***
— Лучше бы... мы умерли там, на Хелликс-с-се... как настоящие воины, чем торчали в этой... с-с-с... дыре, — простонал сквозь зубы Йен, хватаясь за спину. Кое-как приволочив своё многострадальное тело на негнущихся ногах до грота, мужчина мигом плюхнулся на грубо сшитую циновку. — Поздно жаловаться, Бутовски, нечего было подсасываться к зеленокожим тогда, — ответ Хулио был, как обычно, колким, но в интонации отчётливо звучало безразличие. По сути, Серано уже свыкся со своей незавидной судьбой, лишь изредка благодаря Всевышнего за относительно щадящие условия содержания. Этот истукан, Штилскулл, на редкость оказался благодарен к помогавшим ему людям, но всё ещё по-орочьи жестоким. — Ох... предпочёл бы оказаться скормленным этим... как их там... сквигами, или чего хуже? Да и потом, хочешь сохранить свою шкуру, и не так раскорячишься. — Ну и тогда к чему эти все слова о геройстве, мм? Ты пошёл на службу ради того, чтобы трусливо жаться к этим тупым уродам? — Эй, я не супергерой, чтобы взять их и разметать в клочья! — вспылил Йен, попытавшись вскочить с лежанки, но жуткая боль в мышцах заставила его застонать и вновь принять лежачее положение. — Что я, по-твоему, мог сделать? Я не самоубийца, к тому же. — Лучше бы ты был им, Бутовски, — отчеканил Хулио, усевшись в позе лотоса и сверля "сокамерника" испытывающим взглядом. — Хотя, какая уже к чёрту разница? Мы все теперь не более, чем муравьи в этом гигантском улье. А что этот здоровяк? Поматросил и бросил? — Типа того, — буркнул Йен, попытавшись растянуться на циновке. Хруст позвонков и суставов лишь слегка притупил ноющую тяжесть в теле. Увы, удержаться ему на позиции "личного питомца" Штилскулла надолго не вышло — получив что желал, тот попросту вышвырнул человека к кучке "особых невольников", ответственных за более специализированную, но не менее тяжёлую работу. Остальным людям повезло намного меньше: многие за долгие месяцы изнурительной работы умерли от истощения, издевательств их надсмотрщиков или иных факторов. Орки не щадили их, а рабы быстро теряли рассудок от невыносимых условий труда и жизни. В какой-то степени инженер сравнивал зеленокожих с приснопамятными батарианцами, только не пытались изнасиловать кого забавы или скуки ради. Альянсовцев становилось с каждым разом всё меньше и меньше; человеческое "население" стремительно вымирало на борту Скитальца. — Не знаю, как ты, — добавил тот, повернув голову в сторону своего товарища, — а я до сих пор думаю о том... ну ты знаешь, устроить хорошую встряску здесь. Может нам самое время организовать бунт? — Бунт? — удивился Серано, его глаза округлились от удивления. Его смуглое лицо вдруг приняло хмурое выражение, а из горла то и дело вырывались судорожные вздохи. А затем, к полной неожиданности Йена, мужчина взорвался в хриплом гомерическом хохоте, отчаянно хлопая себя по бёдрам. Бывший лейтенант трясся, будто в судороге, а Бутовски молча следил за ним, непонимающе хлопая глазами. Наконец, пока спустя пять минут, утирая слёзы, тот успокоился. От былого веселья оставалась только растянутый в улыбке рот. — Бунт? — повторил Хулио свой вопрос. — Ну да, бунт. А что смешного? — Ха-ха-ха-ха-ха! — вновь залился смехом испанец, вжавшись пальцами в свои колени. Силой тряхнув головой, он заставил себя сдержать дальнейшие позывы. — Боже, какая шутка! Сколько раз от тебя слышу, и каждый раз смешно! — А я и не шутил, — насупился Бутовски, но товарища убедить в серьёзности своих намерений не сумел. — Нет, парень, ты точно спятил! Хотя куда там, взгляни на Матильду, вот чья крыша дала течь. Тот кивнул в сторону бывшего капитана "Сан-Ремо", что, забившись в угол и поджав под себя ноги, качалась из стороны в сторону, что-то бубня себе под нос. Вид женщины, покрытой грязью, кровью и экскрементами, с поседевшими волосами, сбитыми в колтуны, и морщинистым лицом, поистине кошмарен. Йен, интереса ради, пытался вслушаться в бормотания капитана Этваль, и к своему удивлению обнаружил, что она пела какую-то песню: — ...I bless the rains down in Africa... Gonna take some time to do the things we newer ha-a-ad, o-oh... — Видишь? А