***
Ночной город-улей встретил своих гостей абсолютной тишиной, по улочкам которого гулял завывающий ветер, гоняя массивы прогорклого воздуха. Тонкие колонны серых шпилей тянулись в небеса, как высушенные пальцы мертвеца, что в предсмертный миг тянулся к гаснущему свету. На вымощенных рокритовыми плитами площадях и улицах слабо мерцали фонари, расходуя последние ресурсы электросети. В жилблоках дело обстояло не лучше: ни один, даже самый намётанный, орочий глаз не увидел даже жалкого отблеска из окон. Где-то справа брошенный состав маглева уже разукрашивали каракулями особо инициативные парни, малюя вагоны кисточками или — кто побогаче — баллончиками с краской. Словом — пустынно, как на капище. — Эм… боз? Тут вродь как далжны быть юдишки, но я чёт никаво ни вижу. Наши парни ат скуки дажи драцца начали, — крепыш рядом с Убиваном задавался таким вопросом, как и все прочие орки поумнее ореха. Просто ему хватило смелости высказаться вслух. — Ни знаю, мож в сваих бункерах папрятались? Но тады далжны быть имперские ребята са смишными лазорными указками, — впрочем, ноб сам не мог дать ответа, лишь пожав плечами. — Ладна, давайти паищем юдикав, ани ни далжны куда-та далико убижать. Бейсноги затянул потуже пояса на своём фирменном халате, не забыв на удачу похлопать по ножнам с его любимой синей рубилой. Как следует прочистив горло, орк гаркнул что есть мочи: «За мной, паршивцы! Щас будим искать челавекав!». Остальные парни, оторвавшись от своих дел, спешно потопали за вожаком. Молодой Лук почти всюду следовал за ним, обучаясь уму-разуму — посредством правильных наставлений, личных примеров и не менее правильных тумаков. Орки постоянно горланили и пререкались между собой, лишь бы не остаться в этой жуткой тишине, поглотившей город. Небалёт поднял голову к небу, где вдалеке тускло светила холодная и серая, словно железо, луна. Крепыш готов был поклясться, что видит вокруг неё лучистый ореол мертвенно-зеленоватого оттенка. В глазах начало неприятно рябить, а корень языка защипал горький вкус желчи. Орк тряхнул головой, сбивая наваждение, как вдруг он заслышал громкий хруст откуда-то сзади. Лук резко обернулся назад с готовностью всыпать шутнику, но обнаружил, что остальные рубайлы тоже оглядывались за спину. — Вы ента слыхали? — Слыхали чо? — не понял его сосед. — А чойта ты тада абернулся? — возмутился Небалёт. — Потамушта астальные тожи абирнулись! — Эй, ета я был за вами! — выпалил третий, а затем и другие принялись ругаться друг с другом. До тех пор, пока выстрел пулялы в воздух не пресёк дальнейший конфликт. — Ну-ка завалили хлибалы, пака я вам ни памог! — гаркнул Убиван, сдувая дым с дула. — Прадалжаем идти. Лук готов был поклясться, что их поиск каких-нибудь людишек затянется на слишком долгое время; в переплетениях бесконечно длинных и ветвистых улиц запросто потеряется даже сквиггот. Виадуки, эстакады и монорельсовые полотна опутывали каждый уровень хаб-блоков, словно застывшая паутина из камня и металла, по которой некогда ползали пауки машин. Но чем дальше орки продвигались вглубь улья, тем отчётливо чувствовалась неправильность в окружающем пейзаже. Небалёт обвил взглядом громадное здание с витиеватыми барельефами и статуями-кариатидами, изображавших знакомых ему «космоморяков». Тёмное рокритовое строение напоминало обломанный сталагмит, корнями уходящий в самые глубины гигаполиса: во многих местах отсутствуют огромные пласты стен, как если бы их разъела кислота, а украшения осыпались и истёрлись до неузнаваемости. Следы разрушений тянулись до самых плотных агломераций и застроек — и от большинства из них остались только голые балки от несущего каркаса. Словно кто-то объедался в сердце улья, но затем остановился в своих аппетитах, не пожелав дочиста обглодать весь город. Но ничто не могло объяснить массовое исчезновение целых человеческих