Незадолго до вышеупомянутых событий...
Зеленокожий встретился взглядом с крохотными алыми глазками своего соперника, злобно щёлкающего челюстями, и оскалился в ответ. Гнетущее напряжение, растущее между ними с каждой секундой, ощущалось горячей испариной на толстой коже; ноздри с шумом втягивали и выдыхали воздух, пока жгучий поток крови с адреналином заставлял напрячься громадные мышцы. Орк, с невозможной для своего рода сосредоточенностью, наблюдал за противником, за каждым его движением и рыком из его глотки. Возле них, встав в широкий круг, громко скандировали остальные парни, размахивая кулаками в предвкушении кровопролития. От возбуждённого ожидания пространство едва заметно рябило в психическом мареве коллективных эманаций зеленокожих. Казалось, ещё чуть-чуть, и сам воздух вскоре загорится от исходящего жара, не выдержав нависшего напряжения. — Есле думаишь, што адалеишь миня, пучиглазае атродье, то падумай ищо раз, — с тихим хрипом произнёс орк, словно хищник, что готовится к смертоносному броску. Соперник в ответ издал гортанный рык, ощерившись, вязкие капли слюны брызнули в морду зеленокожему. Секунда сменялась секундой, пока прожектора освещали импровизированное ристалище, а топот ног поднимали клубы пыли. Наконец, терпение соперников окончательно лопнуло. Безо всяких предупреждений и дальнейших прелюдий они атаковали друг друга. Челюсти вмиг широко распахнулись, обнажив ряды острых пожелтевших зубов; десятки сантиметров, отделявших друг от друга перекошенные от ярости морды, стремительно сократились... Клац! Шум немилосердно короткой битвы мгновенно затих, сменившись угрюмой тишиной. Горячая кровь оросила поверхность ржавого чугунного стола, звонко застучав по нему алыми каплями. Вскоре до ушей зеленокожих донеслось громкое чавканье и хруст костей. Орк-победитель что-то усиленно жевал, активно работая массивной челюстью; ликующие вопли зрителей прогремел как раз в тот момент, когда тот сплюнул на столешницу несколько окровавленных зубов — всего того, что осталось от сквига-лицееда. — Выпивка за мой щёт, парняги! — победоносно объявил он, сгребая в охапку выпавшие зубы; сегодня бочонки с выпивкой вновь загремят в восхваляющих тостах победителю. — За самава кусачева босса! Хрустик, новоиспечённый герой дня, пребывал в хорошем расположении духа. Радовался он недаром: мало того, что ноб со зверским аппетитом перекусил сочным сквигом, так ещё и заработал немного лишних зубов; ставка на самого себя более чем оправдалась. Таким образом, даже проигравшие не остались в накладе — пусть выпивка и шла за их кровные. Если команда довольна, то её лояльность лидеру останется неоспоримой, чем охотно пользовался Хрустик. Как-никак, не только тумаками можно заставить себя слушаться. Ноб, носивший бразды капитана корабля, вскоре решил оставить попойку и направился к выходу, предоставив веселящихся парней самим себе. За спиной ещё раздавался пьяный гогот и рычание запертых в клетках сквигов, пока шум кутежа не сменился мерным гудением труб и электроцепей. Он шагал к мостику в задумчивом молчании, изредка что-то хмыкая себе под нос в согласии с мыслями. Устрашающий массив террор-крузера рассекал космический вакуум подобно хищному зверю, что, крадучись, выискивает жертву, дабы в стремительном рывке настичь её и растерзать. В его грубых угловатых очертаниях нет ни элегантности, ни изящества, свойственных остальным цивилизованным народам; корабль больше походил на грузного мамонта, сминающего под собой землю. Толстая и слегка сплюснутая с боков носовая проекция орочьего крузера, напоминающая морду акулы, грозно ощерилась, демонстрируя острые выступы металлических "клыков". Матово-чёрные, с пятнами красной краски, листы брони тускло блестели под лучами далёкого красного карлика. Широкие сопла движков ежесекундно изрыгали бесчисленные тонны горючих газов и топлива, а следом тянулся густой шлейф грязного дыма. Вытянутые стволы тяжёлых пушек грозно смотрели вперёд, готовые обрушить шквал смертоносного огня на любого врага. Вдобавок к этой и без того внушительной мощи, в просторном полутёмном ангаре громоздились многочисленные летуны. Однако истинное могущество террор-крузера таилось не в убойном арсенале и толстой броне. Глубоко в его чреве, ожидая своего часа, ютились тысячи жаждущих битвы зеленокожих, готовых ринуться на врага по первому зову войны. В этом заключалась его сила, там же и скрывалась уязвимость: орочью тягу к разрушению нельзя подолгу сдерживать. Рано или поздно парни устанут от своих жестоких игрищ, и тогда они выплеснут агрессию друг на друга. В иной раз Хрустик бы одобрил проявление бессмысленного насилия, благо сам не прочь разбить кому-нибудь морду. Однако Штилскулл поручил ему ответственное задание, а лишний хаос на корабле совершенно ни к чему. Дай волю оркам, и они быстро разнесут всё к чертям в кровавой междоусобице. К счастью, у капитана уже назрела свежая идея. — Гундук! — громко пробасил он, добравшись до своего капитанского кресла. Его толстая туша грузно рухнула на сиденье, обитое сквиговой шкурой тигрового окраса. — Гундук! Хде ты там, зог тибя дери?! Краем глаза ноб заметил подбегающую к нему фигуру своего подопечного и лениво повернул голову в его сторону, подперев пудовым кулаком подбородок. Тяжёлые пластины доспехов звенели и бряцали при движении, а наплечник украшал человеческий череп, насаженный на длинный шип. Гундук со времён первой битвы с людьми достаточно окреп и позеленел, чтобы стать крепышом; боевые шрамы на массивных руках красноречиво говорили об этом. — Да, шеф, ты звал? — Канешна звал, дурья ты башка! Лучши скажи, чё там с челавеками и прочими слабаками? Нашли хоть каво-та? — Не-а, па-моему здесь ваще никаво нет, — рассеянно пожал плечами крепыш. — Мы уже литаем целую вечнасть, када драка уже? — Эта я у тибя хател узнать! — недовольно пробасил Хрустик, слегка подавшись вперёд. Его терпение медленно подходило к концу, о чём говорил злобный блеск в его глазах. — Я тибе для чиво паручил держать ухи востро и паставил за главнава? Ты мне должин гаварить, чо нашли тилископы и радары, так? — Ну... дыа, шеф, — замялся Гундук, потирая затылок. Ни к чему хорошему этот разговор не вёл, и не дай Горк (или Морк) крохам