теперь посмотри на вот этих всех людей и скажи мне, как ты собрался проводить свою чёртову революцию? Ты уже сколько раз ей свои уши нам прожужжал. Бутовски бегло оглядел пространство вонючего полутёмного грота, в котором обитали чернорабочие, и его взор ловил фигуры спящих беспокойным сном людей — изнеможённых, отчаявшихся, сжавшихся калачиком. Впадины на щеках говорили о постоянном голоде, терзающем желудок, который забивался какой-то дрянью во время редкой кормёжки. Тёмные мешки под глазами, гематомы и ссадины от частого избиения в обилии покрывали их тела. Местами на спинах можно заметить широкие кровавые полосы от ударов кнута, только начавшие заживать; свежие шрамы покрывали едва зарубцевавшиеся старые. Бывало, что за одну тарелку баланды некоторые дрались фактически до смерти, на потеху зеленокожим угнетателям. Надсмотрщики иногда на поводках держали воющих клыкастых зверей, которые норовили бросаться на запуганных людей — так подгоняли самых ленивых по их мнению. Тех рабов, кому посчастливилось умереть во сне, завистливо называли "вечными сонями" или "везучими сукиными детьми". Но Йен верил, что где-то в глубине их души, под толстой коркой страха перед орками, теплится крохотный огонёк надежды. Робкая, томящаяся, но готовая ярко вспыхнуть мечта о свободе. Всё, что ей надо — небольшой искорки, чтобы разжечь настоящий пожар. Бутовски не сразу понял, что он произносил свои мысли вслух. — Хэй, полегче, Эль Команданте, ты хотя бы представляешь, КАК ты будешь устраивать свою войну? — скептически хмыкнул Хулио, пододвинувшись поближе к товарищу по несчастью. — Подумай вот о чём: ты не знаешь и десятой части той посудины, где мы коротаем свой срок, состав и смену надзирателей. Наши силы малы, а ресурсов практически нет, я уже молчу про вот этих персоналий, — кивнул тот в сторону спящих рабочих. — Итак, ты, светоч свободы и равенства в этой жестокой Галактике, находишься в сотнях световых лет от ближайшей колонии, без связи со внешним миром, планировки места заключения, с кучкой отчаявшихся людей, в окружении заведомо сильного и многочисленного врага. Твои действия? — Мы что-нибудь придумаем, — выпалил Йен, его слова прозвучали до обидного глупо со стороны. Мужчина сам осознавал это, но для него и глупость лучше, чем ничего. — Тогда лучше думай быстрей, Эль Зорро, потому что у нас появились лишние уши, — Бутовски не сразу понял настороженного тона Серано и его хмурого взгляда куда-то в сторону, пока сам не обернулся к причине его беспокойства. Ей оказался мелкий, с салатовой шкуркой, карлик с длинными ушами и абсурдно большим носом, пытавшийся на цыпочках прокрасться к ничего не подозревающим людям. Коротышка замер всего в полушаге, тупо пялясь на людей своими красными крысиными глазками. Повисло неловкое молчание. — Йа фсё боссу расскажу! — прокряхтел гретчин на их языке, тыкнув на мужчин пальцем. Альянсовцы с ужасом осознали, что у него с собой был портативный переводчик. — Хватай подонка, пока не растрепал! Зеленокожий карлик в ужасе завизжал и немедля бросился наутёк, семеня своими короткими ножками. Вся боль и тяжесть в теле как ветром сдуло, разогнанные нахлынувшим адреналином. Недолго думая, Йен и Хулио стремглав помчались следом за неудавшимся шпионом, пытаясь не споткнуться о спящих чернорабочих. Бутовски сощурился от резко ударившего в глаза света, едва он выскочил из грота, но не думал даже сбавлять ходу, лишь быстро проморгавшись. Гретчин проявлял настоящие чудеса прыти, ловко запрыгивая на ящики, карабкаясь по трубам и петляя между пролётами. Коридоры представляли собой настоящие переплетения камня, металлических пластин красного, белого, чёрного и жёлтого цветов, не считая ржавчины и оттенков серого, патрубок и кабелей; с потолка свисали настоящие лианы из резины и оголённых медных проводов, а воздух настолько был спёртый, что становилось трудно дышать. Йен ругался всякий раз, когда цеплялся неудобной мешковатой штаниной о выступы в переборках и платформах, в лицо бил не то жар исходящего водяного пара, не то морозные дуновения от огромных вентиляционных пропеллеров. Сердце стучало подобно