Greenskin Effect

      Первым ощущением, с которым Ария пришла в сознание, была боль. Тянущая, словно тисками сдавливающая своды черепа, от которой рябило в глазах и сдавливало горло. Одеревеневшие мышцы отказывались слушаться свою хозяйку, и даже дышать удавалось с трудом; казалось, в лёгкие до самых альвеол залили свинец. От ощущения полной беспомощности хотелось выть, но ничего громче сиплого писка её ослабшие голосовые связки не могли издать. Как же она дошла до такого состояния? Неужели перебрала с алкоголем? Вряд ли, азари никогда не напивалась до беспамятства, и уж точно не трогала ринкол.       По мере того, как мысли становились ясней, а боль — слабей, к Арии постепенно возвращалось восприятие реальности. Её мозг пытался воспроизвести события прошлого, связать между собой причины, по которым азари оказалась в текущем положении. Она вспомнила «Омегу», охваченную огнём невиданной доселе бойни, прокатившейся зелёной волной по всем уровням. Её бойцы сражались отважно, но этого оказалось недостаточно, чтобы сдержать натиск. Она вспомнила вероломного Патриарха, бросившего её на произвол судьбы, и зеленокожих гуманоидов, с которыми она лично дралась, прежде чем провалиться в беспамятство.       Всё это слишком похоже на дурной сон, пригрезившийся под дозой красного песка. В ноздри вдруг ударил отвратительное зловоние гнилого мяса и аммиака, отчего Ария хрипло закашлялась. Как только силы восстановились в достаточной мере, она с усилием раскрыла слипшиеся веки. Вопреки ожиданиям, её глаза не слепил яркий свет; в представшем перед взором помещении лишь было немногим светлее полумрака. Грязные желтоватые стены покрыты пятнами запёкшейся крови, а на ржавом полу змеились связки толстых кабелей, подключённые к замысловатым устройствам вокруг азари. Некоторые из них походили на настоящие пыточные установки, с кучей зубил, циркулярных пил и крюков, в то время как назначение остальных ускользало от понимания Арии.       Королева «Омеги» попыталась пошевелиться, но не удавалось пошевелить даже пальцем. Ей понадобилось большое усилие воли, чтобы не поддаться нарастающей панике. Не хватало ей ещё оказаться на операционном столе у какого-нибудь поехавшего мясника — весь вид этой скотобойни явно намекал на серьёзные проблемы с рассудком у здешнего «айболита».       «Какого чёрта я здесь делаю? Если это какой-то розыгрыш, то я выверну шутника наизнанку через задницу, даже без рук», — пронеслась мстительная мысль в голове Арии, прежде чем откуда-то сзади раздался скрипучий щелчок. Т’Лоак навострила уши, прислушиваясь к грохоту открываемой двери и рычащему бормотанию на неизвестном ей наречии. Судя по множественному, но сбивчивому топоту ног, в зал вошло несколько гостей. Должно быть, её горе-пленители. Чудесно, пусть подойдут поближе. Как только они покажут свою морду, она тут же разорвёт их на мелкие клочки.       — А ента точна безапасна? Чёт мне здесь ни нравицца…       — Да усё нармана, сквигашлёп ты нищасный, боз казал, шо усё пад кантролем. Ниужта ты испугался какой-та мелкай синей мелюзги в машЫнке?       — Ну… типа… ана жи калдует, так? — растерянно пробормотал зеленокожий, переглянувшись между своими товарищами.       — Есле чёт пайдёт ни так, то мой кулак быстра размозжит ей башку, — ответил ему механизированный голос Убивана с нескрываемым раздражением. — А есле панадабицца, тибе тожи, коли струсишь.       — Ээ, ну лады…       Хотя угроза получить взбучку от Бейсноги отняла желание как-то возражать киборку, парни всё равно с опаской следовали за ним. Само присутствие в операционной дока сильно нервировало их, и немудрено: прямо здесь находился плод умопомрачительных совместных экспериментов самого мекбосса и его хирурга-психопата. Никто не мог вообразить, что следовало ожидать от результата их трудов, кроме как неприятностей. Ария поморщилась от отвращения, почуяв смрадное дыхание из орочьей пасти, когда тот встал перед ней.       — Ой, ужо проснулась, дыа? — зубоскалил Убиван, к удивлению азари говоривший с ней на общегалактическом наречии, пусть и с ярко выраженным акцентом. — Вот знач какой ты, боз «Амеги». Ента харашо, ты здорово так потрипала маих парняг, хотя вродь мелкая и хлипкая, как ушастики.       — Мнх…       — Шо-шо? Давай пагромчи, йа тя плоха слышу, слух, панимаишь, ужи ни тот.       — Я говорю… что твоей ржавой задницей я заткну твою мерзкую болтливую рожу, — пообещала Т’Лоак, но из-за вяжущей рот сухости её голос прозвучал вымученно, а не угрожающе, как та хотела.       Как и ожидалось, в ответ Убиван, а вслед за ним остальные зеленокожие залились хрюкающим гоготом, хватаясь за животы. Гнетущая атмосфера врачевальни быстро улетучилась, сменившись всеобщим весельем. Младшие орки, конечно, не понимали, что тут смешного, но на всякий случай ржали вслед за боссом.       — Хы-хы-хы, ишь какая дерзкая цаца! Мож канешна попытацца, коли сумеешь вылезти из мекафскава драндулета. Или мож научишься на ней катацца, авось даедишь да сваей… тачнее, НАШЕЙ «Амеги», хар-хар-хар!       — Что… что ты сейчас сказал, урод? — зрачки Арии угрожающе сузились, когда та впилась в орка гневным взором.       