***
— Давай жи, идиотская железка, вбивайся! Приложив больше усилий огромным молотком, Штилскулл наконец вмонтировал в паз нужный крепёж. Гвоздь длиной в спицу и толщиной с большой палец с хрустом вошёл внутрь, тем самым мекбосс завершил изнурительную часть работы над очередным проектом. Исполинское сооружение в виде додекаэдра с резными рисунками на гранях стояло на широкой цилиндрообразной платформе, к которой подключены сотни, а то и тысячи кабелей. Над ним нависало точно такое же устройство, отполированное до идеального блеска — резкий контраст на фоне грязноватых надстроек. Сам додекаэдр словно был выточен из обсидиана, сверкая неестественным нефритовым блеском; казалось, под определённым углом плиты отливали морским или сизым цветами. Многие тысячи гретчинов, вынужденно привлечённых к труду парней и группы младших механьяков вовсю трудились в реакторном отсеке, широкие строительные леса, навесные мостики и массивные цепи сплетались между собой, как паутина, оплетающая птичье яйцо. Убиван стоял несколько поодаль, опасаясь подходить к устройству слишком близко. Даже в отключённом состоянии магниты могли вырвать инструменты из рук или приковать любого с металлической бронёй или частями. Когда питание из десятков плазменных реакторов будет проведено, киборк будет разорван на части, окажись он внутри в момент включения. — Шеф, мы устали, можна мы нимнога адахнём? — заныл гретчин под ногами мекбосса, держась за больную спину. Штилскулл лишь флегматично хмыкнул. — Ладна, адыхай. Но едва успел грот пискнуть, как тяжёлый молот с чавканьем раздавил его, оставив лишь жирное кровавое пятно на обухе. Увидевшие это карлики разинули рты в ужасе. — Чё, кто ищо хочет адахнуть? — Не-не, боз, уже бежим работать, работа! Ура! — гретичны бросились наутёк, опережая собственный визг: нежелание оказаться раздавленным в лепёшку перевесило усталость. — Зог, вот терь нада чистить малаток ат ентава дирьма, — с тяжёлым вздохом Штилскулл вытащил из-за пазухи большую грязную тряпку из плотной грубой ткани. С особой тщательностью мекбосс оттирал обух от кусков мяса и мозгового вещества, алые пятна пачкали перчатки и замасленный фартук. Все мысли орочьего главаря занимал его проект, к которому он готовился с самого старта с Хелликс-Прайма. Пытливый ум мека всегда искал возможность подойти к разным секретам, что хранила Вселенная. С момента судьбоносного боя с некронами прошло невообразимо много лет, но до сих пор эта «шкатулка Пандоры» осталась нераспечатанной. До сегодняшнего дня. — Ну чё, боз, скора закончим мантировать силавой асциллятар, — отчитался один из механиков по имени Чанкгрот, потирая вспотевший лоб тыльной стороной ладони. Сварочная маска откинута назад, словно козырёк прикрывая морду от яркого света. — Асталась толька прибить халадос и манитор ищо, штоб следить за работай. — А чё с тягачами? — поинтересовался Штилскулл, убирая тряпку в карман фартука. — Выгрузка на пять тыщ тонн каждый! — с ухмыляющейся гримасой отчеканил механьяк, хлопнув кулаком по ладони. — Можым швырять юдишкины титуны, есле нада! — Убавь мощщу, зачем нам столька многа, эта дрючева жылезак весит ат силы две. А у ентих ольянцев не видел никаких шагалак пака. — А чё если ани их высадят сюда? То чё тада? Штилскулл лишь покачал головой, поудобней перехватив рукоять молота. Он с такой лёгкостью покачивал в пальцах тяжёлый инструмент, что его собеседник боялся, кабы он сам не получил по тыкве. В каком-то смысле, мекбосс приноровился крушить черепа особо надоедливым персонам, в то время как его стальной череп — за что он и получил своё имя — мог в лоб выдержать крупнокалиберный снаряд. — Куда и как? Сюды дажи сквигамышь ни праскальзнёт, наша дакка лехко сабьёт их пасудины! — Ента да, боз! — живо согласился Чанкгрот, не желая спорить со старшим по ремеслу. — Кстате, мы пригатовили лазорную теллипорту и гатовы патестить! — О, старый праект Скраббажора, а я ужи думать а нём забыл, — жестом Штилскулл поманил мека следовать за ним. — Чё там… Чудовищно громкий скрежет металла пророкотал над головой орков, заставив их поднять головы кверху. Конструкция в форме подъёмного крана снова заскрежетала, накренившись вперёд, её утягивал собственный груз в виде громадной плиты. Вскоре, с