Greenskin Effect

      Величие Омеги измеряется не в десятках километров вытянутых шпилей, укоренившихся в самом нутре богатого нулевым элементом астероида, не количеством кораблей под своим флагом, и уж точно не выгодным местоположением. Омега — это воплощение самой сути Систем Терминуса: беззаконие, независимость, сокрытые возможности вперемешку с многочисленными опасностями, богатство. Этой станции дано множество определений на диалектах разных рас, но все едины во мнении, что она является центром мятежного звёздного региона, куда стекается всё отребье в поисках лучшей жизни, прибыли или укрытия от правосудия.       Хоть и условия жизни на Омеге невозможно назвать безопасными — погибнуть в случайной перестрелке, отравиться или как-либо ещё лишиться жизни здесь ежедневная норма, — для криминальных авторитетов, бандитов, террористов, наймитов и прочей швали, эта станция была надёжным убежищем. Здесь, в сердце беззакония, они чувствовали себя как дома. Такая относительная стабильность была им очень даже по душе.       До сегодняшнего дня.       Два фрегата на полной скорости мчались в сторону негласной столицы Систем Терминус, чуть выйдя из масс-коридора у здешнего ретранслятора. Казалось, пилотов ничуть не волновала собственная шкура — полёт на такой скорости уже грозил столкновением с космическим мусором или проходящим по курсу кораблём. Уван лишний раз убедился, что эти "орки" напрочь лишены здравого смысла, раз позволяют вести себя крайне самоубийственно, однако возможности катапультироваться на спасательной капсуле не существовало: шлюзы были завалены большими ящиками, а их, в свою очередь, сторожили минимум два бугая. Шансы выйти из боя против них у волуса живым были меньше нуля. Это если без пушки, но под рукой таковой не имелось; они спрятаны в тайниках, до которых ещё предстояло добраться. Значит, оставался только один выход...       В голове Лебовски начал созревать хитрый план с сомнительной вероятностью успеха. Поскольку этот "Убиван" и его двое "подопечных"-пилотов перешли на свой корабль, доверив похищенный фрегат другим увальням, то шансы сильно возрастали. Пусть эти зелёные гориллы имели недюжинную силу и свирепость, но Уван был умней и хитрей, благо профессия контрабандиста не позволяла только лишь сидеть на заднице ровно и считать кредиты.       Убедившись, что в ангаре все орки уснули мёртвым сном (немудрено, ибо эти громилы несколько часов кряду хлестали пиво), волус тихо прошмыгнул в сторону эвакуационной лестницы в нише переборки — она сразу выходила на третью палубу, прямо в его кают-компанию; лифт бы привлёк лишнее внимание, чего ему совсем не хотелось. Он боялся каждого своего шажка, хоть и так передвигался на цыпочках, дабы ненароком не разбудить всю эту ораву. К счастью, даже мелкие "гоблины" и прочее уродливое зубастое зверьё храпели вовсю, так что никакой грохот канонады их не проймёт. "Эх, и почему я отказался делать страховку на случай угона личного транспорта?" — думал про себя Уван, пока пытался протиснуть свою толстую тушу по извилистому тоннелю. — "А, я и забыл, что прошлая компания требовала крупный залог наперёд, плюс согласие на продажу себя в рабство в случае невыплаты ежегодного взноса, плюс невозможность расторжения договора в срок менее десяти стандартных лет после его заключения. А у меня каждая копейка на счету!"       Думать о деньгах волусу было куда легче, чем о населяющих его звездолёт дикарях, потому что так волновался за свою шкуру куда меньше. Он прислушался, пытаясь среди гула корабельных систем различить типичную нечленораздельную ругань и рычание орков поблизости. Убедившись, что в помещении никого нет, Лебовски принялся осторожно открывать люк, нажав на кнопку разблокирования замка и отворив створки, после чего крадучись, как сурикат из норки, высунул голову. Бедное сердце волуса пропустило удар — чёртовы зеленокожие перевернули всё вверх дном, всё его имущество было разбросано по полу, и даже дорогие бронированные двери его сейфов выдраны с корнем; сами же хранилища полностью выпотрошены, а некоторые предметы, что эти дикари не сочли ценными, просто разорвали и выбросили.       Чисто... если так можно было выразиться. Ни души. С кряхтением выползавший из люка Уван чуть ли не бросился в сторону тайника, как будто там был баллон с живительным аммиаком среди безвоздушного пространства. От волнения его качало как матроса во время лютого шторма, но его маленькие толстые ножки упорно несли его тело к вожделенному хранилищу — нишу под полом, накрытая толстой выдвижной плитой, возле места, над которым стоял его рабочий стол. Достаточно ввести двойной пароль, и тайник отворится, а вместе с ним — его верный М-4 "Сюрикен" с двумя запасными термозарядами, как раз в дорогу или на случай "нежелательных клиентов". Как раз выдался второй случай, чем и собрался Уван воспользоваться... — Зогав чурбан, да нет там этай типа светапалки, ужи многа раз сматрели! — Убиван сказал пазырить, а то мало ли чё.       