Обратная сторона

Он просит её стонать потише, потому что реально режет по ушам, и Викки послушно затихает, обвивая его торс ногами и закрывая глаза от наслаждения. Ему кажется всё это наигранным, театральным: и её стоны, и её слова, и её признания, и даже эта прикушенная будто бы в экстазе губа, но он продолжает механически двигаться и ускоряет темп, когда ноготки девушки чуть ли не до крови царапают ему спину. В принципе, ему всё равно, получит ли она удовольствие вообще, ведь это же Викки, та самая, что бегает за ним где-то с девятого класса и всегда рада под него лечь. По малейшему зову и в разных позах, но он предпочитает сзади и немного грубо, оставляя на её ягодицах красные отметины от пальцев. Пусть девчонка знает своё место, потому что за всё это время она не приблизилась к нему ни на шаг, как, впрочем, и все остальные, пытающиеся словить Майколсона в силки. Как же иначе, самый популярный парень в школе, сынок богатеньких родителей и самопровозглашённый лидер, да ещё и капитан футбольной команды. Чем не мечта? Но Клаус старательно избегает серьёзных отношений, отдаваясь в руки случайных интрижек и ни к чему не обязующего секса. Так легче и голова не болит от подростковой любви, из-за которой некоторые режут себе вены. Да и где найти девчонку, похожую на его Кэролайн? Аналога нет — это точно. И Клаус, почему-то с образом блондинки в мыслях, кончает, тут же откатываясь на другой край кровати и не желая слушать нудные разговоры Викки, которая вот сейчас заведёт пластинку. Так и есть, девушка, счастливо улыбаясь, говорит ерунду о любви к нему и вновь ластится, пальчиком обводя татуировку на его плече: перо и птицы — абсолютная свобода (сделал на спор и то по пьяни, девчонкам нравится). А Клаус закуривает и берёт с тумбочки телефон, просматривая пропущенные звонки. Кэр... Кэр... Кэр... Двенадцать пропущенных и угрызения совести. — Заткнись, а... — настроение ни к чёрту, да и нужно всё же объявиться в школе, объясниться перед подругой и прибрать дом к понедельнику. Так чтобы ни бутылки. — Надоела. — Клаус резко встаёт с кровати, поправляя спущенные в спешке брюки, и, хватая футболку, выходит из спальни, даже не удосуживаясь прикрыть за собой двери, где лежит обиженная его грубостью Викки. Опять не срослось, а Майколсон грёбаный подонок, от которого срывает крышу. Громкая музыка бомбит барабанные перепонки, и внизу куча школьников и даже студентов, прожигающих карманные деньги на выпивке и сигаретах. Клаус по-хозяйски спускается с лестницы, по дороге накидывая на подтянутое тело футболку и нагло забирая стакан с пивом у какого-то скромного парня в очках. Откуда он здесь вообще взялся? Вечеринка не для тихонь и не для ботанов... — Кэролайн тебя нашла? — Мэтт уже определился на вечер и не выпускает из объятий свою одноклассницу, довольно подвыпившую и, конечно, добрую. А вопрос этот шокирует Клауса, который уж точно не ожидал увидеть здесь Форбс. Ну вот, теперь и объясняться не надо, и придумывать отмазки тоже. Всё и так ясно. — Не понял, она что, тут? — он перекрикивает музыку и озирается вокруг, пытаясь выловить силуэт подруги в толпе. — Тут была вроде, спроси у Тайлера. Клаус срывается с места и, спрашивая у каждого попавшегося под руку про Кэролайн, выходит на крыльцо и только тут наталкивается на истину — её видели с Тайлером и никто не знает, куда это они пропали, но вроде девчонка была пасмурной, как и ночное грозовое небо над головами. — Чёрт, — он зло сжимает челюсти и ударяет кулаком в стену, не замечая, как на незажитых ещё костяшках появляются первые капельки крови. Ещё не хватало, чтобы Тайлер наболтал лишнего и рассказал ей про Викки. Не то чтобы неудобно или это какая-то тайна, просто не хочется засорять голову друга такой вот грязью. А Тайлер совсем неосторожен, то и дело подливает блондинке пиво и с заискивающей улыбкой наблюдает, как Кэролайн начинает пьянеть, пусть только и выпив один стакан, но с непривычки тянет конкретно. Она делает пару глубоких вдохов и поёживается от ночной прохлады, думая сейчас о Клаусе и их трещавшей по швам дружбе. В конце концов, сколько можно? И даже не это самое главное, а то, что страшно за друга, который соскальзывает с пути и теряет контроль над своей жизнью. Пиво, конечно, вкусное и холодное, но, если честно, уже не лезет, поэтому Кэролайн и не торопится браться за второй, предложенный Локвудом, стакан. Говорит тихое "спасибо" за накинутую на плечи куртку: ещё сохранившую тепло хозяина и пахнущую