Greenskin Effect

      — Проснитесь и пойте, коммандер Шепард. Проснитесь и пойте, — чей-то голос прокрадывался сквозь пелену дрёмы Героя Галактики. Настойчивый, требовательный, он звучал отовсюду и в то же время из ниоткуда. Джон пытался отогнать наваждение, но пелена прочно сковывала его рассудок.       — Нет, я не хочу сказать, что Вы спите на службе. Никто не заслуживает отдыха больше вашего, — продолжал голос. Шепард приложил больше усилий, пытаясь вытянуть сознание из царства Морфея. На этот раз, он воспринимал окружение отчётливей. — И все усилия мира пропали бы даром, пока… скажем просто, что Ваш час снова пробил.       Час? Разве он не достаточно отдал во имя человечества и Галактики, чтобы заслужить хоть какой-то отдых? Он уже принял тот факт, что за уничтожение Коллеционеров, вместо приставления к награде, его по сути взяли под стражу и конфисковали фрегат. Он сделал больше, чем многие бойцы Альянса за всю свою карьеру.       — Нужный человек не в том месте может перевернуть мир. Так проснитесь же, коммандер Шепард. Проснитесь, вас снова ждут великие дела.       Тьма расступилась, и яркий свет ударил в глаза. Мужчине пришлось прищуриться и прикрыться рукой, дабы не ослепнуть. Когда он наконец раскрыл глаза, то обнаружил себя в спальной комнате, а у порога — лейтенанта Вегу, усиленно светившего ему в лицо фонариком.       — Джеймс, ты вообще видел часы? — пробурчал Джон, приподнимаясь с постели. Его сонные глаза смотрели на красный циферблат будильника. — Три с половиной утра. Что за шоу ты мне тут устраиваешь?       — Виноват, коммандер, но дело высокой важности, адмирал Хакетт желает тебя видеть, — пожал плечами Вега. Капитан «Нормандии» пересел на край кровати, не отрывая глаз от лейтенанта.       — Адмирал Хакетт? Что ему требуется от меня в такую рань?       — Это для нас рань, а вот адмирал может быть в любой части Галактики. Ну, бодрячком, коммандер, долг зовёт! — похлопал в ладоши тот, подгоняя Шепарда.       — Ну вот, даже на гражданке не дадут покоя, — остатки сонливости как рукой сняло, и Джон вскочил с кровати, задержавшись в комнате лишь для того, чтобы обуться.       — Для гражданки ты по-прежнему носишь военную форму, даже спишь в ней.       — Для лейтенанта ты слишком болтливый перед тем, кто старше тебя по званию, — парировал он, на что Джеймс ответил лёгким смешком.       В коридорах, где обычно всегда сновали толпы персонала, сейчас практически пустынно. Впрочем, даже в позднее время жизнь в комплексе Альянса никогда не останавливалась — весь рабочий персонал из ночной смены сейчас трудился за дверями кабинетов. Офицеры лишь ненадолго остановились у кофейного автомата: Шепард настоял на напитке, чтобы расшевелить мозги.       — Так ты не сказал мне, что адмирал Хакетт хочет от меня, — повторил свой вопрос он, пока кипяток с булькающим шипением наполнял стаканчик. Джеймс стоял позади, скрестив руки.       — Без понятия, коммандер, меня просили только передать, что требуется твоё присутствие.       — Очень информативно.       — Ты же не думаешь, что таким людям, как я, доверят какую-то важную инфу?       — Расслабься, Джеймс, ты же не на допросе, — усмехнулся Шепард, залпом осушая стаканчик. Горячий кофе жёг глотку, распалял внутренности и разгонял кровь; жар напитка помогал собраться мыслям. Пластиковая ёмкость с хрустом смялась и с лёгким броском отправилась в урну. — Просто мне было бы легче, знай я конкретную цель визита.       — Понимаю, но солдат учат не задавать вопросы.       Всю оставшуюся дорогу до брифинг-зала офицеры провели в молчании, прежде чем разойтись у порога. Вега напоследок козырнул коммандеру, оставив его наедине со своими думами. В просторном полутёмном помещении слабо мерцали голубые огоньки, исходящие от голопроектора в конце комнаты. По периметру, слева и справа от Шепарда, расставлены ступенчатые ряды столов с креслами, как в лекционных залах. Сложнейший квантово-механический коммуникатор занимал почти всю стену, включая охлаждающие установки. Такая система гарантирует бесперебойную и надёжную связь во все точки Галактики и даже способна поддерживать одновременную связь с несколькими абонентами. В первую очередь, с парламентом Альянса на станции «Арктур» и командованием космического флота.       