Madness Runs the World

11.11 Он расхаживает по комфортно обставленному кабинету, останавливается у окна, разглядывая панораму города. Опускается в кресло, чувствует, как оно скрипит под ним, и свободно выдыхает. Обстановка умиротворяющая, и мысли сами крадутся в сознание, одна за другой. Усаживается за стол, поправляя очки. Изучает документы, присланные санитарами утром: у пациента из сорок седьмого был приступ — пришлось вколоть снотворное, у пациентки из 72 поднялась температура. Каждый шаг его подчиненных в подробностях — все отмечено в документах. Стук в дверь. — Доктор, у пациента 901 сейчас посетительница, — заглядывает внутрь его помощница. В руках неизменная стопочка бумаг и ручка в кармане белого халата. — Я видел, мисс Пибоди. Его дочка, — Хьюго прибирает на столе, укладывая файлы в ящик, одним ухом слушает Этель. — У нас могут быть проблемы от нее. Если он расскажет? Зачем вы допустили ее к нему? — он пропускает ее вопросы мимо ушей, доставая пластиковую бутылку и бокал. Шипит белая пластинка, растворяясь пузырьками на поверхности жидкости. Женщина тревогу в голосе не скрывает. Он старается игнорировать ее, не поддаваться эмоциям, раздражающий голос подавляет своими мыслями. Этель вечно паникует. Стрэндж встает, подходит к ней, протягивая бокал с растворенной таблеткой. Легко касается плеча, внимательно следит, чтобы она выпила до конца. Женщина глубоко вздыхает, умоляюще смотря на мужчину. Они оба знают, чем это грозит. И под чьим каблуком находятся, но в отличие от Этель, Хьюго терять самообладание не собирается. — Для нас она не представляет опасности, — мягко улыбается мужчина, передавая ей бумаги. — То, что она ищет, приведет ее к трагической развязке, мисс Пибоди. Но сообщать об этом Им мы пока не будем. Дадим ей фору. Раньше мы не подпускали никого к нему, но теперь в мужчине угас дух борьбы, и он вряд ли что-то расскажет, — то, что он говорил, было похоже на правду. — Сегодня прибудут детективы Гордон и Буллок. Вероятно, они уже в пути. Этель успокаивается под взглядом начальника, но тревога не затихает. Собственная жизнь ей дороже, а работы над экспериментами еще больше. — Как распорядиться? Мужчина поправляет бордовый галстук, резко разворачиваясь. Ах, Джеймс Гордон и Харви Буллок. Неужели идут по следам убийцы прямиком в Аркхем? И все равно слишком узколобые, чтобы найти Ее. Возвращается за стол, отдавая приказ Этель не беспокоить его, и, если детективы захотят, то пусть найдет достойное оправдание, чтобы объяснить его занятость. Женщина, вняв требованиям начальника, исчезает из его кабинета, стуча маленькими каблучками.