динамо-машине, а гретчин даже не думал уставать от бесконечной погони. Усталость и недоедание всё же давали о себе знать, и мужчина стал постепенно отставать; напротив, Хулио всё быстрее настигал шпиона, а тот, несмотря на свои уловки, не мог ещё дальше оторваться от своих преследователей. Спасение для зеленокожего возникло почти что за самым пролётом — в двухсот метрах от него показалась огромная пустотелая труба, уходящая в самую глубь стены. Лаз для людей казался слишком узким, чтобы протиснуться, но для карликового гретчина он идеально подходил по габаритам. Облизнувшись в предвкушении, коротышка ещё пуще зашевелил ногами, дистанция сокращалась с каждой секундой на десятки метров. И когда гретчин собрался нырнуть в самую трубу, в момент его прыжка Хулио сумел ухватить его за шкирку. Карлик завизжал и беспомощно дрыгался, но крепкая хватка испанца не давала тому вырваться. — Баста, карапузики, — засмеялся Серано, ухватив гретчина за ноги. Через секунд десять за поворотом показался изрядно запыхавшийся Йен, с лица которого ручьями сходил пот. Завидев добычу в руках товарища, Бутовски издал злорадный смешок, зачёсывая назад налезшие на глаза рыжие локоны. — Ну что, давай по-быстрому свернём ему шею, и дело с концом, — произнёс тот, в предвкушении хрустя костяшками пальцев. — Хоть на ком-то можно отыграться за всё случившееся дерьмо. Держи покрепче, сейчас его кончим. — Э, нет, ни нада! Ни нада! Пастойте! — заорал коротышка, всё ещё силясь вырваться с хватки Хулио. Тщетно. — Ишь, как завизжал, как свинья на скотобойне! А ты не был таким скромным, когда решил подслушать нас, не так ли? — руки Йена крепко обхватили голову за челюсть и макушку, чтобы гретчин не смог попытаться укусить своего палача. Всего один миг отделял от желанного хруста позвонков, после которого тело неудавшегося шпиона окончательно обмякнет. И последний пытался оттянуть его как можно дольше. — А там... а у тибя тама босс за спиной! — вскорости выпалил гретчин, кивая за спину Йена. Тот лишь усмехнулся. — Думаешь, мы такие тупые, что поведёмся на этот дешёвый трюк? Извиняй, с нами это не прокатит. — Эм, Бутовски... — Так, давай без фокусов, ты держи его покрепче, я сейчас... — Кхэм! От внезапного хриплого кашля за спиной мужчина чуть не подскочил на месте, инстинктивно обернувшись назад. Действительно: прямо за его спиной, нависнув громадной тенью, показалась мускулистая и суровомордая фигура орка-надсмотрщика, что сжимал в своей лапе толстый чёрный кнут. Люди замерли в ступоре, а гретчин, воспользовавшись заминкой, быстро выскользнул из рук Хулио и скрылся в безопасной тесноте стальной трубы. — Сыш, челавеки, вам штоле нечем заняцца? Ну-ка быра за работу! Сартир сам сибя ни атдраит! — Я... ну мы, это... — собрался было оправдываться Хулио, но Йен, поднявшись в полный рост, бросил вызывающий взгляд на зеленокожего громилу, его ладони сжались в кулаки, а мышцы вздулись от напряжения. — Тебе какое дело, урод? Сам иди чисти свой сортир! — Чо сказал?! — Бутовски, ты что делаешь?.. — удивлению Серано нет предела. Он попросту не верил своим глазам. Да что там, мозг попросту отказывался верить в происходящее — обычно боязливый Йен пытался сейчас спорить с орочьим надзирателем! Да он с ума сошёл! — Я устал трястись за свою жизнь в страхе перед этими гориллами в зелёнке. Ты прав, Хулио, я был настоящим трусом. Но теперь я не боюсь тебя, слышишь, урод?! Ты получишь только мой бездыханный труп! К удивлению рыжего мужчины, орк не стал отвечать на провокацию агрессией. Напротив, пару секунд тупо проморгавшись, тот попросту затрясся в хрюкающем смехе, ухватившись за свой живот. Испанец стыдливо хлопнул себя ладонью по лбу. — Ты полный идиот, Бутовски. Ты что, боевиков насмотрелся, что ли? — Хар-хар-хар! Какой смишной юдишка, ты типа силач, да? Горк миня дири, давно ни фстричал таких забавних чилавечишег! Стоит отметить, сам Йен оказался озадачен неловкостью ситуации, но полусогнутые в боевой стойке ноги и приподнятые на уровне лица руки говорили о готовности немедленно атаковать обидчика. Несмотря на своё смущение, в зелёных глазах Бутовски