Мелкий грот свиркаит жопай, Зогавы глаза! Дакка абирнёцца чоппай, Зогавы глаза!
— А вот и первая жертва падохла на старте, её супирдвигло супирбахнуло! — скандировал диктор, когда первый багги буквально взлетел на воздух в чудовищном взрыве. Рёв моторов аккомпанировал с ещё более лютыми воплями зрителей.Акалдован громкай даккай, Зогавы глаза! Паманили миня в драку, Зогавы глаза!
Пилот одной из машин, возжелав вырваться вперёд остальной группы, со всей силы вдавил кулаком красную кнопку форсажа. Огромные трубы извергли длинный шлейф горящих выхлопов, и блестящий свежей красной краской болид до пламени в шинах рассёк ряды более медленных собратьев. Он был подобен алой молнии, что рассекала воздух как нож масло. Увлёкшись ощущением невероятного драйва, водитель даже не заметил, как на пути вскоре оказалась огромная рама корабельного шпангоута. "Кажись, Спидстрикк ришил праверить на жуб сваё припятствие! Ни пракусил, хар-хар-хар!"Зогавы глаза! Фспаминаю, падыхаю! Зогавы глаза! Йа феешке фтащить мичтаю! Зогавы глаза! Самы пучиглазые Зогавы глаза! Зогавы глаза! Зогавы глаза!
От напирающего в морду встречного потока воздуха гретчин более не мог кричать, но дрожь по всему телу никуда не делась. Напротив, собственными глазами увидев перед собой яростную перестрелку между двумя машинами, он успел побледнеть, обратно позеленеть, снова побледнеть и чуть не умереть от инфаркта. Крупнокалиберные пули забарабанили по усиленному корпусу тачки, оказавшейся под перекрёстным огнём, и оставляли глубокие вмятины и выбоины. Хрючево лишь чудом не оказался изрешечённым свинцовым градом, но его острый нюх уже ощутил вонь топливных паров, что била ему прямо в ноздри, несмотря на ветер. Он лишь надеялся, что утечка происходит не у них; не хватало только взорваться прямо на дороге. Другой же грот, высунувшись из кабины, с яростными воплями обстреливал покрашенную в шашечки машину из шестизарядки. По счастливой случайности, а может быть по невероятной удаче, меткости, или вместе взятого, но последняя пуля угодила прямо в глаз водителю соседней справа машины. Орк грязно выругался, ощутив режущую боль в повреждённой глазнице и наполовину ослепнув. Конечно, такой пустяк никак не смог бы свалить огромного зеленокожего, но в этом и не было необходимости: отвлёкшись, водитель на несколько секунд выпустил из лап руль. Болид начал беспорядочно змеиться по трассе, а потом и вовсе ушёл в занос. Орк попытался выровнять машину, ухватившись за баранку, но было слишком поздно — потеряв управление, транспорт, подпрыгнув, перевернулся и покатился боком, пока не врезался в стену. Корпус машины смялся, едва не сложившись в гармошку от такого лихого путешествия. Иной пассажир бы превратился в мешанину сломанных костей, разорванных мышц и лопнувших органов. Однако два зеленокожих бугая, кряхтя выползая из покорёженного "коня", отделались ушибами, ссадинами и парочкой выбитых зубов. И оба сейчас высказывали друг другу своё недовольство кто во что горазд. — Гаварил жи, шо нада была браню лепить! — то ругался одноглазый орк-водитель, вены на шее вздулись от напряжения. — Но нет, ведь ты решил сыканомить на жубах, рыбкина атрыжка! — А если бы ты рулил нармальна, то мы бы щас ни тарчали здесь! — его оппонент в ответ выставлял претензии за его "профессиональные" навыки вождения. — У тибя проста руки из жопы, а ищо ты дахляк, ниможишь удиржать ровна баранку! — Чо сказал?! — Чо слышал, абмудак! Браня для трусаф и слабакоф, а наша тачила далжна ездить быстра! Тибя дажи грот падстрелил, сапляк! Подобного рода спор как правило всегда заканчивается хорошим мордобоем, и двое бывших напарников, засучив