My obsession

Я очнулся. Электрический свет бьет в глаза. Белые стены, больничная палата. Я сел, все тело ломило. В руках иголки, в носу трубка, кругом проводки и датчики, они идут от монитора, что стоит рядом и издает занудное, разрывающее мозг пищание. Я осматриваюсь. В глаза бросаются живые цветы: их очень много, вся палата заставлена ими. Встаю, выдергивая из руки иголки. Черт, сколько я спал? Тело затекло, трогаю лицо: щетина, но волосы, почему-то, коротко острижены, странно - ведь еще вчера, они были длинными. Ощупываю непривычно короткую длину, на затылке пальцы натыкаются на шрам, которого раньше не было. Как все странно, может я еще сплю. Срываю с одного из букетов карточку. «Поправляйтесь, с любовью», - это от поклонницы. Самый большой и красивый букет стоит на полу, интересно от кого он, отрываю следующую записку: «Любимому мужу и отцу, поправляйся, мы ждем тебя, Кэм». Внутри все похолодело: с чего бы ей присылать мне цветы? Зачем вообще ей сказали, что я здесь? Нужно срочно с кем-нибудь поговорить, хочется увидеть Джея. Где он? Почему не дождался пока я приду в себя? Нужен телефон. В палате есть шкаф, наверное, там мои вещи. Я открываю дверцу и каменею. Из зеркала, которым снабжена внутренняя створка, на меня смотрит мужчина. Мы чем-то похожи, но это не могу быть я. Ввалившиеся глаза, белое лицо, черные волосы коротко острижены, на висках хорошо заметна проседь, на впалых щеках густая черная щетина. Больничная рубашка мешковато висит на истощенном теле. Боже, что со мной случилось? Сколько я здесь? Колючие догадки электрическими импульсами будоражат сознание. От затылка вдоль позвоночника простреливает ледяной ужас. Я хочу видеть Джея, хочу чтобы он все объяснил. Роюсь в вещах, нахожу телефон - конечно разряжен. Вчера было 12 февраля. За окном идет снег, вроде бы все, как и должно быть, но чувство, что все изменилось - не покидает. Сползаю по стене. Голова идет кругом, начинает болеть. Сижу на полу среди цветов. Рука тянется к букету, срываю открытку. В карточке запись, знакомый почерк: «Ты всегда в моем сердце, с любовью, твой Джей. 14.02 2008». Эта запись одновременно обнадеживает и пугает до смерти. Цветы от Джея на день всех влюбленных, но на карточке 2008 год, а я знаю, что вчера был февраль 2007. Что за шутки такие, Джаред? Выбегаю из палаты: - Пожалуйста, кто-нибудь подойдите. Вижу на посту медсестру, в глазах читаю недоумение. - Пожалуйста, кто-нибудь… - паника не дает вздохнуть. Сползаю по стене, фокус размыт, все меркнет, погружаюсь во тьму. Снова лежу в койке в больничной палате. Значит все это не кошмарный сон. Фокусируюсь, человек в белом халате напротив что-то пишет в планшете. - Мне нужно позвонить… - Мистер Фаррелл, я доктор Росс, ваш лечащий врач. Вы находитесь в больнице Святого Петра, в отделении интенсивной терапии. Вы пришли в себя 16 февраля 2008 после комы, которая длилась 363 дня. У вас был посттравматический отек мозга, после трепанации вы впали в кому. Сейчас состояние стабильное. Как вы себя чувствуете? - Мне нужно позвонить. - Мы уже связались с вашими родными, они… - К черту родных, мне нужно позвонить Джареду... Дайте гребаный телефон. - Мистера Лето сейчас нет в городе, но мы обязательно свяжемся с ним. Вам нельзя нервничать, Колин. - Мистер Лето? Вы знаете его? Он приходил сюда? - Мистер Лето контролирует ваше лечение в нашей клинике, мы почти каждый день на связи с ним. Поверьте, он скоро будет здесь. - Значит, он не забыл... - Вам не о чем беспокоиться. Мы проведем еще некоторые тесты, чтобы определить ваше состояние. Ваш случай уникальный, Колин, мало кто верил, что вы придете в себя. С точки зрения медицины - это чудо. Врач ушел, а я не находил себе места. Эта палата, цветы напоминающие могилу, я чувствовал себя восставшим из мертвых. Я сел на кровать и обхватив себя руками, погрузился в транс. - Пожалуйста, забери меня отсюда. Сколько я так просидел, не помню. Мои мысли прервала сестра. - Вам необходимо лечь. - Я год пролежал, больше не хочу. - У вас сейчас стресс - это естественно, я могу сделать успокоительное. - Скажите, вы давно здесь работаете? - Достаточно. - Кто ко мне обычно приходил? - Ваша жена бывала, но не часто. - Моя бывшая жена. - Женщина приходила с мальчиком, она представилась вашей женой. - Кто еще? - Многие. Сестра, мама, друзья. Но чаще всего - молодой человек. Мистер Лето, кажется. - Чаще