диким воем гнущегося металла, подъёмная стрела отломалась от башни и полетела вниз. Штилскулл схватил оцепеневшего мека за грудки и, притянув того к себе, активировал телепортатор. С тяжёлым уханьем конструкция рухнула на землю, подняв огромные клубы пыли и грязи; несколько орков оказалось раздавлено при аварии. К счастью, сам мекбосс и его подопечный уже стояли на подвесном мостике, наблюдая сверху вниз на беспорядок. В этот момент заработали гравитягачи, искрящиеся зигзаги лучей которых обхватили стрелу и приподняли с нехарактерной для орков бережностью. К месту происшествия собрались любопытные орки, как с высоты раздался усиленный портативным вокс-кастером голос Штилскулла. — ВЫ ТАМ САВСЕМ АСЛЕПЛИ, ПОЛУДУРКИ ПАЛАУМНЫЕ?! ТРИЖДЫ ДРАННЫЕ ЗОГАВЫ СБЛЁВЫ ТУПОЙ ФЕЕШКИ, А ЕСЛИ БЫ ВЫ СЛАМАЛИ МАГНИТЫ?! НУ-КА БЫСТРА ПАДНЯЛИ ЗАДНИЦЫ И ЗА РАБОТУ, ШТОБ ЧЕРИЗ ПЯТЬ МИНУТ ЧИСТА БЫЛА! Младший механьяк благоразумно встал позади главаря, заткнув уши ладонями, но голова всё равно так гудела, словно он всю ночь слушал орочий рок возле играющих колонок. Штилскулл развернулся к нему, предварительно убрав кастер в паз под механической бронёй. Чанкгрот склонил голову в бок и похлопал себя по голове, будто стряхивая из головы сор; от недавней звуковой атаки всё ещё болели перепонки. — Ну так чё там с лазорной теллипортай? — поинтересовался у него мекбосс как ни в чём не бывало, приглашая пройти с ним по мостику. — Ну… эта… помнишь, мы грили, шо дажи краснай лазор ни мож литеть быстрей, чем проста свет, из-за ентава пара мекав падралось? — Ага, была дела, — кивнул тот в согласии. — Мы пастроили гигантскую шокавую пушку, падключили праводку и пришпилили её к ымперскаму лазору, — загибал пальцы Чанкгрот. — А затем абкатали халастой выстрел в астероид, там бабах был на многа мегастуков! — Малавата чёт, ни находишь? Механьяк нервно рассмеялся, почёсывая лысый затылок, затем поправил сползшую на лицо сварочную маску. — Ну боз, мы тока адин риахтур врубили, каторый паменьши, усё пажрала теллипорта. Пучиглазые карыта паменьши будут, им хватит и трёх ста киластуков… наверна. — А давай-ка праверим! — Чо… прям щас, штоль? — Чанкгрот скорчил гримасу недоумения, хлопая глазами. Штилскулл устало закатил глаза. — Ну канешна щас, балда! Хде рубильник? — Там жи, хде другие рубильники — в комнате управления! — Ну тады пашли паскарей! Не мешкая ни секунды, меки направились по мостику в сторону телепорт-платформы. Внизу матерящиеся орки убирали завал после обрушения крана, где-то наспех залатывали повреждения ремонтные команды гретчинов, пока некоторые бугаи били друг другу морды — иными словами, занимались типичной орочьей деятельностью в перерывах от войны. С грохотом обращённого вспять взрыва, фигуры Штилскулла и Чанкгрота возникли во вспышке болотно-жёлтой молнии. Мекбосс мысленно отметил, что неплохо было бы потом заняться штатной проверкой телепортаторов: их используют так часто, что какие-то механизмы могли сильно износиться за всё время. — Так, ладна, какой нада рычаг дёргать? — осведомился Штилскулл, в ответ получив лишь приглушённое мычание. Остальные орки в помещении удивлённо оглядывались за спину меку. — На што вы там пялитесь, кретины? Чё, никада не видели… чоппаный зог! Теперь он понял причину таких физиономий у сородичей: Чанкгрот выглядел так, словно его поместили в огромную центрифугу, взболтали и поменяли части тела местами. Несчастный орочий механик превратился в пухлую, истекающую слюнями, колобкообразную массу плоти, неуклюже прыгающая на вздутой уплощённой ноге. Лицезревшие такие метаморфозы зеленокожие таращились на месте; желавшие воспользоваться телепортом сразу же отказались от прежней затеи, бормоча под нос что-то вроде «лучши пишком пайду». Затем напряжённая тишина вмиг взорвалась истерическим гоготом, а орки тыкали пальцами в несчастного и хлопали по коленям. — Чо ржоте, уроды? — гаркнул Штилскулл, заставив всех резко замолчать. — Хатите штоль щас патестить теллипорту? — Не-не, боз, усё ништяк! — замотали головой орки, удаляясь прочь. Мекбосс что-то недовольно пробурчал себе под нос, про себя отметив, что неплохо было бы Чанкгрота потом отдать лечиле — или, на крайний случай, добить, чтобы не мучался. Здраво рассудив, что