рукава, уже напрягли свои пудовые кулачищи. Они мерились грозными взглядами, оскаливались, демонстрируя пасти с ещё уцелевшими зубами, фыркали, точно дикие животные, готовые вцепиться друг другу в глотки. Всего один миг — ничтожные секунды — могли решить всё. К счастью, возникший конфликт быстро разрешился, как и начался — шальным попаданием ракеты, зигзагом выскочившей из-за угла. Меж тем, гонщики продолжали рассекать широкие коридоры скитальца, петляя между постройками, срезая через технические отсеки и платформы. Хрючево перестал визжать; теперь он лишь хныкал и выл, смирившись со своим положением, но в то же время моля о конце своих мучений. Неважно, на финишной черте или под залпом орудий. По крайней мере, эта заунывная, по его мнению, песня закончилась. Текущий маршрут пролегал через огромный ангарный отсек, по сплетениям относительно тонких мостов, ведущих в доки. Гретчину повезло, что у него не было возможности посмотреть вниз, иначе бы он увидел гигантскую зияющую пропасть, ведущую в самую космическую бездну. Силовое поле не давало улетучиться воздуху, а пришвартованным кораблям позволяло свободно проходить сквозь него, без надобности открывать гигантские защитные створки. "Первенства адерживаит вадила с паганялам "Чорный Бумир", иво чорная тачила в шашечку литит как ракета! Следам мчит наваиспичонный Зоглоб и его гроты, ни ацтаёт и Дасккилла с иво шоккавым балидам. Боб Злобнай с ракетамабилем ужи вавсю мчицца фпирёд, видь он номир адын! Астальные какие-та дохлые сквиги!" Машину неистово трясло при езде по неровно спаянным металлическим плитам, отчего Хрючево громко стучал зубами и бился об капот несмотря на ремни. Справа по курсу, извергая тучи копоти, колесила машина их соперника, что всеми силами пыталась закрыть гонщикам обзор. Вот, удачно подсекая хрупкую опору колесом, Дасккилла обрушивает платформу, и теперь Зоглоб всеми силами пытался не наехать на падающие бочки с топливом. Каскады взрывов, гремевших возле болида, то и дело заносили машину в разные стороны — в какой-то момент она так крутанулась вокруг своей оси, что едва не выпала за борт мостика. Сердце гретчина пропустило несколько ударов. — Вот жи казёл! — вспылил другой, принявшись тут же копаться в ящиках за сиденьями. Зоглоб краем глаза увидел, как его напарник вытаскивает пять звенящих бутылок с поджигой своими крохотными лапками. — Эта ты шо задумал? — спросил тот, не отвлекаясь от езды. — Если этат кусок сквигава памёта ришил играцца с гарючкай, то буит ему гарючка! Падбрось иму за шиварат, када нагоним, а я паджигать и падавать буду! Молодой орк без раздумий кивнул, злорадно оскалившись: наконец-то он сможет отплатить тому наглецу по счетам, как того и заслуживает. Водитель резко завернул направо, поднимаясь через платформу в отрыве от основной трассы. Грота метало в кресле из стороны в сторону, и он едва не выронил из хватки бутылки, благо прижимал их к себе и ногами. Стремительный вираж влево, и машина скользит в заносе по дуге, пока не выравнивается и не съезжает вниз по склону. Наконец, тачки Зоглоба и Дасккиллы поравнялись между собой, чтобы в следующую секунду начать толкать друг друга в бок, пытаясь спихнуть один другого вниз. — Зоглоб, поджига! — заорал гретчин, протянув уже подожжённую бутылку. Орк хватает её и ловким броском кидает в сторону соперника. Ёмкость разбивается, разбрызгивая по корпусу липкую горючую смесь, и болид вскоре охватывает едкое пламя. — Давай ищо, пусть эта падла згарит к зогавай матери! По мере того, как всё больше бутылок попадало по машине, огонь разгорался всё сильнее и сильнее. Соперник, чертыхаясь, пытался