My obsession

Мы были в Берлине. Шел третий месяц тура. Мы отыграли в шести странах и десяти городах. Во Францию возвращались два раза с региональными турами, там были самые преданные фанаты. Да и вообще - я очень люблю Францию. В Германию мы вернулись второй раз, на берлинский ежегодный рок-фестиваль, а месяц назад отыграли здесь же, на «Rock am Ring». Наш автобус вез нас в гостиницу. Мы планировали отснять видео для нового клипа, некоторые места здесь подходили для него. Вернулись в гостиницу около часа ночи, безумно уставшие, мы сразу разбрелись по своим номерам. Как обычно, Томо и Мэтт занимали один номер, мы с Шенноном были в другом випе. Эмма жила одна. Марс-крю занимались сейчас демонтажем аппаратуры и должны были приехать позже. Ребят расположили этажом ниже. Зайдя в номер, я упал на диван, Шеннон включил телек и пошел в душ. Я занял другую ванную. После душа я почувствовал, что нет сил даже разговаривать и сразу лег спать. Меня разбудил звонок мобильного. На дисплее телефона было три часа ночи. Номер был незнакомым: «Боже, кто может звонить в такое время», - подумал я и ответил. В трубке раздался голос, которому я был рад в любое время. - Шарлотт…. - мы не созванивались несколько дней, а может неделю. Она сейчас работала в Милане. Я не видел ее три месяца. Мы ездили друг за другом по городам с разницей в несколько недель, но из-за графика не могли устроить встречу. Я забывал, как она выглядит, забывал, какая она на вкус. - Я знаю, что в Берлине три ночи, но я стою около твоей гостиницы, мне не говорят, в каком номере ты остановился. Встреть меня. От ее слов сон, как рукой сняло. Я соскочил с кровати, натянул на себя джинсы и толстовку Шеннона и выскочил из номера. Пока я ехал в лифте, сердце замирало внутри, сейчас я увижу ее, мне казалось, что я сплю и все это сон. Выбежав из лифта, осмотрел холл отеля. Шарлотт не было видно, я начал нервничать. - Где девушка, которая спрашивала меня недавно? – пытался я выяснить на ресепшне. - Мистер Лето, она, кажется, вышла на улицу несколько минут назад, - ответил портье. – Что-то случилось, сэр? - кричал он мне, но я уже бежал к выходу. На улице шел дождь, но я еще не успел почувствовать холода. Под навесом крыши отеля, спиной ко мне стояла девушка, она была в капюшоне и поэтому я не видел цвет ее волос. Я начал подходить ближе, одновременно окликнув ее, когда она обернулась и я не успел разглядеть ее лица, потому что у меня на шее повисла Шарлотт, а я так и не понял, откуда она появилась. - Ты напугала меня, - сказал я, целуя ее. Она крепко сжимала мою шею. - Ты не берешь телефон. - Забыл его в номере. Пойдем скорее, ты наверное устала? Мы поднялись в номер. Я смотрел на нее и не верил своим глазам. - Что ты тут делаешь? - Я работала вчера в Чехии, следующий показ через два дня в Цюрихе, вот я и решила приехать. - Почему не позвонила, я бы встретил тебя или послал кого-нибудь. - Я не хотела волновать тебя перед выступлением, да и вообще, не хотела устраивать событие из своего приезда, мне нужно было просто тебя увидеть, чтобы только ты и я. Вместо слов я крепко обнял ее. - Я так соскучилась. Это были наши последние слова той ночью, потому что она уже была в моих руках, в моей постели, в одном лишь невесомом белье. Я любил ее, как никогда в жизни, она, как никогда в жизни, отдавалась мне без остатка. Утро встретило нас пасмурным дождем. Сегодня мы должны были снимать клип и приезд Шарлотт был, как никогда, кстати, в голове появилась интересная идея, по поводу ее возможной роли в клипе и я должен был обсудить это с братом. Встретившись за завтраком, все были удивлены появлению Шарлотт, лишь Эмма предпочла отделиться и заказала завтрак к себе в номер. - Привет, красавица. - Привет, Шеннон, - обменялись ребята любезностями. - Ты будешь нашей кровавой героиней сегодня, Джа тебе уже сообщил? - А мне полагается гонорар? - Спроси у нашего Босса – ответил брат, указывая в мою сторону. - У меня