Джон ступил на округлую платформу посередине и подошёл к консоли, прежде чем пройти авторизацию. Он про себя отметил некую иронию, что ему по прибытию на Землю предъявили обвинения за пособничество террористам, отозвали с фрегата и отстранили от службы в Пятом флоте, но при этом сохранили звание и все награды — по крайней мере, формально. И это при том, что он без малого два года считался мертвецом после событий у Алкеры. Тут явно не обошлось без ходатайства вышестоящих офицеров. С одним из которых ему требовалось связаться.       Спустя каких-то пять минут, полумрак брифинг-зала озарился яркой вспышкой света, и на голопроекторе возникла фигура Стивена Хакетта. Шепард прищурил глаза, не до конца привыкшие к большой яркости, но продолжал стоять смирно, прежде чем отдать честь.       — Адмирал Хакетт.       — Коммандер Шепард, — отозвался тот, заведя руки за спину. — Хорошо вас видеть в добром здравии, но обстоятельства не терпят промедления. Именно поэтому вы мне и нужны.       — Что произошло? — Джон внутренне напрягся; в последнее время Хакетт редко обращался к нему во время вынужденной работы на «Цербер», и не без веской на то причины.       — Могу лишь сказать, что на внешних границах Аттического Траверса происходит нечто странное, если верить данным разведки.       На месте фигуры адмирала возникла карта Галактики, на которой возникали красные точки с обозначением указанных скоплений. Туманность Гадюки, Гнездо Коршуна, Туманность Петра, Тау Артемиды и другие места, где располагались узловые ретрансляторы. Предваряя дальнейшие вопросы Шепарда, Хакетт продолжил:       — Пять месяцев назад в системе Бахак, на рубеже батарианского космоса, взорвался ретранслятор «Альфа», уничтожив колонию с тремястами тысяч батарианцев. По нашим данным, дело не обошлось без возможного вмешательства Жнецов.       — Жнецов, сэр? Вы хотите сказать, почти полгода назад мы были на пороге нового вторжения? — Шепард чувствовал, как в нём закипает гнев. К моменту произошедших в марте событий, он был отозван на Землю, и неизвестно, как бы сложились сейчас дела, окажись Жнецы тогда прямо у порога Галактики.       — Не могу сказать наверняка, но после того момента наступило относительное затишье. До недавнего времени, — проекция Галактики вспыхнула множеством меток в разных зонах, даже в пределах Турианской Иерархии. Однако основная концентрация точек приходилась на батарианский космос и более обширные зоны Траверса. — Сообщалось о появлении кораблей как неизвестной конструкции, так и напоминающих форму «Властелина». Удивительно, но кроме спорадических сигналов бедствия от Гегемонии, пока никаких сообщений от иных колоний не поступало. Словно что-то не даёт прорваться волне вторжения прорваться вглубь Галактики.       — Но… разве такое возможно? И как на это реагирует Совет?       В голове у Джона возникла целая плеяда мыслей от столь противоречивой информации и абсурдности происходящего. Как минимум, если Жнецы уже явились в Галактику, то их армада должна уже затмевать небеса каждого из миров. Он сильно сомневался, что совокупных сил всех цивилизаций хватит, чтобы даже замедлить их движение — и тут есть нечто, что способно их удержать? Вещи, слишком странные, чтобы их воспринимать, на фоне которых исчезновение «Омеги» — верх логичности. И с каких пор всё стало идти наперекосяк?       — Пространство Цитадели закономерно не обращает внимания на проблемы батарианцев, и, кажется, там только и рады избавлению от проблемы Гегемонии, — голограмма восстановилась до первоначальной проекции Хакетта. — Сейчас они пытаются разобраться с угрозой, вторгшейся в космос Ирунэ, и уж поверьте, коммандер, со Жнецами они имеют мало общего. Всё, что я могу сейчас сказать, так это то, что Альянс мобилизует свои силы и ресурсы для подготовки к боевым действиям.       — Что за угроза может быть важнее, чем пришествие Жнецов? — напряжение в зале росло, наэлектризовывая воздух незримыми частицами. Локальные разборки Пространства Цитадели с неведомыми инопланетянами не входили в интересы коммандера. К тому же, в последнюю очередь ему хотелось иметь дело с чем-то столь же серьёзным, как космический жатвенный легион из древних машин.       — Это очень долгая история, коммандер, и почти столь же невероятная, как ваша — с Иден-Прайм и Сареном, — вздохнул адмирал. — По крайней мере, краткая лекция ни о чём вам не скажет.       — Тогда разрешите уточнить, как это всё связано со мной? — с недоумением вопросил тот, по-прежнему пытаясь сложить в кучу услышанную информацию.       — Доктор Лиара Т’Сони на текущий момент ищет любые данные из протеанских руин, которые помогут нам в предстоящей борьбе со Жнецами, и этот день рано или поздно настанет. Сейчас она должна быть на Марсе, но с ней не удаётся наладить связь. Её проект жизненно важен для будущего Галактики, и для этого вы подходите лучше всех.       — При всём уважении, сэр, по указу командования Альянса я больше не числюсь в Пятом флоте до дальнейших распоряжений, — выразил сомнения Шепард, наклонив голову вбок, на что Хакетт слегка ухмыльнулся.       — Я уже позаботился о вашем восстановлении в действующей службе с возвращением на «Нормандию» в качестве капитана. По месту прибытия вам проведут небольшой инструктаж. Конечно, мы не можем предоставить вам всю прежнюю команду, но уверен, что вы сладите с новыми членами экипажа. Также вы получите полную обновлённую информацию в Кодексе и сводку о текущей миссии. В скором времени прибудет транспорт и заберёт вас к порту, после чего приступите к заданию немедленно. Как поняли, коммандер?       — Чётко и ясно, сэр! — отсалютовал Шепард, чувствуя растущий прилив сил; спокойная жизнь «на берегу» казалась слишком утомительной.       — Сейчас нам нужен каждый человек, и будет лучше, если мы встретим шторм наготове. Хакетт, конец связи.       Голограмма погасла в зернистом мерцании, погрузив брифинг-зал в полумрак, прежде чем Шепард переключился на омнитул. Как и ожидалось, в информации о личном деле он вновь приписан к 63-ей разведфлотилии. Впрочем, воодушевление постепенно сменилось растущим замешательством, когда коммандер принялся изучать свежие сводки в Кодексе. Раздел «Расы не в Совете Цитадели» пополнился новым пунктом — «Зеленокожие». На экране высветился текст с обрывочной информацией об их появлении в космосе Аттического Траверса, первом контакте на ныне потерянной колонии Хелликс-Прайм и всем тем, что удалось о них узнать за недолгое время. В конце статьи было прикреплено изображение: крупная коренастая фигура с зелёной кожей, похожей на обезьянью мордой, полной огромных зубов, заострёнными ушами и грубо спаянной из выхлопной трубы винтовкой в лапах. На фоне, позади странного инопланетянина, возвышались плотные ряды серых шпилей — в точности, как на «Омеге».       — Это должно быть какая-то шутка, — Шепард вглядывался в картинку с хрупкой надеждой, что он неправильно понял увиденное. Увы, каждый раз его глазам попадались те же черты: дикая морда, клыки, зелёная шкура, маленькие красные глазки, оружие-труба.       — Что-то не так, коммандер? — услышал тот позади голос Веги. Он обернулся к лейтенанту, уже облачённому в боевую броню, с включённым омнитулом. — Хотел сообщить, что меня назначили на «Нормандию» под твоё шефство. Челнок уже ждёт нас.       — Вот как? Тогда скажи мне, что ты видишь то же самое, что и я, — подозвал он к себе Джеймса, увеличив изображение. Последний покосился на панель, вскинув бровь.       — Madre de Dios, ну и урод. Похож на выкидыш от внебрачного союза батаров с теми страшилами из фэнтези-игры, как их там… орки?       — Значит мне не показалось? Что ж, похоже Лиара задолжала мне пару объяснений.       — Что-то я не очень понимаю тебя, коммандер, — почесал затылок Джеймс, наблюдая за идущим к двери Шепардом.       — Мы отбываем на Марс, — ответил он, остановившись у порога. — Но сначала, мне нужно десять минут на сбор вещей.       Вега лишь ухмыльнулся.       — Тогда лучше поспешить, если не хочешь, чтобы челнок улетел без нас.       