Родные и чужие

- Это ты… - неожиданно даже для себя прошептала девушка, и только потом осознала, что она только что сказала. Осознав это, она сильно испугалась, но рук не опустила, зато как-то непроизвольно сжалась в ожидании реакции. Она боялась, правда, боялась… Нет… даже больше… В глазах семнадцатилетней девушки был ужас, но брат не мог видеть этого, потому что все то время, пока они так сидели, она плакала, развернувшись от него лицом. Леша продолжал сидеть, обнимая сестру, но теперь тело его как будто застыло. Сначала он подумал, что не понял, что ослышался, но ее слова эхом проносились в голове. Это он? Это он, ее брат, ее двоюродный брат Леша, заставил ее плакать? Это ему посвящены эти строки и этот стих? Бред. Чистой воды. Неудачная шутка, или же сестра совсем отчаялась от того, что ее любимый, кому на самом деле посвящен стих, сделал ей больно? Осторожно повернув Риту лицом к себе и заглядывая ей в глаза, он переспросил: - Кто? Рита не отвечала. Она смотрела в глаза Алексею, пытаясь одним только взглядом донести то, что делалось с ней, что он делал с ней. Рита не отвечала ему, и он посерьезнел. Он перестал обнимать сестру, встал из-за стола, прошелся по кухне, подошел к окну и замер, смотря в окно, а точнее – в никуда. Когда он перестал обнимать ее и встал, Рита осталась сидеть, понуро опустив голову и пряча оставшиеся слезы. Сборник раскрытый лежал на столе. Девушка чувствовала себя без его рук опустошенной, покинутой, никому не нужной. Она не знала, что теперь будет с ней. Потому что, как видно, он понял, что она имела в виду. А если не понял… К лучшему ли это? Рита на секунду подняла взгляд на брата и тут же опустила. Стоит спиной к ней, смотрит, наверняка подбирает слова. Нужно сказать ему, что она просто задумалась, что в порыве эмоции решила, что с ней рядом тот, кому посвящен стих, тот, из-за которого она заплакала… Сказать. Нет, не надо. Зачем? Тогда она вообще никогда не скажет ему. Пусть всё остается так, как есть. Ничего не исправишь. И Рита продолжала сидеть, ожидая, что все-таки Леша что-то скажет ей, как-то прореагирует. - Знаешь, я думаю, ты просто переволновалась. – Сказал Алексей. Все это время он стоял, обдумывал, перебрасывал варианты и пришел к тому, что Рита не могла иметь ничего такого…такого... двусмысленного. То есть, это явно не он, его сестра не может любить его не как брата. Он уверен. Иначе и быть не может. Это противоестественно. - Что ты молчишь теперь? Скажи, что я прав. – Продолжал Леша, настаивая на своем. - Ты такая маленькая, и ты сестринскую любовь, которую чувствует всякая сестра к своему брату, просто путаешь с той любовью, что испытывают влюбленные. И я не хочу тебя винить за это. Он повернулся. Рита все так же сидела, только теперь взгляд ее был устремлен на брата. Он вздрогнул. - Что молчишь? Сестренка? – он подошел к ней, опустился на колени так, что его лицо было только чуть ниже ее лица. Заглянув ей в глаза, он улыбнулся. Она продолжала смотреть на него как-то отрешенно, даже не улыбнулась в ответ. Глаза ее были мокры от слез. - Слушай, Рит, хватит, уже не смешно! И не надо разыгрывать из себя невесть что. Маленькая дурочка. Я тебя спрашиваю, ответь мне: ты ведь не имела в виду меня, так?! – Леша осторожно тронул руки Риты, лежащие на ее коленях, уже начиная сердиться из-за этой ситуации. Еще бы! Он выясняет, а она застыла, ничего не говорит. Что это вообще? Будто всё это для нее какой-то дешевый фильм, где она главная героиня, которая постоянно сидит вот так, не в силах произнести слова. Но когда он притронулся к ее рукам, девушка словно ожила: вздрогнув от его прикосновения, Рита тихо потрясла волосами, посмотрела на него и сказала, почти прошептала, чуть заметно шевеля губами: - Поцелуй меня. – И немного