по-прежнему пылал огонь. В голове проматывались всевозможные действия бугая, вплоть до направления возможного удара по нему. Поднырнуть под хук, стремительная атака в рёбра, резкий пинок ногой в коленную чашечку, контрольный в висок... Даже против такого противника всегда найдётся свой приём. Безо всяких предупреждений, орк ударил Йена кулаком в живот, выбив из его лёгких весь воздух. В глазах у него резко помутнело, а ноги, словно ватные, подогнулись под тяжестью собственного тела. Хулио подхватил своего товарища, но от силы толчка испанец сам потерял равновесие и рухнул на пол. Бутовски скорчился, хватаясь за живот, силясь сделать хотя бы один вдох. Рёбра отзывались острой болью, что терзала лёгкие, а внутренности скрутило так, что мужчину едва не стошнило под себя. — Герой ты херов, Бутовски! — зло прошипел Серано, с огромным трудом пытаясь поднять друга на ноги. — Долбоёб последнего пошива! — А терь заткнесь, казявка, и знай сваё места! — гортанный рык надзирателя пробирал до самого нутра, а в воздухе повисла угроза скорой расправы, о чём красноречиво говорил щёлкающий треск кнута. Сердце Серано пропустило удар. — Щас я вас научу уму-разуму, вавек запомните! Всего несколько секунд оставалось до стегающего прикосновения по телу, до слепящей боли по всему телу и капель пролитой крови, за которым последует ещё один удар. Ещё и ещё. Испанец горько пожалел, что вообще оказался в этом самом месте, в это самое время, не заткнув вовремя рот чересчур говорливому товарищу. Теперь, по его и собственной вине, их обоих покарают безо всякой жалости и милосердия. Перед глазами пролетели образы ранее виденного зрелища растерзанных рабочих, забитых до смерти надсмотрщиками за провинность. Вся жизнь мелькнула мимолётным чередом случайных воспоминаний — от присяги и Скиллианского блица до событий на Хелликс-Прайме, окончившихся унизительным пленением. Хулио плотно зажмурился, и вскоре раздался оглушительный хлопок. Кнут так и не достиг своей цели, выпав из обессиленных рук. Открыть глаза Серано решился лишь спустя пять секунд, так и не ощутив жгучего укуса плетённой материи, встретившись только с широко распахнутыми очами чужака, да навеки замершей в удивлении гримасе. Тяжело дыша, мужчина продолжал следить за орком, пока его мозг окончательно не осознал невероятный факт — он мёртв. Верхняя часть головы зеленокожего в районе макушки буквально лопнула, разбрызгав кровь, мозги и куски костей по полу. Густая, почти чёрная, кровь обильно хлестала из огромной раны, щедро заливая пыльный металлический пол. Серано судорожно рыскал взглядом по окрестностям, пытаясь найти нечто, что разворотило череп громилы. И это нечто, исходя дымом из дула, прямо сейчас нацелилось прямо в лицо ошалевшего испанца. Крупнокалиберная длинноствольная пушка покоилась на небольшом колёсном лафете, которую катали два гретчина в странном красном тряпье; третий удерживал крохотные пальцы на гашетке, не сводя человека с прицела. Подле них, вскоре сгрудившись возле трупа орка, показалось ещё несколько карликов, облачённых в грубую пародию на китель. В их руках покоилось всевозможное оружие: монтировки, арматурины, гаечные ключи, шестизарядные револьверы, коробчатые слагги, небольшие мелкокалиберные автоматы, а кто-то даже умудрился утащить с собой целый гранатомёт — при поддержке ещё одного коротышки. Апофеозом происходящего можно назвать появление весьма странной фигуры более рослого гретчина, тут же взобравшегося на тушу надсмотрщика; он носил вышитую аккуратным покроем шинель, затянутую хлястиком, а на голове красовалась широкая фуражка, закрывающая глаза. Приглядевшись повнимательней, мужчина обнаружил на ней весьма занимательный элемент — значок в виде зубастой орочьей пасти, между челюстями которых красовалась позолоченная звезда. Испанец готов поклясться, что видит перед собой самую нелепую и гротескную пародию на ушедших в историю коммунистов. Помимо прочего, изо рта карлика торчала резная курительная трубка, а под длинным широким носом красовались густые чёрные усы. — Эта ани, босс! Те чилавеки, а каторых я те гаварил! Знакомый голосок ещё минуты