сбить с себя жаркие языки подожжённого горючего, стараясь не отпускать руля. Увы, очень скоро огонь расползся по всему корпусу, вскоре принявшись обгладывать шкуру Дасккиллы. Тот быстро оказался позади своих обидчиков, что, ликуя, помчались вдаль, оставив старого орка умирать в пламени. — Эта... ищо ни канец! — прорычал он, превозмогая жуткую боль. Кожа лопнула и спадала с орка горелыми лоскутами, обнажая мясо. — Тока я магу... пабедить! Дасккилла со всей силы ударил по красной, отмеченной знаком черепа с костями, кнопке, активируя своё секретное оружие — шоковый прыжковый двигатель. Разноцветные молнии начали искриться и стрекотать по всему болиду, их треск подобен громогласному удару хлыста. Когда сверхъестественная энергия окутала машину, уже превратившуюся в один сплошной горящий факел, пространство и время с оглушительным хлопком разорвались в каскаде энергии Имматериума. Очертания болида размылись до состояния цветного пятна, вытянулись в огромную полосу ослепительного света, а затем исчезли, сжавшись в микроскопическую точку. Мощная ударная волна прокатилась по ангару, сотрясая переборки; всё, что находилось в радиусе десяти метров от разлома, превратилось в ничто, затянутое прямиком в варп. Мощный импульс, распространяясь, срывал крепежи, каркасы и рёбра жёсткости, отчего мосты попросту начали разрушаться. — Жми быра! Жми! Жми! — визжал грот, с ужасом замечая, как дорога за ними стремительно обрушивалась в бездну. Некоторые машины уже летели навстречу верной гибели, и малышу вовсе не хотелось разделять их судьбу. "Пахожи, Дасккилла вазгарелся жиланием адиржать лидирства, но чо-та пашло ни так! Я нигде ни вижу иво тачилу! Видать, он палител вешать люлей димонам, и терь иво можна звать Призрачный Гонщег, хар-хар-хар!" Двигатель гудел от натуги, выхлопные трубы извергали огромное пламя, а шины стирались о металлическую поверхность импровизированных дорог. Зоглоб всеми правдами и неправдами выжимал из своего железного коня все соки, чтобы не упасть в самую пропасть, покуда обрыв буквально следовал по пятам. У надорванного голоска Хрючева неожиданно открылось второе дыхание, отчего тот завизжал пуще прежнего. — Я НИХАЧУ ПАМИРАТЬ! ШТОБ ТЫ ЗДОХ, ХАРЧОК, Я ТИБЯ НИНАВИЖУ! Как бы то ни было, у Горка с Морком были другие планы на них, и очень скоро впереди возник просторный тоннель, куда мог протиснуться гоночный автомобиль. Зоглоб не жалел нитросмеси, в салоне, несмотря на сквозняк, царила удушающая жара. Погибнуть, разбившись об стену или провалившись в космос — перспектива равнозначна во всех случаях. Среди них была только одна маленькая соломинка шанса, за которую зеленокожие цеплялись мёртвой хваткой. Но едва под задними колёсами начала исчезать дорога, как машина буквально влетела внутрь тёмного тоннеля, путь через который освещали огромные передние фары. Опасность миновала. — ЙИ-И-И-И-И-И-И-ХА-А-А!!! — в единовременном ликующем вопле разразились Зоглоб и Харчок, испытав невероятный драйв от жгучего чувства неминуемой гибели. Они ликовали, радуясь своей победе над смертью, бесстрашно смотря ей в глаза. Хрючево, по понятным причинам, не разделял их энтузиазма. В особенности, когда впереди он увидел ревущую стену огня, что вырывалась из выхлопных ниш в стене. "А я забыл казать, што мы устанавили ищо больши лавушек, штоб не была скушна! И пахожи, Боб Злобнай всё-таки вырвался фпирёд, Чорный Бумир адыхаит!" Вся трасса в глазах у гретчина давно превратилась в череду нескончаемого ужаса, смертельных испытаний и адской боли. Как бы сильно он ни хотел сейчас потерять сознание, блаженное забвение отказывалось приходить. Языки пламени