убить бедного мека будет милосердней, Штилскулл, тем не менее, решил его всё же доставить доку на операционный стол; уж в случае непредвиденных обстоятельств, Чанкгрот не отделается простой смертью. Его взгляд остановился на рабочей панели, на которой красовалась целая плеяда цветастых кнопок, лампочек, экранов и рубильников. — Так, ну и налепили же херни нинужнай вы сюды… Есле я щас чо-нить нажму, и усё тут взлитит к чиртям, то па сравнению с тем, шо будит са взбучкай, тваё хлибало будит эталонам красаты. Куда жать? — Фуда, — промычал обезображенный Чанкгрот, кое-как указав на рычажок с синей ручкой. — На удачу знач… — ехидная ухмылка появилась на морде Штилскулла, и его лапа легла на заветный рубильник. — Так, пагодь, а прицеливацца куда? Свет внезапно померк, едва его спутник что-то мог ответить — и зажёгся заново красным светом сигнальных ламп. Мекбосс ощутил, как сила тяжести стала слабее, и как его начало тянуть в сторону. Он быстро восстановил равновесие, включив магнитные подошвы, а вот Чанкгрот плюхнулся на бок. Спустя несколько секунд, аварийное освещение разогнало полумрак, а механьяк снова почувствовал привычное давление гравитации. Заскрежетала грубая вокс-система под его ухом — такими устройствами могли владеть только его старшие меки, чтобы не бегать к каждой станции связи. Подобное устройство закряхтело и в брюхе Чанкгрота. — Чо случилась, пачиму пагас свет?! — Наш риахтур атрубился, мы фключили запасные! — отчитался Грумбад, один из таких инженеров, ответственных за питание систем скитальца. — Да, кста, щиты тож здохли, куча парней улитела в космас. — Фсмысле здохли, вы там супирхрень штоль врубили?! Тока ни гаварите, шо слабаки нам штота сламали! — ярился Штилскулл, едва сдерживаясь, чтобы не разнести панель управления на куски. — Ну, пака ни сламали, но вот та штукенция сама вдруг включилась! И кажицца ана начинаит жрать энергию других риахтуров! — ТАК АТСЕКИТЕ ПИТАНИЕ! ИЩО РАНА ЕЁ ВРУБАТЬ! — Но боз… — по интонации Грумбада чувствовалось, что он находился в серьёзном замешательстве. — Мы ведь дажи ни падключили ничиво. — ШТО?! Зог, нада астанавить эту херабору, пока ана нам фсё ни разнисла! И да, прадалжайти стрилять па пучиглазикам, Горк тя задири!***
Первые вспышки огня впервые расцвели на титанической поверхности скитальца — то, чего не удалось достичь ни флоту батарианцев, ни МЛА за последние несколько суток. Уставшие, неоднократно раз отступавшие и возвращавшиеся в строй капитаны кораблей радостно заликовали, добившись хоть какого-то результата. Джоффар, должно быть выпивший не один энергетик, и вовсе зубоскалил: самый твёрдый орешек наконец начал сдаваться под его настойчивостью. — Давайте, братья и сёстры, разбомбите эту гига-рухлядь на куски, сегодня Гегемония будет праздновать победу! За происходящим тщательно следили и силы Осмоловски, наконец уловивший подходящий момент для атаки. Подобравшись поближе к звёздному левиафану на тихом ходу — дабы его системы не засекли тепловые следы двигателей, — флот, рассеявшись по периметру, занял позиции вокруг скитальца на дистанции около двух тысяч километров. — Это наш шанс! Всем кораблям — выйти на дистанцию и выпустить боезапас! — приказал Энтони в привычной манере — крича так громко, что его слышали даже на другом конце палубы. Его экипаж суетился, калибруя все системы, пока прицельный компьютер рассчитывал нужный вектор обстрела. Пилоты истребителей прогревали двигатели и незамедлительно стартовали со взлётных площадок. — Внимание, звено, по моей команде — начинаем бомбовый заход, как поняли, приём? — сообщил ведущий своей боевой группы, Владимир Епифов. — Принято, сэр, ждём ваших приказаний, приём, — отрапортовал один из ведомых звена. — Мы уже готовы, братишка! — меньше всего Епифов желал слышать этот назойливый радостный голос одного сослуживца. Мужчина рефлекторно сжал руль истребителя, не в силах сдержать раздражения. — Я тебе что сказал, чтобы ты не лез в общую частоту без нужды? По дыхалке давно не получал? — Ну что же ты, сердиться будешь — себе дороже, — в который раз отметил Серго Памох. «Да как ты заебал, а…» — закатил глаза лейтенант, отключившись от общей частоты, после чего обратился к своему звену: — Всему звену, для гласности