Створки двери с характерным шипением плавно отворились, впуская внутрь двоих плечистых великанов с грубой тёмно-зелёной шкурой, столь здоровых, будто самый большой шкаф, лишь с непропорционально здоровыми клыками и весьма скверным характером, не говоря уже за запах. — Тупайа хирня, сама аткрываица, низя ат души пнуть, — сетовал один из них, почёсывая лысую макушку. — Убиван апять проста нажрался в хлам, и терь Горка с Моркай типа папутали, чуднова. Грил жи я, нету тута светапалки. Дажи тупой снот эта знаит, типа. — Ладна-ладна, ни урчи, нет так нет, сам атыщит, — отмахнулся второй. — Ета, када мы прилитим на енту Амегу? У миня чоппа чешицца, надаела здесь тарчать, хачу драцца с юдиками и смишными чучилами! — Ну типа скора ужи, типа час ищо или скока там... А патом пилот атрубился, зог. Как раз фсе бойзы типа ачухаются посли таво бухалава. Пашли атседа, типа.       Пронесло. Уван наконец смог вздохнуть с облегчением и наконец вылезти из мусорных завалов, куда он поспешил быстрей спрятаться. Из-за своих габаритов, полностью спрятаться не получалось, не потратив на это уйму драгоценного времени, так что тот просто старался не шевелиться и даже не дышать; страх быть обнаруженным терзал его каждую секунду, а те тянулись невыносимо долго, точно целые века. К счастью, всё обошлось. Эти орки были или слишком тупы, или слишком пьяны. А скорей всего, даже оба варианта подходило под описание. Но вот столь громкую попойку он вспоминал с дрожью и холодным потом, и это было настолько ужасное зрелище, что любой ксенолог, услышавший с его уст о таком виде орочьего празднества, сначала бы не поверил ему, затем засмеялся в лицо, а после впал в депрессию и отрёкся от своей профессии. Или застрелился.       И тут Лебовски узнаёт две новости, плохую и хорошую соответственно. Первая — проклятый угнетатель-хуемразь, игравший бедным волусом в футбол, по имени Убиван ещё был тут. Или так же, как все, спящий где-то в подсобке, или уже проснувшийся, но толком не очухавшийся. Второе — пилот, похоже, решил тоже забить на свою работу и как следует прикорнуть, что вносит свои коррективы в изначальный план Увана. Он думал попытаться застрелить его или как-то отвлечь внимание, пока будет вводить небольшие правки в координаты и слегка отклониться от курса, но теперь задача упростилась на порядок.       О, если бы кто-нибудь рассказал про стелс-пехотинца волуса, то восприняли слова рассказчика, как небылицу и засмеялись. До тех пор, пока сами не увидят это воочию; всё-таки, выживает тот, кто вертится, о чём прекрасно знал Уван, потому не разделял пренебрежения своих коллег к обучению навыкам выживания в условиях абордажа и боевого штурма. Хотя отчасти свою роль сыграла любовь тогда ещё юного будущего контрабандиста к фильмам про шпионов. До чего впечатлительный был ребёнок тогда...       И вот настаёт переломный момент — до рубки несколько шагов, пока развалившийся на жалобно скрипящем кресле орк храпел так громко, словно это рычал дизельный мотор. А его ноги совершенно вольготно располагались на консоли; из-за подобной небрежности к технике, волус плотно сжал зубы — он столько средств угрохал на свою "лошадку", чтобы равнодушно смотреть, как её дорогие электронные внутренности потрошат и ковыряют в своём пущем невежестве такие твари. Однако собственная шкура была заметно дороже, и если сейчас Уван ничего не сделает, то уже через время он, вместе со всем кораблём и нелегальными пассажирами, влетит прямо в Омегу. Подробности последствий подобного столкновения даже представлять не хотелось, поэтому сейчас как никогда следовало действовать крайне осторожно. Поэтому, с большим трудом, он принялся щёлкать по консоли, судорожно оглядываясь на спящего пилота... хотя, в этом случае, применимо назвать его "угонщиком". Немного скорректировать курс для автопилота, никто не заметит разницы...       