складывается впечатление, что условия контракта будут более чем заманчивыми. Я игриво обнял Шарлотт за талию, пока мы все вместе направлялись к машине. - Крошка, в нашем бизнесе все роли достаются известным способом, если ты понимаешь, о чем я? - продолжил я поддерживать тему, заведенную Шенноном. К полудню мы добрались до старинного Берлинского отеля, где я решил снимать клип. Точного сценария не было, как обычно, все самое интересное и свежее приходило во время съемочного процесса. Шарлотт была отведена роль то ли девушки-призрака, то ли девушки-воспоминания, выходившей из ванны в одном лишь окровавленном полотенце, собственно на этом она и заканчивалась, но мне было очень приятно осознавать, что мы работаем вместе. День прошел насыщенно, все, что я запланировал отснять в Берлине, я отснял, и дела здесь можно было считать законченными. Вечером мы все собрались в нашем номере, Томо и Мэтт заказали в номер ужин, мы с Шенноном возились с аппаратурой, ребята из съемочной команды упаковывали камеры. Эмма всячески избегала Шарлотт, но я старался не акцентировать на этом внимание, потому что все не бывает до конца идеально. Шарлотт сидела на диване и переключала каналы. На огромной плоской плазме, висевшей на стене, картинки сменяли друг друга. Неожиданно она позвала меня. От ее слов, хотя я еще до конца не осознал их значения, меня пронзил электрический разряд. - Джей, смотри, тут показывают того актера, не помню его имени, который играл Александра. Кажется, с ним что-то случилось. На ватных ногах я подошел к дивану. Безмозглая блондинистая головка Шарлотт вертелась из стороны в сторону, она продолжала пить свой латтэ, не представляя в какой шок меня повергли ее слова. На экране я увидел Колина, исхудавшего, с отросшими, небрежно уложенными волосами, но все же Колина. Впалые щеки, потухший взгляд, щетина подернута проседью, да и волосы тоже - на свои тридцать он явно не тянул. Сердце пропустило два удара и забилось с новой силой. Шеннон, как мое зеркальное отображение, подошел к дивану и оперся руками о спинку. - Сделай погромче, - прыснул он Шарлотт. Она явно не поняла нашей пристальной концентрации на экран телевизора, но последовала нашему примеру и, молча, уставилась в монитор. В новостях передавали: …. Сегодня, как уже было сказано, из клиники вышел Колин Фарреллл. Напомним, что двадцатидевятилетний актер провел в клинике более двух месяцев, причиной послужило сильное нервное истощение и, как утверждает источник, наркотическая зависимость. По слухам, следствием болезни является глубокая депрессия, причины которой прессе не известны. Его бывшая девушка, модель Ким Борденер, заявила в интервью, что если бы она не настояла на лечении в клинике, то: «неизвестно, чем бы все закончилось». Очевидно, здоровью актера угрожала серьезная опасность. Такая заинтересованность Ким в судьбе бывшего возлюбленного объясняется тем, что пара недавно сошлась. Тем не менее, слухи о помолвке экс-влюбленных не подтверждаются. Колин Фаррелл отказывается от комментариев и после болезни достаточно неохотно общается с прессой, на лицо -последствия болезни. Актер значительно потерял в весе и стал практически неузнаваем, кроме того, по той же причине приостановлены съемки фильма, где Фарреллу отведена ведущая роль, дальнейшая судьба проекта неизвестна. Что ж, пожелаем актеру скорейшего выздоровления и возвращения на большие экраны. С вами были новости «Голливуда», перейдем к другим событиям… Я, словно тень, вышел из номера, не видя дороги. Не в силах больше ступить шага, я прислонился спиной к первой попавшейся стене. В голове так и гудело: - Клиника, болезнь, наркотическая зависимость, депрессия, причины не известны… Колин, Колин… Кол… Я начал медленно сползать по стене, но тут же меня подхватили чьи-то руки. - Джей, пошли скорее отсюда, что ты делаешь? Сейчас и так все в недоумении, чего ты вдруг вылетел пробкой из комнаты. Стоишь тут, в коридоре, стены подпираешь, нельзя