погладила руку брата. Сначала Леша вовсе опешил, потому что если до этого момента хоть на что-то надеялся, то сейчас все понял и осознал, что это правда. Рита его любит. Любит. Не как брата. Точнее, не только как брата. И насколько ее любовь сильная, насколько она настоящая… Господи! Да какая разница! Это немыслимо, и, если это действительно не шутка и всё всерьез, переходит любые рамки: и морали, и всего! Тут с ним сделалось какое-то безумие, он себя таким почти никогда не видел. Он, почувствовав прикосновение руки его сестры, которая как его девушка гладила его по руке, как обычно делают возлюбленные, раздраженно и грубо выдернул свою руку и встал с колен. Рита тут же тоже встала, и они оказались слишком рядом. Леша отошел назад и остановился в паре шагов от Риты. Она осталась стоять и смотрела на него с таким обожанием, что того просто поразило: как же все это время он не замечал ее чувств к нему! Ведь глаза никогда не врут, Рита говорила правду, это все только для него. Теперь он понял, почему временами, когда он возвращался домой (когда еще жил с семьей Риты) с свиданий с Таней (а Рита знала о его девушке), сестра была печальна; понял, о чем, точнее, о ком она все время думала, и почему иногда плакала (она думала, что он не видел); только теперь понял, что Рита предпочитала его общество всякий раз, когда он хотел поговорить с ней, выговориться, рассказать о чем-то; вот почему она так заливисто смеялась над его шутками и рассказами про армию, хотя половины она не могла понять, как он думал. Алексей понял. И лучше бы он никогда не понимал, лучше бы никогда не знал. Теперь, когда он стоял напротив сестры, он не знал, что сказать. Раздражение все-таки оставалось в нем, ведь парень он был далеко не спокойный, а наоборот, вспыльчивый, если его довести. Вот и сейчас. Происходящее ему не нравилось, совершенно не нравилось, он, конечно, слышал и о такой любви, любви между братом и сестрой, но никогда не думал, что с ним, а точнее, с сестрой его может произойти нечто подобное. Да он вообще никогда не задумывался над этим! Зачем? А вот теперь все было. И что делать, Леша не знал. Он уже жалел, что не ушел вместе с родителями Риты, но тут же подумал, что всё равно рано или поздно это было открылось ему. Девушка стояла и смотрела на него. Он думает. Что же теперь будет? Этот вопрос не давал Рите покоя. Она знала, что ее брат иногда выходит за рамки, кричит, срывается, она понимала, что этим может его довести, таким вот заявлением. Она хоть и сказала лишь, что стихи посвящены ему и ничего более, ничего о любви, но он уже и без этого понял. По дальнейшим действиям, которые происходили после ее слов, и по ее лицу. По ее лицу сейчас он все явно понял, ведь Рита смотрела на брата с нежностью и любовью, и он просто не мог не заметить этих чувств, которые так отчетливо отражались в ее глазах. Оба стояли, и никто не нарушал тишины. Она смотрела с надеждой. Он с раздражением и даже гневом. Рита, не понимая, что он рассержен, медленно стала подходить к нему. Вообще всё, что происходило, было для нее впервые, но сейчас ей было все равно, даже если он отвергнет или просто скажет что-то резкое, сейчас она хотела сделать то, чего никогда не было и так не доставало ей в жизни: делать то, что хочется, пойти против разума и здравого смысла и, наконец, отдаться своим чувствам, последовать зову сердца. Поэтому Рита медленно подошла к брату и улыбнулась. - Я люблю тебя, Леш, любимый мой, брат, пойми меня, пожалуйста, и прими мою любовь. Я прошу: поцелуй меня! В раздражении и сильном к тому времени гневе Алексей неосознанно резко бросил ей, чуть ли не срываясь на крик: - Рита! Быстро прекрати, я сказал!! – А потом он, доведенный до состояния чуть ли не белой горячки, начал орать на Риту: - Ты, малолетняя дура, понимаешь, дура, что ты вообще говоришь?! Ты просто сошла с ума, ты сознаешь?! Ты сознаешь, мать твою, кто я? Скажи, ты понимаешь, что я твой брат?! Пусть и двоюродный! Ты понимаешь, что ты несешь? Полную ахинею ты несешь, сестра, уж прости! У тебя, наверное, рассудок помутнел! – он продолжал кричать, а по лицу сестры от безысходности и его слов лились слезы, но ему сейчас уже было плевать. – Даже если это правда, и ты на самом деле… - он замер на секунду, размышляя можно ли подобрать сюда другое слово, но ничего не подобрав, продолжал: - любишь… меня, то ты, Рита, должна понимать, что это ненормально, что любят не родственников, а парней, твоих сверстников! Понимаешь? Это ненормально!! Все то время пока он говорил ей эти слова, каждое из которых пронзало сердце девушки болью, она стояла рядом, в порядке десятка сантиметров от него. Слезы катились по ее щекам, она даже не вытирала их: пусть льются. Она смотрела на лицо Алексея, такое гневное и раздраженное. По его словам, интонации было понятно, что он не врет, что говорит ей истинную правду и что правда считает это ненормальностью. Рита думала об этом, на миг задержался ее взгляд на его губах, которые быстро и гневно все это чуть ли не выкрикивали ей, и она подумала о том, чтобы самой поцеловать его. Но тогда, размышляла девушка, он точно ее убьет, ударит, еще раз убьет… И она навсегда потеряет его. Не только как возлюбленного, но и как брата... Защитника… Друга. Поэтому она лишь незаметно прикусила нижнюю губу, в попытке унять бешеный порыв. Когда он закончил свою гневную тираду и замолчал, так же, как и она пытаясь унять сердце, но в отличие от ее, заходящееся вовсе не от любви, но от гнева, Рита взглянула ему в глаза. Слезы перестали бежать по ее щекам, они высохли, а сама девушка, уже не сдерживаясь, хрипло начала высказывать брату все, что думала по этому поводу: - Ненормально? Ненормально, говоришь? Что за чушь! Любовь всегда разная! И всегда по-разному выражается, Леша, дорогой мой брат! Разве ты не знал, что есть такие люди, как гомосексуалисты? Геи, лесбиянки? Это, конечно же, Алексей, совершенно нормально, ну просто до умопомрачения нормально, да? – видя, что брат собирается что-то ей возразить, она, не дав ему этого сделать, продолжала кричать: - Ну конечно, это тоже не нормально, скажешь ты, но любовь родственная – вообще грех всех грехов, да, Леш? – девушка снова не могла сдерживать эмоций, и вновь ее глаза повлажнели. – Да какая, к черту, разница, ведь это лишь какие-то долбаные устои! Есть такие пары, в которых сестра и брат живут вместе, и у них даже дети бывают, представляешь? – Чуть ли не с сарказмом выпалила Рита, - и все у них хорошо, все счастливы, любят друг друга! Ведь вот что главное-то, Леш… быть в жизни счастливым… разве нет? А разве не через любовь выражается это самое счастье? Нет? Таки да, только любовь. И не важно, брат, кто кого любит. Главное, что вообще можно любить. Ты меня осуждаешь, оно и понятно, я сама до недавнего времени не могла понять, что со мной, не могла смириться, считала, что это только сестринская любовь. – Рита на миг замолкла, опустила взгляд. Но спустя секунду вновь вперилась в брата взором и продолжила: - Нет, брат, не сестринская. И пусть ты пока считаешь, что не любишь меня… по… - Что?! Что ты несешь?! Что значит «пока считаешь, что не любишь меня»? Я тебя и так никогда не полюблю, ты моя сестра, а у меня есть девушка!... - …том ты поймешь, не можешь не понять, я люблю тебя, я люблю тебя! Понимаешь? Знаешь, что значит «люблю», а? Поцелуй меня, поцелуй, как целуешь свою девушку, не в щеку, нет, а поце… - Рита не смогла закончить свою отчаянную просьбу, потому что Алексей, бывший уже в не пойми каком состоянии, состоянии шока, состоянии безудержной