Громила неожиданно дёрнулся во сне, задев ногой не ожидавшего такого события волуса, и тот, машинально выхватив пистолет-пулемёт, дал тройной залп... угодивший в потолок — прямо над зеленокожим. Осознав, что он вот-вот на шум выстрелов могут сбежаться остальные орки, — сам пилот уже начал пробуждаться, — Уван нацелился прямо на сонного увальня. Однако его раздирали сомнения касательно целесообразности такого действия, ведь он мог его и не убить с первого раза, или, когда его сородичи найдут его труп, станут прочёсывать корабль на предмет убийцы, и первые подозрения могут пасть на него — тогда можно смело будет распрощаться с жизнью. В конце концов, взвесив все "за" и "против", Лебовски поспешил убраться прочь, сделать вид, что ничего не произошло, и сам он ни при чём. Времени на прочие раздумья больше не было, главное — своя шкура.       Потому он совершенно не обратил внимания, что звездолёт теперь направлялся туда, куда бы сам, даже под дулом стволов, ни за что не стал лететь. Даром, что ли, планета Урдак и его луны обросли дурной славой, как одна из самых горячих точек системы Сарабарик?

***

      Лук испытывал весьма двоякие чувства: с одной стороны, по нему будто прошлось целое стадо сквигготов, а с другой — ощущение драйва и несравнимого ни с чем удовольствия от отличного полёта и не менее превосходной посадки. Вот он, например, своей тушей раздавил какого-то бедолагу, чьи останки уже не поддавались идентификации, но любезно послужившие смягчителем при посадке. Если не считать кучи ссадин, порезов, ушибов и вывиха плеча, который он пытался исправить старым-добрым методом самостоятельного вправления в сустав, то в целом всё было благополучно. Он обернулся назад — фрегат, вместо того, чтобы расплющиться, пробил собой обшивку одной из секций и пролетел дальше в глубь, пока окончательно не затормозился о жилой блок и не превратился в развалившийся на куски металлолом. Корабль ещё искрил остаточными разрядами от генератора силового поля; один из электрических "кнутов" буквально поджарил злосчастного гретчина до золотистой корочки, даже секунды не прошло. Устройство Штилскулла сработало на ура — защитило орков (по крайней мере, тех, кто пережил посадку) от наиболее катастрофического урона, но дальнейшая её эксплуатация была невозможна. — Эй, Лук, — а вот и появилась самодовольная рожа Ыртфа, утащившего с собой тушу приснопамятного грота. Он буднично оторвал ножку и сожрал её за один присест, смачно похрустывая косточками. — Чойта ты разлёгся? Устал, чёль? — Завались, ушлёпак, — только и пробурчал Небалёт, сумев кое-как встать на четвереньки. Башка так не трещала даже после жёстких попоек, приправленные потасовками с некоторыми наиболее быковатыми нобами. Но Горк с Морком его дери, это был самый лучший полёт не то что в его карьере — во всей жизни! — Ты так долга храпел, что бойзы нипадалёку ужи успели начать драку с кой-какими казявками, — после того, как череп гретчина лопнул под зубами здоровяка и отправился в его ненасытную утробу, тот следом отправил остальную тушу в прожорливую пасть. — А этат мелюзга ничё так на фкус... — ЧТО?! ДРАКА?! — от прежней контузии Лука не осталось ни следа, и тот резво вскочил на ноги, выхватив из кобуры свою слаггу. — ПАЧИМУ ТЫ РАНЬШИ МИНЯ НЕ РАЗБУДИЛ?! ХДЕ ДЕРУЦЦА? — Нэ, апаздал ужи, сонйа... граэ-э-э! — и громкая отрыжка вторила его словам, прозвучав убедительней любых виршей. — Парняги сабрали нимнога лута, но он так сибе, если чесна... — с этими словами, Дытф вытащил один из изъятых у врага пистолет, едва помещавшийся в его лапе, покрутил задумчиво, и попытался сделать пару залпов в мимо пробегающего зверька. Хотя тот упал с развороченной тушей, а из ран выпадали перемолотые в кашу кишки на пару с полужидкими выделениями и кровью, орк раздосадованно хмыкнул и отбросил оружие — он даже не ощутил его отдачи. — Хуита какая-та... — Ну и куда типерь пайдём? Мне ужи не терпицца начать харошее мачилово, штобы паказать этим саплежуям Горкаву мать! — Никуда, — флегматично хмыкнул Ыртф, грузно приземлившись на один из ящиков, а сам неспешно достал толстую сигару из футляра. — Што значит "никуда", тупой ты зог?! Ни гавари мне, што ты сабрался сидеть тут и ничё не делать! — возмущению Лука не было предела, зато его напарник проявлял чудеса выдержки и спокойствия, слишком необычных качеств для целого орка. — То и значит, — послышались множественные щёлканья зажигалки, затем ноб делает первый затяг. — Хароший орк фсегда будит рад драке, но умный и хитрючий орк будит пральна драцца. Дажи Убиван, самый хитрючий падла, а ищо больна стукаит. Но нас он фсё жи кой-чему научил. — И чему жи? — Када нас мала, дажи тупые соплинги могут сабраться в кучу и завалить фсех нас. А эти чубзики имеют шутты фпридачу, и менее тупые, чем самый не-жалкий из сапляков. Тада нада башкой падумать — будь хитрым, как Морк! Сюда эти юдики долга