популяций, как если бы их просто вычеркнули из существования. Грубая, но несомненно жестокая работа. Орки восхищались масштабом обозреваемых разрушений в той же мере, как и возмущались им: как так может быть, чтобы это не ОНИ сами, а кто-то другой посмел напасть на людишек? Несомненно, объявись неизвестные расхитители сейчас, и зеленокожие несомненно бы устроили им хорошую взбучку. Только Лук нутром чувствовал некую странность, витавшую в воздухе. Насколько он слышал от более старших и опытных собратьев, «жуки» дочиста обжирают всё на планете — до последнего клочка почвы, малейшей капли воды и ничтожного глотка воздуха. После «димонов» остаются смешные каляки и волокна бормочущей плоти на стенах домов, а иногда и чего поинтересней. — Лук, ты чуишь ета? — внезапно спросил его Убиван, его морда выглядела столь серьёзно, что крепыш невольно отпрянул в сторону: злую гримасу ему видеть и то родней. Небалёт как следует принюхался, пытаясь различить среди смрада тел другие запахи. Он замер, почуяв в холодном влажном воздухе тяжёлый аромат мокрого железа и тухлого мяса. Взгляд орка снова вернулся на Бейсноги, с вопросительной физиономией выражая непонимание. — Чую што? — То, как миллионы галасов закричали в ужосе, но внезапно смолкли, — прежде чем крепыш что-то ответил, ноб выпятил грудь колесом и громко, насколько позволяло его горло, рыгнул на всю улицу. «Овациями» ему послужил дружный гогот ржущих орков. — А, не, ента проста сквигава ножка. — Йоперный амлет, Убиван, ета ужи тыщу раз как ни смишно! — возмущался Лук, взмахнув руками. — А вот маи парняги думают иначи, — усмехнулся ноб, прислонив кулак ко рту и прочистив горло. — Карочи, ты проста паран… папан… рапар… многа думаишь плоха, во! — Здеся куча трупоф! Смех прекратился. Парни обменялись вопросительными взглядами, выражая явное недоверие к словам своего товарища. Лук пробирался через давку в сторону, где стояло двое орков подле большого котлована. Сытый по горло очередными приколами, крепыш хотел всыпать шутникам, как кисло-сладкий запах гнили стал ещё сильней, до самого щекотания в носу. А затем он увидел целую свалку полусгнивших трупов, почерневших и покрытых лохмотьями. Тела с отсутствующими конечностями, вывернутыми и треснутыми костями, покрытые слизью и мельтешащими насекомыми, почти доверха заполняли громадную яму. Вскоре у выступа над котлованом собрались и остальные орки, в том числе и Убиван, распихавший в сторону сгрудившихся рубак. — Э, эта чё, кто та пастукал юдишек за нас? Доколе так?! — выразил своё негодование один из них, с чем согласились его товарищи новым гневным гвалтом. — Чё мы, зогана срань, сюда зря прилители, штоле?! — Драные куски гретчинава дирьма, эта мы далжны были их паубивать! — Ой, там прикольная жылезяка! — воскликнул четвёртый, заприметив в зловонной куче что-то блестящее, приковавшее внимание беспечного рубилы. Осторожно спустившись по пологому склону, скользя подошвами по битому рокриту, орк осторожно — насколько способна была зеленокожая туша — ступил на чавкающие тела. — Эй, не лезь, зог, дебил сука драный! Те чё, хуёва сказали, чтоле? Залезь 'днака абратна, зог, ни то па башке дам! — загорланил Лук, но рубайла напрочь проигнорировал его призывы, уже склонившись над одной выступающей кучкой. Но его руки так и не дотянулись до вожделенной цели. Орк замер на месте, словно парализованный, как вдруг три длинных ржавых лезвия вынырнули из груды и вонзились прямо в череп — словно раскалённый нож сквозь масло. Ещё три лезвия со звоном и хрустом насквозь прошили его грудь и вышли из-за спины. Клинки разошлись в разные стороны, разрывая тело незадачливого орка на окровавленные части. Тогда Лук впервые увидел зловещие зелёные огоньки, пылающие в глазницах покрытого кровью черепа. Горбатая фигура, покрытая обрывками кожи, влажной ткани и застывшего жира, вытянулась в