же так. – Шеннон взял меня под руку и повел к лифту. Выйдя на улицу, он накинул на меня мою толстовку, которую захватил с собой. Мы сели в машину и отъехали на пару кварталов от отеля. Шен припарковался в какой-то подворотне и заглушил мотор. - Джаред, ты слышишь меня? Я сидел, невидящим взглядом уставившись в лобовое стекло. - Ну что ты, братишка? Ну, скажи хоть что-нибудь. Я перевел взгляд себе под ноги. - Он в клинике лежал два месяца, а я даже не знал. Я ни разу не попытался узнать, как у него дела. - Ну, конечно, ты не попытался, иначе, в чем тогда логика расставания, если вы время от времени будете узнавать, как дела друг у друга. Я перевел взгляд на Шена. Он сидел, держась за руль, подбирая правильные слова, старался выглядеть уверенным, но я знал, что ему всегда трудно дается эта тема. - Ты не понимаешь, а что если бы все обернулось хуже, страшнее. Боже, что если я его никогда больше не увижу, – эти слова сами собой сорвались с губ, я замолк не в силах осознать произнесенное до конца. - Джей, так ты итак вряд ли его когда-нибудь увидишь. А если вы где-нибудь и пересечетесь, то это будет уже не тот Колин. Не твой он больше, пойми. Теперь он просто партнер по фильму, как Шарлотт его и назвала. От его слов стало совсем тошно. Я вспомнил тот вечер в доме в Сантьяго, как он обнимал меня на террасе, как до конца не говорил, куда везет, чтобы сделать сюрприз, о котором я долго просил. Я беспомощно смотрел на брата, он сжал мою руку, и поджал нижнюю губу, как бы надеясь, что до меня дошел смысл его слов. - Понимаешь… - начал я, задыхаясь, - понимаешь: одно дело знать, что с ним все в порядке, что он принял осознанное решение и несет за него ответственность. Одно дело знать, что он вернулся к прежней жизни. И совсем другое видеть его больным, наркозависимым и депрессивным. Ты видел это, Шен? Ты видел, каким он стал? Он от камеры уворачивается как от огня, хотя раньше обожал давать интервью, всегда шутил с журналистами. А эта седина, ему еще и тридцати нет. О Боже… - я снова завис, в моей голове снова прокручивался сюжет новостей. - Ты, кстати, тоже посмотри на себя, каким ты стал? – обвиняющее сказал брат, мне уже давно пора начать волноваться, так получается? - Ты знаешь - это для роли, дальше еще хуже будет, мне еще восемнадцать фунтов сбросить надо. - Тебя пригласили роль труппа играть, что ли? - Можно и так сказать, но если точнее - мой герой транс, умирающий от СПИДа. - Вот так веселуха, ты же вроде завязал с кино? - Знаешь, я согласился на эту роль, потому что, в какой-то мере, иногда сам себе напоминаю умирающего трансвестита, который пытается доказать всем и себе, в том числе, что он все еще нормальный. Сколько масок я ношу? Я сам себя не знаю. - Ты уверен, что именно эта роль тебе нужна? Ты уже и так по телосложению на четырнадцатилетнего себя похож. Все это попахивает самоистязанием, ты как будто наказываешь себя за что-то, прикрываясь искусством. - И, тем не менее, я все под контролем держу, я профессионал в этом, ты знаешь. - Ну да…- как-то безысходно сказал брат. - Тебе, конечно, виднее. - Я это делаю ради самовыражения, а не от наркоты загибаюсь. - Джей, а откуда ты можешь быть уверен, что он из-за тебя до такого докатился, может у него с этой Ким проблемы? В словах Шеннона, конечно, была логика, но почему-то сердце подсказывало, что все дело в нашей с ним истории: моем побеге, его сомнениях, ненормально законченных отношениях, и законченных ли? - Тебя вообще не смущает, что он с бывшей сошелся? - Это не имеет значения, я только рад, что у него кто-то есть и этот кто-то - женщина. Я тоже сейчас не один, и если бы не она, не знаю, чтобы со мной с было. Наверное, тоже, что и с ним… - Даже в шутку об этом не говори, мы это уже проходили. Тебе всего шаг оставался тогда. Самые страшные воспоминания за всю мою жизнь, а тебе всего двадцать было. И ты смог выкарабкаться, и он сможет, у него к тому же ситуация не настолько