Однако едва тело азари окуталось голубоватой дымкой биотики, как электроразряды пронзили каждый её нерв. Силовые катушки на аппарате заискрили от накопленной энергии, пока Ария корчилась и выла от боли. Орки сразу отпрянули назад, и лишь Убиван неподвижно наблюдал за страданиями пленницы, пока та не обмякла в полубессознательном состоянии.       — Чо, съела? Как те такой сюрприз, нравицца? Хошь заценить? — насмешливо гаркнул Убиван, после чего обернулся к одному из парней. — Слышь, ну-ка притащи сюда зеркала.       — Шо? Каво? — скорчил тот гримасу недоумения.       — Зеркала, тупой ты критин, зогава блистяшая штука, ф каторай видна тваю рожу!       — Ента каторая ищо остра кусаицца, есле па ней бить?       — Ты чо, недаумак, разбил её?! — злобно зыркнул тот на озадаченного бугая, на что последний усиленно замотал головой.       — Не-не-не, шеф, ну я типа хател дать ей в морду, патамушта ана начила пялицца на миня, но ни успел!       — Так тащи её щас же! Быстра! — рявкнул киборк, разве что пинками не подгоняя несчастного орка. Наконец, на глаза ему попался замызганный и потрескавшийся кусок блестящей пластины, служивший здесь зеркалом. Аккуратно, насколько позволяли орочьи лапы, сняв с ржавого гвоздя требуемую вещицу, бугай поспешил к Убивану.       — Уот, как ты и просил, ше… — торжественно хотел объявить тот своему боссу, как тотчас споткнулся на полушаге, мгновенно потеряв равновесие. Орк только и успел вытянуть вперёд руки с зеркалом, прежде чем плюхнуться ничком в пол. К счастью, Бейсноги успел подхватить зеркало прямо из лап неуклюжего подручного.       — Асталоп, ничо нильзя вам даверить, — буркнул ноб, до лёгкого хруста сжимая пластину, прежде чем показать её пленнице. — Зацени, как тебе? Классную штуку для тибя зделали, да? Чух-чух, я лазорная асьминожка!       Ария с трудом усилием подняла голову, чтобы просто попытаться плюнуть в морду своего пленителя. Однако гнев сменился сначала непониманием, а затем глубоким шоком от того, что она увидела в отражении: её тело, намертво прикованное к ложу, было сплошь пронизано многочисленными трубками и проводами; замысловатое устройство, похожее на венец, грубо вмонтировано в череп, в то время как клеммы крепились к отрубленным концам хрящевых отростков. Конечности же, которые она не чувствовала с момента пробуждения, оказались полностью отсечены вместе с суставами, а на их месте установлены толстые шланги из вулканизированной резины. От былого роскошного тела Королевы «Омеги» осталась лишь жалкая искалеченная оболочка на огромной гусеничной рухляди.       Словами не передать, насколько сильный удар был нанесён самолюбию и гордости Арии Т’Лоак, и какое отчаяние охватило её сердце от чувства абсолютной беспомощности. Она в одночасье потеряла всё, что трепетно умножала долгие века: власть, могущество, авторитет и даже саму себя. Ничего не осталось от самой известной азари в Системах Терминус. В тот самый миг, когда её рассудок готов был провалиться в бездну и рассыпаться на осколки, она ухватилась за последнюю веточку — то, что ещё не умерло с прежней личностью.       Ненависть. Чистая, пылающая, безграничная ненависть.       Убиван охнул от неожиданности, когда внезапно потерял твердь под ногами. Зеркало выпало из ослабевшей хватки, но так и не разбилось вдребезги, зависнув в воздухе под воздействием биотической ауры. Глаза Арии вспыхнули искрящимся голубоватым свечением, а её лицо, искажённое в чудовищной гримасе, побагровело от натуги. Силовые катушки громко загудели, впитывая огромный заряд статического электричества, в то время как машина натужно тряслась и рокотала, прежде чем воспарить над землёй. Бейсноги быстро осознал всю фатальность своего положения.       — АЙ, ЗОГ! — сотни килограмм металла и поршней с силой снаряда пробили собой стену, с огромной скоростью врезаясь в переборки под воздействием сверхмощного биотического толчка. Опешивший ноб исчез вдали, проложив своей кибер-тушей огромную сквозную пробоину.       Всё, что не было намертво приварено к полу, зависло в воздухе под действием телекинетического поля. В том числе и остальные, не менее шокированные подобным зрелищем орки.       — Я ж грил, ета плахая идея! Зачем я вапще пашёл? Лудшы я бы драил сартир! — посетовал тот самый бугай, что нёс нобу злосчастное зеркало.       — Горка ради, завали хлибало! — в ответ буркнул другой его сородич, перевёрнутый кверху ногами.       — Паходу нам хана…       Каскад синих вспышек сотряс всю операционную до основания, обратив и левитирующих орков, и аппаратуру в ничто под грохот ужасных взрывов. Вскоре даже стены с потолком, жалобно скрипя, комкались под воздействием масс-полей, вылетающие из гнёзд болты скакали и бились о железные плиты, словно отрикошетившие пули. Стоявшие за толстой стеклянной панелью Штилскулл и большой пейнбойз наблюдали за разрухой с помесью жестокого восторга и опаски. Их несказанно радовало, как их детище творит разрушения. Док не сильно расстроился из-за гибели его врачевальни, ведь всегда можно обустроить ещё. В то же время, когда панель оказалась вырвана вместе со стеной, чтобы быть скомканной в сверхплотный шар материи, орки быстро поняли, что ситуация вышла из-под контроля.       