сообщаю: любой, кто обратится ко мне от имени лейтенанта Памоха, если это не срочное сообщение, отправится в штрафбат без обжалования приговора. Это понятно, приём? «Лейтенант, блять… пидорас он, а не лейтенант.» — Принято, сэр, только по необходимости. Черноту космоса прорезали тонкие, но чрезвычайно яркие полосы света: разогнанные до околосветовой скорости струи расплавленного металла впились в скало-металлическую шкуру скитальца подобно иглам. Где-то на поверхности оставались едва заметные опалины, в то время как в других местах выстрелы «Таниксов» прошли как нож сквозь масло. В ответ заговорили стационарные орудия, слепо пытающиеся отреагировать на возникшую угрозу. Однако плотность огня была настолько высокой, что истребителям пришлось спешно рассредоточиться и уклоняться. — Сброс! Вышедшие на бомбовый заход истребители отцепили магнитные крепежи, выпуская боеголовки. Подобный манёвр дорого обошёлся многим МЛА: вынужденные сблизиться с «левиафаном» для атаки по параболическому курсу, они подставляли себя под обстрел зенитных орудий. Владимир едва уцелел, тут же закрутив крутую петлю; остальным же повезло куда меньше. — Внимание, звено, немедленно отступаем к крейсеру для пополнения, приём! — Принято, сэр, выходим из боя! — последовал ответ, после чего к нему обратился другой ведомый. — Сэр, я получил важную информацию от лейтенанта Памоха. Его истребитель был сбит при заходе, приём. «Наконец-то, блять, хорошие новости, ” — улыбнулся про себя Епифов, но ответил по интеркому иначе: — Вас понял, он успел что-то сообщить? — Так точно, сэр, он просил передать, чтобы вы попробовали его «сладкий хлеб», что бы это ни значило. «Ёб твою мать, блять… Поехавший, он и на войне поехавший. Как его вообще пустили во флот?» Зажглись новые взрывы, обратившие целые отсеки в пар — термоядерные боеголовки достигли своей цели. Наиболее эффективно они сработали в промежутках или выбоинах, ведущих вглубь скитальца. Находившиеся неподалёку от эпицентра орки погибали сотнями, а мощные ударные волны дробили переборки и крошили скалистые основания каверн. И всё же, этого было недостаточно. Космический скиталец, помимо астероидов состоящий из десятков и даже больше судов — слишком колоссальная конструкция, чтобы нанести ей серьёзный ущерб таким образом. Но флоту Энтони не было в этом нужды. Туда, где зияли обширные кратеры и разломы от детонации бомб и попаданий «Таниксов», люди выпустили свой самый смертоносный груз. Всего через какое-то время, всё будет кончено. Эта мысль согревала Энтони Осмоловски, даже когда орочьи орудия продолжали непрерывно обстреливать периметр. Тысячи пушек создали настоящий огненный вал, под которым погибали фрегаты. Крупнокалиберная установка, размером превосходящая крейсер Альянса, дала свой залп. Адмирал едва успел услышать предупреждение, когда снаряд вонзился в «Азов» на умопомрачительной скорости. Всего пары секунд времени не хватило Энтони лицезреть результат своих трудов, прежде чем он, его экипаж, пилоты МЛА и весь корабль исчезли в огне. Исчезли, выполнив свой последний долг человечеству.***
— Не стрелять, они со мной! — Я бы разочаровался в тебе, Кенсон, если бы у тебя не было охраны здесь, — хмыкнул батарианец, вместе с остальными товарищами приподняв подняв руки. Командир бегло подсчитывал каждый ствол, направленный на него и его подручных: охрана астероида 157-Голгофа оказалась даже лучше оснащена, чем ожидалось от группки простых саботажников. Весь комплекс, разделённый на уровни, меж которыми пролегали шлюзовые проходы и лифтовые шахты, обустроен как настоящая научная база. Для внешнего наблюдателя она бы от таковой ничем не отличалась, и в этом заключалась главная уловка. В сопровождении охраны, группа с Аратота перемещалась по застеклённым коридорам, то и дело ловила взгляды здешнего персонала. Сам факт, что руководитель проекта впустил на базу батарианцев, казался им сущей дикостью. Однако Кенсон прекрасно знала, что делать. Если у неё есть причина так поступать — значит так и должно быть, о чём осведомлён каждый обитатель Голгофы. — За этими дверями находятся все ответы на ваши вопросы, — сказала женщина, как только группа достигла входа в зону хранения. — О Жнецах, о настоящей причине нашего