запущенная, раз он через два месяца уже вышел, ты же на два года из жизни выпал. На мгновение я представил, что с Колином могло происходить тоже самое, что и со мной четырнадцать лет назад, только все заканчивается не хеппи эндом. Меня начало буквально трясти, я уронил голову себе на колени. - Что мне делать Шен, что я должен сделать, я так сильно боюсь за него, я так его… - фразу закончить не получилось, голос сорвался, глаза обожгли, давно подступившие слезы. Шеннон притянул меня к себя, я уткнулся лицом ему в плечо. - Не береди его сердце, если все это из-за тебя, то твое появление лишь навредит ему, а если не из-за тебя, то ты обманешься и снова будешь по уши в дерьме. - Я хочу его увидеть. Шен отстранился и серьезно посмотрел в глаза. - Я понимаю, к чему ты клонишь, поэтому я должен это сказать. Я буду с тобой честен, потому что люблю тебя и желаю добра. Ты хочешь его увидеть для чего? - Не знаю, просто хочу знать, что с ним все в порядке. - Если он попросит, ты вернешься. - Я не думал об этом. - Зато я думал. Ты не сможешь его простить после того, что он сделал с тобой. После того, как он предал тебя, без особых на то причин. Просто решил прервать ваши отношения, просто потому, что сомневался в себе, в тебе, Бог знает в чем. Может быть, не стоит позволять жалости и больному чувству вины руководить собой? Ведь ты не просто тогда уехал, ты сбежал. Вспомни, как ты собирал вещи, словно вор, пока он спокойно спал. Были же причины. Он унизил тебя, предал твою любовь, так никто не поступал с тобой раньше. Я знаю тебя, и если я тебя знаю достаточно хорошо, то могу сказать, что ты не простишь его, как бы ни старался. Возможно, он заслуживает того, что он имеет теперь? – в голосе брата слышался металл, я не верил своим ушам, его слова отрезвляли и они подействовали, что-то в моей душе стало на место, я чувствовал утраченный баланс. - Где вы были? - взволновано спросила Шарлотт, когда мы вернулись. – У меня самолет через два часа, я звонила, но ты не взял телефон, я уже собиралась уезжать, думала ты не сможешь меня проводить. - Прости, я не рассчитал время, я тебя отвезу. По дороге в аэропорт мы снова молчали, как тогда, в Лос-Анджелесе, только причина была сейчас другой. Шарлотта первой нарушила тишину: - Ты забыл, что я уезжаю сегодня? - Конечно я не забыл. - Ты сбежал сегодня, вас с Шенноном не было почти два часа. - Просто появились неотложные дела, которые нужно было срочно решить и Шеннон поехал со мной, прости еще раз, я бы никогда не забыл про твой отъезд, – искусно врал я, отчего на душе становилось еще хуже. - У тебя, конечно, могут быть свои секреты, я не претендую на твою личную свободу, просто знай, что когда ты врешь, ты унижаешь меня, я не могу уважать человека, недооценивающего мои умственные способности. - Ну что ты там навыдумывала, выкладывай, - нервно отшучивался я, пытаясь сохранить уверенный вид. Напряжение между нами заполнило все пространство салона машины. - А то, что ты выскочил, как ошпаренный, после сюжета из новостей про этого Колина Фаррелла. От ее слов нервно заерзал. - Что еще? - Всякий раз, как кто-то упоминает его имя или тот фильм, где вы вместе снимались, ты меняешься в лице, но я не обращала на этого особого внимания до сегодняшнего дня, пока ты не сгорел на два часа после этих новостей, без всяких объяснений. - Не говори глупостей… - сказал я, лишь бы что-нибудь сказать. - Джаред, я спрошу только один раз, если решишь не отвечать - твое право, просто знай, всё, что в твоей жизни было до меня, сейчас это не имеет значения. Я так сильно тебя люблю и не хочу, чтобы между нами были барьеры, просто знай это. Итак, я предполагаю, что ты с Колином…. Вы были любовниками? Она догадалась, значит. Вот ум-то нужно иметь необъятный. Меньше всего на свете я хотел говорить об этом с ней. Она была моей девушкой, я любил ее, даже сильнее, чем думал, но я совершенно не хотел, чтобы существо женского пола знало о моей связи с