ищо не сунуцца, а мы разабьйом тут лагирь, — из пасти повалил густой едкий дым, точно копоть из дымохода. — На карабле ищо асталась хавка, астальное ужи гроты фсё зделают. Миталла тут хватит на нескалька халуп, а есле найдём юдишек в их домиках, то из них палучицца атличная закусь, как раз пад грибное пива, хар-хар-хар! — Ты тока о жратве и думаишь, но зог, эта гиниальная идея! Пасидим тут нимнога, а патом наваляим этим мелказубам па самае горкава нибалуйся! — воодушевился Лук, вдохновлённый весьма резонным предложением своего товарища. И всё же, он испытывал некое разочарование от подобного решения, ведь его лишат самого главного. — Но я ни хачу тут сидеть биз дела, никаво дажи ни пастукав, а нашей литале типерь каюк! — А мы и ни будим, — хитро оскалился Ыртф, бросив под ноги тлеющий окурок и затушив носком бронированного сапога. После непродолжительных мыслительных процессов, Лук, наконец, в полной мере осознал замысел своего товарища, и уже направились к текущей стоянке, где проходил оживлённый гвалт между зеленокожими собратьями меньшими; лишь гроты суетились возле них, то и дело отхватывая попутных тумаков. Не мудрствуя лукаво, Небалёт привлёк всеобщее внимание народа самым простым и надёжным способом — выстрелом слагги в воздух. — Слыш, придурки, завалили хавальники и морды сюда, базар есть! — когда он удостоверился, что всё внимание приковано к его персонале, Лук продолжил. — Знач так, паясняю канкретна, адин раз: фсё что вам нужна, эта сидеть на жопе ровна и не савать свои клювы куда ни нада, пака нас ищо мала. И када нас станит многа, то можна атправицца стукать мелач и лутать фсё, што плоха лежЫт. А што харашо лежЫт, то атарвать и залутать! Усё понели?       Как и ожидалось, затею не встретили с должным энтузиазмом, как хотелось бы, а потому орочья братва, уже предвкушавшая следующий налёт, начала громко возмущаться, узнав, что "грабёж корованов" откладывается на неопределённый срок. Гроты испуганно попрятались кто куда, едва высунув большие носы, но по их выражению морд читалось нескрываемое облегчение — хоть не пошлют на передовую. Кульминацией народного негодования стало то, что один из весьма крупных, но не шибко сообразительных орков начал открыто выступать против нобов-напарников, критикуя их слова за проявление слабости и трусости, мол, не по-орочьи. Выслушав внимательно критику, Лук понимающе кивнул, после чего, секунду поразмыслив, заехал наглецу прямо по морде, отправив того в нокаут, в качестве компенсации за моральный ущерб забрав пару зубов. — Ищо вапросы будут, сквигайобы? — Не, боз, усё путём, усё ништяк! — храбрецов, удумавших перечить старшим по званию и "зелёности", больше не оказалось, когда Лук дал понять о своём авторитете. Тот наглец долго в отключке лежать не планировал, и уже потихоньку очухался, как Небаход живо схватил его за грудки и притянул к себе. — А ты, зогажоп, чота наглый дохуйа. Мне эта даже нравицца. Как тя звать? — Скар... Скарзсмаш, — прохрипел в ответ тот. В его взгляде ещё читался вызов, но теперь его пыл значительно умерен после небольшого пояснения за масть, что окончательно утвердило главенство более старшего и матёрого орка над ним. — Знач так, йа вижу, у тебя шила тарчит из гузна, што руки ужи чешуцца на драчку? Атлична, как раз падходишь для аднаво дела. Надеюсь, ты атнисёшься к этаму атветствинна, пушта иначе мались Горку, шоб сдох сразу. Как понел? — Усёк, боз, — Скарзсмаш довольно ухмыльнулся. — Кажи, када начать. — Астальные? Нужна ищо два дабравольца! — и после этих слов Ыртф заметил, как орки снова едва не начали драку между собой.       И уже тогда, после решения организационных вопросов, можно было начать приступить к реальному делу, чему несомненно были рады счастливчики из числа выбранных нобами. Те, строго-настрого наказав остальным парням продолжать обустраивать стоянку и не разбегаться кто куда, заблаговременно оставили старшего из них следить за порядком, насколько вообще возможно было для орков. Всё-таки вбивание в башку этих увальней дисциплины лично Убиваном не прошло даром, ибо дураки живут очень недолго — как это случилось с чрезмерно болтливым Цытрыпиором. Не потому, что шум, который он поднимал, мог привлечь врага, сделать его главной мишенью, нет, хотя в ином случае такое поведение нашло бы одобрение: больше врагов — больше драки! Просто Бейсноги уже надоел бесконечный бубнёж со стороны кичливого ноба в позолоченной броне (служившая ещё и статусом для выходцев с клана Плахих Лун), и тот просто запихнул ему в пасть осколочную гранату.       