Не герой

      Ещё десять минут, и прозвучит звонок. Учитель истории в своей неторопливой манере продолжал читать лекцию о Второй Мировой войне, её последствиях и влиянии на теперешнее общество и экономическую карту мира. Краем глаза, по привычке, слежу за Питером Паркером, сидящим слева от меня. Он старательно и внимательно выписывает даты и имена, которые упоминает учитель. Самому мистеру Брауну безразлично, что творится у него на уроке: кому надо, тот слушает, а кто страдает ерундой – что же, вас всё равно ждёт экзамен в конце года. Как-то так.       Оторвав взгляд от Питера, за которым я приглядываю уже второй месяц, к слову, безрезультатно, продолжаю внимать учителю. И вот тут меня вдруг резко сдавило, стало трудно дышать, карандаш в руке жалобно хрустнул, но я лишь со скрежетом сжал зубы и замер настолько, насколько это было возможно, стараясь лишь перетерпеть неожиданный приступ.       — Мистер Шмидт? С вами всё в порядке? — голос учителя не выражал никакого беспокойства, казалось, это лишь вежливый вопрос.       Сделав глубокий вдох и медленный выдох, я таки взял себя в руки и поторопился ответить, не обращая внимания на взгляды одноклассников:       — Да, сэр. Простите, я… поперхнулся.       — Хорошо. Продолжим…       Лекция текла своим чередом, одаривая нас новыми фактами. Знаете, когда у меня впервые случился приступ, я запаниковал. С чем это связано, непонятно, но иной раз меня схватывает по несколько раз в день, и это неприятно. Мешает. Однажды схватило прямо во время моих ночных геройств, и, положа руку на сердце, именно туда, где остался шрам, скажу, что тогда я реально пересрался. Чудом я смылся во время поножовщины и свалил подальше зализывать раны. Нож прошёл совсем рядом, в тот же вечер меня сильно трясло от осознания близкой смерти. Не в первый раз рискую жизнью, однако от этого не легче, страх погибнуть и злость на себя до сих пор преследуют меня. Бывает, просыпаюсь ночью от нехватки воздуха, открывая рот, как вытащенная из воды рыба. И страх медленно подбирается ко мне, пользуясь тем, что я не знаю, что делать и куда обратиться. В больнице сказали, что со мной всё в порядке. Мастер в последнее время был слишком занят, надеюсь, хоть сегодня он будет на месте. Нужно успокоиться и сжать кулаки, чтобы никто не увидел, как они дрожат.       Отвлечься помогла лекция. История действительно интересная вещь, жаль только, очень хорошо отредактированная. Из того шлака, что нам преподают, приходится тщательно выбирать ростки истины, и то я не всегда уверен, что всё так и было. Слишком много пропаганды, слишком часты обобщения и слишком сильно заостряется внимание на проамериканской стороне. Но общая информация есть. А именно, Вторая мировая война – самый разрушительный конфликт в истории человечества. На её ведение было потрачено больше всего денег, из-за неё причинён наибольший ущерб хозяйству и имуществу, убито максимальное число народу – по разным данным, от 50 до 70 миллионов человек. Сильнее, чем любая другая война, Вторая мировая повлияла на дальнейший ход мировой истории. А что происходило между секретными организациями, не обнародовано до сих пор. Всей стране известно о Капитане Америке, все знают, что он решил исход войны, вот только так ли это? Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть, только критически осмотреть конфликт со своей колокольни. А уж что творится в тех обрывках памяти, что я получил от моего любимого дедушки, пидараса конченного, ТВАРЬ! *вдох сквозь зубы* Любое упоминание о нём, и я сразу начинаю терять контроль. Но в его памяти, если очень сильно сосредоточиться, всё же всплывают некоторые интересные данные, которые для меня оказались ударом. Их война, казалось, была такой же, с одним большим но. Благодаря Советскому союзу Европа смогла удавить фашистов. Америка вступила в войну