К счастью, буйство длилось недолго: кряхтящая машина попросту развалилась на части от чрезвычайно высокого напряжения, тяжело рухнув на пол. Если бы не толстый слой металла и скальных пород под палубой, то устройство наверняка собой могло пробить приличную дыру. Запчасти со звоном отскакивали от груды хлама, среди которой едва можно различить почерневшие огарки — всего того, что осталось от Арии Т’Лоак.       — Знаишь, боз, эта была крута, — прервал гнетущую тишину айболит, чья шрамированная рожа расплылась в довольном оскале. — Придставь, как бы ни паздаровилась юдишкам, када на них едит канкретный такой бабах! Да ищо и литающий!       — Ага, типа таво, — хмыкнул Штилскулл в ответ, — вот тока ана ни далжна перебить наших больши, чем саплякоф. Да ищо здохнуть ни далжна так быстра. Да ищо штоб ей можна была управлять, а ни наабарот!       — Ну… э-э… да, чота для ентай синяй каракатицы лёхкая шокатерапия аказалась ни па зубам. Вот и мазги закаптились.       — Эт у тя мазги закаптились, атродье, ат босса «Амеги» тока и шашлык астался! — указал вожак на тлеющие останки, отчего в воздухе стоял резкий запах горелого железа, резины и угля. — Я ж сказал, нада меньши напряжение ставить! Мож бы и пражила падольши!       — Не, ента вряд ли, — покачал головой док, подойдя к кучке поближе. — Мож ты и прав, нада паменьши разряд делать, тока бы ана здохла и так. Мяса у ниё ужи пачти дряхлае, как у юдиков пастарши. Калдуит канеш зачотна, ток больна буйная, как сквиг пад пивам. Вот если была бы более… как бы казать, маложи, но ток не сильна, и шоб можна была падсрачник давать, штоб смирна сидела…       Штилскулл лишь разочарованно цокнул. В целом, док прав: командовать слишком темпераментной жертвой, несмотря на свои физические увечья — задача непосильная. А если принять факт, что тело азари оказалось хоть и относительно, но старым, то чрезмерный износ её организма был неизбежен. Должен же быть другой выход.       — Зог, у нас была тока адна щупальцебаба, и та падохла! Эх, мож есле скора мы выйдем на сапляков, то сможим набрать пабольши синеньких, а заодно пошугаем для вернасти. Да, точна! А ищо пасадим за руль нашива вадилу, штоб машина не уехала куда ни нада!       — Да ты читаишь маи мысли, боз! — пейнбойз облизнулся в предвкушении, ухватившись за свой любимый тесак. — Ох, нужна пабольши пациентоф, больши мяса, хы-хы! С ними я столька интересных вещиц заделаю!       — Ты ток не перестарайся, мне нужны они живыми, а ни па чистям дохлые, а то я знаю тибя, — предупредил мекбосс, положив свою пудовую лапу на плечо доку. Тот в ответ оскалился пуще прежнего, с трудом сдерживая садистский смешок.       — Усё будет пучком, боз! Увиряю, ани будут живыми. Дажи па чистям!       Невзирая на неудачный старт прототипа, результаты всё-таки оказались впечатляющими. Штилскулл мог только фантазировать, на что ещё могло быть способно его детище, доведи он его до ума. Он заглянул в здоровую брешь, проложенную телом Убивана, оценивая разрушительный потенциал. Как только он научится в большей степени контролировать ярость пилота и мощь биотики, совмещённые с хитроумной машинерией орков, в распоряжении мекбосса появится поистине могущественное оружие. Он заставит мягкотелых хлюпиков содрогнуться от его имени!       — Эй, Убиван, ты там ищо ни здох?! — что есть мочи окликнул Штилскулл ноба. Он надеялся, что его подручный окажется достаточно крепким (и везучим), чтобы пережить полёт. Посреди мерцающих огней он вскоре завидел помятую фигуру, в которой он, к своему счастью, узнал Бейсноги.       — Ох… Намана, боз! — тут же послышался кряхтящий механический голос, в то время как киборк неуклюже перешагивал через здоровую прореху. — Толька я каво-та кажись раздавил! А ищо у миня маторы барахлят… и фсё астальное.       — Ерунда, пачиним, пара каких-та царапин не астановит настаящева орка, верна грю?       — Ага, пустяк! Ток чё теперь-та делать?       Мекбосс хотел было протиснуться в проём, но быстро поняв, что с его здоровой тушей это будет долго, просто включил персональный тебяпортатор и возник в десяти метрах от опешившего киборка. Благодаря постоянной калибровке устройства, Штилскулл мог не бояться возникнуть внутри стены или очутиться совсем не там, где надо. Энергию, конечно, следовало не тратить на такой пустяк, но лень оказалась сильней.       — Ну, для начала, у миня есть кой-какие низаконченные дила. Ты, канешна, абалдуй тот ищо, патамушта ты так и ни паказал, как зделать синюю штуку чистай и блистящей!       — Ну… э-э-э… — Убиван хотел почесать затылок, но локтевой сустав только жалобно захрустел, отказываясь правильно сгибаться. — Ай, зог с ним… то есть, нам с рибятами Скраббажор чота грил передать тибе, прежди чем он атправил к те чериз теллипорту. Типа, «бирёшь синюю штуку, плавишь иё, патом кидаишь эта фсё чёта в цынтри-гуфа… фуфа…» э-э… памишать чёта…       — А-га.       — Эй, слухай, йа ж в ентай мекафскай фене не шпарю нихрена! Маи парняги тим болие слишкам тупые для такова!       — Ладна, как-нить разбирусь патом, — раздражённо отмахнулся Штилскулл, грузно потопав по коридору. Возле здоровых дыр в стене уже собрались любопытные орки и первые ремонтные бригады гретчинов. — Папользую те камушки, што астались ат юдикав. Мне как раз нада даделать сваё супирдвигло.       — Ачё, звучит крута! Тока чё за супирдвигло? — нахмурился Бейсноги, кое-как волоча свои скрипящие ноги за мекбоссом.       — Мож юдики и слабаки, и фсё такое, но строят ани занимательные штуки. Асобинна вот енти, как их там… реле, во! Думаю, нада папробывать пакатацца чериз них, шоб пульнула куда нада. А штоб была ищо весилей, мы вдолбим в двигло адну супирхренатень, каторую мы атжали давным-давно!       — Супирхренатень, гришь… хм, а эта ни та прикольная штука, каторая была у жылизяк, пака мы их ни пастукали?       — Именна эта, — кивнул великан. — Тада мы ищо тибя па кускам сабирали, но ано таво стоила!       — И тада мы сможим выйти на хлюпекав, штоб их канкретна расквасить, верняк грю?       — Зог, да! И сабрать пабольши лута, блистяшек всяких, и будим мы багаче и бальнюче фсех на этам зоганном свете!       Остаток пути до телепорт-платформы, откуда можно короче дойти до мастерской, орки провели в хвастливой болтовне. Разговоры шли о том, что будет делать орда в случае полномасштабной войны. Пока Убиван предавался пространным рассказам, как с помощью хитрой жестокости и коварной мудрости будет побеждать врагов, Штилскулл думал о другом. Для старого механьяка Галактика являлась не более, чем площадкой для его бесконечных экспериментов. Война для него — не самоцель, а скорее способ продемонстрировать миру свой смертоносный гений.       Меж тем, крупная армада булыг различного размера давно отцепилась от стыковочных тросов, цепей и гравизахватов и направились вдаль, оставив флагман за многие тысячи лиг. Относительно мелкие и шустрые умчались впереди основной группы. Грубо слепленные железные морды на носу таких булыг окрашены в красный, а из пасти торчали ряды крупнокалиберных пушек. Экипаж из зеленокожих горлопанов с боевым задором напевал бранные частушки, сгорая от нетерпения встретить противника.       Они не подозревали, что их уже ждали.       — Я, должно быть, проклят, если вижу подобную срань дважды, — буркнул про себя капитан Джоффар, наблюдая за показателями сканеров дальнего действия. Более того, сообщения от фрегатов патрульной группы только подтверждали его мрачные опасения.       На дистанции в десятки тысяч кликов возникли сигнатуры макрообъектов, с ускорением сближающихся ко внутренним границам системы Бахак. Первый эшелон в составе кораблей бывшего сорок пятого флота курсировал неподалёку от Юнаки, следя за угрозами извне. Удивительно, но командование Гегемонии всерьёз восприняло предупреждение Джоффара о вторжении, а собранные данные телеметрии лишь подтвердили существование опасного врага.       Не зная, куда может ударить агрессор, батарианцы разместили патрульные флоты в системах с ретрансляторами, чтобы в случае атаки корабли подали сигнал для вызова подкреплений. Капитан «Халар’вана» оставался уверен — астероиды сами по себе не летают целенаправленным курсом, и уж точно не излучают столько тепла. Значит, это именно те, о ком он думал. Батарианец, правда, не понимал, каким образом этим зеленокожим удалось обойти ретрансляторы?       Впрочем, неважно. Если эти гады хотят войны, они её получат. На мониторах возникали новые строчки данных, передаваемых от фрегатов при дальнейшем сканировании. Объекты имели размер в районе ста-двухсот метров в поперечнике, состояли преимущественно из силикатных пород и обладали меньшей массой. Всё это, не считая искусственных надстроек, и составляло структуру таких эрзац-судов. Джоффар не мог не отметить, что этим дикарям известно понятие разведки, только это им не поможет.       — Всем кораблям, наведение на цели! Пусть фрегаты и истребители займутся двигателями, а наши пушки сделают всё остальное. Запомните, это просто камни, и маневрируют они как кирпич, это будет лёгкая добыча.       Подобно стае хищных птиц, суда стремительно заходили на перехват, терпеливо ожидая сближения на эффективную дистанцию. Как только фрегаты и МЛА сблизились на несколько сот километров, они быстро разорвали строй и рассыпались в разные стороны. Пылающие росчерки снарядов рассекли вакуум, но ни один из них пока не задел батарианские корабли. Наученные горьким уроком первого контакта с зеленокожими, те действовали максимально слаженно и беспощадно. Первые взрывы беззвучно расцвели в пустоте, как только дезинтегрирующие торпеды находили свои цели и впивались в уязвимые места. Хрупкие пористые структуры пород не давали особой защиты импровизированным судам, и те лишь разлетались веером из каменного крошева, металлолома и разорванных трупов. Где-то булыги рассыпались под методичным обстрелами издалека, что вёл крейсер на колоссальной для него дистанции; лишь из-за предсказуемости их маршрута «Халар’ван» мог брать цели на упреждение.       