И теперь радость от предвкушения очередной схватки с врагом сменилась недовольством: вместо обещанной драки, зеленокожим добровольцам пришлось долго и нудно шастать по каким-то лазам и трубам, пока Лук с Ыфтом делали пометки на каком-то куске помутневшей бумаги. А ведь за стенами кипела вовсю жизнь: горели огнями плотные колонны жилблоков и гудели аэрокары, да много народа сновало по улочкам. Такая идиллия, всё так и просится, — нет, умоляет, — чтобы кто-нибудь устроил конкретный разнос: постукать добрую толпу уродцев, поджечь пару домишек, умыкнуть добра сколько влезет в карманы и мешки, напичкать всё до отказа бабахалками, дабы устроить незабвенное пирошоу. Чтоб пропустить такое? Ну уж нет... Первым не выдержал Скарзсмаш: — Аргх! Зог, скока можна ужи брадить Горк знает хде, када мы магли многа раз растаптать пучиглазав в катлеты? Мы прапускаем такое виселье, сквиг тя дири! — Заткнесь нахой, чугуналобый, — бросил Лук тому, даже не обернувшись ему вослед. — Не вишь, чёль, мы занеты важным делам. Шоб пральна уметь бить юдикав, нада быть ни тока сильным, но и хитрым, эта дажи тупые сноты знают. К таму жи... — Небалёт отчего-то заговорил более тихим тоном, а затем резко остановился, попутно притормозив своего напарника хватом за плечо, чуть повернув голову куда-то в сторону, словно стараясь прислушаться. — ... кажись, драчка сама к нам придёт. Тока завались все, жива! Я чёта слышу!       Жестом тот приказал остальной группе следовать за ним, потребовав шагать как можно тише, чем встретил недовольное ворчание — мол, не по-орочьи это, избегать боя, крыситься в укрытии подобно последнему гоббо. Успокоило (да и то временно) лишь обещание Дыфта сделать из самого болтливого болвана сортир для сквигов, если демагогия будет продолжаться и впредь. Даже у Скарзсмаша нашлось хотя бы с горсти здравомыслия — хотя больше претила мысль стать нужняком для зверья, а ведь гроты тоже этим непременно воспользуются! Шум исходил снизу, а в десяти метрах отсюда, за переплетениями труб, шлангов и кабелей, был неплохой просвет, достаточно широкий, чтобы туда мог поместиться целый орк. В помещении было достаточно темно, что позволяло остаться незамеченным, чем не преминул воспользоваться Лук, крадучись подбираясь к нише. Как тот и предполагал, несколько голосов под ним вели между собой переговоры, а приглядевшись получше, он различил несколько фигур в броне и с пушками в руках. Те скучковались по две группы, стоящие друг напротив друга на дистанции в шесть шагов, от каждой из них выходило по "делегату". Так сказать, переговорщики от лица своей братии. — ...не тяни пыжака за яйца, Шезлак, деньги вперёд. Нет кредитов — нет товара. — Какова гарантия, что сейчас вы не решите нас кинуть, получи вы сразу выручку? Я не вчера родился, слово бандита — последнее, чему можно верить. — Я дал клятву своим кланом, что наша часть сделки будет соблюдена так, как положено. Слово крогана, Шезлак, слышал о таком? Или может быть на самом деле у вас нет никаких бабок, и весь этот спектакль ты разыгрываешь, чтобы вести нас за нос, думая, что мы этого не заметим? Я не люблю терять время зря, ты это знаешь, мои ребята не хотят зря рисковать, чтобы тащить через всю Омегу экспериментальное оружие ради обманщика.       Оружие? Да ещё и экспериментальное? Звучит очень уж заманчиво, подумалось Небалёту. Ведь что может быть круче, чем отжать у этих головастиков чудную пулялу и пострелять в них же самих? Но нет, нельзя раньше времени выдавать своей позиции, пока эти хлеборезки не закончат обмен мнениями и не расчехлят вожделенное сокровище. Ожидание — одно из нелюбимых его занятий, но Убиван старательно вбил ему в голову (чаще всего кулаком по макушке) необходимость в умении терпеть. Лук терпел. И слушал. — Хорошо. Учти, Морвот, что пушки ещё смотрят в твою сторону, — предупредил батарианец, пока сам работал с омнитулом. — Я поверю в твою совесть, если честь твоего клана имеет хоть какой-то смысл. — Какие мы грозные, пушками встречать своих старых товарищей, — усмехнулся кроган, не забывая лишний раз проверить перевод средств на счёт. Таки не обманул, старый шельмец. — Отлично. Держи, вот твоя пушка, — Морвот подал кивком знак своим людям, и из толпы вышло двое человек, что тащили за собой весьма увесистый чемодан. Должно быть, и пушка внутри весьма габаритная, хотя батарианцу хорошо известно, что не в размерах дело. С чем бы не согласились орки, которые уже стремительно теряли терпение. Скарзсмаш нервно сжимал кулаки, стал чаще дышать, и подошедший сзади Ытф поспешил его одёрнуть, пока тот не натворил лишних дел. Хорошо хоть, что он ничего не понимает из речи бандитов снизу, иначе бы при слове "оружие" набросился на них подобно голодному шакалу. Но у ноба были свои счёты на него. — Слыш, зелень, топай сюды, ща ты мне нужин бушь, тока завались и маргала захлопни, — с этими словами, он достал из пазухи баллончик фиолетовой краски, хорошенько встряхнув...       