жгли его шкурку, чудом не сожрав до самых костей; грохот взрывпакетов стоял в ушах, пока мелкие осколки царапали его тельце и его большой нос; очередной град пуль свистел над его головой, рикошетил от корпуса тачки или же вгрызаясь в металл. Сам болид в какой-то степени напоминал помятый дуршлаг, не развалившийся только верой своего водителя, что ТАКАЯ груда мусора может ездить. И ездить быстро. До финиша всё ещё немыслимо далеко, хоть немало километров бешеной дороги оставалось позади. "Итак, астафшейся учаснеги заезда наканец выходят на фенальный этап Зоганнава Гран-При!" "Ну наканецта!" — возликовал про себя Хрючево, услышав слова диктора. — "Скажи тока, што можна спакойна даехать, и фсё!" "Им предстаит даехать да тиллипорты на другом канце дароги, каторая видёт на финешную прямую, но не так быстра! Штоб никаму не была скушна, мы ришили паднять стомпу и пасматреть, кто каво! Хар-хар-хар-хар!" — ЧО?! — единовременно воскликнули зеленокожие, Зоглоб и Харчок удивлённо переглянулись друг с другом. И в самом деле, в самой дали у потрескивающих катушек огромного телепортера, медленно возникал огромный силуэт бочкообразного шагателя, ощетинившегося всевозможными орудиями массового убиения. Пусковые установки, огромные пулемёты, гаубицы — всё это в обилии торчало по всему корпусу мини-титана. Стомпа медленно, но неотвратимо поднималась на широкой круглой платформе, пока та, с клацаньем и шипением, не остановилась на уровне пола. Сотни механизмов единовременно загудели, вмиг приводя махину к жизни. Огромные ноги, спрятанные под нижним бронекуполом, неуклюже волочили ходуна вперёд, гидравлические поршни и шестерни поднимали длинные тонкие манипуляторы, оканчивающиеся острыми клешнями и ревущей циркулярной пилой. Затем, безо всяких предупреждений, огромная мортира на животе дала залп. Весь мир для Хрючева перевернулся с ног на голову, когда машину, крутанув несколько раз, подбросило в воздух мощной ударной волной. Он истерично визжал и ревел от животного ужаса. Последующее, и весьма удачное, приземление на колёса было столь жёстким, что его кости жалобно заныли, грозясь треснуть и разломаться; воздух выбило из лёгких, а внутренности отбило так, что лишь действительно по милости Горка и Морка не превратились в фарш. В глазах всё плыло, как в патоке, барабанные перепонки терзал оглушительный звон; с помутнённым рассудком гретчин не увидел, как очередь из огромного супергатлера раскромсала на куски несколько машин, продолжавшего бесконтрольно обстреливать всё в пределах видимости. Раскалённое докрасна орудие вскоре замолчало, но отсек уже изобиловал огромными пробоинами от пуль, снарядов и ракет. — Хрючево, праснися! Праснись! Ни падыхай тута! Мы жи пачти даехали! — кричал Харчок, дёргал за плечо своего собрата, пытаясь привести в чувство. Водители уцелевших машин, осознав реальную степень угрозы, старались петлять вокруг да около, а стрелки некоторых из них и вовсе пытались контратаковать. Тщетно. — Слыш, чо ты тута за драму развёл?! Сматри, как нада! — рыкнул Зоглоб, чтобы в следующую секунду отвесить пристёгнутому к капоту гретчину оплеуху. Наваждение мигом прошло прочь — живительные люли придали ему новых сил. Остальная команда, впрочем, выглядела не лучшим образом: у Харчка сломан нос и вывернута рука; вся морда была залита кровью, скудная одежда изорвана в клочья. Зоглоб же и вовсе представлял собой жуткое зрелище — всё тело покрыто рваными кровоточащими ранами, из правого плеча торчала сломанная кость, а в паре сантиметров от левого глаза торчал кусок металла. На уцелевших зубах, что ещё торчали из пасти, трескалась эмаль, но для орка