My obsession

Пошел второй день моего воскрешения. Я все еще ждал его, но он не приходил. Звонить я боялся - просто не хотел слышать короткие гудки или разговаривать с автоответчиком. Я вздрагивал каждый раз, как открывалась дверь, но каждый раз хрупкая надежда сменялась разочарованием. Апатия – мое все. Когда нервы стали сдавать, я решил прогуляться. Лучи холодного солнца скользили по моей бледной, как у узника, коже. Да, в воздухе витала тоска. Кутаясь в пальто, я понимал, что первый раз в жизни пропустил лето. Проспал. Сидя на скамейке во дворе клиники я закурил. Вкус сигарет показался божественным. Интересно, какими мне покажутся его губы, на этой мысли я осекся: иррациональный страх никогда больше не увидеть его доводил до исступления. У меня не было прежней силы - ни духовной, ни физической - и сейчас я больше напоминал собственную тень. А что если Джаред не узнает в том, чем я стал, меня прежнего, я сейчас сам себя с трудом узнаю. Что, если он просто разочаруется? В таком случае мне лучше было не воскресать. Без него сейчас жить совсем не хотелось. Сколько времени я провел в размышлениях - не помню, но в пачке сигарет осталась ровно половина. Подул прохладный ветер, темнело. Жалость к себе, одиночество и желание смерти - прости, Всевышний, но такую жизнь я, пожалуй, верну назад. Бросив окурок на землю, я затушил его ногой. Нужно было идти, но не было сил даже встать. - Что с тобой стало, Колин Фаррелл? Ты просто жалок, - медленно протянул я, усмехнувшись. - Больше никогда так не говори. Я бы узнал этот голос и через тысячу лет. Изнемогая от страха разочарования и острого, непреодолимого желания увидеть носителя этого голоса, я медленно обернулся. Холодный ветер, пронзая плоть, унес обрывки мыслей. Хотелось упасть на колени и кричать, истекая кровью. Он стоял в нескольких метрах от меня, мой единственный и самый долгожданный. Полы черного пальто развевались на ветру, руки бессильно опущены вдоль тела. Казалось, он не верит своим глазам. Забыв даже как дышать, я не мог сделать и шага навстречу. В считанные секунды он преодолел расстояние между нами и, не дыша, взял в ладони мое лицо. Холодные пальцы, но все такие же нежные, коснулись губ. - Неужели это ты? - только и мог вымолвить он. Его глаза совсем не изменились - такие же бездонные и большие - они затягивали в свой синий омут, волосы снова стали темными, лишь кончики, как обычно, были выбелены летом, которое мне не довелось увидеть. - Я не верил, что это правда, пока ты ни обернулся, и я увидел твое лицо. Колин, Господи, как же долго тебя не было, - он спрятал лицо в воротник моего пальто и прижался так крепко, как только мог. Я знал, что он плачет, но все еще не мог проронить ни слова. Его запах проникал в поры, заново наполняя меня жизнью. Родной голос шептал: - Я так скучал. Прости, прости меня… Его извинения звучали, как полная бессмыслица, и мое сознание отказывалось их принимать, как нечто абсолютно противоестественное. Как я мог винить его в чем-либо, зная, что ему пришлось пережить со дня моего летаргического кошмара. - Джей, - сколько магии было в этих буквах. «Джей». Произносить его имя, обращаясь к нему наяву, было уже само по себе счастьем. - Ты ни в чем не виноват, прошу, прекрати извиняться. - Я довел нас до этого. Я думал, что потерял тебя навсегда, - он не мог унять дрожь, слезы катились по лицу, оставляя влажные следы. – Я так мечтал снова сказать тебе, как сильно люблю. Это одиночество уничтожило меня. О, Боже… Я не верю, - он сильнее прижал меня к себе. Я физически чувствовал его боль: - Я с тобой, и теперь все будет иначе. Обещаю. Он закрыл глаза, прижимаясь щекой к моей щеке. - Все хорошо, не плачь. Я с тобой, – мой шепот перемешивался с поцелуями и его горячими слезами. Я растворялся в