Вас ожидает мистер Шерлок Холмс

Утром никаких признаков присутствия Шерлока в доме не обнаружилось. Джон позавтракал в одиночестве, если, конечно, обломок галеты смеет претендовать на гордое звание завтрака. В одиночестве выпил кофе. И не сказать чтобы это вызывало в нем какое-то особенное напряжение. Ну, возможно, самую малость. Где-то в подреберье возилась неопределяемая маета, которую вполне можно было списать на легкое беспокойство: холодильник пуст и Шерлоку придётся довольствоваться ничтожно малым — ничем, помноженным на ничто. Плюс кофе в неограниченном количестве. Печально. «Не маленький, — утешал себя Джон, — с голоду не умрёт. И разве это входит в мои обязанности — заботиться о чьём-либо пропитании?» На этом и успокоился, но, поскольку сытные, сдобренные ликёрчиком ужины миссис Хадсон вряд ли превратятся в систему, запланировал на вечер обязательное посещение супермаркета и поклялся не выкинуть это из головы к концу рабочего дня. Убегая на службу, Джон так и не понял, дома его сосед или вновь легкомысленно скачет с ветки на ветку. Наплыв пациентов был редкостным даже для поздней осени. Будто вчерашним ветром надуло. Слава богу, удалось пообедать, и то благодаря заботливой Саре Сойер, которая пришла и строго напомнила, что даже самоотверженным докторам полагается нормальная пища. И потащила в буфет. Ухаживала, подкладывала кусочки послаще, но при этом сохраняла нейтралитет, и самый точный в мире рентген не обнаружил бы в её действиях ничего, кроме дружеского участия. «Каждый охмуряет по мере сил», — вздыхал про себя Джон. И ел, ни от одного кусочка не отказался. К исходу рабочего дня все домашние заботы благополучно покинули его очумевшую голову, ни одна из извилин, конечно же, о магазине не вспомнила. Этого следовало ожидать — устал Джон неимоверно. Да и сладкие кусочки, как видно, не успели перевариться, поэтому вполне себе сытый желудок на продовольственную охоту его не позвал. «Чёрт, чёрт, чёрт, — ругался Джон, стоя у раскрытого холодильника. — Тоже мне, хозяин дома… Вот что теперь делать? — И тут же себе ответил, хотя даже подумать о выходе в стылый, враждебный сумрак было тошно: — Что-что… Идти в магазин, конечно, что же ещё. Вернётся Шерлок. Наверняка, голодный. И где его снова носит, хотел бы я знать? Чёрт». Раздраженно хлопнув испуганно пискнувшей дверцей, Джон решил, что для начала напьётся чаю, чуточку передохнет, а уж потом как-нибудь совершит марш-бросок, немыслимый для утомлённого тела. Но лишь только пакетик Lipton Yellow Label был помещен в бокал и его бодрящий дух нежно коснулся ноздрей, притихшая квартира наполнилась жизнью: внизу раздались стуки, шорохи и прочие звуки, оповещающие, что ты уже не один. Шерлок ввалился в кухню с двумя большими кульками и с грохотом опустил их на стол — прямо Джону под нос. Слава богу, горячую кружку на колени не опрокинул, вот был бы подарочек… — Ненавижу магазины, — буркнул он недовольно. — Привет. Чай пьешь? А я? Джон засуетился, вскочил, но тут же удивленно застыл — что ещё за вдохновенный порыв? Можно подумать, здоровый, сильный мужик без него и чаю себе не нальёт. — Сиди, сиди. — Его нерешительность Шерлок заметил. — Я сам. Вижу, что ты устал: лицо как изношенная половая тряпка, в глазах тоска. Много болеют? — Много, — ответил Джон, почему-то на тряпку совсем не обидевшись. Как видно, было в Шерлоке нечто такое, что позволяло ему с лёгкостью разбрасываться не особо приятными эпитетами, а близким — проглатывать их, как мармеладки. Миссис Хадсон проглотила тупицу, а Джон вот ветошь для мытья полов скушал, не поперхнувшись. А ведь обидчив был с детства, из-за ерунды мог вспылить и надуться. А то и с кулаками наброситься. Но эти мальчишечьи перегибы, слава богу, давно уже позади, иначе туговато пришлось бы заносчивому соседу. Он указал на кульки: — Что это? — Еда. — Куда столько? — По-твоему, это много? Я не собираюсь бегать с продуктовой тележкой ежевечерне, тратить время на упаковки с пастой и банки с тунцом. — С лёгкостью греческого атлета Шерлок подхватил свою внушительную ношу и перекинул на подоконник. — Уф… Потом разберём, сначала чай. — Он ловко и быстро себя обслужил и уселся напротив, с видимым наслаждением вытянув ноги и довольно ощутимо пнув Джона в лодыжку. — Установим справедливую очередность. Твоё мы уже