В свою очередь, люди Шезлака подхватили кейс и отошли на несколько шагов назад. Сделка была успешно выполнена, после чего подопечные того крогана уже собрались было расходиться. — Не так быстро, — но батарианец не спешил с этим, и другим не советовал. — Что теперь не то? Ты получил свой товар, наслаждайся своей новой игрушкой, а у нас дела. — Откуда мне знать, что ты не набил этот чемодан кирпичами? Никто никуда не уйдёт, пока прямо сейчас лично не убедимся в подлинности содержимого. — Да пожалуйста, — тот лишь легкомысленно пожал плечами. — Смотри себе на здоровье, поделись впечатлениями, но не затягивай с этим.       Не дожидаясь лишних указаний, миньоны Шезлака, изрядно натужившись, перевернули кейс на горизонтальное положение и приподняли на уровне его лица. Тот оценивающе взглянул на довольно простой кодовый замок с миниатюрной цифровой консолью, а затем переключил взгляд на Морвота. — А, совсем забыл, — кроган театрально хлопнул себя по лбу. — Пароль "THX1138". Поменять всегда успеешь.       Шезлак предпочёл проигнорировать очевидную насмешку с его стороны, вводя нужную комбинацию на весьма неудобной мини-клавиатуре, пока не заслышал щёлканье отпирающих механизмов. Тот с нетерпением поднял крышку. — Это, должно быть, шутка, — судя по расширенным зрачкам четырёх его очей, он ещё какое-то время отказывался верить в реальность происходящего. Немудрено, ведь не каждый день увидишь новёхонький излучатель сингулярности в чемодане. Тот осторожно извлёк оружие из ниши, покачал на руках, оценивая его внушительный вес, пробежался глазами по сверкающей хромированной поверхности. Хорошо, не принялся нюхать. — Не то, чтобы я смотрел дарёному варрену в зубы, но такую штуку достать почти нереально. Откуда она у вас? — Не спрашивай "Когтей" об источниках, и тогда они тебе не укажут, куда не стоит совать нос. Но чисто между нами, Шезлак, просто у нас есть хороший поставщик, который дружит с хорошими деньгами.       Батарианец довольно оскалился, бережно сжимал в руках своё сокровище, которое стоило ему огромных средств. Но что значили такие траты перед перспективой применить это средство на деле, особенно на одной очень надменной азари, что любит просиживать свою голубую задницу на софе? Да, он желал лично расправиться с Арией, а эта пушка без проблем поможет ему в этом. Биотика это хорошо, но, увы, не панацея. "Королева умерла — да здравствует король!" — пронеслась мысль у него в голове, предвкушая триумф, когда простая банда станет самой могучей во всей Омеге.       Вот и подходящий момент. Хорошо, что у Лука на этот случай всегда припасён сюрприз — большая дымовая шашка с освежающим ароматом сквиговых кишечных газов. То что нужно, чтобы временно вывести из строя головастиков и хорошенько отмутузить в процессе. Вот уже он просунул палец в кольцо чеки, собравшись дёрнуть... — Однако есть небольшой нюанс, Шезлак, — решил прервать его витания в облаках кроган, воздев кверху палец, незаметно отодвинувшись в сторону. — С этой пушкой, ты причинишь слишком много беспорядков на Омеге, хотя, казалось бы, куда этой посудине дальше скатываться. — О, не волнуйся, Морвот, я постараюсь не наделать лишнего шума... — усмехнулся он, хитро сощурившись, — хотя за своих ребят ручаться не могу, хе-хе-хе. — В том-то и проблема, твои головорезы доставят слишком много хлопот, — батарианец не сразу понял, что на его лбу красуется яркая красная точка. А когда заметил, то впал в оцепенение, едва не выронив оружие. — Твою мать, ты же поклялся... — И выполнил свою часть сделки. Но я не обещал, что дам тебе уйти живым.       