самообладания кэпа истощиться — иначе его подручный быстро отправится глотать вредный для орков вакуум. Однако он же не мог наколдовать врагов прямо из воздуха! — Ну, я слыхал, шо чудила чёта барматал про летучие пасудины пучиглазикав, но мож он проста белены абъелся... Слова чудилы. Худшего оправдания Хрустику в жизни не приходилось слышать. С тем же успехом крепыш мог заявить, что сами Горка с Моркой сделали его вожаком всего WAAAGH!, потому что ему это пригрезилось во сне. С другой стороны, именно эти безумные вирдоплёты вели суда сквозь пучины варпа, навстречу к человеческим мирам. Или же прямиком в ядро звезды, зев чёрной дыры или чего похуже. От слепой удачи слишком многое зависело — куда больше, ежели от точечного расчёта или смелых теорий. Возможно, именно в этот момент ноб должен положиться на изменчивую суть фортуны, раз на днях покрасил свои доспехи в счастливый синий цвет. Возможно, именно поэтому его морда осталась при нём, а не переваривается в бездонном желудке сквига-лицееда. Орк тяжело вздохнул, потирая лоб. Терпение. Сейчас как никогда ему требовалась вся его невероятная выдержка, благодаря которой он восседает на командном троне корабельного мостика, а не лежит в сырой земле где-то в чащобе Хелликс-Прайма. И в этот момент, когда он собрался открыть рот, справа от него затрещал приёмник корабельного интеркома. Устройство, слепленное умелыми руками меков, помогало связываться ему с разными отсеками корабля, не вставая с кресла. Конечно, без Гундука всё равно было не обойтись, ведь он так или иначе был ответственным за все действия и коммуникации в отсутствие кэпа — пусть это не нравилось более старшим оркам. Хрустик лениво нажал большую кнопку на пульте, принимая входящий вызов. — Чё? — Босс, фпереди па курсу есть нескалька целей, — голос из динамика был искажён треском и шипением, издаваемыми из-за грубо спаянной звуковой платы. — Нет, эта не булыги. Ани пахожи на какие-та утюги, ани светяцца, и у них наверняка есть дакка. — Чё, никак юдишки? — Хрустик заметно оживился, едва не вскочив с кресла. Он уже предвкушал предстоящий бой, представляя как за бронестеклом мостика будут расцветать вспышки взрывов и росчерки пушечных снарядов. — Неужели в этом треклятом космасе нашлось, с кем можна памахацца? — Наверна, но ани чёта сафсем мелкие, но зато их пално. Нипахоже на юдишек. — Да без разницы, не ымперцы, и да ладна, — отмахнулся ноб. — О, ани ищо хатят с нами связацца! — добавил голос, чем несказанно удивил как Хрустика, так и Гундука. Оба озадаченно переглянулись между собой в неловком молчании, пока вскоре зал не взорвался самым диким и безудержным хохотом. То смеялся кэп, судорожно хватаясь за живот. Вслед за ним, сначала неуверенно, а затем столь же задорно заржал и крепыш. Через пару секунд по мостику разошлась цепная реакция, и вот десятки зеленокожих принялись гоготать во всю глотку. Ещё через одну — сам говорящий по интеркому. — Божи, какая шутка! — с трудом отдышавшись, наконец ответил Хрустик, когда остальные затихли следом. — Ну ладно, давай вывади тада на галахрень чулавекав, я хачу ищо паржать. Интерком с щелчком затих, прежде чем гололитический стол, некогда украденный у имперцев, замерцал мелкими зелёными "зёрнами". Понадобилось несколько секунд и пара смачных пинков от Гундука, чтобы проекция обрела чёткость. Перед взором капЫтана предстала некая гуманоидная фигура, по телосложению совершенно неотличимая от человеческой. На этом все сходства с людьми заканчивались: почти яйцевидная голова, что покоилась на широких плечах, была совершенно лишена растительности. По всему своду черепа, от лица до самой макушки, расходились толстые хрящевидные наросты и складки, будто огромные морщины. Плоский складчатый нос пронизывали шесть ноздрей, а две пары чёрных глаз, глубоко посаженные под костистыми глазницами, внимательно смотрели на зеленокожего вожака по ту сторону звездолёта. Сама фигура была закована в закрытую пластинчатую броню тёмно-зелёного цвета, едва ли похожую на что-то у привычных Хрустику людей или эльдар. Незнакомец, бегло оценив своего необычного собеседника, демонстративно сложил руки у груди, слегка наклонив голову вправо. — Чужаки, моё имя — Гхаршак Меран, капитан флагманского крейсера "Абр'анхарах" и адмирал прославленного во всей известной Галактике сорок пятого батарианского флота, — с надменным тоном поприветствовал тот орков. — Вы вторглись на суверенную территорию Батарианской Гегемонии, нарушив границы нашей могучей империи, наших миров и звёзд! Знайте, что наказание за столь дерзкий поступок — немедленная смерть! Гхаршак тщательно выверял каждый свой слог, а его хриплый басовитый голос будто выражал превосходство батарианца над неизвестными пришельцами. Капитан в определённой степени оказался впечатлён гигантомантией зеленокожих "новичков", необычной для обитателей Галактики — столь громадный корабль, по грубым прикидкам, должен превосходить в высоту "Путь Предназначения" азари, а количество выступающих из надстроек орудий поражало воображение. Тем не менее, общая грубость конструкции демонстрировала лишь низкий технологический уровень своих хозяев. В небрежно спаянных между собой пластинах нет изящества и грации; вероятно, то был наспех переоборудованный под звездолёт астероид, обвешанный со всех сторон кое-как прибитыми листами брони поверх каменистой основы. Удивительно, но инопланетяне каким-то образом сумели опознать исходящую частоту связи и без особых проблем подключиться к флагману. Более того, понимать батарианскую речь — что удивительно для "первоконтактников". На этом все их сюрпризы и оканчивались. Гхаршак, немного погодя, продолжил свою патетичную тираду, горделиво вскинув подбородок и заведя руки за спину: — Но поскольку для вас это, должно быть, первый контакт в истории вашей... кхм, цивилизации, то своей милостью я предлагаю вам сдаться. Немедленно остановите свой корабль, чтобы мы могли совершить высадку к вам на борт. Предупреждаю, что попытка всякого сопротивления будет расценена как акт агрессии, и ответ на него последует соответствующим. Мы превосходим вас по численности двадцать к одному, не пытайтесь даже сбежать. Обещаю, что мы проявим к вам должное милосердие, при