Джоффар позволил себе улыбку удовлетворения, наблюдая, как ненавистный враг распадается на куски. Каждая разрушенная каменюка — это плата за пролитую батарианскую кровь, воздаяние жертвам тщеславия ныне покойного… нет, сдохшего Гхаршака Мерана. С каждой минутой погибали враги, но появлялись новые, словно рой саранчи, пребывавшей всё в большем числе. Не оставалось никаких сомнений, что настоящая война начнётся здесь, в системе Бахак. ***       Далёкий Хелликс-Прайм манил к себе своими секретами, что таились на его поверхности и в самых недрах. Пышущий жизнью, этот прохладный мир мог подарить своим жителям комфортные условия существования, а биологам — обширный багаж знаний о здешней природе; старатели же обнаружили бы богатые залежи нулевого элемента, способные озолотить кого угодно. Словом, планета-сад, что могла стать жемчужиной Аттического Траверса. Пока не случился катаклизм.       От былой красоты остался лишь уродливый обожжённый шрам, покрывающий большую часть полушария. Миллионы тонн камней оказались выброшены в космос, дабы никогда не вернуться вспять, оставшись в виде тонкого астероидного кольца. Подобно гноящейся ране, глубокая скважина тянулась до самой мантии, сверкая оранжевым пятном на теле Хелликс-Прайма. Тем не менее, покинутая и ныне забытая домашняя система, как её искалеченное дитя, всё же могла предложить кое-что ищущим ответы.       Челноки «Цербера» вновь отправлялись в неизвестность, как однажды пришлось их предшественникам с «Омеги». В этот раз их ждала не громадная станция, но отколовшийся кусок чего-то непредставимо громадного, ныне безвольно летевшего сквозь бездну. Радары засекали остаточное тепло, исходившее от здоровых сопел, беспорядочно установленных по корпусу обломка. По внешнему виду даже не скажешь, что он когда-то был космическим кораблём. Да, размеры хоть не колоссальны, но всё же внушительны: объект только по внешним прикидкам не уступал дредноуту Альянса. Отнюдь, не природа его происхождения вызывала интерес опергруппы Говарда Маска.       Шесть «Кадьяков» рассредоточились по всему периметру, при этом два шаттла зависли в «зоне разлома» — там, где обнажались внутренности обломка. Лишь парочка шлюзов отделяла его отсеки от космического вакуума. Как только челноки подлетели почти вплотную, их створки отворились, и первыми вышли инженеры-взломщики со страховочными тросами. Ловко перепрыгнув на небольшой выступ, они включили магнитные подошвы, зафиксировав на поверхности. Настало время их работы.       Яркие искры срывались с модифицированных омнитулов, приспособленных под резаки. Вскрывали лишь одну створку шлюза ради экономии времени и сил, пока штурмовики терпеливо выжидали завершения работ. Наконец, распечатав дверь, инженеры аккуратно сняли толстую плиту и отвели вбок, позволив ей дальше парить в невесомости. Воздух стал стремительно улетучиваться в космическое пространство, литр за литром. Инженеры вжались по бокам от проёма, попутно устанавливая пилоны и подводя кабели к силовым генераторам. Первая двоица солдат с «Мотыгами» тут же запрыгнула внутрь, сразу выискивая возможные источники угрозы. Следом последовали штурмовики с двумя криокапсулами, с максимальной осторожностью втискивая их внутрь. Инженеры вошли последними, отцепив тросы и активировав силовое заграждение, тем самым не позволяя воздуху дальше уходить в пустоту.       — Приём, говорит отряд «Альфа», высадка на объект проведена успешно, как поняли? — произнёс командир по рации.       — Докладывает отряд «Чарли», десантировались успешно, приём.       — Отряд «Браво» подтверждает статус, — передал третий лидер.       — Отряд «Дельта» подтверждает статус.       — Отряд «Фокстрот» только что завершил погрузку, — отрапортовал пятый, прежде чем установилась пятисекундная тишина в эфире. Вскоре раздался голос командира последнего отряда:       — Это отряд «Эхо», мы столкнулись с небольшими трудностями при десанте. Теперь всё чисто, приём.       Лидер «Альфы» молча покачал головой, испытав мимолётное желание высказаться, где он видал эти «трудности». Со всем присущим профессионализмом, он подавил это желание, переключившись к основной задаче:       — Итак, напоминаю цели нашей миссии: отряды от «Альфа» до «Дельта» займутся сбором образцов с последующей погрузкой на борт. Атакуйте только при необходимости. Отряд «Эхо» отвечает за разведку и зачистку территории до центра корабля, пока отряд «Фокстрот» доставит термоядерную бомбу на место. По завершению отчитаться о выполнении задачи, как поняли?       — Чётко и ясно, сэр! — раздался синхронный ответ, на что командир машинально кивнул.       — К выполнению приступить. Не нарушать радиомолчания без необходимости. Конец связи.       Путь «церберовцев» пролегал в почти полной тишине, не считая стука намагниченных сапог и лёгкого шороха доспехов. Системы ночного зрения помогали им ориентироваться в условиях мрака; освещение местами если и работало, то с перебоями, а где-то оно вовсе горело слишком тускло. В какой-то момент агенты начали чувствовать небольшое давление собственного веса, усиливающееся по мере продвижения вперёд. Бесконечно длинный тоннель наконец оборвался на правом повороте.       — Внимание, мы входим в зону искусственной гравитации, — сообщил командир по внутренней частоте. — Оставайтесь начеку, здесь могут оказаться враждебные формы жизни.       