Кроган подал еле заметный сигнал своим людям, которые уже должны были бы изрешетить озадаченных бандитов, когда пуля освободит черепную коробку батарианца от бремени содержать в целостности его мозги. Прошла секунда, две... выстрела так и не произошло. Настал черёд уже Морвоту удивляться. Что это за выкрутасы такие? Снайпер что, уснул? Впрочем, долго пребывать в прострации, когда он приметил странный контейнер, выпавший прямо с потолка. Поначалу он принял его за отвалившийся кусок ржавого металлолома, однако подозрительная его симметричность навевала не самые хорошие мысли. Рефлексы, тем не менее, сработали быстрей сознания, потому он поспешил отпрыгнуть в сторону. А затем ёмкость внезапно взорвалась, и густой дым стремительно заполнил помещение, окатив плотной пеленой всех присутствующих. Бандиты разразились сильным харкающим кашлем, даже кроган поперхнулся от такого едкого запаха. В эти моменты он пожалел, что в знак "доверия" он и его люди не носили шлемов. Однако это работало и в обратную сторону; двое подручных Шезлака, оказавшись ближе всех к источнику взрыва, так вообще были нашпигованы металлом (а взрывчатка-то оказалась с сюрпризом!). Тяжёлый кейс принял на себя часть осколков, предназначенные для верхней части тела незадачливого батарианца, а плотные поножи защитили ноги от остального.       Вдруг из завесы возникло несколько громадных теней, одна из которых значительно превосходила ростом самого крогана. До его барабанных перепонок дошёл мощный, гортанный рёв, отчего ощутимо задрожал пол, после чего вскоре заговорили пушки. Первый несчастливец, оказавшись под дулом странного лязгающего оружия, рухнул с размозженным черепом, щедро украсив стены расквашенным серым веществом; у второго же, с кинетическим щитом, выдержавший пару залпов, со смачным хрустом вырвали правую руку. Здоровый нож, больше похожий на мясницкий тесак, проделал в него животе глубокую борозду в животе, а крючки, прибитые к лезвию, подцепили за собой изорванные кишки. Из-за дыма видимость оставалась околонулевой, а внезапность и яростность атаки неизвестного врага сбила с толку. Те, кто ещё мог держать в руках оружие, стреляли в основном наугад, пытаясь хотя бы шальным выстрелом выцепить агрессоров. Однако, если остальные испытывали трепет от гремящего в ушах звериного рёва, то Морвот ощущал, как кровь стремительно разгонятся по жилам, а сердца бешено заколотились, разнося по кровотоку адреналин.       Кроган заревел в ответ — он ответил на зов битвы, принял её. Краем глаза он заметил фигуру чуть меньше той, которую завидел ранее, что неслась прямо на него, словно локомотив. Приняв боевую стойку, тот приготовился встретить своего врага лоб в лоб, и, выждав подходящий момент, подскочил к нему навстречу. Однако толчок последнего оказался всё же сильней, и оба соперника по инерции улетели к стене за спиной Морвота. Теперь он мог получше различить противника: это был мускулистый бугай с малахитово-зелёной шкурой, квадратной мордой с толстой челюстью, полной непропорционально больших клыков, и маленькими красными глазами, полными первобытной ярости. Наконец-то достойный противник! Резким ударом под дых кулаком кроган заставил того отшатнуться, после чего другой рукой нанёс стремительный хук, и вдогонку, схватив за плечи, боднул покрытым панцирем лбом прямо в морду. Зеленокожий рухнул навзничь с вывихнутой челюстью, недосчитавшись нескольких зубов. Вопреки всем ожиданиям (и к пущей радости Морвота), оппонент не был даже нокаутирован, а сам быстро поднялся на ноги, ответив размашистыми взмахами здоровенных ручищ. Пропустив один удар, кроган даже сквозь броню ощутил недюжинную силу этого зверя, отдавшуюся болезненными уколами в костях, равной которой он очень давно не встречал.       Оба соперника очень быстро вошли в раж, забыв о резне вокруг и сосредоточившись на текущей битве друг с другом. На стороне крогана была его природная мощь, впечатляющая устойчивость и хороший опыт, а на стороне зеленокожего — звериная ярость, грубая сила и запредельная выносливость. Мыслям о чём-то постороннем не было места в этой демонстрации превосходства физической удали; лишь захватывающая схватка не на жизнь, а на смерть. Вот, отбросив Морвота навзничь, со всей силой надавил ему на грудь тяжёлой ногой, выхватил тесак и попытался пронзить его, преимущественно метя в сочленения, пока, в конце концов, не задел его шею, вдобавок ударив ещё пару раз. Когда горячая кровь заструилась из резанных ран, глаза крогана застелила алая пелена, и все оставшиеся крохи рассудка мигом улетучились, уступив место необузданной кровавой ярости. Рыча от гнева, он вцепился в ногу зеленокожего своей челюстью, мигом выбив того из равновесия. Острые зубы разрывали его плоть, кромсали толстую мышечную ткань, пока тот пытался отбиться от него ножом, тщетно пытаясь остановить уколами в горб. Теперь они представляли собой клубок чистой животной ненависти, покрытые своей и чужой кровью, стремясь нанести как можно больше урона друг другу.       