условии вашего сотрудничества с нами. Хрустик слушал батарианца с выражением морды, которое можно счесть за воплощение вселенской скуки. Ноб опёрся щекой на кулак и лениво моргал глазами, с плохо скрываемым нетерпением выслушивая всё, что говорил чужак-капитан. Наконец, в ответ на его бесконечные дифирамбы, орк продемонстрировал широкий, насколько позволяла его пасть, и столь же громкий зевок. Гхаршак раздражённо зарычал, обнажая ряды острых как иглы зубов, чем выразил оскорблённость открытым пренебрежением к своей персоне. Хрустик расплылся в ехидной гримасе, показав же собственные клыки. — Ты слишкам многа балтаишь, пучиглазик, — буркнул орк, сохраняя позу утомлённого слушателя. — Ты базаришь дажи скушнее феешек и их тупой мудрильской балтавни. Вот што, у миня есть для тибя фстречнае предлажение: ты идёшь в зог, а мы с парнями быстра вас пастукаим. Можишь канешна пастрелять, заадно пазабавишь наших парняг. О, ищо мы навернае забирём ваши пасудины и зделаем из них хоть што-та пахожее на нармальные карабли. Как те такое, уродец четырёхглазый? Гхаршак ощерился пуще прежнего, плотно сжав кулаки. Да как он смеет? За всю свою долгую карьеру батарианцу в жизни не приходилось встречать столь наглых и самонадеянных выскочек — даже по меркам горделивых людишек из Альянса. Понадобилась вся его выучка, чтобы не сорваться на нём трёхэтажным, перемешанным с кроганскими крепкими фразами, ругательством. Едва ли подобная экспрессия вызовет уважение среди своих подчинённых. Нет, он ответит значительно жёстче, не теряя ни капли достоинства. Так поступают представители высшей цивилизации перед лицом примитивов, вроде Батарианской Гегемонии. — Грр, будь по-твоему, чужак! — ответил капитан, позволив себе напоследок оставить предупреждение: — Знай же, что ты подписал себе и всем своим сородичам смертный приговор! Мы обагрим вашей кровью землю мира, откуда вы осмелились высунуть свою нечистую морду! Конец связи. Голографическая проекция исчезла, а вместе с ней замолчал и Гхаршак, успевший надоесть Хрустику. Впрочем, ноб был только рад брошенному вызову. Он и его парни скоро получат долгожданный бой. Если эти так называемые "батарианцы" столь же хороши, как они о себе кличут, орки встретят достойное сражение. — Э... шеф? — тут же нарушил тишину Гундук. — А чё этат пучиглазый чулавек гаварил? Разумеется, остальные зеленокожие ни слова не понимали из речи пришельца; только Хрустик имел в наличии портативный переводчик, любезно отобранный у людей ещё давным-давно. — Ба, фсиво лишь сказал, што будит очень рад, есле мы щас дадим ему па башке чоппай, патамушта он многа балтаит. Йа, как самый щедрый орк, любезна падарю ему бесплатный пастук. Шо же, ни будим заставлять их долга ждать! — Вы слышали босса, парни! — выкрикнул в толпу Гундук, привлекая к себе внимание остальных орков. — Скора начнёцца месива! Пучиглазики хатят драку, и мы дадим им драку! Мы пакажим, што орки самые лудшие из фсех в этай зоганнай Галактике! Мостик затрясся от единовременного рёва множества зеленокожих, воодушевлённой обещанием предстоящего боя. Покуда Хрустик отдавал по интеркому распоряжения, орава возбуждённо гудела и синхронно притаптывала незамысловатый боевой марш. Крепыш радостно засмеялся в предвкушении мордобоя, нервно потирая руки; ему не терпелось встретиться с новым врагом лоб в лоб, разбить их вытянутые черепа тяжёлой чоппой, обагрить себя их кровью. Он, как и прочие его собратья, соскучились по щекочущему аромату пороха, звону клинков, грохоту пушек... — А типерь — ПОЛНЫЙ ПИРЁД!! Хрустик вмазал кулаком со всей силой по большой красной кнопке. Командный мостик всего на краткий миг погрузился в полумрак, аварийные люмены одновременно вспыхнули алым огнём. Напряжение, повисшее в мгновенно образовавшейся тишине, напоминало туго затянутую струну, готовую лопнуть. И она лопнула, едва из боевых горнов по всему террор-крузеров раздался утробный рокот, словно спящее чудище пробудилось ото сна в раскатистом вое. — ВААА-А-А-А-А-А-А-А!! Циклопические движки вспыхнули грязным пламенем, вытянув хвост из раскалённых газов и дыма, после чего с силой толкнули звездолёт в сторону врагов. Космическая громада стремительно набирая скорость, рассекая многие километры безвоздушного пространства; мелкие точки вдалеке постепенно становились крупными и более различимыми на фоне звёздной россыпи. Массивы авгуров регистрировали множество целей, сближающихся с террор-крузером. Фигуры инопланетных кораблей плавно выходили навстречу. Впереди задребезжали яркие искры, точно миниатюрные кометы. Крохотные огоньки мгновенно превратились пылающие стрелы — и в следующую секунду они замолотили по орочьему кораблю. Десятки титановых снарядов* ярко вспыхивали на поверхности силового поля, заставляя рябить его от множественных попаданий. Масс-ускорители батарианских крейсеров не щадили своих конденсаторов, канониры координировали залпы с предельной точностью и синхронностью. Гхаршак следил за ходом боя с помощью голопроекции, его лицо сохраняло бесстрастность. Он хотел убедиться, что вал огня сметёт врага, заставив пожалеть его о содеянной дерзости. "Не всё дредноут, что большое и с двигателями" — как гласит старая батарианская поговорка, которую Меран любил вспоминать. Даже если зеленокожие твари заставили эту посудину летать, не факт, что она переживёт свой первый и наверняка последний бой. Однако, вопреки всем ожиданиям, звездолёт не понёс видимого ущерба. Металлическая громада упрямо пробивала себе путь вперёд, постепенно сближаясь с флотом батарианцев. Гхаршак напрягся, когда лидары не регистрировали никакого видимого ущерба кораблю врага. Ему не хотелось признаваться в самоуверенности, затмившей здравый смысл: для гордых батарианцев это значило проявление трусости. Однако первое впечатление о дряхлости груды металлолома рассыпалось прямо на глазах, стоило обнаружить, что кинетические щиты зеленокожих никак не поддавались массированному обстрелу. Адмирал увидел, как множественные объекты исторглись из жерл трубовидных надстроек на носу, как выделяющиеся в инфракрасном диапазоне "дробины" расходились конусом. Мгновение спустя, первый батарианский крейсер покрылся каскадом множественных взрывов, а затем исчез в короткой