нахождения здесь — обо всём. — Ну что же, нас мало чем можно удивить, если только… — командир замолчал, когда створки разошлись в стороны, явив перед его взоров всё внутреннее убранство. — Чтоб я провалился. В центре зоны хранения, вокруг которого обставлены всего лишь стеклянные ограждения и различные консоли, возвышалась массивная конструкция из иссиня-чёрного материала с горящими голубым светом промежутками и сочленениями. Чем-то напоминавшая цветок, распустивший свои лепестки, она пульсировала волнами энергии с постоянной частотой, словно под биение сердца. В каком-то роде, это и было сердцем. Сердцем комплекса, сердцем проекта… сердцем чего-то, что не должно существовать в этой Галактике. — Итак, представляю вам Объект Ро, — в официальной манере объявила Кенсон, отойдя в сторону и заведя руки за спину. — Вы хотели узнать, что такое Жнецы. Узнать. Этот артефакт вам всё расскажет. — В каком смысле — расскажет? — не на шутку напрягся батарианец подле командира. — Что за представление вы тут устраиваете?! — Вы всё узнаете, — улыбнулась Аманда, возведя руки. Потусторонний жёлтый свет вспыхнул в её глазах, и нарастающая дрожь колотила по стеклу. Персонал прекратил свою работу, вперив свои немигающие очи прямо на испуганных инопланетян. — ПРЯМО СЕЙЧАС. Весь мир погрузился в удушающую тьму, в которой они почувствовали только холод. Холод и неотступное ощущение присутствия чьего-то необъятного, непредставимо колоссального. И оно говорило с ними — на языке мыслей, чувств и переживаний. Языке, доступному для восприятия любого разумного существа. Раз за разом батарианцы видели образы колоссальных судов, похожих на «Властелина», напавшего на Цитадель два года назад. Тысячи, десятки, сотни тысяч, миллионы — словно саранча, затмевающая собой весь небосвод. Армада кальмароподобных звездолётов пересекала ретранслятор за ретранслятором, и их глазами бывшие тюремщики видели, как самые величайшие цивилизации обращаются в пепел. Многие сопротивлялись, бессильно пытались отвести неизбежный рок, но со стороны это было похоже на попытку разогнать ураган, махая руками. Те, кто покорился Жнецам — название, не имевшее смысл для них самих, но устойчиво вошедшее в восприятие низших существ, — приходили к самим машинам, дабы стать частью чего-то несоизмеримо большего, чем сумма отдельных частей. Личные интриги, жажда материальных благ, власти казались совершенно незначительными вещами, проходящими. Они предлагали настоящее единство. Всезнание. Бессмертие. Порядок. Галактика созрела для возвышения, готовая стать частью Единства. Вот что было по-настоящему важно. Голос отпустил сознание батарианцев, и те бессильно рухнули на колени, жадно вбирая в лёгкие воздух. Откровение, свалившееся на их голову, затронуло каждый фибр души, каждую частицу разума. Сама мысль противостоять чему-то подобному казалась противоестественной, вызывающей отвращение. Они поднялись на ноги, снова встретив взгляд Аманды Кенсон, но от прежнего отвращения не осталось ни следа. Они были едины во всём. — Теперь вы всё поняли, — мягко произнесла она, простирая руку в сторону Объекта Ро. — Они хотят, чтобы их услышали, как услышали вы. Мы заберём артефакт с собой, дабы его воля коснулась всех в этой пропащей Галактике. — Но… как же астероид? — вопросил командир батарианцев — ныне новообращённый адепт Единства. — Он же столкнётся с ретранслятором. — Как только мы увезём Объект Ро, система самоуничтожения разрушит эту глыбу до основания. Или, по меньшей мере, отклонит его от курса. Что бы ни случилось, Прибытие уже не остановить. Они уже здесь.***
— Зог… — Боз, у нас тут спысхалк разваливаицца па кусочкам, — прокряхтел передатчик под ухом Штилскулла. — Знаю. — Супирштукенция ни даёт ей развалицца, а ищо ана струляит молниями в ту башую свитящуюся вилку, — продолжил голос. — И мы литим на вилку. — Ага, заткнесь ужи, я понел, шо нам каюк, — огрызнулся мекбосс, пытаясь встать на ноги. Рядом с собой он увидел еле трепыхающуюся тушу Чанкгрота, изобилующую сквозными ранами и переломами. Чудо, что он вообще остался жив. — Терь ты ни атделаишься ат пахода к доку, если канеш не здохнем, гы! Понять, что произошло несколько мгновений назад, вождю орды оказалось не под силу — настолько