назад удиравшего от них гретчина раздался прямо за спиной людей, что тут же выполз из своей трубы. Судя по всему, он был сообщником какой-то группы вооружённых до зубов зеленокожих карликов. Хулио дрогнул: они ведь пытались его убить, и наверняка тот нажалуется своим дружкам на них. Тогда обладателями особо крупной дырки в голове станут уже альянсовцы — эдакая месть за причинённую обиду. Даже Йен успел прийти в себя и обнаружить столь необычайный сюрприз. — Йа вижу, — "главарь" смерил их оценивающим взглядом, задумчиво почёсывая подбородок. — Вы, чилавеки, тожи ни хатите терпеть нашева мекбосса, пральна грю? И ты, рыжий канапатый, типа задумал бароцца са всеми этими парнягами? — Да, — выдавил из себя Бутовски, всё ещё корчась от саднящей боли и хватаясь за живот. — Да, мы больше не желаем жить, как побитая скотина в ожидании заклания, горбатиться за тарелку вонючей жижи, и мы... — Ладна, заткнесь, я думаю! — перебил его гретчин, о чём-то перешёптываясь между своими помощниками. Кивнув им, "вожак" вновь обратился к людям. — Карочи, расклад такой: есле зашумите, то мы вам быстра вышибем мазги, понели? Безо всяких возражений альянсовцы утвердительно мотнули головой. Гретчин довольно оскалился. — Тада пашли к нам на базу, там мы расталкуем всё как есть. Меня звать Красный Вожак, а эта все маи байцы! Дабро пажаловать в Гретчинский Ревалюционный Камитет. Для вас эта бальшая честь — вы первые чилавеки в нашей абщине!***
Говард ступил на платформу коммуникационного зала, словно на эшафот, ожидая собственной казни. В какой-то степени он был прав; Призрак ожидал результатов, которых у учёного попросту не имелось для демонстрации. "Цербер", выступая авангардом научно-технических новшеств, невиданных на просторах Галактики, одним из первых узнал о существовании необычной расы зеленокожих существ. Его агенты, глаза и уши организации, наблюдали за действиями захватчиков от самого Хелликс-Прайма до "Омеги", и даже так о них мало что было известно. Разумеется, глава "Цербера" высказал заинтересованность в их представителях, и исходя из имеющихся записей, высоко оценивая их физические показатели, не уступающие таковыми кроганам. Для "Призрака" эти инопланетяне, помимо прочего, сулили большой потенциал, который можно поставить себе на службу. Таким образом, он поручил людям вроде Говарда раскрыть секреты таинственных зеленокожих. Отдел вивисекции пополнялся с трудом добытыми телами с повреждениями различной степени. Такие образцы едва годились для полноценной работы, но приходилось иметь дело с чем есть. Каждый раз, вскрывая новый труп, учёный мог только разочарованно цокнуть — неужели эти дуболомы не могли отыскать более подходящие тела? Самые целые туши ещё сохраняли относительную структурную целостность, пусть даже с большими повреждениями органов. Но стоило ему коснуться их генетической структуры... нет, такая странная мешанина хромосомных цепочек не могла существовать в естественных природных условиях. Схема ДНК имела странную транскрипцию, местами значительно отличаясь от стандартных азотистых оснований, вроде аденина, гуанина, цитозина и тимина. Большую часть информации, закодированной в генах, так и не удалось раскрыть. По крайней мере, к моменту завершения сроков у него не оставалось времени для детального изучения. Кем или чем бы ни было нечто, создавшее этих существ, оно хорошенько позаботилось о сохранении секретов своих детищ. Ныне Говарду оставалось только искать самое убедительное оправдание, почему за поставленные сроки он не выполнил своё задание. Голопроекция вспыхнула голубоватым свечением, демонстрируя сидящего за элегантным креслом Призрака, на широких налокотниках которого располагались ниши для пепельницы и стопки с бурбоном. Мужчина в своей типичной манере раскуривал сигарету, не отрывая внимательного взгляда от представшего перед ним учёного. — Я полагаю, вам есть, что мне рассказать, Говард, — начал он, сделав короткий затяг. — Потому что до меня дошли слухи о вашей... некомпетентности. Надеюсь, они ошибочны по отношению к вашему труду, потому как в противном случае мне придётся признать, что вы