Отнюдь, мысли Шепарда занимала далеко не предстоящая миссия на Красной Планете, и даже Жнецы слегка отошли на второй план. Подумать только — космические орки! Дикие твари, попортившие кровь как минимум всему Альянсу. Что за абсурд!       Силам турианцев, увы, приходилось вовсе не до шуток. Громадный кирдык-крузер неумолимо продвигался вглубь системы Ару, где под светом карликовой звезды вращалась вторая по удалённости планета, вотчина Протектората Вол — Ирунэ. Звездолёт, превосходящий в размерах все крупнейшие в Пространстве Цитадели дредноуты, без особого труда отбивал атаки турианских эскадр. Колоссальные орудия изрыгали сверхтяжёлые болванки, бомбы и даже сплавленные кучи мусора в пустоту. Редкие снаряды находили свои цели, и каждое попадание заканчивалось катастрофой. Дредноут «Неукротимый» уцелел лишь чудом, получив колоссальные повреждения обшивки; носовой отсек буквально разорвало на куски, а частицы плазмы оставили на корпусе опалённые следы, или вовсе проплавили переборки на стыке брони и смежных палуб.       Чавгрум искренне восхищался симфонией разрушения и хаоса, что он причинил на своём пути. За обзором широкого смотрового иллюминатора он наблюдал, как медленно растёт далёкий диск планеты. Его флот «Развязателя Вайны» действовал далеко позади, за многие световые года от флагмана, не в силах поспеть за флагманом. Ноб не уделял отставшим судам ни капли мысли, оперевшись щекой на кулак и любуясь красотами космической резни. Справа от него, на импровизированной сцене-платформе, играли музыку гретчины с вычурными смокингами, их живые сквигоинструменты издавали неестественно (по меркам орков) гармоничные и плавные ноты.       — Вижу зелинь вакруг, и красную кровь, Ат бомбы бабах, и дахляков куча вновь, И йа вижу, мой друг, как прикрасен пастук!       Гретчин с тёмно-зелёной шкурой всячески кривлялся у микрофона, услаждая слух орков глубоким басовитым напевом — совсем непохожим на сиплый писк своих сородичей.       В синий Смертачерипа абмазались апять, Жолтый — лутаз стащил и на сибя разлил, Ента правда, мой друг, как прикрасен пастук!       Росчерки пуль скорострельных пушек и ракет заполнили иллюминатор, силясь достать до мостика и всех, кто казался обманчиво открыт вакууму космоса. Сияние силовых полей быстро убедило врагов в обратном.       Клубы чорнай копоти на небе пыхтят, И юдишкины рожи в страхе пусть все скривят, Парни им заарут в дикам, жоскам баю: «Слышь, иди сюда, я тя убью!»       Слышу феешкин плач, и даю им па щщам, Штоб мудрилы их понели, шо такое орки там! И я думол, мой друг, как прикрасен пастук! И я понел, мой друг, как прикрасен пастуууук!       Диск Ирунэ перед глазами Чавгрума стал достаточно большим, чтобы можно различить на нём очертания континентов, огоньки городов и клубы облаков. На фоне тёмной стороны планеты можно различить тусклый блеск спутников и небольших орбитальных станций, медленно совершающих свой виток. Казалось бы, всего рукой подать, и вот он — очередной мир под пятой зелёной орды, и чью почву будет орошать кровь волусов. Медленный хлопок в ладоши привлёк внимание орков и гретчинов-музыкантов.       — Ента прекрасна, зог, пасеба за представление. Терь катитесь к сквигу.       С щелчком кнопки на панели кресла створки платформы быстро разошлись в стороны, и вся группа гретчинов с воплями провалилась в огромную яму — прямо в пасть огромному сквигозавру. Наблюдавшие за этим орки разразились диким смехом, взбодрённые неожиданным шоу, пока Чавгрум не вскочил с места.       — Терь заткнулись фсе! — рявкнул он, прервав гогот сородичей. — Мы вроде как нашли мирок таргашарикаф, и буит крута, если щас мы атправимся к ним и как следует палопаем!       Толпа весело загудела, воздев вверх свои чоппы. В яме сквигозавр глухо урчал, пережёвывая гретчинский ансамбль со всем его инструментарием. Чавгрум позволил гвалту стихнуть самостоятельно, пока его мозг обдумывал следующий ход. Он не славился стратегическим мышлением, и ему было привычней действовать напролом, уже импровизируя на ходу. Но даже выламывать лбом дверь нужно правильно, чтобы самому не расшибиться. В таких случаях ноб всё равно полагался на интуитивные решения, чем на расчёт. Тем более, что такой чепухой занимаются только мозгляки да меки.       — У нас тута на корабле есть шокавая тарпеда иль как иё тама, каторую када-та мы спёрли у юдишек. Я думал паберечь для Штилскулла, када стану важдём важдей, но лучши иво самаму стукнуть, а тарпеду бахнуть ужо здеся! Асталась тока найти, аб каво бахнуть! И я тока што придумал!       Великан указал пальцем на иллюминатор, переведя всеобщее внимание на обозримые с мостика просторы, с мерцающими звёздами, вспышками огня и разделённый терминатором на две половинки диск Ирунэ. Орки озадаченно чесали репы, не понимая, к чему клонит их лидер.       — Йа чот ни вижу ничо, — буркнул один, а другие поддакнули.       — Балваны, на планету сбросим! — не выдержал Чавгрум, махнув дважды рукой в сторону мира волусов. Он вновь встретил непонимание.       — А зачем? Ана ж ни струляет, ничо ни делаит.       — На ихний город сбросим, канешна, патамушта эта прекольна!       — Но шеф…       — Ищо адно «но», и ты пайдёшь в атаку первым туда! Без ничего! Прямым курсам из люка в космас! — заорал ноб, быстро теряя терпение. — Терь дальши…       — Боз, а мож сами бомбу вазьмём? — скоропалительно выпалил второй орк, перебив Чавгрума. — Типа, тарпеду сабьют, и бабах ни будит виден, а тута сразу виселье для фсех!       — Зог, ента самая… — скривил тот морду, но выражение вскоре смягчилось одобрительной гримасой, — чёткая идея! Аткрутим баегаловку и бахнем на месте! А теперь — па коням, нас ждёт самая конкретная драка с таргашариками!       Инициативу встретили бурными овациями, как это часто бывает у самых привлекательных идей орков, самых понятных для их сознания — шум, драка, ещё больше шума, и ещё больше драки. Чавгрум с гордо вздёрнутым подбородком смотрел, как его ватага ломилась к выходу, откуда по коридорам они выйдут к телепортам, дабы собраться в ангаре. Ему даже не нужно было оповещать остальной экипаж через громкоговорители, и клаксоны по-прежнему молчали; остальная орда, завидев суету, сама попрёт куда надо. «Развязатель Вайны» бы сам присоединился к своим парням, как заметил противостоящее движение в давке. Одинокая фигура пыталась протиснуться через бегущих орков, прямо в противоположную от их направления сторону.       Чавгрум позволил вспыхнувшему любопытству завладеть его вниманием. Все в его команде знают, как ноб относится к трусам, подающим даже слабый намёк на отказ идти в самоубийственный бой; его личный сквигозавр щедро набил ими свою утробу. Или этот индивид слишком самоуверенный, или чрезвычайно безрассудный. Вскоре стало понятно, что он сочетал в себе сразу два этих качества, едва он высунулся из толпы — то был один из меков на корабле. Сумасбродные, своевольные, но жизненно необходимые для военного похода в Галактику.       — Ой, ты ищо здесь! — воскликнул механьяк, с кряхтением оттряхивая звенящую аугментику от пыли, и подбежал поближе. — Прекрасна, ты как раз нужон, патамушта мы преготовили те скафандор.       — Накой ляд мне ентат ваш скафандур, чучело? — вскинул бровь Чавгрум, поравнявшись с орочьим инженером — или, если точней, оказавшись на полголовы его выше. — Я ж ни в космас сабрался идти!       Мек простодушно покачал головой, большим пальцем указав на Ирунэ за иллюминатором.       — Эт те не для космаса, а для планеты таргашарикав. Ой, ты ж ни знаишь, верна?       — Чойта я там ни знаю?! — возмутился Чавгрум, грозно нависнув над меньшим орком. — Ну-ка вываливай фсё начистоту, тока без вашей фени!       Зеленокожий «гений технического ремесла» потёр затылок живой рукой, пытаясь подобрать подходящие слова. Учитывая уровень терпения ноба, — а он был мал, как самый захудалый соплинг, — мек не нашёл варианта лучше, чем высказать свои предупреждения в лоб:       — Кароч, если ты туда палитишь без скафандра, ты здохнешь, во!       — В смысля я здохну? Ты чёт путаешь? — удивлённо похлопал глазами Чавгрум. Механьяк улыбнулся: это значит, что вождь готов к диалогу.       — Мы тут с парнягами решили праверить, чё там за планета, чиста па приколу. Вот чё те скажу, шеф, там плахой воздух, — он принялся разгибать пальцы, — там гравитация пабольши, и ищо атмасфера, оч тяжёлая.       — Насколька?       — Вас там раздавит в липёшку, зог! Кисларода нет, воздух тяжёлый, как толстый сквиггот после абеда… ну, вродь фсё сказал. А, там асоба ни пастриляишь. Или придёцца делать дакку пабольши и памащней, штоб можна була нормальна струлять.       Чавгрум озадаченно свёл брови, закатил глаза и потёр подбородок, шевеля нижней челюстью. Медленно, насколько мог позволить его бесхитростный разум, он приводил свой мысленный процесс в движение. Он даже принялся считать по пальцам свободной руки, складывая причинно-следственные связи в единую целую схему. Он настолько увлёкся размышлениями, что мек, терпеливо ожидая его реакции, просто вытащил складной стульчик из-за крепления на спине и грузно уселся. И так до тех пор, пока Чавгрум не перевёл взгляд на иллюминатор, где несколько огоньков десантных кораблей, переделанных из миноносцев, уходили вдаль, навстречу к своей верной смерти. Именно тогда его и настигло просветление.       — ЗОГ! АНИ Ж ЩАС ФСЕ ЗДОХНУТ! МАЯ АРДА! МАИ ПАРНИ! ФСЕ ЩАС ПРОСТА АТКИНУТСЯ, И ФЕСЬ МОЙ ВАААХ!       — Шеф, не мандражуй, у нас есть ищо скафы, ток на фсех ни хватит, — мек лениво поднялся с раскладушки, похрустывая позвонками, и застегнул стул назад за спину. — Астальных па катерам запихнём, у нас там ищо субмарины есть, тока гусли приделаем, во!       — Ну тады ни стой сталбом! — рявкнул Чавгрум, взмахнув руками. — Быра тащи свой скафандур и дай сколька есть самым лучшим парнягам!       Чавгрум ещё раз глянул в обзорный иллюминатор и, не отрывая глаз, уселся в кресло, с чувством досады глядя на вспыхнувшие в атмосфере огоньки. Там, внизу, миллионы волусов наблюдали за «падающими звёздами», что сверкали в небе всё ярче и ярче. Они прекрасно знали, что именно мчится к планете, когда раздалась тревога. Вторженцы прорвали кордон, и вот первая волна десанта спешила к беззащитной родине волусов, неся с собой пыл войны и смерть. Казалось, спасения неоткуда ждать.       Обшивки десантных кораблей вспыхнули, погружаясь глубже в аммиачную атмосферу Ирунэ. Ничего не подозревающие орки держались за поручни или что-нибудь, за что можно было зацепиться. Сама планета оказалась первой и самой надёжной линией обороны от захватчиков, и зеленокожие это выяснили, когда самые тонкие листы обшивки начали сминаться. Челноки задрожали от противостоящих потоков воздуха, и от чрезмерной нагрузки десант вжало в стенки салона с такой огромной силой, что даже простой вдох требовал непомерных усилий. Некоторые из кораблей, не выдержав сопротивления, закрутились в клубах дыма и искр, а затем ушли в штопор. Сквозь бреши в защите постепенно проникали пары токсичного газа, и через какое-то время экипаж внутри грузовых отсеков начал громко кашлять. Один из бьющихся в конвульсиях пассажир небрежным взмахом лапы выбил щиток с искрящимися электроэлементами и содрал изоляцию.       Первые взрывы осветили вечерний сумрак Ирунэ. Зеваки по-прежнему не отрывали глаз от представшего перед ними зрелища, их разум никак не мог понять — то ли бежать без оглядки, то ли дальше любоваться огнями. Те корабли, что выдержали огромное давление, продолжали своё падение, но ядовитый аммиак не оставил экипажу шансов на выживание. Наблюдавший за крахом первой ударной волны Чавгрум только ярился в бессильном гневе. Ем не было столь обидно, если бы его парней сбили пушки, ведь это значило, что их встретят достойные соперники. Увы, чем больше ноб узнавал о волусах, тем больше понимал, что никакого спорта они не приносят, кроме эффектно взрывающихся костюмов. Хлипкие, беззащитные, а потому и чрезмерно раздражающие своим бессилием.       Когда он услышал тяжёлые шаги мека, он едва сдержал свою ярость, чтобы не вскочить и сломать ему челюсть. Механик уже облачился в тяжёлый экзоскелет, и с кучкой гретчинов приготовил громоздкий костюм для самого ноба. Он выжидающе смотрел на Чавгрума, чьи глаза наполились кровью, а из пасти сочилась едкая слюна.       — ВОТ ШТО МЫ ЗДЕЛАЕМ! КТО-ТА ГРИЛ, МОЛ ПЛАНЕТА НИЧО НИ ЗДЕЛАЕТ, И СТРУЛЯТЬ В НИЁ БЕЗПАЛЕЗНА? — великан разразился гортанным жестоким хохотом. — ХА! ТЕРЬ ГЛЯДИ, ЭТАТ «КТО-ТА» ТЕРЬ ЗДОХ!       — Эм… я чёта ни даганяю, шеф.       — ДАВАЙ СЮДЫ СВАЮ РАЗВАЛИНУ, МЫ ПАЙДЁМ СТУКАТЬ ПЛАНЕТУ!       — Эм, чо?       — ПОЛНЫЙ ХОД!       Тяжёлый кулак с размаху ударил по большой красной кнопке. Горны по всему кораблю угрожающе загудели, огни люменов окрасились в красный. Спустя какие-то секунды корабельные сопла выплюнули огромный пылающий шлейф, и кирдык-крузер на огромной скорости помчал вперёд, не сворачивая с курса. Капитаны турианских кораблей озадаченно следили за резким стартом «супердредноута», и поначалу решили, что он собирается совершить манёвр отступления. Заблуждения вскоре развеялись, как только ВИ звездолётов закончили обсчитывать траекторию: при таком ускорении даже при крутой петле будет недостаточно пространства для манёвра, и гигант неизбежно окажется в полной власти гравиполя планеты. Если только не…       — Всем постам! Враг идёт на таран! Повторяю, враг идёт прямым курсом на планету!       — Это же самоубийство! Они не могут… — растущая паника ощущалась даже через связь по общефлотской частоте.       — Значит смогли! Мы не успеем сбить эту посудину с пути! — кто-то выпалил в ответ, едва не срываясь на крик. — Проклятье, мы вообще не могли её даже повредить!       — Немедленно начните эвакуацию городов в этом полушарии! — объявил третий голос как можно более уверенной интонацией.       — Это физически невозможно… — возразил четвёртый.       — Так спасите сколько возможно!       Как только последние крепления скафандра наглухо замкнулись, Чавгрум размял конечности, умащиваясь внутри костюма поудобней. Сервомоторы захрустели в такт его движениям, наделяя каждый взмах рук силой пневмомолота. Толстый баллон с азотисто-кислородной смесью на спине напоминал бронированный горб, и в какой-то степени ноб в полном облачении напоминал миниатюрного сквигозавра. Силуэт Ирунэ за обзорным иллюминатором стремительно рос, его диск будто бы распрямлялся, превращался в огромную плоскость; линия горизонта словно отделяет космическую тьму от земной тверди там, внизу.       — Ладна, щас буим канкретна играть, паступим па-хитраму, — проскрипел из-за шлема Чавгрум. — Гатовьте лэнды, заправьте туда парняг и машины, сядем возле гарадов таргашарикав, если чё-нибудь уцелеет, хар-хар-хар!       — А чё нащёт шокавай тарпеды? — поинтересовался мек.       — Как я ужо грил, мы иё вазьмём с сабой и падарвём внизу! Теперь руки в ноги и айда за мной!       — А нам чё делать? — жалобно запищали гроты, и ноб нехотя обратил на них своё внимание. Он задумчиво постучал по металлической маске, как вдруг неожиданная идея осенила его.       — Паздравлямба, мелачь, терь карабль ваш! — простодушно махнул Чавгрум рукой, поманив за собой мека.       Не передать словами то счастье, что испытали некогда ничтожные шестёрки орков, получив от них ни много, ни мало — целый звездолёт в своём распоряжении. Радостные визги ещё долго стояли в ушах орочьего инженера.       — Боз, ты чё, спятил?! — не выдержал он, его рык разочарования за динамиком шлема превратился в раскатистый рёв. — Даверить мелюзге наш крузак?!       — Хе-хе, не парься ты, адин зог ани тупые, да и чё им с будущей рухляди, када крузак упадёт? Есля, канешна, ани переживут пасадку!       — От оно чё, — понимающе кивнул мек, невольно поразившись такой необычной по простоте и в той же степени хитроумности идее.       Громада орочьего корабля мчалась к планете с неумолимой неизбежностью, будто выпущенная стрела дикарского бога. И хотя огонь турианских кораблей не прекращался ни на минуту, их офицеры отчаялись как-либо остановить приближающийся рок. Им оставалось только молиться духам, дабы ущерб оказался не столь фатальным. Из-под днища громады отщепилось несколько крупных прямоугольных кусков, издалека ничем не отличавшихся от металлолома, как и по тепловой сигнатуре. Знай турианцы об истинном назначении этих «обломков», они бы непременно открыли по ним огонь.       Грубые, как сама природа орков, «шлУпки» рассредоточились в разные стороны; более крупные и тяжёлые, нежели челноки-миномёты, куда лучше сопротивлялись трению, а также перевозили больше десанта. Возможно, не все сегодня переживут этот полёт, и сам Чавгрум ощущал пульс адреналина в крови. Мысль, что он может не коснуться неприветливой земли, став кучкой пепла, будоражила орка. Тем не менее, он упрямо скалился под глухой маской — ведь в такие моменты он чувствовал себя по-настоящему живым.       Живее всех живых и всех мёртвых.