других? - Да, первое время он был здесь каждый день. Он не отходил от вас, если честно. Когда услышал вердикт врачей, хотел перевести в другую клинику, но вы были нетранспортабельны после операции. Он сидел с вами сутки напролет. У вас хороший друг, такая любовь большая редкость, - я смутился от ее слов, но она не подала вида. - А как давно он был здесь последний раз? - Сейчас бывает реже, но раз в неделю присылает цветы. Он придет, Мистер Фаррелл, можете не сомневаться. Днем приходила Клодин. Она все время плакала, говорила, что от счастья. Сказала, мама вылетела из Дублина и скоро будет здесь. Но тот единственный, кого я по-настоящему хотел видеть - все не появлялся. Вечером, я сидел в палате, выключив свет, пытаясь понять, как такое могло произойти. Я не мог спать и есть тоже не мог, я думал лишь о том, как Джей жил этот год без меня. Я боялся, что теперь уж точно он потерян навсегда. Происходящее не укладывалось в рамки сознания настолько, что казалось ночным кошмаром, который не кончается, сколько себя ни щипи. На стене появилась и исчезла полоса электрического света, кто-то бесшумно вошел. Я включил свет. - Привет, Кол, - на пороге стоял Шеннон. – Можно? Его визит был шоком. – Заходи. - Рад тебя видеть здоровым. «Здоровым» он произнес как-то неуверенно, было видно, что он поражен моим видом. - Да, я знаю - голливудский размер, – отшутился я. - Нет, ты выглядишь хорошо… - он замялся. - Для воскресшего? Он невесело улыбнулся. - Джаред звонил сегодня, с ним связался твой врач. Брат попросил заехать к тебе. - Почему он сам не приехал? - Он в Торонто, на премьере фильма, но он уже вылетел и скоро будет здесь. - Как он? - Сказать, что он взволнован – ничего не сказать. Он с ума сходит. Переживает, что его не оказался рядом, когда ты пришел в себя. «Бедный мой», - подумал я про себя. - Год для него был нелегким, верно? - Если честно, я не знал, что с ним делать. Я думал, он не справится с этим. Мы надеялись, что трепанация поможет, но когда ты не вышел из комы, клянусь, он тоже в нее впал. Первое время - единственное, чего он хотел, просто лежать рядом с тобой и все. Ему становилось хуже, я нашел психоаналитика, но Джей пропускал сеансы. Винил во всем себя. Мы отменили тур. Я думал, что потерял его. Уговоры взять себя в руки не помогали, поэтому я просто дал ему время, чтобы он понял, как жить дальше. - Он и правда был здесь все это время? - Ты шутишь? Он жил здесь первые несколько месяцев. Я не мог уговорить его ночевать дома. Он каждый день ждал, что ты проснешься и хотел быть рядом в этот момент. Он скандалил с врачами, угрожал им, постоянно искал лучших специалистов: но все, как один твердили, что шансов мало. Он не спал ночами, перерывая интернет в поисках всевозможных методов лечения. Не мог смириться с приговором. Я привозил ему вещи: он так уставал, что засыпал рядом с тобой, и так каждую ночь. Я представлял, как Джаред, разбитый и измученный ожиданиями, лежит рядом на этой больничной койке, среди всех этих датчиков и проводков. Сейчас я ясно видел как, трогая мое лицо, он разговаривает со мной, просит вернуться в обмен обещая все исправить. А я просто лежу, я глух к его мольбам и не могу разделить эту боль. Боже, что может быть хуже осознания собственного бессилия? Бедный мой, прости! - Колин? – Шеннон вырвал меня из мыслей. – Ты слышишь меня? Я растеряно посмотрел на него. – Кол, он хочет чтобы ты знал, как ему жаль, что все так вышло. Еще он просил передать, - брат Джея замялся, видно было, что ему трудно произнести то, что он собирается, но выполняя данное обещание он, все-таки, продолжил, – он любит тебя… очень сильно. Он считает, что если ты будешь знать это - ожидание не будет таким мучительным. - Спасибо… - я не знал, как реагировать. Для меня еще вчера Шеннон был человеком, с которым лучше не сталкиваться в темном переулке. Я прекрасно знал, что он против наших отношений и опасался влияния, которое он мог оказывать на брата. А теперь у меня в голове не укладывалось, что он моя единственная надежда, единственная с Джаредом связь. У Бога и правда извращенное чувство юмора. Шеннон протянул мне мобильный телефон: - Когда Джей будет в Нью-Йорке, он позвонит тебе. - Спасибо, даже не знаю, что сказать. - Ничего не говори. Главное дождись его, - он сжал мою руку и, глядя в глаза, произнес, - очень тебя прошу, Кол, оставайся с нами, потому что обратное прикончит его.