Разумеется, именно встречи с ними добивались «церберовцы». Если данные разведки верны, рано или поздно они наткнутся на зеленокожих инопланетян, которые должны населять этот булыжник. Если же нет… что ж, оставалось надеяться, что весь путь проделан не зря. Командира «Альфы» постепенно одолевали сомнения: вокруг слишком тихо, хотя они прошли приличный маршрут. Вдруг группа наткнулась на новый изолирующий шлюз, но на сей раз, правее от него, располагалась грубая двухкнопочная панель. Очевидно, это системы открытия-закрытия гермодвери… если они до сих пор работали.       Жестом командир приказал инженеру активировать панель, в то время как другим следовало занять боевую позицию. Раздался короткий звучный гудок после нажатия на клавишу, и створки с натужным скрипом разъехались в стороны. Убедившись, что за дверями не таится засада или автотурели, группа неторопливо вошла внутрь следующего отсека.       — Чёрт бы меня побрал, что ЭТО за хрень? — не скрывал своего удивления один из бойцов, едва он осмотрел здешний интерьер. Даже лидер мысленно согласился с ним, закрыв глаза на нарушение субординации.       А посмотреть им было на что: просторное помещение, величиной не меньше актового зала, оказалось сплошь заросшим неизвестной мясистой субстанцией бурого цвета. С потолка свисали пульсирующие сталактиты, на котором сверкали биолюминесцентным зелёным светом шарообразные опухоли; у самых стен с чавканьем и треском дрожали огромные коконы, подобные паучьим. И это не считая обилия всевозможных наростов, отдалённо напоминающих грибы или гнойные фурункулы, что густо усеивали «покров» как на поверхности, так и на стенах и потолке. Вещество хлюпало под ногами людей, прилипая к их подошвам подобно жвачке. Само зрелище даже для бойцов «Цербера» оказалось крайне нелицеприятным. Диким. Чуждым.       — Это что у них, лаборатория такая? — проворчал кто-то из инженеров, сканируя зону омнитулом. Оранжевые полосы света прочёсывали каждый угол, каждый вырост и пузырь, тем самым пополняя компьютер новыми данными.       — Нет… нет, смотрите, — указал командир на один из шевелящихся коконов, куда мигом бойцы навели оружие.       Поверхность «куколки» забилась и растягивалась ещё сильней, пока упругая кожица с треском не лопнула, и из пробоины не показалась светло-салатовая мускулистая лапа — а затем остальное туловище. Покрытый полупрозрачной слизью новорождённый ксенос громко закашлял, отхаркивая околоплодные воды, и неуклюже пытался выбраться наружу. Удивительно, но гуманоид, несмотря на довольно низкий рост, обладал завидной мускулатурой. По крайней мере, по человеческим оценкам.       — Это не лаборатория, а родильное гнездо, или что-то в этом духе, — продолжил тот, внимательно наблюдая за первыми шагами зеленокожего. — И кажется у нас только что вылупился свежий образец. Ставьте шокеры на минимум, нам он нужен живой.       Кивнув, бойцы у криокапсул подняли электровинтовки и навели на ничего не подозревающего инопланетянина. Вдруг из дальнего угла на него бросился странный вопящий карлик, угрожающе размахивая мясницким ножом. Агенты действовали на чистых рефлексах, и первый шоковый залп пришёлся на «гоблина». Тот мгновенно скрючился от боли, тоненьким голоском запищал и рухнул набок, выронив оружие. Следом за ним показались остальные его сородичи, демонстрируя свою агрессию как в адрес «младенца», так и к людям. Ещё двое шмякнулись в слизь, содрогаясь в корчах, а другие резко затормозили в замешательстве.       — Ладно, парни, троих карланов вдобавок нам хватит. Снимите остальных.       В этот раз заговорили короткие очереди из «Мотыг», и каждый выстрел оставлял на худых телах ужасные кровавые раны. Карлики испуганно закряхтели, но «церберовцы» не проявляли никакой пощады. Вольфрамовый дождь разрывал конечности, ломал кости и выбрасывал фонтаны внутренностей, пока последний агрессор не рухнул замертво. Не давая крупному бугаю времени на раздумья, штурмовики «обработали» и его самого за считанные выстрелы. Здоровяк обмяк без сознания.       — Отличная работа, ребята, грузите их, — скомандовал лидер, сразу переключившись на общечастотный канал. — Это отряд «Альфа», мы сумели захватить несколько образцов, скоро погрузим и направим к точке сбора. Какова ваша ситуация?       — Говорит отряд «Браво», мы всё ещё в пути, нашли пару гоблинов, пытаемся отыскать крупную особь, приём.       — Это отряд «Эхо», мы столкнулись с многочисленным противником, примерно шесть к одному, и они не боятся нас!       Треск винтовок разносился по коридору оглушительным стаккато, пол становился скользким от вражеской крови и потрохов. Однако это ничуть не убавило решимости зеленокожих, пытавшихся отстреливаться в ответ из грубых самострелов. То была не кучка трусливой мелюзги, но гоббо-ветераны, воевавшие за свою свободу вместе с Красным Вожаком — те, кто останется драться насмерть с кем угодно.       — Мы постараемся отбросить их, но нам понадобятся подкрепления от «Фокстрота», иначе завязнем здесь!       — Это отряд «Дельта», мы только что нашли кое-что интересное здесь. Это бывшие солдаты Альянса.       — Повтори? — от услышанного лидер «Альфы» даже вскинул брови. Другие люди? Здесь? На этом обломке?       — Говорю, здесь альянсовцы, недееспособные, — сообщил «дельтовец», бросив взгляд на кучу лохмотьев, в которые укутаны истощённые фигуры, один из которых неподвижно покоился на гамаке, а другой качался из стороны в сторону, обнимая поджатые к груди колени.       