термоядерной вспышке. Одинокая "дробинка", разрезая космическую бездну, со всей силой влетела в корпус "Абр'анхараха". Флагман тряхнуло так сильно, что Гхаршак едва не выпал с кресла; все стоящие на палубе попадали с ног, потеряв равновесие. Огни замигали предупредительным красным. — Попадание по носовой проекции, регистрирую пробитие щита, главное орудие повреждено! Восстанавливаю целостность кинетических барьеров! — и, в подтверждение этих слов, бегущие строчки данных на голопонели демонстрировали степень полученных повреждений. Согласно предварительному анализу, размер снаряда несильно превышал размер стандартного истребителя — при такой огромной скорости столкновение с ним могло окончиться фатально. Если бы не щиты уровня дредноутов. — Рассредоточиться! Немедленно рассеять строй! — громко приказал Гхаршак, крепко вцепившись в подлокотники, до самого побеления пальцев. Орудийные батареи обрушивали шквальный огонь по батарианцам, пока заряжающие спешно заталкивали в казенники громадные снаряды, бомбы и всё, что могло послужить в качестве боеприпасов. Подобно разъярённому мегалодону, террор-крузер мчался навстречу косяку мелких "рыб", оскалив железные зубы. Ещё два крейсера, не успев уйти из-под обстрела, вскоре разлетелись на пылающие куски. Остальной флот рассеялся по всему пространству, огибая настигающий террор-крузер со всех сторон. Гхаршак зарычал от досады: они только что потеряли преимущество в количестве и плотности огня. Как бы тот ни хотел продолжить обстрел, он понимал, что этим можно просто лишиться всего флота разом. — Выпустите по нему фрегаты и истребители на перехват, сосредоточить огонь из бортовых батарей! — скомандовал адмирал. — Расстреляйте ему двигатели, бейте по орудиям, найдите уязвимые места! Сделайте хоть что-нибудь, но разберите эту посудину на куски! — Есть сосредоточить огонь! Ядро "Абр'анхараха" значительно напрягалось от нагрузки. Пусть оно было мощнее стандартного крейсерского, но стремительное накопление статического электричества вынуждало особо не рисковать. Сейчас механикам оставалось только ругаться в попытках перенаправить мощности реактора на самые приоритетные системы. Главное орудие, повреждённое попаданием снаряда, обесточили почти сразу же; щиты, двигатели и гасители пожирали большое количество энергии. Когда вражеский левиафан приблизился ещё на тысячу километров к позициям батарианцев, бортовые установки открыли по нему массированный огонь. Семнадцать кораблей из двадцати. Из них десять фрегатов и семь уцелевших крейсеров, включая флагман. Адмирал Меран не мог равнодушно смотреть, как погибают столь красивые судна. Он не мог потерпеть подобного варварства от кощунственных чужаков — без разницы, кто они такие и откуда они пришли. Их лапы обагрены кровью сотен батарианцев, а столь ужасный проступок заслуживает только смерти. Это — вендетта.***
— Какие жи эти пучиглазые задохлики надаедливые! Стойте спакойна, штоб я вас мог расстрелять! Хватит вертецца, как какие-та феешки!! Деритесь как нада!! Сказать, что Хрустик пребывал в ярости — значит значительно преуменьшить. Некоторые орочьи парни, которым не посчастливилось оказаться рядом со злым нобом, лежали с пробитыми черепами подле командного трона. Он стоял перед гололитическим столом и сжимал кулаки, его клыкастая морда исказилась в яростной гримасе. Три звездолёта противника орки сбили в первые минуты боя, но остальные исхитрились ускользнуть от прямого огня носовых батарей. Они попросту обогнули террор-крузер со всех направлений и трусливо били исподтишка. Хрустик сделал себе ремарку как-нибудь заставить меков построить пушки сверху и снизу, если он об этом не забудет. Враги оказались больно шустрыми, но своими попытками как-то ужалить плотную шкуру его корабля они походили на назойливых комаров. Раздражали, дразнили, но не более того. И как назло, беда не приходит одна. За иллюминатором вскоре показались стремительные фигуры МЛА, закружившихся вокруг террор-крузера в смертельном вальсе. Зенитные установки извергли ливень снарядов и ракет в попытке достать врага. Хрустик вдруг заметил, как несколько голубоватых "комет" помчались в сторону мостика, оставляя за собой широкий хвост. Кто-то из гретчинов считал секунды, прежде чем они врежутся в бронестекло, разнесут всю рубку на куски и не оставят от орков мокрого места. Мелюзга отчаянно завизжала, чем действовали нобу на нервы. Зелёная вспышка резко ударила ему в глаза, заставив того закрыться рукой, пока остаточное свечение не рассеется. "Кометы" исчезли с поля зрения; щиты поглотили вражеские торпеды. Внезапно по кораблю прошлась серия крупных толчков, мелкие куски камней и железных деталек посыпались с потолка. Хрустик потерял равновесие и, попятившись на несколько шагов, тяжело плюхнулся на кресло. Орки засуетились, оглядываясь вокруг; кто-то схватился за оружие, ожидая драки. Яма со сквигами только что поживилась парочкой неудачников, угодивших туда из-за тряски. — Это чё щас за зоганная срань праизашла? — удивлённо выпалил капитан, тут же ударив по кнопке интеркома. — Эй, вы, асталопы, чё тут стряслось, пачему наше карыто трисёт, будта Горк нас выблевал? — У нас тут, эта... кхх, силавые паля барахлят, — ответ мека совершенно не понравился Хрустику. Надрывной кашель в микрофон только подстёгивал подозрения ноба касательно степени ущерба. — Фсмысле барахлят?! Тока не гавари мне, што у вас гиниратар крякнулся! — Ну, э-э... пачти. Фсиво лишь паламались ахладительные стержни, пашла утечка топлива, расплавелись канденсатары... — Так эта харашо или плоха?! — недоумевал ноб. Никогда он не любил эту мудрильскую мековую феню, от неё кипел мозг. — Нармальна, без праблем пачиним! — Шеф, пучиглазики стриляют па нашим пушкам и двиглу! — резко вмешался Гундук. — Мы збили пару пасудин, но фсё равно ани ламают нам крузер! — Ну фсё, с миня хватит!! — терпение Хрустика окончательно лопнуло. Дюжий орк со всей силой ударил кулаками по подлокотникам трона, лишь по счастливой случайности не задев кнопку форсажа. Крепыш отскочил назад, когда капитан резко сорвался с сидения; он весь трясся от едва сдерживаемого гнева. Даже его подопечный понимал, что не застрахован перед перспективой получить в морду. — Пришло