напрасно теряете наше с вами время. — Разумеется нет, однако есть некоторые... нюансы, усложняющие работу в силу независящих от меня причин, — уклончиво ответил Говард. Его собеседник вскинул бровь в показательном скепсисе. — В самом деле? А как же ваши заявления, что ничто не встанет преградой для вашего пытливого ума? Неужели ваши слова оказались очередной бравадой, чтобы выслужиться? Разве я даром обеспечил вас всеми доступными ресурсами и персоналом? — Уверяю вас, работа над проектом идёт в самом разгаре, однако то, с чем мне пришлось столкнуться, бросило настоящий вызов для моих научных изысканий. То, что я обнаружил, является подлинным биологическим феноменом, о природе которого можно только догадываться! Он таит в себе настоящую сокровищницу знаний, ключ, который откроет нам невероятные возможности. Но расшифровать эту загадку — пожалуй, самая сложная задача, которую невозможно разрешить так быстро. — Похвально, что вы проявляете огромный энтузиазм в своём деле, но вам следует понять, что меня не интересуют расплывчатые гипотезы и досужие домыслы. Мне нужны конкретные факты, чёткие данные. Результаты, которые можно применить. Вместо этого, вы заговариваете мне зубы и даёте пространные обещания, но ничего весомого для прикладной сферы. — Вовсе нет! То есть, на данном этапе ещё рано говорить о таких вещах, на разработку действующих теорий нужен подробный методический подход, — тот едва не заплетался, пытаясь выгородить себя, но Призрак тут же прервал его, цокнув языком и слегка покачав головой. — Я ценю вклад вашего предка в развитие народа Земли, Говард. И вы, как достойный продолжатель его дела, с такой же готовностью выставляете свой ум на службу человечеству, — с нарочитой любезностью произнёс он, медленно затягиваясь сигаретой. Мужчина нервно взглотнул, непроизвольно сжимая кулаки. Те, кто работал на лидера "Цербера" достаточно долгое время, понимали, что за бархатом его слов скрывалось заострённое железо. Призрак редко в открытую выражает неудовольствие, но Говард понимал, что ходит по лезвию ножа. — Ваши амбициозные проекты по выведению суперсолдат до сих пор опережают своё время, а помощь в осуществлении проекта "Лазарь" по-настоящему неоценима. И вы не разочаровывали моих надежд... до сегодняшнего дня. Как же так вышло, что при столь щедром субсидировании я не получил от вас какого-либо результата? — Секвенирование столь сложного генома потребует длительного времени, — собравшись с духом, высказался учёный, что силился удержать зрительный контакт; лишь бы не показать свой страх. — Мы можем только поверхностно понять биологическую структуру зеленокожих. Составить анатомическую карту, определить молекулярный состав тканей. Но генетика — это более тонкая наука. Боюсь, у нас недостаточно времени для... — У вас есть достаточно ресурсов для этого, — возразил Призрак, нахмурившись. — Поэтому я хочу получить соответствующую отдачу. У меня нет времени выслушивать ваши оправдания, и мне кажется, что отведённого времени было более чем достаточно для ваших способностей. Но так и быть, я вам даю ещё полгода времени. Это последний срок, и если не будет результатов — пеняйте сами на себя. Никакое происхождение и никакие таланты вас не выгородят. Призрак, затушив сигарету о пепельницу, медленно поднялся с кресла. Он неторопливо шагал к голопроекции учёного, излучая осязаемую угрозу — словно последний присутствовал "на ковре" лично. Мужчина желал провалиться на месте, лишь бы не испытывать свою судьбу. Не видеть испытывающий взор синтетических глаз, не слышать этот сипловатый, прокуренный голос. — Поверьте, мистер Маск, более способные персоны, чем вы, были наказаны и за меньшие неудачи. И если я узнаю, что вы опять за моей спиной стяжаете бюджет на создание женщин-кошек, то я не смогу больше быть к вам лояльным. Если вы понимаете, о чём я. — Разумеется, сэр, — поникшим голосом ответил Говард. — Я вас не подведу. — Надеюсь на это, мистер Маск. Очень надеюсь. Учёный некоторое время стоял неподвижно, пустыми глазами сверля пустоту за погасшим голопроектором квантово-механического коммуникатора. Холод щипал