пол-роста, переступая через тела мёртвых людей. Следом показалось ещё несколько голов в импровизированных «капюшонах», и всё больше клинков высовывались наружу. — Трабла, парни! Жилезные людаеды! Скрюченный андроид издал пронзительный электронный свист и с нехарактерной для неуклюжей фигуры ловкостью бросился на толпу зеленокожих. Луку хватило ума броситься наутёк, в то время как остальные рубайлы или стояли в тупом ожидании, или пытались наброситься на новых агрессоров. Прогремели первые выстрелы, застучал металл о металл, когда чоппы с силой заколотили по механическим телам. Игнорируя попытки сопротивляться, Освежёванные принялись за своё кровавое ремесло, с презрительной лёгкостью отсекая конечности и прорезая глубочайшие борозды в шкурах. Части внутренностей и фонтаны крови брызнули ввысь, когда андроиды-убийцы впивались в ряды орков с яростью берсеркера. Небалёт почувствовал растущую панику среди его ребят, что силились как-то удержать роботов-потрошителей. Тщетно. Убиван, сойдя на безопасную дистанцию, усиленно палил из слагги, а его силовая рубила пронзала живой металл подступавших к нему Освежёванных. Но как бы отчаянно ни сопротивлялись орки, машины восстанавливали полученные повреждения и продолжали свою жатву. — Ты ни гаварил, шо здесь жылезные чуваки! — выкрикнул Лук в сторону Бейсноги. — Да йа панятия ни имел ни, а каких ныкронах! Валим отседа! Только сейчас орки начинали понимать всю иронию судьбы, когда вступили на поверхность погибшего мира. Это была ловушка, на которую они клюнули в поисках лёгкой наживы и хорошей драки. Вместо этого, они встретили неожиданную и жестокую засаду со стороны некронов. Сбитые с толку зеленокожие могли только отвечать рассеянным огнём, пока всё больше и больше Освежёванных выбегало из теней. — Зог, хде наши тачилы? Хде танки, хде боебанки, ф канце канцов? — ругался Убиван, за которым бежал Лук и оставшиеся в живых орки. Ответ быстро нашёлся в лице разрубленного на несколько частей шагателя. Труп гретчина, запаянного внутри, был изуродован до неузнаваемости, изодранная проводка щёлкала и искрилась электроразрядами. А виновником данного происшествия оказался массивный андроид, опиравшийся на три паучьи лапы, к чьим верхним конечностям крепились огромные зелёные лезвия. Некрон-скорпех закачался из стороны в сторону, топчась на кусках обшивки боебанки, прежде чем стремглав засеменил навстречу удивлённым оркам. — Во дела! Там дажи жылезные пауки были? — подивился слушатель, пока Убиван отвлёкся промочить горло. Не то чтобы это ему было нужно, но зря что ли айболиты подарили ему особый сквиговый желудок? Да и прочие наборы органов для комфортного существования. — Да-а, там многа уродцев была! — выдохнул киборк, слегка причмокнув, смакуя вкус грибного пойла. — Литающие читырёхлапые чирвяки, чуваки с башими пушками, ищо больши краказябрав… — Вот аткеда у тибя твая жилезная браня? — высказал догадку соседний орк, на что Бейсноги лишь скупо засмеялся. — Не, мой панцырь запилили сильна пожже. Мы кой-как свалили аттуда, хде нас ждал боз возли новава лагиря, куда панатыкали пушек какие смагли атыскать. — Вы чо, збижали с драчки?! — возмутился тот, но Убиван предупредил его дальнейший ропот, вытащив из отсека пушку. — Зог тибя дири, балда, я ж казал — драцца нада хитра и жистока, штоб тибя ни пастукали быстрей, чем пастукаишь ты! Мы быра пиритёрли и понели, шо аткеда-та никроны беруцца, но пака ни знали атекда точна. Паскольку зимля ни трислась, то точна ни аттуда. А вот Лук понел пачти сразу…***