мужчиной. К тому же, эти отношения были не просто банальной голубой лабудой, которая так умиляет (непонятно почему) женскую душу. После встречи с ним - жизнь разделилась на «до» и «после» и никто, даже она, не имели права претендовать на то, чтобы, пусть даже косвенно, стать частью этой истории. Кроме того, если мое прошлое не имело значение для нее, то для меня оно все еще продолжало сохранять ценность. Я натянул улыбку пошире и снисходительно ответил: - Шарлотт, я сделаю вид, что гул мотора заглушил твой вопрос. Откуда только такие грязные мысли берутся в этой очаровательной головке, – я обнял ее за плечо и небрежно чмокнул в лоб, делая вид, что сосредоточен на дороге. – Не забивай себе голову глупыми несуразицами. На самом деле, я боролся с желанием выкинуть ее из машины, крикнув напоследок: «Какого черта ты о себе возомнила! Никто, никогда не смеет лезть ко мне в голову и, тем более, выбивать признания с видом знатока человеческих душ. Да что ты вообще обо мне можешь знать»! Но я понимал, что она молода и, возможно, ей и правда движет любовь, хотя, скорее всего, ее поведение было продиктовано личным эго, она просто думала, что разгадала мою страшную тайну и хотела, чтобы я оценил результат. Как бы я хотел, чтобы она просто оставалась моей молодой, загадочной любовницей, запах, которой сводил меня с ума даже сейчас. Мы подъехали к аэропорту, до регистрации на рейс оставалось менее двух часов. - Ты обижаешься на меня? - спросила она, после напряженного молчания, превратившись вновь из женщины с богатым жизненным опытом в маленькую девочку, которой я и хотел ее видеть. - Детка, что за бред. - Не забывай меня, хорошо? - Не говори глупостей, ты всегда в моей голове. Твой приезд был для меня приятным сюрпризом, спасибо. - Спасибо, что продолжаешь любить. - Спасибо, что сохраняешь желание делать мне сюрпризы. - Просто я без ума от тебя. Она обвила руками мою шею. Мы начали целоваться. Ее запах и гибкость тела заводили. Мои руки уже блуждали по ее самым интимным изгибам. Такой она мне нравилась больше: простой, доступной, соблазнительной. Я развел ей ноги, приподнял и посадил на себя. Я решил воспользоваться оставшимся до регистрации свободным временем и сумерками, уже опустившимися на город, они защищали нас от глаз посторонних, к тому же тонированные стекла джипа создавали дополнительный камуфляж, хотя тот факт, что нас могут случайно увидеть, заводил меня лишь сильнее, стоянка у аэропорта напоминала муравейник и просто кишила людьми. Руками я нащупал резинки чулок, проскользнув выше, пальцы столкнулись с тонкой тканью трусиков. Легкий жест и я уже под ними, еще мгновение и я в ней. Она изгибается, сидя на мне, тонкая талия, изгиб спины, горячий живот прижимается ко мне, отдавая свое тепло. Я кладу пальцы ей на шею, принуждаю наклониться, целую в губы, проникаю в маленький горячий рот. Ее дыхание обжигает кожу. Другой рукой я уже справился с ширинкой собственных джинсов. Я хочу ее. Она приподнимает бедра, направляет мой член в себя, я проникаю, сначала с трудом, но от этого возбуждение только возрастает. Через мгновение она уже движется плавно, с наслаждением, отпускает мертвую хватку пальцев, сжимавших мою шею, я чувствую, как горят свежие царапины. Коленями упираясь мне в грудь, она прогибается назад, упираясь руками в приборную панель. Мой член, будто зажат в тиски. Я хватаю ее за бедра, направляю, ускоряю движения. Она цепляется руками мне в плечи, через куртку я чувствую острые ногти. Я вижу, как взлетает самолет, и мы кончаем одновременно. - Я уже скучаю, – слышу сбивчивый шепот. Я убираю волосы с ее взмокшего лба, лица не видно. - Мы очень скоро снова будем вместе, обещаю. Когда ее самолет отрывается от земли, я разворачиваю джип и возвращаюсь в свой номер в Берлинском отеле. Впереди еще шестимесячное турне, а затем перерыв в Нью-Йорке, где я планирую отметить свой день рождения, 26 декабря 2006 года мне исполнится тридцать пять лет.