Мужчина испанской наружности не подавал никаких признаков жизни, на его теле изобиловали гематомы и загноившиеся раны. Судя по всему, причиной его смерти стал сепсис, а вот его товарищ, с признаками обезвоживания и истощения, шёпотом бормотал несвязную чушь. Решив разобраться с ним позже, штурмовик вырубил его выверенным ударом приклада по затылку.       — Мы заберём их обоих с собой. Один жмур, сойдёт на вскрытие, другого попробуем допросить. Сейчас отыщем ещё образец, а затем…       Едва тело измученного человека погрузили в капсулу, как из пустоты возник разряд оранжевой молнии. Трескучий зигзаг энергии ударил в грудь штурмовика, мгновенно обратив того в прах, на что боевики открыли ответный беглый огонь. Рассеянный залп орудий заколотил по стенам и лежавшим вокруг ящикам, вынудив людей занять укрытия.       — Э, ребят, так дела не идут! Эти чилавеки принадлежат нам и Гретчинскаму Ревалюционному Камитету! — каркнул скрипучий голос посреди шума битвы, усиленный динамиками громкоговорителя. — А вы здеся нежеланные гости, так-та! Валите быра, пакуда целые! Красный Важак грит вам — убирайтесь!       — Источник голоса удалось засечь? — проигнорировав подстрекательства со стороны горлопана, командир обратился по рации к инженеру напротив него.       — В тринадцати метрах, на десять часов!       — Гранату туда!       Неоспоримый аргумент в самых агрессивных переговорах, фугасно-осколочного действия, ловко переброшен через баррикады в самую гущу сечи. За считанные секунды раздался громкий хлопок, заглушивший вскрики агрессоров, а следом прекратился их огонь на подавление. Бойцы мигом высунулись из укрытия, готовые добить выживших. Ничего. Никакой ответной реакции. Изорванные трупы зеленокожих карликов оказались обезображены до неузнаваемости; кровь, смешанная с кашей из потрохов, толстым слоем покрыла пол и поверхности баррикад — до того плотно скучковались враги. Если кто и уцелел, те решили благоразумно сбежать, или же физически не могли этого сделать. Как, например, каркающий «гоблин», что скрючился возле ящика в позе эмбриона и хрипло кашлял.       — Не стрелять, — приказал капитан, подняв кверху руку. Его взгляд упал на брошенное неподалёку устройство из продолговатой трубы, мотков проводов и рычажков, что покоилось на грубом колёсном лафете. Бросающим жестом он указал на изделие, а сам направился к умирающему. — Проверьте устройство на взрывоопасность, по возможности изъять. Оно может пригодиться учёным для исследований.       Пока инженеры с включёнными омнитулами подбирались ближе к орудию, лидер отряда не спускал с прицела «горлопана», ожидая любых неприятностей. Не исключено, что у того окажется взведённая бомба или другой неприятный сюрприз. Но вместо взрывного жилета карлик сжимал выпавшие из брюха внутренности, барахтаясь в собственной крови. Он поднял свои крохотные алые глазки на подошедшего человека, что присел рядом на корточки, и даже попытался скорчить злобную гримасу.       — Ты! Говори, кто такой ваш Красный Вожак, и почему вы, чёрт возьми, знаете наш язык?       — Чилавек… — слабо просипел в ответ гретчин, кое-как выдавив из себя ухмылку. — Оче тупой чилавек…       — Ещё раз спрашиваю, кто такой Красный Вожак, и откуда вы знаете человеческую речь? — надавил «церберовец», дуло его винтовки смотрело точно в глаз зеленокожему.       — И… и чо? Красный Важак энта… ни кто-та из нас, ента идея. Убей каво хошь, кха-кха… Гретченский Ревалюционный… К-камитет будит фсигда жыть, зог. Швабода фсем гротам! Швабода, ш-ш…       Поняв, что внятного ответа от него не добиться, командир наградил карлика «coup de grâce» точно в голову, после чего обратился к своим сокомандникам:       — Ну что там у вас?       — Оружие предположительно энергетическое, без систем самоподрыва. Мы уже отсоединили от лафета и готовы транспортировать по вашему приказу.       — Выполняйте, — подтвердил тот. — Ладно, парни, сегодня у нас попалась богатая добыча. Возвращаемся к точке сбора.       Больше задерживаться на месте не имело смысла, и никто сам не хотел оставаться здесь дольше обычного. Каждая переборка этого злосчастного судна насквозь пропиталась атмосферой нездорового сюрреализма. Коконы-инкубаторы, абсурдные технологии, стаи кровожадных уродливых инопланетян и пленные люди — казалось, происходящее вышло прямиком из-под пера какого-нибудь сумасшедшего творца. «Церберовцы», пусть и не высказывались об этом вслух, чувствовали себя здесь крайне некомфортно. Что ж, по меньшей мере скоро это место превратится в атомарную пыль, дабы его секреты более не кошмарили Вселенную своим существованием.       Даже путь назад дался оперативникам с немалым трудом: волна за волной гретчины и причудливые боевые звери бросались на людей, не желая отпускать вторженцев живыми. Хуже всего пришлось отрядам «Эхо» и «Фокстрот», в переплетениях коридоров встретив яростное сопротивление. Ксеносы не чурались использовать любые средства, вплоть до бесхитростных, но опасных ловушек; даже каким-то образом подготовив грубые «волчьи ямы». Атака сродни нашествию стаи разъярённых ос, отчаянно защищая каждую пядь своей территории.       