агрессии, уже не мог больше этого слышать, а потому, не сдерживаясь, первый раз в жизни, со всей силы замахнулся и ударил Риту по щеке. От гнева и ярости рука чуть скосила и задела не столько щеку, сколько губы, которые вмиг окрасились красным цветом сочащейся из них крови. Рита перестала говорить. От резкого и неожиданного удара ее голова мотнулась в сторону, и через миг девушка почувствовала жгучую боль. Горела и щека, и губы, которые тут же стали кровоточить, и именно они причиняли Рите сильную боль. Саднило сильно, да и удар был не слабым, потому кровь шла быстро, но девушка даже не стала вытирать ее. Она лишь, снова развернув голову, взглянула на брата и чуть ли не издевательски улыбнулась: смотри, мол, на труды свои, ударил девушку, пусть и сестру, но в первую очередь девушку. Леша осознал, что ударил сестру лишь после того, что он натворил. Рита даже не стала вытирать кровь и так насмешливо улыбнулась, что брат не знал, что делать. В своей жизни он никогда не бил девушек, никогда, он только дрался с парнями из-за них, но не бил. А теперь ударил. В пылу злости. Свою сестренку! Кто виноват? Неужели она? Ведь она ничего не сделала ему, наоборот, она любит его. Но ведь это его сестра несколько минут назад произносила такие вещи, что заслужила удара. Ведь так? Леша не знал. О, Боже, да как он вообще думает, что бить сестру, пусть и провинившуюся, как он сам считал, перед ним, это нормально?! Он сам-то не охренел? Парень не знал. Но ведь Рита прекрасно знала, что у него есть девушка, с которой они вместе живут, которую он любит, с которой спит. Знала, но все же сказала такие слова. Как теперь поступать, парень не знал. Но ясно одно: после того, что он сделал, гнев и раздражение исчезли. Но осадок остался. И Алексей не собирался (хоть и хотел как брат) помогать сестре, пусть, сама напросилась, не маленькая, уже семнадцать. И кстати, она подумала, что даже поэтому они не могут быть вместе? Он старше ее на пять лет! О, Боже, что он говорит такое, его же девушка сама старше его, а он такое… все равно! Рита не права. Рита ждала, что сделает ее брат. Ожидала чего угодно, но только не этого: - Я пойду. Закрой за мной. Сказав это, Леша вышел из кухни и прошел, вероятно, в прихожую – одеваться. Рита осталась стоять на месте. Лишь только когда дверь оглушительно хлопнула, она пошла в коридор и закрыла ее. Она осталась одна наедине со своими мыслями. Хотя мысли были все те же, что и были, и те же слова, которые она ему кричала дрожащим голосом, прибавилась лишь мысль о том, что ее брат, словно баба и как трус, сбежал, и даже не извинился за разбитую губу. Губа! Тут же снова боль. Как все же больно. Но, наверное, Рита была мазохисткой или просто в ее жизни ничего не происходило и она была рада даже боли, потому что, несмотря ни на что, она была рада. Рада, что что-то случилось. Пусть даже ее брат разбил ей в кровь губу. Тут Рита вспомнила о родителях. Наверняка скоро будут дома и, не дай Бог, увидят губу… Черт! Девушка быстро побежала в ванную, увидев себя с рассеченной губой, даже ахнула, настолько она была повреждена. Она быстро смыла кровь, которая уже медленнее, чем раньше, но все же шла. Потом несколько минут сначала держала палец на губе, чтобы приостановить кровотечение (ну не бинтом же обвязывать!), а после полежала в горизонтальном положении – на кровати. Потом, встав, Рита взяла гигиеническую помаду и намазала губы. Стало чуть легче. Кровь через полчаса уже остановилась. Зайдя в ванную снова, Рита осмотрела губу: почти не видно. В это момент она услышала, как в замке повернулся ключ и вслед за этим зашли ее родители. Рита вышла из ванной и поприветствовала отца с матерью. Те не заметили поврежденной губы, к счастью. Они прошли в кухню, Рита пронесла сумки и после