подъели, теперь слово за мной. — Не выдумывай — ничего ты не подъедал, тебя вообще не было. — Плохо завуалированный упрёк? Ну и ладно! — Это не важно и не существенно. Кроме того, материальные возможности Холмсов значительно выше твоих. А вот тут Джон разозлился: — Мои доходы и возможности — не твоя забота, не делай из меня убогого побирушку. Проживаться за твой счёт я не собираюсь. Кстати, мы не обсудили вопрос аренды — я непременно верну тебе разницу за два месяца. Шерлок устало прикрыл глаза. — Ты всегда такой нервный? И такой щепетильный? — Всегда. Я не только воняю по утрам, но и нервничаю, когда меня пытаются превратить в содержанку. — В содержанку? — Глаза Шерлока заинтересованно распахнулись. — А у твоих мыслей весьма любопытное русло, подобное сравнение мне бы и в голову не пришло. И о чём только ты думаешь, Джон… Джон растерянно замолчал — он и в самом деле не знал, с какой грёбаной стати ляпнул про содержанку. Пауза Шерлоку явно пришлась по вкусу: положил-таки соседа на обе лопатки. И то правда, в острословии Шерлоку не было равных, и он с видимым превосходством продолжил дружескую беседу: — Как будем жить дальше? Джон с таким же видимым недовольством спросил: — Всё ещё намереваешься от меня избавиться? — Нет. Да и зачем? Как ни странно, меня всё устраивает. Сделанных мною выводов хватило на то, чтобы понять: мы поладим. И, кстати, можешь не волноваться — я передумал тебя соблазнять. В самом деле, глупо было вообразить в своей постели тебя. Какой из милого доктора гомосексуальный партнер? Абсурд. Пусть так крупно повезёт кому-то другому… то есть, и это совершенно очевидно, другой. Я не ошибусь, если уже есть претендентка на бесплатный стриптиз? Преданно заглядывает в глаза и прикармливает сэндвичами с ветчиной. — Откуда ты?.. — Джон даже психовать перестал — настолько был удивлён. Откинувшись на спинку стула, Шерлок сокрушённо вздохнул. — Человечество до оскомины предсказуемо, Джон. Поэтому такому, как я — наблюдательному, обладающему феноменальной памятью и острым умом, — скучно невообразимо, и… — … и ничего другого не остается, как бегать по мужикам, — закончил за него Джон. — Понятно. Между прочим, никто меня не прикармливает. Я и сам в состоянии. — Да-да, — Шерлок демонстративно зевнув, — я вполне допускаю, что ты в состоянии. Кроме того, мне совершенно не интересно, кто и для каких целей положил на тебя глаз. Главное, что это не я. Будем жить по-приятельски, так проще и надёжнее. — Великолепно, — насмешливо хмыкнул Джон, не успев разобраться в природе собственного сарказма. И не удержался, спросил: — Неужто новый кандидат нашёлся? Оперативно же ты… работаешь. — К моей Работе это отношения не имеет, — отрезал Шерлок, но на секунду задумался и уточнил: — В некотором роде. Стоп. Ты не ревнуешь, надеюсь? Не хотелось бы скандалов на этой почве. Где был? Чем пахнет рубашка? Почему не застёгнута ширинка? Я этого не люблю. Джон так и вспыхнул, потому что от вопроса «Ну и где же ты был?» вот уже минут десять зверски чесался язык. Пришлось спешно о нём забыть, продолжая беззлобно ехидничать. — Боже! Какая ширинка, Шерлок? Все-таки твой апломб неописуем. Хорошо, обещаю никогда не принюхиваться и сцен ревности не устраивать. — Вот и славно, — миролюбиво заключил Шерлок. — А теперь разберём покупки и займёмся ужином. Я голодный. На этом и порешили. Разобрали покупки — заполненный холодильник довольно урчал. Приготовили ужин на скорую руку — кинули на сковороду пару стейков, запекли в микроволновке картофель. Снова выпили чаю. Поболтали о пустяках. Джон повторно заикнулся о выплате долга, но Шерлок так негодующе зыркнул, что Джон про себя решил: отдам деньги домовладелице, пусть разбирается с ним сама. Но было приятно, что Шерлок не меркантильный жлоб и не высчитывает каждый пенс. Крохоборов Джон ненавидел, потому что и сам жаждой накопительства не страдал. В памяти тут же всплыла недавняя стычка, и слово Холмсов ярко вспыхнуло перед внутренним взором. Что-что? — Ты сказал — «Холмсов». И много вас? Вот таких. Но Шерлок лишь слабо махнул рукой: — А-а… Не бери в голову. В любом случае, угрожать твоему спокойствию могу только я. Джон решил не настаивать, мудро рассудив, что всё прояснится само. Усталость превратилась в приятное расслабление. Джон быстро прибрался на кухне, заметив при