внезапно всё произошло. Он помнил только чудовищную тряску, грохот и настоящий шторм металла, прокатившийся по палубам и превративший целые зоны в оплавленную рухлядь. Хуже всего, над самим орком красовалась громадная «форточка» в космос, и лишь атмосферные поля и гравитационные генераторы удерживали воздух от улетучивания в вакуум — и те, скорей всего, работали на последнем издыхании. Он не мог в точности оценить причинённый его кораблю ущерб, но он даже подумать не мог, что у слабаков найдётся достойное оружие. Скорей всего, меки лукавили про развал на куски, благо единственный способ проверить — это выйти в командный отсек к гололиту или оглядеть снаружи. Он получал сообщения о многочисленных повреждениях и утечки энергии со всех рабочих реакторов, пока ему это не надоело и Штилскулл не выключил вокс-передатчик. Он устало осел на пол, а затем и вовсе лёг навзничь, бряцая деталями и бурча под нос различные ругательства. За зияющей пробоиной мерцали стрелы сгорающих микрочастиц, а также зеленоватые разряды молний, оплетавших корпус скитальца. — Давненька я ни лажился спать, — вздохнул мекбосс. — А ищо я нидаделал дакку, фсякие паршивцы мишают мне работать, верна грю, Чанкгрот? Ответом послужил только влажный хрип, который тот воспринял за согласие. — Или во, мне сиребряный дракоша как-та раз казал, шо иво падарак зделает многа интересных вищей. Ну, если толька эта апять ни бабах, бабах я магу и сам запилить, хе-хе! Он приподнялся на локтях, обернувшись к тяжело дышащему меку. Вожаку вдруг показалось, что несчастный ошмёток оказался виноват во всех сопутствующих бедах. Воспалённый мозг механьяка представил, как тот выбивает из него всё дерьмо, но плачевный облик Чанкгрота говорил сам за себя: нечего выбивать из того, что и так похоже на молотую котлету. Штилскулл поднялся на ноги, не спуская глаз с подопечного. — Ну вот зачем ты заставил миня эта зделать?! Ты налипил ерунды, штоб увидеть, как ано фсё разваливаецца! Падумай, Чанкгрот! — тот присел возле него и жестикулировал указательными пальцами возле своего виска. — Ты живёшь, штоб увидеть, как юдишкины машынки разваливаюцца на куски и разлитаюцца по витру! Не получив никакой вразумительной реакции, Штилскулл досадливо цокнул и схватил меньшего орка за ворот его рабочей одежды — или того, что от неё осталось, после чего поволок его хнычущее тело по полу. — Ладна, ни хошь гаварить, тады пайдём к доку. В это же время, на полной скорости из дальних концов системы, в сторону ретранслятора направлялся очередной звездолёт. Крейсер человеческого дизайна ничем не отличался от прочих используемых в ВКС Альянса или каперами в пределах Систем Терминус. Кроме небольшой детали — символа «Цербера» на носу, прямо на корпусе курсового масс-ускорителя. — Регистрирую по курсу множественные сигнатуры, большинство из них — это тепловые следы батарианских кораблей и их останков, — сообщил старпом, пока Говард в напряжении сжимал кулаки. Помощницы стояли возле него, обеспокоенные состоянием своего хозяина, а Блейк даже ободряюще положила руку ему на плечо. — Почему их так много? И что же там происходит? — недоумевал Маск. — Похоже, что там разгорелась какая-то битва. И судя по другому источнику энергии, батары воевали с чем-то очень серьёзным. — Это Жнецы? — дрогнула Юлиана, будто ошпаренная. Её уши беспокойно задёргались туда-сюда. — Мы не знаем, но что бы то ни было — оно колоссальное, — ответил старпом, вглядываясь в показания компьютера. Его хмурый взгляд стал ещё мрачнее. — У нас возникла другая проблема. — Да какая, мать твою, ещё может быть другая проблема?! — взорвался Говард, всплеснув руками. Блейк и Сабрит схватили его за плечи, удерживая его на месте. — У нас тут прямо позади гигантские роботы-убийцы, тысячи их, летят устраивать конец света! — Например, что мы можем не улететь из скопления, — нажатием клавиши он активировал голограмму ретранслятора, чьё изображение базировалось на показаниях сканеров. Глаза мужчины расширились, увидев неестественные пульсации и выбросы, исходящие из сердцевины установки. — Тот самый гига-объект подаёт на ретранслятор «Альфа» такое количество энергии, что последний начинает извергать сильные гравитационные волны и излучение в рентгеновском