ушла к себе. Ее родители делали что-то на кухне, потом в кухне выключился свет и они перешли в зал, где включился телевизор. Всё было как обычно, за исключением того, что теперь все стало по-другому. Все стало по-другому для Риты. Уже опустился на город вечер. Рита стояла у окна, смотрела в темноту, ее бесцельный взгляд был устремлен ни на что конкретно, но на все в общем. Слезы как будто нечаянно срывались с век девушки и лились по щекам, капали на подоконник. Рита не вытирала их, но когда услышала, как кто-то идет в сторону ее комнаты, сразу же оттерла резким движением руки. Открылась дверь, заглянула мама: - Доченька, мы спать ложимся. Спокойной ночи. Давай тоже укладывайся. Рита кивнула, чуть улыбнувшись, и, как только за ее мамой закрылась дверь, закрыла шторы, переоделась в ночную сорочку, расправила постель и легла, натянув одеяло и положив сверху на него руки. Уснуть сейчас Рита не смогла бы, даже если бы очень сильно захотела. Какое там: девушка лежала, тихо плача и пытаясь сдержать слезы. Но те не хотели внимать девушке и всё шли и шли. Всю ночь Рита не сомкнула глаз, думая о брате и о том, что сегодня с ними произошло. Иногда Рита дотрагивалась до раны на губе и невольно вздрагивала, вспоминая, как обошелся с ней Леша. И снова плакала. В зале уже было всё тихо, родители крепко спали, а девушка лежала, смотрела в потолок и плакала… Леша не мог прийти в себя после произошедшего сегодня. Придя домой и увидев свою любимую Таню, он немного расслабился и улыбнулся, пытаясь забыть, что было сегодня. Таня и дети, Марина и Сережа, весело болтали и смеялись за столом, дожидаясь Леши. Парня это всегда так поражало: они все такие родные для него, хотя они знакомы даже меньше года. А все равно ждут его к ужину, своего главу семейства. На душе парня потеплело. Леша разделся, подошел к Тане, поцеловал в щеку, обнял Сережу и закружил Марину, которая весело рассмеялась. Леша сам не мог не улыбнуться. Через пять минут все четверо сидели за столом и ели суп, приготовленный Таней на ужин. Было очень вкусно. После этого дети ушли в свою комнату, а молодая пара постелила себе на диване. Леша и Таня разделись, легли в постель и тихо включили телевизор. Леша лежал, обнимая любимую, а та прижалась к нему и улыбалась, хитро щуря глаза. - Леш… - А? - Милый, я так скучаю без тебя весь день. – Таня решила намеками показать парню, чего она добивается. - Ммм... – Леша томно взглянул на девушку, понимая, к чему она клонит. И сам Леша был только «за», только где-то внутри кольнуло что-то непонятное. Это удивило парня. Что это, что? Неужели… «Рита», всплыло имя сестры. Парень тут же отогнал эту мысль. - Леш, что с тобой? – встревоженно сказала Таня, приподнимаясь на одном локте и заглядывая парню в глаза. - Что? – Алексей еще мыслями был не с ней, но тут же опомнился. – Да нет, Танюш, все хорошо, все очень хорошо... Я люблю тебя… Девушка мигом успокоилась, но в душе зародилось нечто, что пока не поддавалось названию. Что-то, сравнимое с беспокойным подозрением. Что происходит с ним? Таня улыбнулась и тихо рассмеялась. Леша улыбнулся в ответ и уложил девушку на спину. Таня лежала в предвкушении. Парень, тихо зарычав, нырнул с головой под одеяло, и Таня почувствовала, как Леша раздвигает ее ноги. У девушки от желания и страсти уже там было все готово, а парень медлил, продлевая это безумие. Эта пытка сводила обоих с ума. Алексей водил руками по груди возлюбленной, зажимал в руке, надавливал на соски, обводил вокруг них, а сам приник головой к лону Тани, вылизывая ее нежную плоть, что вызывало такие стоны, что невольно вспомнилось о том, что они не одни, и в соседней комнате спят дети. Леша шире раздвинул ноги девушки, сжал бедра, еще раз облизал ее влагалище, потом резко схватил за талию