такое обилие ранений было поводом для гордости. Тем более, когда авиационные очки в целости и сохранности. — Харашо хоть фсю гарючку выкинули, иначе был бы фейерверк што надо. — А чё... чё праизашло? — будто невпопад промямлил Хрючево. — Мяхкая пасадачка! — гаркнул Зоглоб, пытаясь кое-как вправить открытый перелом. С неприятным чавканьем и хрустом, на голой интуиции, он поместил кость вовнутрь. Зеленокожий поморщился, когда попытался пошевелить конечностью, но по меньшей мере обрубок не будет доставлять особого дискомфорта. "Оп, вот эта низадача — Чорный Бумир чота резка умир! Фсё-таки идея абнимацца с убей-пилой ни такая уш харошая, хар-хар-хар!" — Нам нада дабрацца да тиллипорты, пака нас не заметили! А для этава, сквигава гавно, взяли руки в ноги и вавнутрь! Скажи пасиба, што вапще стали будить тибя, Хрючево. — А можна и мне руку пачинить, а то чота больна? — жалобно спросил Харчок у своего старшего товарища. Не то по доброте (если такое вообще применимо к орочьей натуре) душевной, не то от раздражения, но тот выполнил просьбу — гретчин взвизгнул от боли, когда орк уцелевшей лапой вывернул его руку как надо; хруст маленьких косточек долго ещё стоял в ушах у Хрючева. — А типерь — жива па коням! Упрашивать дважды не пришлось. С надрывным гудением движков тачила пришла в движение, но уже с трудом поддавалась управлению; Зоглобу приходилось бороться с заносом и болью от ран, а с повреждёнными шинами водить ещё тяжелей. "Вы тока паглядите! Зоглоб и его каманда фсё ищо ф страю! Делайте стафки, бойзы и гроты, смогут ли ани даехать да финеша, или их разнесёт на куски к Моркавым ибиням?" — Да заткнесь ты, урод! — рявкнул водитель, изрядно взбешённый бесконечным галдежом диктора. Если бы тот знал, где спрятаны динамики, то наверняка пальнул по ним из шутты. Будь у него, конечно, шутта в руках. Дальнейший заезд стал настоящим испытанием выдержки, удачи и навыков для зеленокожих, пока машина, словно безумная, дрифтовала вокруг да около стомпы. Свинцовый град, шипение ракет и грохот мортир рвали и кромсали металл вокруг, взрывали топливные бочки, газо- и водопроводные трубы, срывали электросети — ад, одним словом. Никто из гонщиков не надеялся причинить хоть какой-то урон гигантскому шагателю, но в этом и не было нужды: подъёмный механизм пузо-пушки неожиданно заклинило. Вдобавок, заряжающие не заметили повреждения казённика, что в итоге спровоцировало осечку — вместо выстрела, снаряд попросту подорвался во внутренностях пузо-пушки, разворотив на куски большую часть бронекупола. Шагатель качнулся и попятился назад, едва не опрокинувшись на спину. Хуже всего, его массивная туша сейчас грозила подмять под себя телепортатор — единственный выход отсюда. Единственный шанс на победу. Никто из орков упускать его не желал. — Зырьте! Тама между ног бальшая дыра! — воскликнул Харчок, указав на зияющую пробоину в промежности стомпы. Зоглоб понял всё сразу без лишних слов — сейчас или никогда. — АТ ВИНТА! Последние запасы нитросмеси впрыскивались в двигатель, толкая изрядно помятую тачку вперёд, навстречу неизбежности. От её корпуса отрывались целые детали, со звоном посыпавшиеся по дороге, но зеленокожим было всё равно. Хрючево даже зажмурил глаза, ожидая худшего; проход даже для компактной машины был весьма тесен. К счастью, машина отделалась лишь сорванной крышей, и уже через три секунды, под дружные вопли зеленокожих, она исчезла в трескучей алой вспышке телепорта. — И-И-И-И... ФИНЕШ!! — динамики рявкнули в торжествующем возгласе диктора, и толпа вслед за ним взорвались оглушительными овациями. Болид, пропахав за собой борозду, окончательно рассыпался