диапазоне. — Кто-то хочет уничтожить его? И вообще, возможно ли его уничтожить? — удивилась Блейк, обернувшись к забившемуся Маску. — Говард, успокойся, прошу! — Да, Говард, не заставляй меня тебя вырубать, — поддакнула Сабрит. — Не могу сказать, но выяснять это тоже не хочу. Если ещё есть возможность сбежать, лучше ей воспользоваться как можно скорей. — Но… куда? — чуть ли не проскулила Юля. — Да куда угодно, — наконец ответил Говард, чуть успокоившись и отдёрнувшись от помощниц. — Вообще, желательно в Пространство Цитадели. — Но ведь нас арестуют, как только окажемся в пределах его миров, — возразил старпом. Разумеется, такое прозвучало для уже бывшего церберовца дикостью: «Цербер» нажил себе славу беспринципных террористов, и скорей всего патруль решит уничтожить крейсер. Если повезёт, всех членов экипажа арестуют и приговорят к пожизненному заключению за пособничество, даже если никто из них не убивал мирное население. — Плевать, лучше быть в тюрьме, чем если нас поймает Призрак. Вариантов, как понимаешь, негусто. — По закону военного времени, террористам полагается трибунал и смертная казнь, — уточнил старпом, отчего Юлиана присела на корточки и тихо зарыдала. Блейк бросилась к девушке и заключила её в объятья, а Сабрит в несколько широких шагов настигла мужчину и со всей силы ударила его под дых. Говард молча наблюдал за скорчившимся и тяжело кашлявшим старпомом. Красноволосая девушка-кошка молча сверлила его глазами и хрустнула костяшками, готовая в случае чего ещё раз ударить его ещё раз. — А в клетке у Призрака нас ждут пытки, — отметил Маск, подойдя к лежавшему мужчине и присев рядом на корточки. — И вообще, мы можем объявить себя беженцами и сдать всю имеющуюся информацию о «Цербере» Альянсу и Цитадели. — Как скажешь, только убери своих бешеных животных подальше, — прошипел тот, за что получил ещё один пинок под рёбра. — Сабрит, хватит! — Не хватит, — сплюнула та. — Он довёл Юлю до слёз и обозвал нас животными. Впрочем, ладно, возись с ним сам. — Сука… — Заткнись уже, Гилберт, не провоцируй моих помощниц, — одёрнул его Говард, поднявшись на ноги. — Кстати о кошках… я думаю, вам надо будет найти другое место для жизни, подальше от интриг «Цербера». По крайней мере, на первое время можно осесть в Цитадели, у меня есть контакт с одним знакомым волусом, он всё обустроит. Даже поможет с оформлением паспортов. Плюс выдам средства, чтобы было, на что жить. Он заметил, как встрепенулась Блейк, чуть ли не буквально засияв от счастья. Другие ассистентки тоже удивились, навострив ушки. Брюнетка вдруг опомнилась, счастье на её лице сменилось беспокойством. — Но подожди, а как же ты? Что ты будешь тогда делать? — За меня не переживай, дорогая, я как-нибудь сам справлюсь, — снисходительно улыбнулся Маск, подойдя ближе. Он почувствовал, как рядом собирались другие девушки, внимательно наблюдая за своим покровителем. — Было бы несправедливо, если я лишу вас полноценной жизни, ведь я растил вас, как своих дочерей. Вечно удерживать вас взаперти я не имею морального права. — Да, но… — Не волнуйтесь, девочки, я не оставлю вас совсем одних. Если повезёт, то я найду способ с вами связаться, — мужчина обвёл девушек печальным взглядом. — Я не хочу, чтобы это церберовское дерьмо затронуло ещё и вас. Так будет лучше для всех. Маск почувствовал тяжесть в сердце — понимая, что с ними придётся расстаться после долгих лет совместной жизни. Возможно, некоторых он никогда не увидит, но старался отгонять от себя эти мысли. Судя по опущенным ушкам, его помощницы это тоже осознавали, а кто-то уже шмыгал носом. Блейк, отпустив Юлю, медленно приблизилась к Говарду, а затем накинулась на него с объятьями, уткнувшись в грудь. Мужчина ласково обнял девушку одной рукой, а другой поглаживал по голове. Он ощутил, как ткань его одежды становилась горячей и влажной: брюнетка не сдерживала слёз. — Идите ко мне, — подозвал он остальных чуть подавленным голосом, часто заморгав. Пожалуй, это первый раз, когда все помощницы собрались вместе, не пряча свои чувства за масками рабочего этикета. Собрались в одном большом групповом объятии, пока наблюдавший за этой сентиментальной сценой Гилберт ворчливо хмыкал. «Вы бы ещё потрахались тут», — про себя недовольно