и настойчиво проник, врываясь в нее своим уже возбужденным членом, держа Таню за талию и прижимая к себе как можно ближе, как можно сильнее. Девушка громко вскрикнула, но, испугавшись, что проснутся ее дети, тут же подавила крик и начала громко дышать, но тихо стонать. Зато стоны были частые: еще бы, такого любовника, как ее Леша, еще поискать надо. Леша двигался все быстрее, все жестче, потому что обоим это нравилось, и каждый приходил от такого насилия в неистовый экстаз, отчего вскорости оба кончали. Но в этот раз что-то было не так: парень был немного жестче, чем обычно, потому что думал о Рите, о своей сестре, а вовсе не о Тане. Он думал о том, как она могла так поступить с ним, как им теперь общаться и что делать ему, Леше, и от этого он даже потерял состоянии реальности, забыл, где он, потому что мыслями был не здесь. От всего этого, от этих глупых сегодняшних воспоминаний парень и стал более жесток в половом акте, вымещая злобу на сестру на Тане, стал двигаться очень быстро, отчего девушке стало даже немного больно, что случилось впервые, но Таня не стала ничего говорить Леше. Она смотрела на его лицо и понимала, что с ним что-то творится. Он явно сейчас не с ней, а с кем-то другим… другой, быть может? Эта мысль отрезвила Таню: а что если то, что она сегодня почувствовала в разговоре с ним, правда? Вдруг у него есть другая? Эта мысль не хотела уходить из сознания девушки, сколько бы она не гнала ее от себя и потому Таня перестала получать удовольствие, потому и не кончила. Сказать по правде, Леша тоже не кончил. После секса Таня не стала ничего говорить парню о своих подозрениях, лишь улыбнулась, пожелала спокойной ночи, отвернулась и закрыла глаза. Вскоре девушка уснула. Леша же выключил телевизор, лег и стал смотреть в потолок, думая обо всем, что случилось сегодня и о Тане. Парень посмотрел на Таню, но ее плечи ровно двигались и он слышал ее спокойное дыхание, потому и решил, что она спит. Леша снова взглянул на потолок. Он не мог знать, что и сестра его сейчас тоже точно так же лежит и бездумно смотрит на белую поверхность. Хотя нет, почему бездумно: и он, и она думали друг о друге, но только в разных смыслах. Леша не мог уснуть. Он встал, взял сигареты и вышел на балкон покурить. Он смотрел на капли дождя, даже ливня, которые нещадно били по асфальту, отражая его, Леши, состояние. Вдруг резко он понял, что сегодня в первый раз за их совместную жизнь с Таней, ни он, ни она так и не кончили. А еще секс был каким-то другим. Как обычное сношение, никаких острых эмоций, какие неизменно и всегда раньше присутствовали. С чем это было связано, парень ответить не мог, но ясно одно: всё это из-за переживаний и дум по поводу сестры. Ну естественно, это не могло остаться простым событием. Это событие, которое повлекло за собой последствия. «И еще повлечет наверняка», подумал парень, выкуривая уже третью сигарету. Так много за раз никогда не было. Леша подумал, что у него уже что-то с нервами, и руки его немного задрожали. Он сердито выкинул окурки в окно, вдохнул свежий воздух, чтобы очистить сознание и прочистить голову от плохих мыслей, попытался улыбнуться, после вышел опять в зал, где они спали с Таней, закрыл балкон и лег в постель. Леша, после некоторого раздумья, пододвинулся к Тане и обнял ее. Она не пошевелилась, только немного посопела. Леша закрыл глаза и постарался заснуть. Ему это удалось, и через полчаса он спал, в отличие от своей сестры, которая всю ночь, как уже было сказано, так и пролежала в кровати. Вот так и получилось, что этот день изменил всё. Поступки людей зависят от их решений. Рита решила рассказать, признаться брату в своих чувствах – она это сделала, и теперь и для нее, и для него не могло все оставаться по-прежнему, просто не могло.