затылок и сжимал сердце; в эти моменты мужчина чувствовал себя немощным, словно ребёнок десяти лет, которого особенно строго отчитывал учитель. Жгучий стыд и леденящий ужас наполняли его думы. Наконец, Говард с тяжестью выдохнул, сбрасывая с себя напряжение. — С вами всё хорошо, мистер Маск? Вы очень напряжены, — услышал тот женский голос у себя за спиной. Его помощница участливо интересовалась о самочувствии Говарда, и тот даже не стал раздражаться от её неожиданного появления. Напротив, для него было в радость увидеть столь родную для него фигуру длинноволосой желтоглазой брюнетки с безмятежным, но заботливым выражением лица, и небольшими кошачьими ушками. Девушка держала в руках инфопланшет, видимо намереваясь явиться к учёному с отчётом. — Всё в порядке, Блейк, спасибо большое, — устало улыбнулся Маск, потирая переносицу. — У тебя что-то есть? — К сожалению, обрадовать вас нечем, — призналась она, передав устройство мужчине. Тот бегло пролистывал страницы, с каждой секундой его лицо становилось всё мрачней. — Добытые образцы оказались в ужасном состоянии, извлечь из них полезную информацию практически невозможно. Многие из них находятся на поздней стадии разложения, а другие по неизвестным причинам не поддаются изучению. "Вот и доверяй после такого этим труповозам", — подумал про себя Говард, который только и мог, что разочаровываться от безалаберности подопечных главы "Цербера". — Час от часу не легче, но ничего, мы что-нибудь придумаем. — Это всё из-за Призрака, да? — учёный едва не выронил планшет из рук, услышав столь прямой вопрос от Блейк. Та, скрестив руки на груди, чуть склонила голову. — И не говорите мне, что это не так. После него я часто вижу вас нервным и суетливым. — Я... Нет, просто... — Прошу, мистер Маск, довольно этих оправданий. Ничего не в порядке, и не надо себя обманывать. Расскажите мне всё, я готова вас выслушать. Вы же сами говорили, что вы можете мне доверять, не так ли? Учёный понимал, что спорить или возражать попросту бессмысленно. Он мог бы сделать помощнице выговор за излишнюю настырность, но зачем? Ему нужен был не бездумный робот-подхалим, а человек с собственным мнением и мозгами, которому можно высказаться. По правде говоря, Говард и вправду устал от того, как Призрак периодически песочит его, подгоняет его, ставя невозможные сроки и абсурдные требования. Держать в себе весь негатив не под силу даже самой волевой личности. В этот момент мужчина позволил снять с себя маску учтивого и исполнительного винтика гигантской машины "Цербера". — Ну это же просто абсурд! — воскликнул Маск, всплеснув руками. Он едва удерживался, чтобы не швырнуть планшет об стену, разбить это несчастное устройство вдребезги. — Он требует, чтобы я расшифровал ДНК этих чёртовых инопланетян за полгода, но ведь это так не работает! Мы даже чёртовых протеан до конца не изучили, хотя мы вскрыли кучу трупов Коллекционеров! А ведь нам нужно достать свежее и целое тело представителя вида, о котором никто никогда ранее не слышал до той заварушки с Хелликс-Праймом! Этой Богом забытой планете, на которую забил даже Альянс! А теперь, едва мы успеваем понять что к чему, они внезапно появляются на "Омеге" и совершают её захват! Я... я просто не знаю, я же не могу, например, сразу по полупереваренным объедкам понять, яблоко было съедено, или говяжья отбивная... — Прошу, не надо так переживать, — мягко произнесла брюнетка, осторожно дотронувшись до его плеча. То ли её голос, то ли непринуждённое прикосновение её руки смогло обуздать бушующий шторм эмоций, но мужчина тотчас успокоился. Смотреть в её горящие янтарём глаза, что согревали своим теплом, всяко приятней, ежели терпеть леденящий взор синей синтетики. — Ты права, Блейк, паникой делу не поможешь. Но что делать? Призрак не из тех, кого можно кормить завтраками. Он всегда ждёт от своих подчинённых действий, и он ни за что не стал бы вкладываться себе в убыток. "Всё, что ни делается, всегда на благо человеческой расы", как он любит говорить. — Можно тогда я позволю себе нескромный вопрос? — Разумеется, ты можешь спросить меня о чём хочешь, — с отеческой