его атмосфере, снова погружаясь в наш мир. - Забери меня отсюда, я так ждал тебя. Врач хотел оставить меня для наблюдения еще на несколько дней, но Джаред настойчиво объяснил, что дома мне будет лучше. Спорить с ним было бесполезно, и доктор, смирившись, отпустил нас, но с условием, что при малейшем ухудшении моего состояния я должен буду вернуться. В течение всего разговора с Мистером Россом Джаред сжимал мою руку, он не отпускал ее и когда мы шли к машине, и все время по пути домой. Всего несколько дней назад, в этом внедорожнике, мы возвращались из клуба. Я лежал на переднем сиденье и, казалось, вся кровь вытекла из меня вместе с ненавистью. Я хотел уничтожить его за предательство, и потом умереть сам. Это было последнее воспоминание из прошлой жизни. В новой же Джаред боялся отпустить мою руку, боялся разорвать наш контакт, пытался не дать мне исчезнуть вновь. Сжимать мою руку в своей – было для него физическим подтверждением моего возвращения в этот мир, я знал это, потому что делал тоже самое. Я сжимал его руку в ответ, я не мог не прикасаться к нему. Мы приехали ко мне домой. Зайдя в квартиру, Джаред щелкнул выключателем. Приглушенный свет незнакомых мне вертикальных светильников, расставленных по периметру гостиной, разорвал темноту. Квартира изменилась. Не то чтобы она опустела, напротив, было видно, что здесь кто-то живет и преобразовывает пространство, кто-то, но не я. Кипа не моих дисков и журналов с разными пометками, наклейками и закладками лежала на подлокотнике дивана, открытый ноутбук, стоящий здесь же, тоже мне не принадлежал. Но одна вещь явно была знакома и дорога: акустическая гитара наполовину расчехленная стояла в углу, рядом со спортивной сумкой. Казалось, в комнате стало больше пространства и вместо занавесок на окнах теперь были белые жалюзи. Настойчивое дежавю омыло мозг. Я уже жил в этой атмосфере три года назад. В воздухе больше не улавливалось горьковато-табачных отголосков. Мои вещи, обычно разбросанные по всей квартире, теперь лежали на своих, природой отведенных местах: книги - на полках, диски – на вертикальных стойках около стерео системы, ноутбук одиноко покоился на компьютерном столике. Словно музейные экспонаты, они были погружены в забвение. Закономерно было бы увидеть на них обрывки паутины и вековую пыль, но, по всей видимости, кто-то заботливо ее смахивал. Джаред умел создать атмосферу, этого у него не отнять. - Ты живешь здесь? – спросил я, продолжая стоять в прихожей своей незнакомой квартиры. - Да. - Но зачем? Это же мучительно. - Когда я пришел сюда за твоими вещами, то уйти не хватило сил. Мне было необходимо чувствовать тебя рядом и твой дом оказался лучшим для этого местом. Пройдя в гостиную, я остановился напротив стеклянного столика, мое внимание привлекло фото. Это было наше с ним фото. Джаред сам сделал его. На нем он улыбался, смотря в объектив, обхватив свободной рукой меня за плечи. Я помню, как солнце играло с цветом его глаз и я не мог оторваться от них. Этот снимок я хранил в ванной в шкафчике, за зеркалом. Теперь же он стоял в гостиной, обрамленный рамкой - безмолвное воспоминание былой любви. Я взял фото в руки: кто бы мог подумать, что все так кардинально изменится за три года. - Ты решил сделать музей из этого места? – спросил я, вертя фото в руках. - Не говори ерунды. Я хотел чувствовать тебя, поэтому поставил его здесь. И вообще - не справедливо держать его в ванной. - Зачем так мучить себя? - Мучением было осознавать, что ты не слышишь и не чувствуешь меня, что возможно больше никогда не прикоснешься ко мне. А на снимке мы вместе: ты смотришь на меня и ты меня любишь. Счастье быть вместе, хотя бы на снимке. Я подошел близко и поцеловал его. - Я как будто сплю, - Джей положил голову мне на плечо. Ощущая