Рядом и порознь

Джарвис напряг губы. Даже не поджал – напряг, почти незаметно со стороны. — Прошу прощения, сэр, но я не думаю, что, кроме меня, никто не в состоянии… — Джарвис, — Говард поморщился левой стороной лица, но как-то покровительственно, не спуская взгляда с Джарвиса. И на одном выдохе: — Никто, кроме тебя, дорогая. Если быть честным с самим собой, Эдвин почти что ненавидел подобные моменты, а особенно — такой тон, как этот: словно он одна из очередных девиц, перед которыми он свыкся извиняться за своего сэра, — не больше и не меньше. Почти что ненавидел эту неровную улыбку, этот взгляд, игриво приподнятую бровь. Противоестественно и неправильно. В такие моменты любое слово Говарда становилось до неприличия вульгарным. — А ты… неплохо смотришься так… — сидящий в кресле Говард взялся за бокал, когда Джарвис опустился перед ним на колени. Джарвису даже показалось, что перед тем, как резким движением сделать глоток из стакана, сглотнул. Нет, показалось, определенно только показалось, иначе и быть не может. Быстро опустил взгляд вниз, на кожаные туфли Старка. — Я не нахожу подобную ситуацию приемлемой для… для такого рода шуток, — в голове это почему-то звучало несколько благозвучнее, красивее, нежели его немного сипловатым голосом. — Да просто сделай это, — пожатие плечами в ответ. Попытка беззвучно вздохнуть почти удалась. Джарвис засучил рукава. Кожаные туфли и так были чистыми. Их чистили позавчера, если память не изменяет. А потом Старк решил не выходить из дома пару дней. Совсем непонятно, зачем Говард сказал дворецкому их вычистить прямо сейчас, вечером, на ночь глядя. Тем не менее, Эдвин послушно положил на пол две тряпочки и небольшой тазик рядом. И Джарвис взял заранее приготовленную им одну тряпочку. Слегка обмакнул, тщательно выжав. Не было никакой нужды полировать туфли – просто протереть от возможной пыли. Эдвин поднял быстрый взгляд на Говарда, тут же опустив. Тот смотрел на него неотрывно, приподняв бровь, спрятав губы за бокалом. Чуть притянул к себе ногу Говарда, взяв туфлю в обе руки. Вообще, Старку необязательно было надевать обувь, он мог бы и просто сказать дворецкому вычистить ее. Почему-то не сказал, а Джарвис не счел возможным хотя бы намекнуть на это. Поэтому с присущей ему осторожностью, положил его ногу к себе на колени. «Так удобнее», — то ли про себя, то ли вслух, не поднимая взгляда. Кажется, Старк немного дрогнул. Показалось, опять показалось, всего-то, ничего такого… Осторожно протирает, без резких или грубых движений. Чуть наклоняется назад. Сама поза кажется не такой уж и неудобной по сравнению с тем взглядом Говарда, который Джарвис чувствовал чуть ли не кожей. Он даже знал – просто знал, — что Старк смотрит на него неотрывно, без тени смущения, хотя о каком смущении может идти речь, если это Старк? Сухой тряпкой провел куда быстрее, чем до этого. Досуха. Таки поднял взгляд вверх. Говард по-прежнему держал пустой бокал у рта. Уже не было поднятой брови, уже не было некого заигрывания во взгляде — глаза какие-то мутные, добавить даже нечего. Джарвис предпочел не смотреть на Говарда, протирая вторую туфлю. Не к чему. Только потом, отложив тряпку в сторону и отдернувши себя от аккуратного касания обеими руками, исподлобья посмотрел вверх. Старк прикусывал край бокала. — Все готово, сэр. Вы можете уже убрать ногу, — будто через силу. Убрал, будто запнувшись в реакции. — Могу идти, сэр? – с промедлением в ответе, подняв тазик с брошенными в него тряпками. — А иди, — и Старк отложил бокал в сторону, немного тряхнул головой, с быстрым вздохом, с силой моргнув. Молча выйти из комнаты, с непонятным, неприятным послевкусием чего-то недосказанного.