этом, как ловко увильнул от домашних обязанностей сосед, деловито взглянув в телефон, щелкнув пальцами и сославшись на срочный звонок. Но возмутиться и не подумал, лишь снисходительно улыбнулся: иди-иди, без тебя как-нибудь справлюсь, неровен час своего Бриони забрызгаешь. Но Шерлок и правда что-то бубнил, расхаживая по гостиной, и даже пару раз довольно грубо кого-то послал. «Как видно, девятого уму-разуму учит, — подумал Джон, убирая посуду в сушилку. — И дался же мне этот девятый… Чёрт». Уже засыпая, он вдруг подумал: «Надеюсь, это не очередной ход конём. Судя по всему, исключить такой вариант нельзя. С него станется. Усыпит мою бдительность, а потом за задницу ущипнёт». И так живо он это представил, что даже в кровати заёрзал. «Завтра же пижаму себе присмотрю. Шёлковую, в полосочку. Видел в каком-то фильме… Прав Шерлок, что за дурная привычка выставлять себя напоказ? Незачем человека травмировать… У него-то, должно быть, с этим не очень… А может, и очень… Не знаю… Тоненькие штанишки… Да-а… Всё это… прекрасно…» Что же такого прекрасного в его жизни, додумать Джон не успел — заснул. С головой погрузился в беспробудную ночь. И первым, кого увидел, открыв затуманенные глаза, был облачённый в тёплый халат сосед. Шерлок нависал над кроватью и довольно активно потряхивал Джона за плечи. — Что случилось? — тот сел на постели и резко зажмурился, прогоняя сонный туман. — Который час? — Уже семь. Мне показалось, что ты проспал. Джон застонал. — Шерлок, блять! Семь часов, целых тридцать минут до звонка будильника. Какого чёрта такая забота? — Извини. Но в прошлый раз… — На хрен прошлый раз! Это был единичный случай, в котором, между прочим, виновен ты со своим охмурением. Никогда больше так не делай, прошу тебя. — Он удручённо вздохнул: — Весь день теперь буду отвратительно себя чувствовать и злиться по пустякам. — Из-за каких-то смешных тридцати минут? Ерунда, — уверенно возразил Шерлок. — Примешь прохладный душ, выпьешь кофе покрепче, плотно позавтракаешь — будешь бодрым и жизнерадостным. Поднимайся. — И бесцеремонно дернул на себя одеяло. — Эй, — возмутился Джон, — что ты делаешь? — Поднимайся, тебе говорят. Чем больше ты размышляешь, тем меньше у тебя шансов на просветление. — Какое, мать твою, просветление, когда я ещё сплю… — ворчал Джон, вскидывая на Шерлока полные мути глаза. — Так и будешь возле постели торчать? — Буду, — твёрдо ответил Шерлок. — С места не сдвинусь, пока ты не окажешься в ванной. — Я окажусь в ней через две-три минуты. Спускайся. — Нет. Только вместе с тобой. — Шерлок, что за чудная идея? В любом случае я уже не усну. Проваливай. Шерлок отступил на пару шагов, но комнаты не покинул, и было похоже, даже не собирался этого делать. Джон озадаченно морщил лоб. Что за дьявол? Шерлок, конечно, строптивец, это стало понятно с первых минут, но сейчас его поведение было необъяснимым и в какой-то степени глупым. Чего он так настойчиво ожидает, набычившись и потея в своем махровом халате? Почему не уходит, когда его того и гляди вытолкают взашей? Новая блажь? Но в чем её смысл и, если уж на то пошло, стратегическая задача? И тут его озарило. «Будь проклято всё на свете, явился на стояк мой полюбоваться. Точно! И не иначе как по-приятельски. Ну дела». Джон поднялся, чувствуя себя рыбой в аквариуме. Смотри, чего уж… Но туда Шерлок даже не взглянул, лишь удовлетворённо хмыкнул и вышел за дверь. Доканчивая яичницу, Джон втайне маялся чувством вины и корил себя за идиотскую подозрительность. Шерлок и не думал его соблазнять. Зевал и почесывался он совершенно не эротично. И в том, как грыз свежую сдобу, роняя крошки на махровые петельки, не было ничего обольстительного. Завтракает человек. Кофе пьёт. И кудри его растрепанные торчат в разные стороны. И указательный палец вымазан конфитюром. И в уголке рта примостилась солнечно-желтая капля — Шерлок уплетал свою долю яичницы с большим аппетитом. Как все нормальные люди. Без применения чувственных спецэффектов. А уж то, что смотреть на всё это одно удовольствие, что от жующего рта, нежно-розовых скул, крошек этих дурацких, сладким градом падающих на стол, глаз оторвать практически невозможно (смотрел бы и смотрел, наслаждаясь тихо тлеющим под сердцем теплом), конечно, к греховным желаниям отношения не имеет. Просто приятно. При-ят-но.