на металлолом, бряцая оторванной подвеской и трансмиссией; единственное уцелевшее колесо медленно, подпрыгивая, покатилось вперёд. Лишь зеленокожие, тупо пялясь вперёд, оставались на сиденьях. Следом за ними, в той же разрывающей пространство вспышке, возник силуэт изрядно помятого ракетомобиля, чьи шины от резкого торможения попросту загорелись; гонщик закончил заезд вторым и самым последним из выживших. — КАМАНДА ЗОГЛОБА ЗАНИМАЕТ ПЕРВАЕ МЕСТА В ЗОГАННАМ ГРАН-ПРИ! БОБ ЗЛОБНАЙ, ЗВИНЯЙ, НО ТЫ ПАХОДУ НИ НОМИР АДЫН, НО ФСЁ РАВНО ТЫ ТОЖИ ПАБЕДИЛ! — Мы... мы выиграли? Мы што, пабедили? — Хрючево не верил своим ушам, всё происходящее казалось невозможным сном. Они заняли первое место. Они вышли вперёд и добрались до финишной прямой. И, что самое главное — они выжили. — МЫ ЗДЕЛАЛИ ЭТА! ХРЮЧЕВО, МЫ ПАБЕДИЛИ! КЛЁВАЯ ШУТТА НАША!! — Харчок же был вне себя от радости, то и дело подпрыгивая и размахивая руками, но корчился от боли из-за повреждённой конечности. Не без помощи Зоглоба, гретчин отвязал от привязи своего многострадального товарища. Тот на шатких ногах спрыгнул оземь, неуверенно топча пыльную землю. Он до сих пор не мог поверить в происходящее. — Ну наканецта... — облегчённо выдохнул Хрючево, прежде чем упасть в долгожданный обморок. Остальные могли упиваться только что приобретённой славой и обожанием толпы. — Как и абещана, пабедитель можит заказать любую самадельную шутту от нашева мекбосса за бесплатна! — продолжал скандировать диктор. — Выжевшие станут членами ево личнай свитай Маньяков Скорасти, иба туда пападают тока лудшие из лудших! — Слыш, мелюзга, башая шутта мая! — грозно прорычал Боб Злобный, на шатающихся ногах настигая победителей заезда. Его глаза выражали лютую ненависть к соперникам, разожжённую досадой и чувством несправедливости. Гретчин трусливо вжался в ногу Зоглоба, а тот лишь молча смотрел в сторону гонщика, нахмурившись, пока оба зеленокожих не поравнялись друг с другом. — Пашёл в зог, — мощный удар кулака в висок быстро отправил ещё не очухавшегося Боба в нокаут. Тем самым, Зоглоб закрепил своё право на владение собственным имуществом. Из молодого и неопытного заморыша он превратился в настоящего бойза, покрытого боевыми шрамами — как того он и мечтал. — РАСТСКРАП! ЧЁ ЗА ЁБАНУЮ ЗОГНЮ ТЫ ТУТА УСТРОИЛ?! — ко всеобщему удивлению, на телеэкранах, прямо за спиной диктора-мека возникла громадная фигура самого Штилскулла, и, судя по выражению его перекошенной морды, он был невероятно зол. — Ой, босс, а мы тут, эта, гоначки арганезавали, как ты и хател, хе-хе! — нервно засмеялся орк, пытаясь встать с кресла, но пудовая рука, лёгшая на его плечо, пресекла все пути к бегству. — Я ГАВАРИЛ ШТО МОЖНА УСТРОИТЬ ГОНКИ, А ВЫ УСТРОИЛИ БАРДАК!! ВЫ СЛАМАЛИ МНЕ АНГАР, РАСКУРОЧИЛИ ПРАВОДКУ И АБШИВКУ, НО ХУЖИ ФСЕГО — ВЫ РАЗБИЛИ МАЮ СТОМПУ!! И ЭТА ФСЁ ПА ТВАЕЙ ВИНЕ, СКВИГАВ ТЫ ГАВНАЁБАК!! А ТИПЕРЬ ГАТОВЬ ХАВАЛЬНИК, ЩАС ТИБЕ ИВО НАЧИЩУ!! — А-а-а, босс, ну ни нада, ну ни стукай! Ни стукай, о-о-а-а!!! — взмолился обладатель роскошной сквиговой шевелюры, но было уже поздно. И вот, в эти долгие и увлекательные минуты сотни зрителей наслаждались зрелищем избиения горе-диктора мекбоссом, что осыпал несчастного всеми известными ругательствами, требуя починить всё, что было сломано по его допущению. Но, что важнее всего, это эмоции, что испытывал сейчас Зоглоб: он сосредоточенно глядел на экран и расплывался в самой счастливой улыбке из всех, на какую способен был орк. — Вот што я называю настаящим призам, — удовлетворённо кивнул про себя водитель и поймал себя на мысли, что все эти мучения определённо стоили расквашенной морды Растскрапа.