время паказать этим задохликам, што значит настоящая драка! — Э-э... чё ты задумал, шеф? — ноб проигнорировал вопрос Гундука, обратившись к толпе взбудораженных орков: — Эй, парни, жива сабирайтесь! НА АБАРДАЖ!! Мостик загудел от одобрительных воплей зеленокожих, уже соскучившихся по старой доброй резне. Крепыш ощутил покалывание в затылке, когда орочье психополе резонировало от излучаемой ими кровожадности. — Ха-ха, наканец мы дадим люлей этим гамадрилам читырёхглазым! Веди, шеф! — вскочил было Гундук, но Хрустик тут же остановил его, ухватив за плечо. — Ващет ты астаёшься здесь, пака миня ни будит. — ШТО?! И прапустить фсё виселье?! Да ни за што!! — громко возмутился крепыш, но кэп оставался непреклонным: — Ты чё, глухой, штоль? Я казал ты астаёшься! Йа аставляю тибя за главнава, патаму шта этим паганцам нильзя давирять ничё важнава, а тибе можна! — То есь... я буду камандавать крузером? — тот не мог поверить собственным ушам: неужели ОН, Гундук, сядет за кресло шефа? Горк и Морк явно благоволят ему сегодня. — Но пагодь, шеф, а чё есле меня не будут слушать? — Ани будут тибя слушать, патамушта я так ришил! А если будут бухтеть, саабщи, што Хрустик разабъёт хлибальники любому умнику, каторый будит спорить с табой! — Хрустик кивнул в сторону командного трона, отпустив плечо. — Вон кресла, а рядам гаварильная каробка, штоб камандавать парнями! Ну фсё, быстра топай! — Но шеф... — Щитай, эта твая праверка на роль будущива босса, — отчеканил ноб, прежде чем развернуться и направиться в сторону выхода, куда всей гурьбой бежали остальные орки. Крепыша раздирала гордость от оказанной ему чести. Подумать только, какой большой путь он проделал от простого рубака до старпома. Не теряя времени, он плюхнулся на обитое сквиговой шкурой сидение, готовый действовать. Гундук глянул на панель интеркома справа от себя. Такое обилие всевозможных кнопок сводило его с толку. К счастью для него, на каждой из них нанесены незамысловатые рисунки-пиктограммы. В красной с черепом и гаечным ключом в зубах кнопке он с лёгкостью узнал символ меканьяков. Стало быть, это канал связи с инженерным отсеком, где сейчас трудились чудаковатые мастера машинерии. Палец Гундука упал на неё, и аппарат ответил кратким гудком. — Э-э... алё? Миня слышна? — Хто ета гаварит? — послышался из динамиков недовольный хрип. Всё-таки эта "гаварильная каробка" работает. — Ты не босс, тока босс можит званить сюда! — Миня звать Гундук, памагаю боссу Хрустику, и щас я сижу за ниво! Ты мож слышал аба мне, а ищо слышал, што кэп начистит хлибальники тем, кто будит са мной спорить! Ты понел? Судя по затянувшемуся молчанию, адресат явно задумался над словами крепыша. Видимо, он отчётливо понимал, что такое тумаки от главаря, и что они неотвратимо поспеют, если попробует хоть что-то высказать против его подручного. Мек тяжело вздохнул. — Ага, лады тада. Чё те нада? — Пачиму паля барахлят? — Эта усё из-за новай финтифлюшки мекбосса, каторая делает наш крузер оче быстрым, — проворчал мек, на фоне раздавался грохот деталей и маты. — Праводку сажгла, изжарила кучу парняг, пака заземление не падключили... ну, карочи пачиним, но ни сразу. Гундук собрался было выругаться на непутёвого механьяка, высказать всё недовольство, но вдруг в его голову пришла блестящая по орочьим меркам мысль. — Слышь, а насколька эта финтифлюшка делает быстра? — поинтересовался крепыш у инженера. В ответ из динамиков раздалось задумчивое мычание. — Оче быстра, — наконец ответил тот. — Мы можим дажи быстра крутицца, как феешкины пасудины! — Тада вруби её и заряди двиглы, щас мы будим разварачивацца! Щас мы пакажим этим казявкам, кто тут самый крутой! — Буит сделана! — отчеканил мек, прервав сеанс связи. Спустя минуту корабль снова тряхнуло, но в этот раз крепышу показалось, что он только что сбросил несколько добрых десятков килограмм и столь же резко прибавил их. От резкого перепада веса его чуть не стошнило прямо на пол, но ему удалось сдержать позывы желудка. Орк рассеянно высматривал кнопки на панели, будто пытаясь что-то вспомнить. И его осенил внезапный вопрос — а как управлять кораблём? — Тока... как разварачивацца-та? — вслух произнёс Гундук, задумчиво почесав свою лысину, прежде чем его глаза упали на пиктограмму штурвала. Лёгким нажатием кнопки створчатая панель возле ног крепыша неожиданно отъехала назад. Гундук чуть не отпрянул, не готовый к подобному сюрпризу. Из ниши, спрятанной под панелью, поднялась платформа с установленным на ней устройством из пары широких колёс с рукоятками на внешнем ободе. Эти колёса закреплялись к замысловатой системе осей, и по своей схеме устройство напоминало часовой механизм. Переднее выступало на несколько сантиметров от заднего и было меньше последнего почти в два раза. Глаза крепыша вспыхнули азартом — это же самый настоящий капитанский штурвал! Что самое главное, именно он будет рулить целым кораблём, как настоящий кэп! — Штоб я здох, есле мне эта сницца, — мечтательно протянул орк, мигом опомнившись. Он потёр ладони в предвкушении, а затем, размяв пальцы, ухватился за рукоять штурвала. — Ну чё, парни, пагнали!***
— Противник на семь часов, снимите его с меня! — Я под плотным зенитным огнём, теряю управление! — Да разберите это треклятое корыто на куски! Рокан вцепился в штурвал, будто утопающий за тонкий прут. Инерционные демпферы гудели от напряжения, пока пилот перекатывался в бочке от встречного огня и уходил от мчащегося на встречу истребителя. Все частоты гудели от нескончаемого потока сообщений, и Рокану пришлось отключиться от общего канала связи во избежание головной боли. Последнее, чего ему хотелось сейчас — это очередное неудобство в горячке битвы. Завернув свой аппарат в боевом развороте, пилот захватил в прицел МЛА неприятеля. Громадный движок под хвостом машины извергал потоки копоти, пока та бегло пыталась выскочить с перекрестья. Системы целенаведения бортового ВИ рассчитали подходящую траекторию огня, после чего Рокан незамедлительно зажал гашетку. Сверкающий поток сверхскоростных снарядов забарабанил по корпусу МЛА, вырывая куски обшивки и вгрызаясь в сопла двигателей. Шальной выстрел задел кокпит орочьего самолёта, мгновенно разгерметизировав его и прошив голову