биение родного сердца, я смотрел, как за окном снег медленно кружился в невесомости. Да здравствует вечная зима, сделав меня своим пленником, она с постоянством маньяка засыпала землю белой пылью. Так приятно было снова оказаться в своей ванной. Я разделся и встал под горячие струи воды. Ощущение собственной худобы было противоестественным. Видеть себя в зеркале обнаженным оказалось неприятно. Образ меня прежнего, сидевший как данность в моей голове никак не вязался с истощенным мужчиной в отражении. Сколько же времени уйдет, прежде чем, хотя бы частично, прийти в форму? Я уже высушился полотенцем и надел серые тренировочные штаны когда в ванную зашел Джаред. - Кол, может … Он застыл на полуслове, скользя взглядом по моему телу. Схватив с вешалки толстовку, я поспешил одеть ее. Я знал, что он успел разглядеть мой впалый живот и острые торчащие ключицы и ребра которые можно пересчитать одним лишь взглядом. От волнения меня затошнило. - Что ты хотел? – я пытался сохранить непринужденность, но неловкость была на лицо. - Узнать, может тебе что-нибудь нужно? - он протянул руку и хотел дотронуться до меня, но я инстинктивно отступил назад, застегивая до конца молнию толстовки. - Ты стесняешься меня? - взгляд стал жестким. - Я сейчас не в лучшей своей форме, скажем так. - Ты шутишь? - Я не хочу говорить об этом. - Нет, не шутишь. Ты серьезно стесняешься меня, – он оперся о край раковины, скрещивая на груди руки. - Я не тебя стесняюсь, а того, чем я стал. - Кол, посмотри на меня, - он коснулся кончиками пальцев моего подбородка. – То, как ты выглядишь и сколько весишь, какого цвета и длины твои волосы - не имеет для меня никакого значения, для меня ты всегда останешься моим Колином, слышишь? - Да, только… - Что? - Ничего, давай закроем тему. - Я всегда буду хотеть тебя, как раньше, я и сейчас тебя хочу, разве ты не чувствуешь? – он начал целовать меня, настойчиво, проникая языком в рот. Я чувствовал, как с каждым долгим поцелуем, с каждым новым прикосновением, он все сильнее возбуждается. - Боже, Кол, пожалуйста, не отталкивай меня. Он смотрел снизу вверх, его глаза стали темными и утратили фокус. Я знал этот взгляд, я любил этот взгляд. Сейчас я был для него всем. Я обхватил его шею, рукава кофты задрались, взгляд упал на тонкие запястья, лежащие на широких плечах. Мозг отказывался ассоциировать эти руки с моими, сердце бешено заколотилось и меня обдало волной стыда, тошнотворное чувство омерзения к собственному телу вышибло все возбуждение в считанные секунды. Я вырвался из его объятий и без объяснений вылетел из ванны. Нехорошо было оставлять его там одного, я понимал, что мое поведение, как пощечина для него, но ничего не мог с собой поделать. Самообладание покинуло меня. В своем понимании еще несколько дней назад, я был абсолютно здоровым ирландским самцом с нарко- и секс-зависимостью, способный устраивать драки в баре. Что я теперь мог дать Джею? Я даже не знал, могу ли я трахаться, как раньше. Я сидел на кровати в своей комнате и думал обо всем этом, когда дверь открылась и на пороге появился он. - Не включай свет. - Я сварил кофе. Запах распространился по комнате, я взял чашку из его рук. - Спасибо, я мечтал об этом с первого дня в больнице. - Прости меня. Ты прав, нам не нужно торопиться, я все прекрасно понимаю. Это случится, когда придет время. Просто я теряю контроль рядом с тобой. «Теряю контроль рядом с тобой», - как вообще меня можно сейчас хотеть? - Сейчас, главное, чтобы ты поправлялся, все остальное подождет, - продолжал Джей, обнимая меня за плечи. Его тепло волнами разливалось по моему телу. - Я хочу быть для тебя всем, хочу сделать тебя счастливым. Мы и так потеряли столько времени, но я, все равно, не знаю с чего начать. - Для начала нужно поужинать, но