезалась в проходящего, не удержалась на ногах, и упала. — О Боже мой, простите меня! — мужчина тут же подскочил к ней, и с легкостью поставил растерявшуюся Рейчел на ноги. — Ой, нет, это вы… меня простите, — запиналась она, отряхивая платье. — Вы не ушиблись? — голос мужчины звучал взволнованно. Наконец поглядев на него, она уставилась на него с открытым ртом. Перед ней стоял высокий, широкоплечий блондин с выразительными чертами лица. Одет он был довольно просто, и весьма старомодно: клетчатая рубашка, брюки. Разве сейчас кто-то так одевается? Но ему это чертовски шло. Додумавшись, что выглядит она довольно глупо, Рейчел закрыла рот и улыбнулась. — Нет, я в порядке. Еще раз простите меня. Я неуклюжая и невнимательная. А я вас не ушибла? Блондин рассмеялся. — Нет, вы точно меня не ушибли. — Я Рейчел… кстати… - девушка протянула руку, начав краснеть. Вела она себя, конечно, как дурочка, но просто так отпускать этого красавца она никак не хотела. — Стив, очень приятно, — мужчина пожал руку, слегка смущенно улыбнувшись. — Что ж, Стив, вы местный житель? Или проездом? — спросила Рейчел, молясь, чтобы он был предрасположен к беседе. — Да, я, эм, из Бруклина. А вы? — Ну… не сказать что я местная… давненько не была в этих краях, так что, наверное, я все-таки тут проездом. — И что вас привело сюда? Рейчел на секунду задумалась, стоит ли с размаху выдавать то, что ее брат сам Тони Старк. Она решила умолчать этот факт, решив, что не стоит мужчину грузить раньше времени, а то еще попросит взять у Тони автограф для него и для всей семьи. — Я тут в поисках вдохновения, — лукаво улыбнулась она. — Вот как? Вы писатель? Музыкант? — Мимо. Я художник. Пока Рейчел и Стив были поглощены разговором и друг другом, они не заметили, что за ними с интересом наблюдает пожилой мужчина с морщинистым лицом, оторвавшись на несколько минут от своей любимой книги Хемингуэя. Потому что эти двое молодых людей так напоминали ему о далеких временах, когда он в этом же самом парке, точно так же столкнулся со своей будущей женой.