Гретчины Красного Вожака проявляли нехарактерную для их рода отвагу, захлёбываясь кровью, кусая, царапая и бросаясь мусором. Их не волновала смерть в безнадёжной атаке, но каждый с трудом убитый человек вселял в них уверенность в своих силах. Бойцы проклинали назойливую мелюзгу, на которую приходилось тратить драгоценные термоклипсы. Они понимали: им придётся умереть ради задания, если на то потребует ситуация. Их жизни всецело принадлежали «Церберу», ради всего человечества готового пожертвовать кем угодно.       Тайкус размозжил череп очередного гретчина, метким залпом «Мотыги» всадив пулю промеж глаз. Инженеры разложили вокруг заряда автоматические турели, чей непрерывный стрекот присоединился к общему аккомпанементу. Их было много, слишком много. До абсурда много. Командир в голове прикидывал возможные шансы на эвакуацию, пока за его спиной бомба вела обратный отсчёт. Нет, без вариантов. Даже если агрессоры не обратят внимания на гибельный подарок, то отступать всё равно придётся по извилистым коридорам, утопая в пушечном мясе. Как же рядом не хватает сигары…       — Я пуст, — послышался голос справа от лидера «Фокстрота». Последний дымящийся термозаряд со звоном покатился по полу, после чего тот сменил бесполезную винтовку на шоковую дубинку. Даже у «Шершня» боеприпасы кончились быстрей, чем безумная куча мала зеленокожих карликов.       — Отстрелял своё, Джимми?       — Мои кулаки ещё при мне, не забудь о своих, когда не останется патронов, — усмехнулся в ответ командир «Эха», на что Тайкус сам улыбнулся за шлемом.       — Всё так спешишь умереть, что из кожи вон лезешь на передовую.       — Где твой дух авантюризма? Ты же не хочешь прославиться белоручкой, брезгующей раздавить пару говорящих поганок?       — «Цербер» ничуть не убавил остроты твоего языка, а у меня как раз задница небритая, — поддержать дружескую перепалку для двоих бойцов казалось отличным способом разрядить обстановку, даже в критических ситуациях. Рычащие «шарики на ножках» с красными шкурами бросались на людей, но с не меньшим упоением перекусывали и подвернувшимися гретчинами.       Затрещала рация, откуда с помехами лидеры докладывали об успешной погрузке на челнок. Тайкус в ответ велел своим челнокам улетать без них, удостоверившись в безопасности остальных отрядов. По меньшей мере, зеленокожим не удалось убрать самую главную проблему для них, и теперь они горько пожалеют о своей недальновидности. Человечество узнает о них всё, что нужно для борьбы с их сородичами по всей Галактике, и это окупит любые сопутствующие жертвы.       — Как жаль, что они пропускают всё веселье, — отметил Джеймс, взмахом дубинки по дуге ударив по макушке гретчина.       — Ну, им же хуже. Уверен, им будет обидно помереть в постели, без адреналина и последних зубов.       — Вот теперь я узнаю своего товарища! Готов к небольшому соревнованию, кто больше убьёт уродцев до подрыва бомбы?       — Чёрт, давно пора! Думал, ты никогда об этом не спросишь, — отбросив ставшую бесполезной винтовку, Тайкус перехватил своё рукопашное оружие в обратном хвате.

***

      Шесть челноков мчались к ретранслятору стремительном заходе, словно в спешке унося с собой драгоценный груз. Командир «Альфы», сцепив руки в замок, молча сверлил панель криокапсулы, внутри которого в мирном и пустом сне лежал инопланетный бугай. То, ради чего люди проливали свою кровь во всеми забытой пустоши, вблизи выглядело ещё уродливей — насколько могла бы быть уродливой инопланетная тварь. Будучи опытным, но всего лишь солдатом, он не видел смысла вникать в суть подобного порождения извращённой эволюции. Проще достать пушку побольше и вышибить ему мозги, особенно когда он сам рвётся под обстрел.       Чёртов Маск и его эксперименты… вот бы он сам попробовал вылезти из своей чистенькой лаборатории и сам с боем выдрать несчастных подопытных кроликов. Даже инженеры не чураются взяться за оружие, тьфу!       — Отряд «Дельта», вы говорил про альянсовцев, которых вы нашли, верно?       Глупый вопрос, на самом деле. Но мужчине хотелось отвлечься от гнетущих мыслей, к тому же неожиданная находка «дельтовцев» вызывала неподдельный интерес. Особенно, когда именно на Хелликс-Прайме, судя по имеющейся информации, человечество впервые встретило необычных инопланетян.       — Так точно, все двое у нас на борту в криокапсуле. Один без сознания, другой труп. В морге, думаю, узнают, что у него там ещё.       — Вы говорили, первый что-то мямлил про себя, когда вы их нашли. Что он говорил?       — Какую-то чушь, вроде «си-лучей у врат Тангейзера», ну и ещё что-то вроде исчезающих мгновений, как слёзы под дождём, — последовал ответ. — Парень походу крышей капитально потёк. Ничего, парочка доз амобарбитала развяжет ему язык. Дальше уже не наша забота.       — Вас понял, конец связи.       По крайней мере, если это поможет окончательно решить проблему зеленокожих, то пусть яйцеголовые занимаются своими делами дальше. Ничто не сможет оспорить превосходство человеческого рода над всеми обитателями Галактики, какими грозными или хитрыми они ни были. А далеко позади челноков медленно угасало яркое пятнышко термоядерного взрыва, в беззвучной ярости обращая в ничто далёкий корабль вместе со всеми его секретами.