дома шаром покати. - Я не хочу выходить на улицу, снег меня добивает. - Тогда мы закажем еду домой, будем смотреть телек и валяться на диване, - его глаза игриво блестели, он повалил меня на кровать и сам лег рядом. – А потом, вдыхая твой запах, я наконец-то смогу спокойно заснуть и ты обнимешь меня, как раньше и больше никогда не покинешь. - Ты, оказывается, романтик? - Я это тщательно скрываю. Ночью мой и без того тревожный сон нарушил Джей. Он метался по кровати и что-то шептал. Голос был взволнованный и надрывный. Включив небольшой светильник, что стоял на полу рядом с кроватью, я увидел, что он все еще спит, ему снился кошмар, и этот кошмар был связан со мной, потому что Джей звал меня: -Колин. Пожалуйста, вернись…. Колин… Я все исправлю, только открой глаза. Сердца в сотый раз за эти сутки сжалось от боли. Слезы в его голосе, напряженное лицо… Невыносимо было осознавать, какую боль он носил в себе все это время. - Джей, милый, проснись, - я взял его за плечи и осторожно встряхнул. Джаред открыл глаза. Затравленный взгляд сменился недоверием, когда он увидел меня. - Все хорошо, я с тобой. - Господи, Кол. Это, правда, ты? Он повис у меня на шее, давая почувствовать бешеный ритм сердца. Я крепко прижал его, успокаивающе поглаживая по спине: - Все хорошо, это просто сон. Джей жалобно всхлипнул, и я понял, что он пытается сдерживать подступившие слезы. - Мне заново придется привыкать, к тому, что ты снова рядом, - от его надломленного голоса стыла кровь. - Ты привыкнешь. Скоро все наладится, вот увидишь. Он лишь сильнее прижался ко мне, запуская пальцы в волосы, и поцеловал соленными от слез губами. - Обещай, что всегда будешь со мной. - Конечно, буду. Ну, ты чего?… - я взял в ладони его лицо зацеловывая влажные глаза. Его рука под одеялом, как-то неуверенно и от того еще более волнующе легла на мой член. Я замер. Но уловив мои сомнения, он лишь настойчивее сжал руку: - Пожалуйста, не отталкивай меня… - горячий шепот лишал рассудка. Мольба в его голосе стерла все барьеры, что эти два дня выстраивало мое подсознание. - Пожалуйста, Колин. Ты так нужен мне. Почувствовав, что я подаюсь, Джей аккуратно, но настойчиво заставил меня лечь, садясь сверху. Последние сомнения ушли, когда я почувствовал на себе вес его тела и прикосновение обнаженной прохладной кожи бедер. Наклонившись к моему лицу, он прошептал, покусывая мочку уха: - Я все сделаю сам, ни о чем не беспокойся. Я мысленно горел, когда Джей облизав пальцы начал медленно растягивать себя. Задыхаясь от собственных стонов, он водил моей рукой по своей груди, животу, бедрам, пока ладонь не сжала член. - Пожалуйста, Колин, прошу тебя. Я помню, как вспыхнули и потемнели его глаза, когда он почувствовал меня внутри. Он долго привыкал к забытой смеси из боли и наслаждения, а я просто лежал, наблюдая за ним, абсолютно не понимая, как я мог добровольно желать еще неизвестно на какой срок лишить себя этого. Его близость обжигала и каждое движение, каждый новый вздох наполняли жизнью. Он самозабвенно трахал меня, полностью во мне растворившись, и я понимал, что уже не помню время, когда мог нормально существовать без него. Я притянул его к себе, он коснулся вспотевшей грудью моей груди. Холодный метал кольца, что все еще было на его шее, обжог кожу. - Люблю тебя, - прошептал я, зарываясь пальцами в мягкие волосы, - так сильно люблю. Горячие губы заскользили по коже на шее, он сильнее сжал меня в себе и начал кончать: - Не останавливайся, прошу. Несколько толчков и он расслабляется в моих руках. - Детка, так сильно люблю тебя, так сильно.. Он тяжело дышал мне в плечо, и единственное что я мог делать, сраженный произошедшим, это растерянно поглаживать его спину, бесконечно повторяя, что люблю его. Мой Джей – моя одержимость.