пилота. Машина будто задёргалась в конвульсиях, уйдя в неконтролируемый штопор. Турельные пулемёты пытались огрызаться, но последующий за этим взрыв топливных баков окончательно успокоил врага. Батарианец вздохнул с облегчением. Этот бой не приносил ему удовольствия — с тем же успехом он бы отбивался от стаи жирных и очень кусачих мух. — Звено "Ублек", какова ситуация? — обратился тот по внутренней частоте, резко уводя истребитель в крен. Над его кабиной пронеслись две крупные ракеты, чудом проигнорировавшие летевшего навстречу батарианца. — Это "Ублек-два", все бомбы сброшены, переключаюсь на другие цели. — Это "Ублек-шесть", у меня повреждён правый маршевый двигатель, ухожу на ремонт. — Это "Ублек-четыре", произвожу бомбовый заход. Это дерьмо варрена не поддаётся обстрелу! Я не могу запеленговать промежутки в его щитах, они постоянно смещаются! — А эти летающие развалюхи крепче, чем я думал, чтоб я сдох! — пожаловался "пятый". Рокан не мог не согласиться с ним; чужаки совершенно не полагались на кинетические щиты, а вся конструкция МЛА буквально состояла из мусора. Грубо приваренные и клёпанные листы металла формировали вид, весьма отдалённо походивший на самолёт. Ведущий пилот совершенно не понимал, как такое ВООБЩЕ способно летать, не говоря уже о том, чтобы сражаться. Некоторые разваливались на куски за несколько сосредоточенных залпов, в то время как другие совершенно не поддавались обстрелу. Фрегаты кружили вокруг террор-крузера, выпуская дезинтегрирующие торпеды и снаряды масс-ускорителей по незащищённым зонам, какие они могли задеть. Зеленоватая пелена энергополя слабо мерцала, едва различимые бреши в ней "плавали" подобно мыльным пятнам, куда корабли старались направить залпы. Обломки обшивки, покорёженных орудий и прочих надстроек парили в вакууме, вспышки взрывов полосовали шкуру орочьего звездолёта. И всё же этого было мало. Слишком мало. Повреждения для многокилометрового судна слишком незначительны, чтобы снизить его боевую эффективность. — Внимание, звено, немедленно отставить бомбардировку! Сосредоточить огонь на МЛА! Сбейте их как можно больше! Не дайте себя окружить! — скомандовал Рокан, одновременно пытаясь выскочить из плотной завесы огня крупных кораблей. Вражеские истребители заполонили всё пространство, атакуя любые встречные цели, будь то перехватчики, фрегаты или крейсеры. Невидимые лучи зенитных лазеров ПОИСК работали на износ, сбивая и повреждая сближающиеся самолёты и ракеты. Пилот отметил про себя странную особенность действий противника: в их атаках нет строгой системности, упорядоченности. Чужаки действовали вразброд, нечасто сосредотачивались на одной цели, словно не стремились к слаженности. Даже напротив, соревновались друг с другом за превосходство. Слабую дисциплину они компенсировали огромным количеством и яростностью, заставляя батарианцев терпеть немалые потери. Рокан обнаружил на радаре аномальную активность, датчики регистрировали резкое искажение массы в отмеченной зоне. Он напрягся в ожидании худшего — ему не хотелось оказаться в зоне поражения какого-нибудь гравитационного оружия. Рокан внимательно следил за показателями, строчки данных указывали на движение макрообъекта, но никакого локального пространственного искажения. Никакой искусственной сингулярности. Прежде чем стало ясно, что происходит, Рокану в следующую секунду пришлось резко завернуть влево. Избежать столкновения с внезапно возникшим препятствием удалось ему благодаря чуду и отточенной с годами реакции. Раздался короткий крик по рации, столь же быстро затихший. Сигнал союзного аппарата пропал из радаров; кому-то из товарищей не посчастливилось ускользнуть. — Это ещё что за твою мать?! — Командир, вражеский корабль! Эта громадина только что развернулась в сторону крейсеров, я понятия не имею каким образом! — сообщила "третья", в голосе батарианки сквозило неверие вкупе с ужасом. — "Ублек-четыре" потерян при столкновении! Каким образом эта хрень так быстро маневрирует? У неё же массы так в несколько дохуиллиардов тонн! — "пятый" не стеснялся в выражениях, но его можно понять: подобное зрелище никого не оставляет равнодушным. — Я понятия не имею, да и чёрт с ним, не отклоняйтесь от задачи! У нас работы непочатый край! — высказался Рокан, собравшись уйти за врагом, как вдруг поступил сигнал, исходивший от командной частоты. Пилот напрягся, но, быстро собравшись с духом, принял передачу. Похоже, дело было в самом деле дрянь. — Внимание, всем звеньям эскадрильи "Торкан", это коммандер Ловак, фрегат "Экор". Враг выпустил несколько крупных челноков, они направляются к флагману и крейсерам. Приказываю немедленно перехватить десантные аппараты, игнорируйте МЛА противника! Повторяю, всем истребителям — выйти на перехват десантных аппаратов! — Говорит "Ублек-1", звено "Ублек" подтверждает приказ, скоро прибудем, — отчитался пилот ведущего истребителя по интеркому. Рокан чувствовал, как сердце забилось чаще, а руки, удерживавшие штурвал, подёргивались от волнения. Этот сукин сын только что послал их всех на самоубийственное задание: не устранив вражеские истребители, нельзя было рассчитывать на успешный заход. Разве лазеры ПОИСК не смогут справиться сами? Одна только мысль, что они станут живым щитом перед наступлением зеленокожих, одновременно злила и обескураживала. Уж что-что, а поганые инопланетные твари оказались полны неприятных сюрпризов. Человеческий Альянс, глубоко презираемый Гегемонией, и то действовал более предсказуемо. Уж лучше бы он воевал с людьми... — Это звено "Бахак", следуем за вами. — Это звено "Кхагир", приближаемся к цели, тридцать секунд до контакта. — Это звено "Горт", мы... проклятье, они настигают нас! Они окружают со всех сторон, не можем разорвать дистанцию! Враг атаковал с яростью потревоженного улья ос, закружившись в сумасшедших виражах на пути эскадрильи к абордажным торпедам. Беспорядочный, но крайне плотный огонь усеивал космическое пространство градом крупнокалиберных пуль. Рокан мысленно проклинал Ловака за всё на свете: за погибших товарищей, за бессмысленную ура-атаку, за безнадёжный бой. Он видел, как выстрелы масс-ускорителей сверкали подобно крохотным кометам, пробиваясь сквозь ряды "истрибил-бомбил", пытаясь