приятно-горьким парфюмом (хотя у Клауса всё же приятней), — и ставит стакан рядом с собой на скамью. Они сидят в метрах двадцати от дома, спрятавшись за фонтаном и отдыхая от шума, болтая о ерунде и ничего не значащих вещах. Например, о её любви к кофе и русской литературе. — Так что? Клаус теперь в опале? — у Тайлера блестят глаза, и он молит Бога, чтобы их никто не прервал и не забрал у него Кэр, почти готовую и смелую. Смелую настолько, что она вынимает из кармана его куртки сигареты и зажигалку. — Неважно. Научишь? — она показывает на сигарету в своих руках и обхватывает её своими губами, плотно и слишком усердно, очень боясь что та выпадет. Чиркает зажигалкой и делает глубокий вдох, тут же закашливаясь и вытирая выступившие слёзы рукавом. — Ужас. — Не торопись и не надо так глубоко вдыхать, — Тай смеётся и под шумок приобнимает её за плечи, одной рукой сжимая девичье бедро и пододвигаясь совсем близко. Интересно, девчонка вообще умеет раздвигать ноги? Вроде слухов о ней он не слышал, да и Майколсон не позволил бы ей сорваться (если только со Стефаном). — Дай покажу. Он делает одну затяжку и, не спуская взгляда с удивлённых глаз блондинки, прижимается к приоткрытым губам и выдыхает, запуская ядовитый дым в её лёгкие. Даёт секунду перерыва, а потом, пользуясь моментом, толкает свой язык в её рот и, за затылок удерживая уворачивающуюся от такой наглости девушку, целует. Совсем по-взрослому и глубоко. Так, что дыхание напрочь сбивается и саднит губы, потому что поцелуй его несколько груб и напорист. И ей не отвертеться, только слабые попытки сопротивления в виде ладоней, упирающихся в его широкую грудь. Бесполезно, ведь он проводит в спортзале больше времени, чем за учебниками, да и кровь молодая и горячая, а Кэролайн вовремя подвернулась. — Прости, просто давно об этом мечтал, — он всё же берёт себя в руки и извиняюще улыбается, заботливо поправляя ей волосы и мечтая лишь об одном сейчас: чтобы она не обиделась (а то шанс пропадёт всё же). — Ничего, — Кэролайн пожимает плечиками и одним залпом выпивает второй стакан, и голова даже не кружится, если только чуть-чуть; и нисколько не тошнит, если только немножко; и горло не саднит от вновь ворвавшегося табачного дыма, если только самую малость. Она глупо хихикает и кокетничает, всё больше уплывая и теряя реальность, а Тайлер оказывается прикольным парнем (хоть и без мозгов вроде). Затяжка — глоток. Затяжка — глоток. И её не волнует, что завтра будет до ужаса болеть голова, а дома ждёт строгая мать-шериф, которая сразу учует неладное. Клаус врывается в их идиллию одним резким и стремительным рывком, хоть всего несколько минут назад тупо наблюдал за ними и не верил своим глазам. Разве Кэролайн курит? Пьёт? Какого чёрта? Тайлер... Локвуд от сильного удара падает со скамьи и от неожиданности даже не защищается, когда Ник наваливается сверху и начинает осыпать его лицо ударами. Так неистово и яростно, что самому страшно, но внутри вьётся смерч из злости и негодования, который хочется выплюнуть на этого ублюдка, позволившего себе напоить его подружку (которой ещё пятнадцать, и вроде уже большая, но всё-таки для пива ещё слишком чистая). — Клаааус!!! Перестань!!! Господи, что ты делаешь? — Кэролайн цепляется за плечи друга и пытается оттянуть от уже хорошо побитого Тайлера, который уже не прикрывается вовсе и просто лежит, получая порцию ударов. И лицо цвета крови, что выступила из разбитого носа и рассечённой брови. — Остановись же... Хватит. Наконец, её визг доходит до помутившегося от ярости сознания Клауса, и он, глубоко дыша, опять заносит кулак, но так и застывает с поднятой рукой. Натворил же он дел: сын мэра, да и товарищ вроде бы неплохой, только вот не на ту взглянул и не той предложил выпить. А получил всё-таки за дело. Клаус, покачиваясь, встаёт, и Тайлер тут же поворачивается набок, отхаркивая кровь и осыпая Майколсона нецензурными словами. — Да что с тобой, Ник? — Кэролайн кричит и толкает его в плечи, со слезами на глазах вглядываясь в хмурое лицо друга. Да-да, того самого, что всегда защищал её, но в этот раз уж слишком далеко зашёл и обманул к тому же, водя её за нос всю эту неделю. И дружба теперь не кажется столь идеальной, а Клаус подавно. — Пошёл ты... Она кидает в него эти слова и уходит, закутываясь в обиду и разочарование. Захлёбывается в слезах и осознаёт, что Майколсон теперь никогда не будет прежним, и она его ну совсем не понимает (теряет будто). И расстояние между ними измеряется в милях.