Крепыш зачарованно смотрел на небо, почти лишённое звёзд, но не красоты ночных высот очаровали его. Всё внимание приковал далёкий спутник планеты, чей неестественный блеск перешёл в яркое призрачное сияние. По серой поверхности поползли едва заметные, но всё же видимые зелёные полосы — словно блестевшие под солнцем прожилки в минерале. По мере того, как свет становился ярче, наплыв новых некронов становился ещё яростней. Небалёт схватился за рукав халата ноба, привлекая его внимание. — Убиван, ты глянь туды! На луну! — указал он ввысь. Убиван догадался, что имел ввиду его подопечный. — Ента ни луна… Ента баивая луна! — догадался Бейсноги, как тут же бросился в сторону кряхтевшего над громадной аркой Штилскулла. Лук поспел следом за ним. — Боз! Боз! Баивая луна! — Я знаю! — рявкнул мекбосс, спешно запаивая микросхемы и принимаясь за обмотку магнитных катушек. — Я щас как раз работаю над ентим! Если павизёт, мы тилипартируимся пряма вон туда, в гости к никрошам! — А есле ни павизёт? — не унимался крепыш, чем вызвал у Штилскулла раздражённый вздох. — Тада мали Горка с Моркай, шоб павизло! Орочья оборона медленно, но верно сминалась под безжалостным наступлением некронов, кромсавших на части парней и гретчинов, в то время как издалека парящие охотники-локусты бомбардировали батареи пушек и укрепления из своих гауссовых и энмитических орудий. Утыканная со всех сторон кабелями, арка телепорт-машины вскоре затряслась от напряжения, стряхивая с себя кое-как прибитые гайки, шурупы и болты. Ярко-оранжевые молнии засверкали на гладких сферах тесла-конденсаторов, а воздух вокруг установки резко запах озоном. — Давай, давай, запускайся, ты, зогава куча хлама! — ругался Штилскулл, тщетно пытаясь активировать устройство. В конце концов, телепорт-платформа заработала лишь после хорошего пинка ногой по переборке. — Ну-ка, парни, кто паследний, тот будит чистить гавно за сквигами весь год! Мало кто хотел соваться в рябящее марево светового ореола, испытав сомнительное удовольствие телепортации невесть куда, но ещё меньше парни желали примерить роль ассенизатора. Лук безо всяких раздумий прыгнул в платформу, а следом посыпались другие орки. Последним из мира исчез Штилскулл, предварительно бросив связку гранат под силовые контуры портала. Когда последний рубеж рухнул, безумные орды некронов-разрушителей и Освежёванных посыпались во внутренний двор укреплений, прежде чем прощальный подарок мекбосса сработал.***
— Жаль, мы ни видели, чо там патом было, — протянул Убиван, чуть потянувшись и захрустев сервоприводами. — Навирняка там был мощный бабах! — А патом вы папали внуторь? — Некатарые дажи в самам деле внуторь папали, пряма в стенах застряли, хар-хар-хар! Ну и нас разбрасала каво куды, и каждый там пытался чота зделать…***
Бесконечный лабиринт пролётов и коридоров тянулся во все возможные стороны, менялись в объёме и заплетались под причудливыми углами, напрочь игнорируя евклидову геометрию. Если город-улей напоминал гигантское кладбище с огромными стелами и надгробными камнями, то образец некронского ремесла в буквальном смысле представлял собой некрополь с мириадами уровней, районов и отделений. Пытаясь справиться с подступающей тошнотой, Убиван поступил весьма оригинально: просто закрыв глаза и позволив интуиции вести его, лишь иногда подглядывая. Зубодробительный гул исходил со всех сторон и очень медленно, но неотвратимо нарастал; множество механизмов оживало, насыщаясь энергией, но пока за всё время своего пребывания Бейсноги не встретил сопротивления. Он даже не мог точно сказать, сколько времени он провёл в этом лабиринте, гуляя неведомо куда и ища неведомо что. Словно в глубине некронского мира-механизма — а он, несомненно, таковым и был — исчезала сама концепция времени. Даже на борту кирдык-крузера Убиван знал, когда наступает смена условных суток: под «утро» громко лаяли многочисленные сквигопсы, а «ночью» в который раз возникали перебои с освещением — вплоть до полного отключения. Ноб с параноидальной частотой озирался назад, вокруг себя, снизу доверху, сверху вниз — куда могли достать глаза. Зеленокожий буквально кожей ощущал постороннее присутствие, как если