дотянуться до крупных капсул вдалеке. С безмолвным трепетом наблюдал, как фрегат поразил одну из них, разорвав на куски, а в ответ оказался протаранен самолётом-камикадзе прямо в кокпит. Он чувствовал, как трясётся его истребитель под тяжёлым обстрелом, и как инерционные демпферы натужно гудели, уводя истребитель под немыслимыми углами. Другие самолёты врага сопровождали торпеды в полёте, при надобности отвлекая на себя огонь их орудий. Эти существа совершенно не жалели собственных жизней, из раза в раз бросаясь в безнадёжный штурм — даже когда они объяты огнём утёкшего топлива. Подобное зрелище не на шутку пугало Рокана, а от отчаянных криков по связи стыла кровь в жилах. В конце концов, инстинкт самосохранения возобладал над ретивым патриотизмом, и пилот попытался покинуть бой, завернув в резкую петлю. Слишком поздно он обнаружил летящего по встречному пути "камикадзе", прежде отвести истребитель в сторону. Батарианец не видел кровожадной морды орка, в чьих глазах горел самоубийственный азарт. Все страхи, сомнения и сожаления Рокана исчезли в яркой вспышке пламени... — Какого чёрта вы творите?! Поворачивайте назад! — гаркнул Гхаршак, глядя в изнеможённое лицо голопроекции капитана крейсера "Халар'ван". Гнев и негодование кипели в нём как в бурлящем котле, стоило ему узнать, что его подчинённые задумали неслыханную по дерзости авантюру — дезертирство. — Мы отступаем, — повторил тот совершенно спокойным тоном. — Этих чужаков нам не победить. Наши атаки по нему, что слону дробина. Нам лучше уйти, иначе мы все здесь погибнем. — Мы ещё можем победить! — вскочил адмирал Меран, ткнув на голограмму пальцем. — Клянусь всеми богами, я отдам вас всех под трибунал, если посмеете сбежать! Нельзя позволить им закрепиться на наших границах! — Ты обезумел, Гхаршак! Мы лишились половины нашего флота, из них пять фрегатов и столько же крейсеров! Нам необходимо предупредить командование Кхар'шана и перегруппироваться, а не погибать понапрасну хер знает где! — Следи за языком, Джоффар! Ты подчиняешься мне, как и весь флот! И я приказываю продолжать атаку! — Да пошёл ты! Твои руки обагрены кровью сотен батарианцев, погибших из-за твоей гордыни! — гневно прошипел тот, что-то щёлкая на консоли. Гхаршак быстро сообразил, что Джоффар выходит на общую флотскую частоту: — Всем кораблям — незамедлительно покинуть систему и направиться к ретранслятору! Этот бой безнадёжно проигран, мы больше не сможем удержать систему! — Отставить отступление, продолжайте огонь! Гордый народ Гегемонии сражается до конца, как подобает героям! Не позволяйте трусам очернить благородное имя сорок пятого флота! — адмирал срывался на крик в попытке удержать упавший боевой дух сородичей на приемлемом уровне. Голограмма Джоффара исчезла, сменившись трёхмерной проекцией флота. К его пущей досаде, оставшиеся фрегаты и два крейсера, включая "Халар'ван", тут же изменили курс и через несколько секунд исчезли, уйдя на сверхсветовую скорость. — Проклятье! Гхар'шак медленно опустился на кресло, сложив пальцы в домик. Он надеялся, что его флот сумеет продавить щиты и превратить этот "зубастый" кусок породы в гроб для пришельцев. Он недооценил их решительность, равно как и переоценил храбрость своих подчинённых. Мощный толчок прошёлся по кораблю, как только первая капсула, преодолев слабую защиту перегревшихся лазеров ПОИСК, вонзилась в корпус. С минуты на минуту корабль захлестнут орды агрессивных инопланетян. Адмирал знал, что рано или поздно они нагрянут сюда, но на этот случай у него всегда оставался туз в рукаве. Ни один чужак не отнимет у него корабль! — Инициировать протокол "Зубы дьявола"!***
Мощный взрыв согнул створки гермодвери под неестественным углом, освобождая дорогу для ревущей ватаги орков. Наспех вооружённые члены экипажа вели беглый огонь по вторженцам, всеми силами пытаясь задержать их наступление. Аварийные огни мерцали в коридорах, сигнализация непрерывно гудела тревожным писком, а топот десятков ног звучал как похоронный набат. Массивная туша Хрустика волочилась следом за более расторопными парнями, свесив на плечо здоровую дубину. Крики и выстрелы гремели по всей палубе, что звучали прекрасной мелодией для ушей ноба. Ему вскоре повезло встретить первую группу батарианского сопротивления. Их винтовки до боли напоминали тому человеческие "стрелялы", сосредоточенными залпами которых удавалось повалить нескольких парней. Модифицированные под бронебойный режим пули оставляли серьёзные раны на телах зеленокожих, а прицельные залпы в голову и вовсе убивали их. Хрустик с воплем помчался вперёд, а за ним последовали остальные орки, заставив защитников дрогнуть. Прежде чем выстрелы поразили его, ноб взмахнул тяжёлой дубиной по нисходящей дуге. Голова батарианца с хрустом лопнула, точно переспелый плод. Другой боец, растерявшись, полез в подсумок за гранатой. Широким взмахом Хрустик отправил его в полёт, отчего батарианец затылком врезался в стену, потеряв сознание. Его смерть была милосердно быстрой — в отличие от его собратьев. — Нет ничё лудшы запаха крови пучиглазикаф па утру, — произнёс тот мысли вслух, втянув носом терпкий железистый аромат этой живительной влаги. — Ента запах пабеды! Клич "ВАААА!" разносился по кораблю, и, казалось бы, не осталось палубы, где нельзя заслышать боевой вопль орков. Однако Хрустик чувствовал себя на борту слишком стеснённым; даже люди строили судна существенно больше, чем "четырёхглазики". Его разум не мог понять, почему те называют такой маленький корабль столь громким словом — "крейсер"? Даже эльдар и то строили больше. Возможно, умелые лапы меков сумеют привести эту посудину в божеский вид, но для начала Хрустик хотел вычистить её до основания. — Эта точна, босс! Мы им паказали, хде раки зимуют! — подхалимничал рядом орочий парень, получив в свой адрес уничтожающий взгляд ноба. — Заткнесь, я не с табой гаварю! Хатя ты прав, балда, — тот принялся разминать плечи и шею, наслаждаясь громким хрустом позвонков. — Асталась тока найти главнава гарлапана, штоб начистить ему хлибальник! Надеюсь, он будит драцца нармальна, а ни как эти плишивые гроты, тьфу на них! — Эта точна, босс! Ани сафсем плоха дируцца! — снова воскликнул зеленокожий. Хрустик