улыбкой ответил Маск, осторожно обхватив её руку своими ладонями. — Разве вам не кажется, что действия Призрака плохо согласуются с его словами? — выражение лица девушки приняло столь серьёзный вид, отчего Говард даже вздрогнул. Казалось, её вопрос давно вертелся на языке у них обоих; невысказанное сомнение, которое так или иначе гложило рассудок некоторых членов "Цербера", но задавленное внушённой себе установкой "так надо". И теперь, когда наступил подходящий момент, оно наконец прозвучало из уст помощницы. То, о чём сам Маск боялся себя спросить. — Что ты имеешь ввиду? — Его методы. Разве может человек, ратующий за благополучие целого общества, так гнусно растаптывать чужие права? Разве можно купить счастье кровью и страданиями невинных людей и инопланетян? Если "Цербер" борется за позиции человечества, то почему даже Альянс считает его террористической организацией? Разве может террорист действительно дать людям то, что он обещает, пряча за спиной нож? Скажите мне, Говард, разве этого хотел ваш далёкий прадед Илон, когда позволил народу Земли вновь поверить в звёзды? — Я... — учёный думал возразить, но обнаружил, что ему попросту нечего ответить. Его, ещё до конца не сформировавшаяся мысль, так и осталось не озвученной. — Вы действительно верите тому, что говорит о себе Призрак? — напирала девушка, отрезая Говарду все пути к отступлению. — Если честно, Блейк, я уже даже не знаю, чему мне теперь верить, — сокрушённо признался Говард, поникнув головой. — Тогда, я надеюсь, ваше сердце подскажет, как дальше быть. И если вы позволите, — помощница отстранилась от учёного, вновь нацепив на себя маску деловой отстранённости, — у меня ещё полно работы. — Конечно, ты можешь идти, — он не стал более задерживать девушку по мелочам. Та ответила лишь коротким молчаливым кивком, после чего развернулась и отправилась по направлению к выходу из кабинета. — И спасибо за компанию, — вскоре добавил Говард, когда створки двери захлопнулись за её спиной. Оставшись наедине с собой, Говард погрузился в думы. В его голове перемешивался бушующий поток мыслей, все "за" и "против", логика и чувства. Добравшись до кресла, что стоял возле рабочего стола, мужчина осторожно занял место, вскоре облокотившись о гибкую спинку сиденья. Он прибыл в "Цербер" из-за неадекватных, как ему казалось, законов Альянса Систем об ограничении генетических манипуляций. Искусственное выращивание биологических форм, корректировка генома и различного рода модификации — всё это попало под жёсткие рамки с момента вступления в Пространство Цитадели. Призрак поманил обещаниями помочь человечеству отбросить глупые предрассудки закостеневших умом инопланетян и консервативных человеческих политиков. Разбить эти рамки, ограничивающие научный потенциал людей. Маск понимал, насколько наивным глупцом он был, когда амбициозность и чрезмерное чувство долга ослепили его разум. Теперь же, как учёный полагал, обратного пути не было. Призрак забрал его со всеми потрохами, взял под полный контроль личность, интеллект, права, престиж и доброе имя. Отрезал ото всей цивилизации, ото всех путей к отступлению. Его ассистентка Блейк в какой-то степени служила ему совестью — той самой, которую он когда-то продал "Церберу", точно душу. Напоминанием о человечности, которая отделяла учёного мужа от жестокого безумца. Впрочем, все моральные вопросы он разберёт в другой раз, когда появится более подходящий момент. Сейчас первым делом идёт задание от Призрака, а Говард не намеревался дальше испытывать его терпение. Омнитул вскоре вспыхнул в его руке, после чего мужчина принялся проводить манипуляции, усиленно щёлкая по клавишам. Отчаянные времена требовали рискованных решений. — Да? — по интеркому прозвучал хриплый, искажённый механикой, басовитый голос. — Соберите оперативную группу для проникновения на "Омегу", необходимо собрать парочку тел зеленокожих для Призрака. Проследите, чтобы образцы были доставлены в целости и сохранности как можно скорей. Ввязываться в затяжной бой крайне не рекомендуется. Все данные будут переданы на ваш омнитул. — Вас понял, будет сделано. Конец связи.