сами призраки следили за каждым его шагом. Будь он более внимательным, орк бы обнаружил слабую рябь в воздухе, тонкий мираж вдали. Теперь он не выпускал чоппу из рук, чувствуя с ней значительно спокойней. Убиван затормозил вовремя, когда снова открыл глаза для ориентации, всего в шаге оказавшись от бездонной пропасти. Бездна в глубине сияла мертвенно-зелёным свечением, и туда же тянулась платформа — должно быть, полагал Бейсноги, там таилось сердце «баивой луны». Проход в следующий пролёт находился в сотне метрах от выступа, на котором стоял ноб. Собравшись было уйти назад, он внезапно натолкнулся на возникшую стену из монотонно-серого металла, и со смятением он осознал, что дорога назад перекрыта. Но не прыгать же ему в каньон, так ведь? Может быть, думал Убиван, здесь есть волшебный мост, и его надо призвать? — Э-э-э, ша-зам — заройся! — выпалил тот в надежде на чудо. И чудо, что неожиданно, произошло. Между платформами возник полупрозрачный мост из твёрдого света, куда нерешительно ступил орк. Затем он сделал ещё один шаг, и ещё, и ещё. Падать вниз он не спешил. Убедившись в прочности перехода, но не желая испытывать судьбу на прочность, Убиван просто пробежал дистанцию. Быстро, насколько ноги позволяли ему, пока подошвы не коснулись надёжной твёрдой поверхности. Мост исчез, просто погаснув, но Бейсноги незначительно сбавил темп, и его шаги сделались размашистыми. Даже у несравненной орочьей выносливости имелись лимиты; мышцы тела заныли от непрекращающейся нагрузки, глаза, пока не сильно, начинали слипаться, а урчащий желудок требовал пищи. Скука от бесконечного путешествия превратилась в настоящие танталовы муки. И так до тех пор, пока неожиданно он заслышал вдали орочий гомон. Убиван встрепенулся о радости: вот они — его парни, тоже оказались здесь, вместе с ним! Возможно, вместе они смогут найти хоть какого-то врага постукать, или даже сожрать одного зазевавшегося товарища. Просто так. — Парни! Бойзы, я здесь! Здесь я, глухаперди нищасные! — закричал Убиван так громко, как могла выдать его глотка. Он метался из стороны в сторону, ориентируясь по звукам, пока не стали достаточно громкими, будто за соседней стеной. Наконец, в самом конце огромного прохода, куда бы могла въехать целая колонна боетракков, показались спорящие друг с другом орки. Что ещё удивительно, так это среди них выделявшаяся больно знакомая морда одного крепыша. — Лук! Ты миня слышишь, атродье?! — Чё, Убиван? Ты как тута аказался?! — откликнулся Небалёт, позабыв о своей полемике с парнями и помчавшись навстречу. Но как только между зеленокожими оказалось всего десять метров, возникший между ними силовой барьер прервал их «счастливое воссоединение тумаками». Лук больно ударился лбом о преграду и упал навзничь. — Ай, зог! — Я ждал тебя, Убиван Бейсноги, — пророкотал глубокий механический голос позади ноба. Тот резко развернулся на пятках, подняв перед собой искрящуюся синюю рубилу. — Мы наконец-то встретились снова. Убиван рассмотрел явившуюся фигуру получше, едва холодный свет коснулся её очертаний. Перед ним предстал высокий скелетоподобный силуэт некрона-владыки, будто выкованный из самой темнейшей ночи. Из рёберных промежутков не горел свет, и даже в глазах не мерцал огонь. Массивное туловище выглядело внушительно, но не чрезмерно широко, как у трёхногих чудовищ там, на земле. Диадема на голове сужалась у макушки и становилась покатой на уровне шеи, образуя куполообразную форму. В крепких неутомимых руках покоилось причудливое вытянутое оружие, непохожее ни на что увиденное Убиваном. Оно пылало злобной алой энергией, от которой вибрировал сам воздух. — Теперь круг замкнулся. Когда я покинул тебя, я был всего лишь учеником; но ныне я стал мастером. — Чо? — изумился Бейсноги, осторожно приближаясь к странному некрону. — Я тя ваще в первый раз вижу! — Довольно разговоров, пришло