только покачал головой: что же с этих подхалимов взять? За любым его словом в рот заглянут. Главарь предпочёл проигнорировать подмазывания подопечного, обратившись к поджигателям, что стояли возле очередной гермодвери и обрабатывали поджигой в режиме сварки. Только искры во все стороны летели. — Ну вы там скора уже? — нетерпеливо пробурчал он. Остальные парни разделяли его настроение, от нетерпения они чуть не лезли на стену. Казалось, что проще было бы самому выломать двери. — Щас мы их быстренька вскроем, вот увидишь, шеф! — Вы ужи эта гаварили ищо нескалька минут назад! — Аткуда нам была знать, што у этих пучиглазикав нескалька двирей? — совершенно невинным голосом ответил один из поджигателей, глянув на Хрустика через плечо, а затем продолжив свою работу. — Зоганный бабай... — стукнул себя по лбу ноб, устало вздохнув. — Усё гатова! — торжественно воскликнул взломщик, разобравшись с блокировкой гермодвери. Облегчённое "наканецта" вырвалось из глотки главаря, покуда дюжие крепыши с помощью монтировок и багров раздвигали тяжёлые створки. Дело сделано, путь открыт. Сгорая от предвкушения, орки собрались было вбежать внутрь, но вдруг замерли у самого порога, морды скосились в гримасе непонимания. — Какова...***
Едва первый зеленокожий шагнул внутрь мостика, как шквал крупнокалиберных снарядов вонзился в его шкуру, разрывая плоть на кровавые ошмётки. Стоявшие за погибшим сородичем орки растерянно разинули рты, мгновение спустя пополнив список мертвецов. Автоматические турели перезаряжались поочерёдно, дабы поддерживать непрерывную очередь. Вдоль коридора стелилась кровавая просека, пол, стены и потолок были все перепачканы ошмётками мяса, органов и кусками костей. Офицеры мостика выстраивали импровизированные баррикады, носили коробки с дополнительными боеприпасами и термоклипсами — иными словами, всё, что могло максимально задержать вражеское наступление. Гхаршак манипулировал голоконсолью с изящностью пианиста, пока резня гремела у самого порога. Даже столь упрямый адмирал, вроде него, рано или поздно понимал — бой проигран. Зеленокожие чужаки одержали верх над превосходящим их силами, и в этом нет никакой хитрости или стратегии. Нет, они попросту задавили численностью и безрассудной яростью, как если бы батарианцам приходилось воевать с кроганами. Адмирал Меран знал: он никогда не сможет вернуться домой, не получив клеймо позора при этом. Командир "Абр'анхараха" бросил взгляд направо. Его подчинённые продолжали обороняться, даже когда чужаки догадались вывести из строя турели взрывпакетами. Генераторы щита поддерживали их достаточно долго, чтобы выдержать ответный огонь. Он надеялся, что отведённого ему времени хватит на то, чтобы осуществить задуманное. Ему требовалось лишь несколько минут. — Сегодня настал чёрный день для сорок пятого флота, — слова Гхаршака не были адресованы к кому-либо из членов экипажа; в своей патетичной речи он обращался к самому себе. — Хотя мы сражались отважно, нам не хватило мощи противостоять ненавистному врагу. Многие из нас позорно бежали, в трусости своей очернив историю наших предков. Но я никогда не сдамся, ибо я — Гхаршак Меран, потомок великого вождя Веруша, царствовавшего над континентами Кхар'шана... Пули изрешечивали переборки и панели, повреждённые консоли исходили зудящими искрами. Перестрелка становилась более яростной, но с каждой секундой силы батарианцев неизбежно падали; силы же орков — возрастали. Один из снарядов чиркнул по командному трону, едва не задев Гхаршака. Адмирал злобно зашипел, но не отрывался от консоли. —... таким образом, пусть кровь моя, моих братьев и врагов моих смоет позорное пятно и принесёт нам искупление в вечности. Да будет так, ныне и вовек! Последние очаги сопротивления вскоре погасли, и едва последний батарианец выронил оружие из рук, как орава с воем вбежала внутрь мостика. Гхаршак встретился взглядом с одним из бугаёв, в чьих руках покоился несуразной формы пистолет, ответив на его гримасу своим ликующим оскалом. — Ты опоздал, чужак! Все вы! Выстрел пробил грудину, не защищённую какой-либо бронёй. Кровь брызнула из огромной раны, и орк радостно заулюлюкал, когда тело адмирала обмякло на кресле. Впрочем, для Гхаршака это уже не имело значения: он успел оставить захватчикам последний сюрприз. Им было невдомёк, что в этот момент, в самом сердце "Абр'анхараха", происходили необратимые процессы, запущенные стараниями инженеров и самого капитана. Гудение масс-ядра нарастало с каждой секундой, пока вибрация не стала зубодробительной. Зеленокожие беспечно растаскивали трупы на трофеи, не замечая нависшей угрозы. А когда они заподозрили неладное — стало слишком поздно. Губительные разряды статического электричества вырвались из конденсаторов, миллионы вольт разряжались прямо в палубы корабля. От чудовищного скачка перегрузки мгновенно сгорали электронные схемы, кабели, источники света, излучатели и прочие критически важные системы. Орки даже не успели вскрикнуть: их плоть мгновенно обуглилась, превратившись в чёрные тлеющие кучи. Сам флагман на мгновение вспыхнул коротким свечением, а затем погас, превратившись в мёртвый оплавленный остов. Когда последние пушки батарианских кораблей смолкли, а МЛА, не успевшие спастись, остались изрешечённым металлолом в пустоте, орки увели свои самолёты назад в ангары. Гундук радовался вместе со своими парнями очередной победе — ведь они показали, кто в космосе самый сильный! Крепыш смеялся так, как никогда в жизни, уже предвкушая завоевательный поход по всей Галактике. Из оставшегося хлама меки быстро отремонтируют террор-крузер, а вражеские корабли они приспособят для пополнения собственного растущего флота. С этого момента начнётся великая война, и ничто не сможет остановить зелёную орду от планов завоевать звёзды. Однако Гундук вскоре помрачнел. Он глянул в иллюминатор, за которым вдалеке болтались батарианские судно, слабо блестевшие при свете звезды. Ощущение чего-то ужасного захлестнуло его думы — будто он только что потерял большую часть себя. Он почувствовал... горечь. — Зог тваю мать, што значит никаво нет?! — негодовал Хрустик, разочарованно взмахнув руками: мостик оказался совершенно пуст! — Я чё, зря сюда припёрся, штоле?!