***

Буллок резко тормозит у ворот Аркхема, отчего машину несильно тряхнуло. — Прости, дружище, — усмехается он, вытаскивая ключ зажигания. Гордон качает головой, открывая дверь. Аркхем. Не самые приятные воспоминания об этом месте, но мужчина подавляет отвращение, входя в здание. В длинной ветви узких коридоров на мимо проходящих детективов смотрят, как на диковинку. Одни — презрительно, прищуриваясь, другие — восторженно, хотя это кажется даже более странным. Низенькая медсестра в желтоватом, даже не белом халате, писклявым голосом сообщает, что у того, кто им нужен, находится посетитель, и им стоит немного подождать. — Кто же навещает нашего чудика? — Буллок поправляет ремень на поясе, заглядывая в маленькое окошко на двери. — Это его дочь, — все так же пискляво сообщает женщина, и отходит к стене. Выуживает из кармана маленькие часики, и будто что-то отметив, бурчит про себя. Джиму поведение всего персонала кажется еще более странным, чем поведение пациентов, и он только переглядывается с Харви. Минут через пять открывается дверь, и вслед за высокой фигурой медсестры появляется другая. Невысокая блондинка. Буллок тут же отмечает, что под глазами у девушки красные пятна, и губы дрожат, и это что-то да должно означать. Взгляды встречаются — она понимает, кто это. Ее глаза опускаются на кожаный ремень с пистолетом в кобуре, предположения подтверждаются. Пять секунд, и мозг начинает лихорадочно соображать, Джеймс же так не нервничает. — Прошу прощения, — начинает он, а Харви обходит ее с другой стороны. — Раз уж вы нам попались, мы хотели бы с вами поговорить, — Шелли переводит вначале на одного мужчину, затем на другого, и негромко выдает: — Вы из-за моего отца? Буллок кивает, и тут же выдает, что поговорит пока с отцом девушки. Мур мысленно собирается, готовясь к долгому и выматывающему разговору. Гордон выводит девушку из здания, решая, что ей надо успокоиться. Ветер щекочет лицо, холодная прохлада действительно успокаивает ее, но лицо все еще опухшее, а тушь растекается по щекам. Мозг лихорадочно пытается придумать красивую историю, которая объяснила бы все. — Сочувствую вам, — голос полицейского, о котором говорил Джексон за пару минут до смерти, спокоен. Испытывает ли он сочувствие на самом деле — большой вопрос. Она разворачивается к нему лицом, выдерживает долгую паузу, прежде чем начать: — Думаю, ваше сожаление тут неуместно. Мой отец — жертва, и совершенно было бы неправильным испытывать подобные эмоции, когда вы можете что-то сделать, — она старается быть более мягкой, чтобы не выдать в себе жестокую убийцу, за которой охотится полиция, но плавно переходит в режим «буду язвить, пока не свалите». — Именно поэтому я здесь, чтобы разобраться. И мне нужно знать больше. Джеймс понимает, как тяжело ей будет пережить снова, ковырять незажитые раны. Она — что пусть копы малое звено в Готэмской иерархии и вряд ли смогут изменить что-то, правда должна быть известна кому-то. И пусть это будет Джеймс Гордон — симпатичный детектив с уставшими глазами. — Отец работал на Уэйнов сколько я себя помню. Всю неделю жил тут, на квартирке у какой-то старушки, а на выходные возвращался к нам, в Калифорнию. Чем он занимался в компании, не знал никто. Не рассказывал, и стоило его об этом спросить, просто прерывал разговор, — единственное, что знает Шелли, и что решает опустить, это о его увлечении токсикологией. И, кажется, именно это отличало его среди многих работников Уэйн Интерпрайз. — Два месяца назад, в один день он просто не приехал. Мы с мамой не очень волновались: мог опоздать на поезд, задержаться, такое бывало. Но когда нам позвонили и сказали, что его на этой неделе помещают в Аркхэм, в эту чертову психушку… — она сжимает ладони, прерывается, пытаясь справиться с возрастающим гневом. — Это было…не описать словами. Она помнит заплаканное лицо матери, бессонные ночи, потерянное лицо брата — этот слабак даже не приехал в Готэм, когда узнал — никто не был готов к этому. Артур не ладил с отцом, отверг его предложение работать с ним после окончания колледжа и просто уехал куда подальше. Но даже после этого он мог бы навестить его хоть раз. — А причина? Гордон хочет прекратить это, его напрягает сама суть допроса, но не может, пока не узнает до конца. Все, что он пока узнал, так это то, что Эрик Мур тоже стал случайной жертвой выше стоящих лиц. — Сказали, что он взорвал лабораторию. Признали невменяемым, но услышать это из уст отца мы не могли, — предположения подтверждаются. Его, как и остальных, просто смели с пути, не дав им право высказаться и попрощаться с семьей. — Почему? Отрывки воспоминаний перед глазами: они стоят перед воротами Аркхема — мать и дочь — а эти ублюдки из охраны их не пропускали. — Нас просто не пропускали к нему, — разводит руками, усаживаясь на скамью возле детектива. Первое, что ей захотелось тогда сделать — перерезать всем глотки и попасть к нему. Шелли и сейчас одолевают смешанные чувства: гнев и безволие. Она так и не продвинулась в своем расследовании. — А заявление в полицию? На ее губах усмешка. Джим понимает, когда вспоминает, что творилось в департаменте полиции, когда его только перевели туда. Блошки в руках мафиози, слабые и никчемные. Преступность и сейчас процветает в Готэме, но это уже не то, что было раньше. — Смысл? Улавливаете? Сейчас ничего не изменится. — Мисс Мур, для этого я здесь. Чтобы изменить все, — она верит его искренним порывам, но ее убежденность в том, что с таким энтузиазмом его просто сметут с дороги — вызывает смех да и только. — Тогда будьте быстрее, мистер Гордон, не думаю, что отец доживет до своего выпуска, — это и так ясно. Те, кто пустил ее в Аркхем, так просто не оставят это. Рано или поздно нужно будет полностью избавиться от свидетелей. Но она будет раньше.