время боя. Быстрее, чем Лук обнаружил приближение белых скелетоподобных воинов в конце коридора, два противника вскоре вцепились в клинче. Кости Убивана жалобно заныли, когда его клинок парировал удар, расщепляющее поле заискрилось на стыке с кромкой оружия врага. Взмах синим рубилом оставлял за собой характерный шлейф, и каждый удар ноба становился всё яростней и яростней. В свою очередь, некрон неторопливо отбивался от атак орочьего ноба, без лишних движений отклоняя атаку, прежде чем контратаковать. — Убиван! Некроны-воины открыли сосредоточенный огонь по оркам, и те с воплями исчезали в алой вспышке гаусс-лучей, рассыпаясь в прах. Загрохотали массивные стрелялы, а рубайлы бросались вперёд с чоппами наперевес, дабы вцепиться врукопашную. Меж тем, чем дольше боролся Убиван, тем быстрей он уставал и терял концентрацию; всё-таки, сказывалось утомление. Некрон замер на месте, наблюдая за тяжело дышащим нобом. — Ты слаб, старик. — Тибе ни пабедить, Дорк Видро! — прорычал тот, приподняв силовую рубилу на уровне морды. — Если ты миня завалишь, я стану ищо более магучим, чем ты мож сибе падумать, зог! С яростным рыком Убиван набросился на владыку, занеся над собой клинок, но, прежде чем он сумел даже ударить, некрон перехватил оружие двумя руками и нанёс стремительный удар по горизонтальной дуге. С трескучей вспышкой массивное тело Убивана разорвалось на миллиарды частиц, выгорая до самых костей, пока вся шкура, мышцы, сухожилия, органы и скелет не рассыпались мелкодисперсным прахом. Чудом уцелевшая голова оторвалась от погибающего тела и гулко ударилась о поверхность пола — на ней так и застыла удивлённая гримаса Бейсноги. Чоппа же, в свою очередь, с лязгом упала аккурат возле отсечённой головы и погасла, слегка опалив гладкую глянцевую поверхность. — Убиван! — заорал Лук, завидев жестокую кару своего босса. Некрон лишь слегка попинал кончиком ноги останки, после чего силовое поле между ним и Небаходом погасло. Разъярённый крепыш открыл огонь из пулялы, но убийца лишь растворился в покрове темноты безо всякого следа…***
— И чо была дальши? — нетерпеливо заёрзали слушатели, чуть ли не стуча бочонками по столам. — Ай, ничо ни помню, — отмахнулся Убиван, подставляя кружку под свежую порцию пива. — Вродь маю башку утащил Лук, а затем мекбоз и мэддоки запилили мне маё новая тела! Прочнее толька танк, — гордо тот постучал по массивной грудине. — Ну, вродь ищо мне сказали, шо Штилскулл утащил какуюта круглую хрень из их халупы, посли чиво баивая луна патом бахнула. — Но если ана бахнула, то как жи вы выжили? — недоверчиво покосился другой слушатель. — Ниняю, боз ни хочит аб этам грить, да и зог с ним. Вирнулись на крузак и усё тут. Но с тех пор мы ришили, што крута запилить таких же скилетных чубзиков, развесить их, аткалашматить их и затем выпить грыбнова пыва, гы! Так и паявился Зоговин, и каждый раз мы прилитали к юдикам, стукали их и делали из них страшные чучила! А теперь выпьем! — пробасил киборк, подняв уже полный бочонок. Орки одобрительно загудели и разом осушили свои ёмкости, вернувшись к своим привычным делам: байкам, обзывательствам и выяснениям отношений, пока прибывшая бригада гретчинов принялась менять лампочки. Вдали зала, в самых потёмках, молчаливо сидел сам Штилскулл, угрюмо жуя свою сквиговую рульку. Он помнил события тех дней так хорошо, как будто это было вчера, но никогда ни с кем не делился событиями, которые он пережил. Он помнил голос таинственного существа немыслимой мощи, запертого в клетке измерений, моля об освобождении взамен на небывалое могущество и власть над технологиями. Даже сейчас, вдали от родной галактики, он задавался вопросом — какую цену он ещё заплатил, и заплатит ли он её ещё? Лишь во сне без сновидений, сквозь ехидное бормотание Горка и Морка, он слышал далёкий торжествующий смех освобождённого бога.