отметил он, благоразумно сдержав порывы при себе. Вместо этого он оставил их наедине и направился к кокпиту, откуда открывался вид на буйствующий ретранслятор. — У нас есть шанс подключиться к нему? — Разумеется, но придётся выжать из щитов все соки и закрыть ставни, если не хотим превратиться в барбекю, — ответил пилот, затем обернулся к старпому. — Что мы будем делать потом? — Как-нибудь разберёмся, — бесцветно ответил он, скрестив руки на груди. — Самое главное — убраться как можно дальше от всех этих Жнецов, Призраков, зеленокожих и батарианцев. Хватит с нас этих галактических интриг. Спустя какие-то считанные минуты, крейсер «Цербера», с риском для себя, осмелился приблизиться к ретранслятору. Разряды яростно заколотили по обшивке, но всё же звездолёт в целости вышел в масс-коридор, оставив позади обречённую систему батарианского космоса. Очертания же космического скитальца мерцали и размывались по мере того, как громада приближалась к ретранслятору. Очень скоро целый «левиафан» попросту исчез, когда таинственное устройство на борту вытянуло достаточно энергии, вступив в резонанс с варп-движителем и древним ускорителем массы. Образовавшаяся рябь в подпространстве оказалась столь сильна, что прокатилась по всему космосу гигантским фронтом, волнуя и скручивая относительно спокойный слой Имматериума в границах реальности, истончив завесу между ними. Авангард Жнецов вошёл в реальное пространство где-то в нескольких десятках тысяч километров, стремительно приближаясь к ретранслятору «Альфа» — ближайшими вратами в остальную Галактику, откуда начнётся Жатва. Впрочем, этому не суждено было случиться: чрезвычайно мощные всплески энергии разрушили квантовое стазис-поле, и вся запечатанная мощь сверхновой мгновенно исторглась наружу. Те орки и батарианцы, оставшиеся на Аратоте, могли лишь наблюдать за рождением второго солнца в небесах — ослепительно яркого, стремительно растущего в размерах. Невероятный жар мгновенно окутал каждую планету системы, с лёгкостью продавив магнитные поля и превратив их всех в пар. Мощнейший ветер частиц и ударные волны не пощадили даже Бахак, выдув всё звёздное вещество, оставив лишь слабо пульсирующее плотное ядро, окружённое плотным облаком плазмы. Через несколько часов, от всей системы не осталось ничего. Тем Жнецам, которым удалось появиться у самых дальних границ — в пределах гелиопаузы, — останется лишь искать новое реле. И только Горк и Морк, обратившие внимание на происходящее из глубин варпа, ехидно оскалились. Скоро должно начаться настоящее веселье.***
Адмирал Хакетт внимательно изучал отчёты, чувствуя наваливающуюся тяжесть на своих плечах. С недавних пор ситуация начала накаляться на дальних рубежах известного космоса — гибель целой системы, военные действия в космосе турианцев, сообщения о таинственных кораблях и многое другое. Он опасался, что своими действиями против неизвестной угрозы он мог подставить под удар обороноспособность Альянса, ведь на оснащение ударного флота ушли просто огромные суммы, на которые можно построить ещё корабли. Впрочем, он надеялся, его действия окупили себя, ведь после Катастрофы Бахака сообщения о гигантском НЛО на территории Аттического Траверса перестали поступать. К тому же, за осведомлённость о делах за пределами Альянса он должен благодарить одного человека, уже третий год нёсшего службу в Пятом флоте. — Есть ещё что-нибудь, лейтенант Дезмонд? — поинтересовался Хакетт, откладывая планшет. — Никак нет, адмирал, на данный момент никаких вестей. Некогда посланный Серым Посредником в качестве шпиона среди людей, Адриан Дезмонд вскоре стал главным информатором для Стивена и для нового Посредника, о котором, конечно, лейтенант не подозревал — Лиары Т’Сони. Такое взаимовыгодное, пусть и теневое, сотрудничество помогало реагировать на любые угрозы практически мгновенно. Именно благодаря этому, Галактика ещё может набраться сил, а не умывается в крови крупномасштабных войн. Как бы то ни было, главная война была впереди. Оставалось только подготовиться к ней как следует. — Хорошо, — адмирал встал из-за стола, поравнявшись с Дезмондом. — Передайте командованию Альянса, что мне нужно связаться с коммандером Шепардом. У меня для него есть кое-какая работа.