***

      — Они ушли живыми, не так ли?       Одинокая фигура, за чьей спиной пылали оранжеватые плазменные вспышки сверхгигантской звезды, вальяжно восседала в кресле. Терпкий запах кубинских сигар наполнял просторное помещение, вкус их дыма наполнял теплом лёгкие, а мозг — почти медитативным спокойствием. Таким, какой жизненно важен человеку с огромной властью в своём распоряжении, дабы сохранить острый ум, свободный от эмоционального хлама. Джек Харпер — имя, забытое всеми и потерянное со смертью последних близких ему людей, — терпеливо слушал более суетливого собеседника. Его голопроекция слегка согнулась в подобострастной позе, но лидеру «Цербера» не было дела до жестов подхалимства.       — Мне очень жаль, мой двойник не смог выполнить свою задачу. Он был слишком подвержен аффективным порывам, и…       — Это не имеет значения, мистер Хашимото, — отмахнулся Призрак. — Мы уже получили ценные сведения. Вам удалось отследить перемещение Маска?       — На данный момент пока нет, Призрак-сама, но наш агент по-прежнему остаётся вне поля подозрений, — заявил Хаяо, сцепив пальцы в замок. — Уверен, они постараются найти убежище либо за пределами цивилизации, либо сдавшись кому-нибудь из народов Пространства Цитадели, а то и Альянсу. В любом случае, как только они обустроят связь, наш агент пошлёт закодированный сигнал, а после чего наша интервенция станет лишь вопросом времени.       — Это похвально, — Призрак вновь затянулся сигарой и медленно выдохнул густой терпкий дым. — Маск предал моё доверие, и ему следовало быть сдержанней в своих амбициях. Не убивайте и не калечьте его… пока что. Сначала преподайте запоминающийся урок, напомните, что однажды приобретённое всегда можно потерять по своему легкомыслию.       — Намёк понят, — широко улыбнулся Хашимото. — Обещаю, для него это окажется больней и хуже смерти.       — Поступайте, как считаете нужным, но Говард должен жить, пока я не решу иначе. На этом всё.       Едва голограмма учёного исчезла, как Призрак активировал перед собой несколько панелей с данными. На одном из экранов горела пиктограмма инопланетного кальмароподобного корабля, чьи щупальца сложены под брюшком, а на спереди из панциря отходил каплевидный вырост. Объект идентифицировался, как «Предвестник», согласно разрозненным данным, полученным из остатков базы Коллекционеров.       Призрак переключился на следующую вкладку, с информацией о другом инопланетном виде — зеленокожих, известных так же как «Чума Хелликс-Прайма». На прикреплённой фотографии отчётливо виднелась громада космического скитальца, столь массивного, что больше напоминал особо крупный астероид или вовсе малый планетоид. О них, как о самих Жнецах, имелось столь же мало информации, но интереса представляли не меньше.       Третья вкладка демонстрировала фотографию всего одной азари, чересчур любопытной, наивной и в то же время чрезвычайно настырной. Считавшую себя умнее всех маленькую торговку информацией Призрак воспринимал незначительной, хотя по-своему полезной помехой. Та, кто мнил себя неуловимым Серым Посредником, лежала прямо на ладони у Джека Харпера. Он ухмыльнулся про себя, отпив немного виски.       — Я предупреждал, что я вам нужен, доктор Т’Сони, — произнёс он. — Вам следовало со мной сотрудничать, но вы не оставили мне иного выбора.       Призрак отключил голопанель, подняв глаза на одинокого посетителя, вошедшего в святая святых «Цербера». Мало кто из живых лично удостаивался аудиенции у главы организации, и все они состояли из самых доверенных лиц. Мужчина в чёрном одеянии встал у платформы-проектора, терпеливо ожидая приказов.       — У меня появилась для тебя работа, Кай Лен.