Шезлак в это же время, воспользовавшись возникшей суматохой, укрылся в достаточно укромном месте, оставив право убивать друг друга за этими идиотами. Он, конечно, ожидал предательского удара в спину со стороны "Когтей", но он даже не думал, что они запрячут снайпера. Впрочем, это уже было неважно: в его руках находилось новейшее оружие, способное переломить ход любой битвы в свою пользу — излучатель сингулярности "Буря". Сейчас предоставился просто идеальный момент испытать его сокрушительную мощь на этих дураках, и он непременно ей воспользуется. Нацелившись в сторону самого пекла битвы, тот незамедлительно активировал оружие. Да, нет ничего приятней ощущать лёгкой вибрации, что создаёт это устройство, пока мощные поля эффекта массы сжимают вещество в одну точку, формируя постепенно растущую гравитационную аномалию. От этих глупцов останется лишь атомарная пыль. — Попробуйте радугу, ублюдки! — с вызовом выкрикнул батарианец, наконец выпустив смерть на волю.       Сингулярная сфера затягивала за собой всё, что было плохо прикреплено, но даже устойчивые элементы окружения, вроде пола и колонн, деформировались и прогибались от воздействия гравитации. Весь дым втянулся внутрь мерцающего шара, а следом улетали и останки погибших бандитов. Те живые, что оказывались на пути миниатюрной "чёрной дыры", испытывали разрушительное воздействие приливных волн, разрываясь на куски. В том числе, двое израненных воинов, сражавшихся друг с другом буквально на последнем издыхании. Но прежде чем их тела были бы вовлечены в мёртвую хватку сингулярности, та стремительно коллапсировала с чудовищным взрывом вещества — его энергии хватило, чтобы оставить на месте большей части помещения громадную зияющую дыру, оплавленную с краёв. Часть стены была разрушена, и оттуда открывался солидный обзор на внешний мир; едва ли кто-нибудь, пролетающий мимо величавых шпилей, мог обратить внимания на небольшую войну на одном из блоков, и уж точно — придать тому сколь-либо большое значение. Ибо явно, что на Омеге ожесточённые войны кланов и группировок далеко не редкость.       Когда последняя пылинка осела на ржавый металл, а сквозняк из пробоины в стене заполнил воздухом разреженную атмосферу, Шезлак огляделся. Он был очень доволен результатом работы своего супероружия, и этот хаос, что теперь здесь царил — превосходное подтверждение его возможностей. Если и были последние сомнения в успехе уничтожении Арии, то теперь они окончательно исчезли, оставив на своём месте твёрдую решительность. Даже если само по себе оружие данной серии могли быть не столь разрушительны, данный образец уж точно был одним из мощнейших. Он вновь оскалился, а затем и вовсе взорвался хохотом, ощутив своё всесилие. Сегодня — "Загробная жизнь", а завтра — вся Омега! Впрочем, его задумкам осуществиться не суждено, ибо батарианец явно забыл про фактор внезапности, а именно лезвие тесака в его затылке. Его тело вскоре обмякло, и безвольно рухнуло у ног Лука Небалёта, тут же подхватившего выпавший из рук излучатель сингулярности. — Прикольная шутта, — хмыкнул он, по достоинству оценив творение рук сумрачных гениев оружейного ремесла. — Биру сваи слава назад — эти тупые юдики могут делать харошие стрилялы. — Знач ли эта, што мы можим палутать их ищо больши? — вставил свои пять копеек Ытф, стирая со своего ножа синеватую кровь. — Ага, пахожи на то, — его взгляд пробежался по тем немногим останкам, что не были размолоты в труху, так как были вне радиуса действия тяжёлого оружия. В том числе, еле различимые ошмётки орочьего трупа. — Ба, хляди, да эта ж Грутт, — воскликнул Скарзсмаш, также заметивший его. — Этат мудак да сих пор мну должин был зуб за пива, а ищо он такой тупой, что фсё время талдычит: "Йа йесь Грутт!". Ну, типерь он заткнулся наканец, — покопавшись в его обожжённых потрохах, он извлёк оттуда вырванный с корнем клык и деловито закинул его себе в карман. — Уот мы квиты. — Эта была славная драчка, — прохрипел рядом его товарищ, Гримсник, за время сечи обзаведясь новыми шрамами. Несмотря на раны различной тяжести, украшавшие его тушу, он держался весьма бодро. Воистину крепкий лоб — на его месте кто угодно бы уже издох. — Но мала чёта. Ужи нитерпица, када мы будим по-настаящиму стукацца с ентими галавастиками! — Усё буит, — заверил Лук, разделяя с ним его мнение. Ведь он тоже хотел побыстрей начать настоящее сражение, но, увы, грядёт оно ещё пока нескоро. — Щас нада ищо разведать эти места. Авось чё наберём, добра фсякава, — в первую очередь, он намекал именно на своё недавнее приобретение. Всё-таки, он решил его сберечь для особенно жаркой сечи. Не для мелочи подноготной такая пушка. — Ета самае, — вдруг отозвался Ытф, задумчиво почесав подбородок. — Я фсё думаю, а куда делся Убиван? Он прапускаит самое интереснае.