лишь после того, как стал известен однозначный победитель. Здесь же, в нашей реальности, Америка вступила в войну с самого начала, и они все вместе давили немцев со всех сторон. Альтернативные данные в голове, скажем так, не укладывались: пф-ф, русские завалили Германию, что за ересь? У них такой странный мир, казалось мне. Но затем я подумал, а что если бы и в нашей истории Америка вступила позже? Как бы всё обернулось? Смог бы Союз справиться с угрозой? Этого никогда не узнать, уже. Но тот мир всё равно странный: нет мутантов, их технологии несколько отстают от наших, различий много, целый ряд стран, которых у нас не существует, и наоборот.       Знаете, будь у меня выбор, я хотел бы, чтобы этого никогда не случилось, чтобы не было этих ложных воспоминаний и всякой другой ерунды. Думаете, мне это много дало? Хуй там. Питер Паркер должен быть Человеком-Пауком, но я следил за ним, как-то даже заглядывал в его дом, преследовал долгое время. Но ничего. Пусто. Он ведь должен был быть как я? Ведь эти силы, они врождённые, как у меня? Или он получил их позже, но как? Когда? А может, мне просто хотелось найти друга, который бы меня понимал. Нееет, к чёрту эти мысли. В общем, я решил не забивать себе голову, но остальные данные надо по возможности проверить.       Прозвенел звонок. Наконец-то. Собрав учебники в сумку и закинув её на плечо, я первым вышел из класса и отправился к своему шкафчику.       — Берн!       Обернувшись, я дождался, пока Питер поравняется со мной, и мы пошли дальше. Как-то так вышло, что мы стали нормально общаться. Собственно, он меня интересовал только как потенциальный мутант, но парень оказался неплохой. Без казусов, конечно, не вышло, но пацан нормальный. Правильный, правда, слишком. И заумный, но не нудный.       — Ты куда потом?       Я пожал плечами, вспоминая, что там дальше по плану.       — В клубный кружок, наверное.       — Ты выбрал себе кружок? И куда вступил?       — В школьную секцию борьбы. Ты бы тоже занялся чем-нибудь, — постарался я подобрать слово, — оборонительным.       — Э-э-э… нет, — Питер покачал головой. — Драки не для меня.       — Как знаешь.       Мы подошли к шкафчикам, которые находились чуть дальше по коридору от входа в школу. В секцию я вступил ради прикрытия, да и чего врать, мне просто было интересно. Может, стоит выступать на соревнованиях, денег заработать. Не выход, сразу одёрнул себя. Слишком много внимания, со своей силой я смогу это сделать, но опасно. Кровь возьмут, найдут что-нибудь, кто их знает. Нужно учиться. Но в школе первенство возьму, очень уж хочется немножко внимания. Женского.       Питер приоткрыл шкафчик, но резкий хлопок от удара дверцы испугал меня, и я рефлекторно схватился за нож, спрятанный в кармане штанов. Правда, сразу расслабился, увидев руку Флэша Томпсона, которая не давала Паркеру открыть дверцу. Ну вот и местное быдло пожаловало.       И кстати о Флэше. Когда я был в Гарлеме год назад, на своей первой вылазке, я спас одного парня, которого собирались ограбить возле клуба. Хе, а Земля-то и вправду круглая. Я ещё точно был уверен, что мы никогда не встретимся, но нет, видимо, у госпожи «Случайность» были на этот счёт свои планы. А ведь как он тогда дрожал, как боялся. А на деле, сам оказался быдлом. Жаль. Хотя уж кому, но точно не мне судить.       — Паркер! — рявкнул Флэш так, что Питер чуть подпрыгнул.       — Что тебе надо, Флэш? — а парень храбрится. Уважаю, никогда не показывай свою слабость перед лицом таких людей. — Иди доставай кого-нибудь другого.       — Смелеешь, Паркер?       Так, лучше не доводить до мордобоя. В одни ворота.       — Отстань от него, Томпсон, — Флэш перевёл взгляд на меня.       — Лучше не лезь. К тебе у меня претензий нет, — отмахнулся он.       Нет, так дело не пойдёт.       — А у меня появятся к тебе претензии, если ты тронешь его.       — Я предупредил.       Ну началось, оглядываю двоих парней за его спиной. Раскидаю в пять секунд, но раскроюсь, не буду раскрываться, буду бит. Дилемма. Спокойно, друг, спокойно. Это просто люди, это просто люди…       — Флэш, валим, — один из парней обратил на себя внимание, указав в сторону поворота, откуда вышел кто-то из учителей.       — Мы ещё не закончили, Паркер. И с тобой, — смешок, — защитник, — оставив за собой последнее слово, они просто ушли.       Я разжал кулаки, боже, с каждым днём всё сложнее и сложнее держать себя в руках. Питер молчал и смотрел на меня несколько насуплено.       — Ты в порядке? — не понял я его взгляда.       — Да, Берн. Спасибо, — выдохнул он. — Но, пожалуйста, не делай так больше.       — Что? Почему?       — Не обижайся, но это не твоё дело. То есть… не нужно за меня заступаться, я должен уметь сам решать свои проблемы. Если мне понадобится помощь, я скажу.       Вот оно как. Теперь я уже смотрел на него намного более уважительно. Стервец, у тебя есть стержень, парень.       — Берн?       — Слушаю, — ответил я, роясь в шкафу и доставая спортивную форму для борьбы.       — Извини, если обидел.       — Нормально, Питер, ты меня совсем не обидел. Наоборот, — я усмехнулся, — даже удивил.       — Ну и хорошо. Ладно, мне пора, тётя Мэй просила забежать в супермаркет и набрать разной всячины. Кстати, — остановился он, — не хочешь заглянуть к нам на ужин?       — Эм, с радостью, но не сегодня. Давай потом заранее договоримся.       — Ладно. Давай.       — Бывай, Пит, — я пожал ему руку, и он ретировался.       Ну а я пойду позанимаюсь. Учиться нужно всегда, никогда ведь не знаешь, где найдёшь что-нибудь полезное.       Домой я добрался лёгким бегом. Секция мне понравилась, хоть она и чисто спортивная. Занятный спорт. Вольная борьба – вид спорта, заключающийся в единоборстве двух спортсменов по определённым правилам; с применением различных приёмов (захватов, бросков, переворотов, подножек и т. п.), в котором каждый из соперников пытается положить другого на лопатки и победить. В вольной борьбе разрешены захваты ног противника, подножки и активное использование ног при выполнении какого-либо приёма. Мне было непривычно из-за правил и ограничений, но занятия всё равно пришлись мне по душе. Никаких ударов, тычков и слишком опасных приёмов. Всё это воспринималось мною как игра, и да, я пару раз проиграл. В игре играют по правилам, вот и я решил не выделяться.       Зайдя в квартиру, быстро переоделся и, не принимая душ, побежал к мастеру. Сегодня он обещал быть на месте, и мне очень хотелось устроить с ним спарринг и посмотреть, насколько я приблизился к нему, ну и выплеснуть весь гнев и напряжение, что скопилось, не считая моих проблем с непонятными приступами паралича. Сейчас мне очень нужна его помощь, и, что самое главное, я знаю, что мне не откажут. Только не мастер. Блин, темнеет. Надо ускориться. Полчаса умеренного бега, и я на месте. Вот только вид, открывшийся мне, заронил в душу зёрна сомнения.       — Что за хрень… — вырвалось из горла.       Несколько домов горело, дом мастера выглядел так, словно на него наступил великан. Половина обрушилась, вторая держалась на соплях, были отчётливо видны следы выстрелов и взрывов, а вдалеке слышался вой полицейской сирены. Были и жертвы. Несколько человек лежало прямо на дороге, истекая кровью, одна машина перевернулась и вверх колёсами торчала из соседнего здания. Панику я постарался заглушить сразу, надо найти мастера.       Не обращая внимания на завывания раненых, я под хруст лежащего на земле стекла ринулся к ресторану. Но добежать я не успел: из дыры, где раньше был вход, вылетел Стик и, схватив меня за шиворот, прыгнул на дорогу вместе со мной. Кувыркнувшись, мы упали, а затем раздался взрыв. Ударной волной меня отбросило ещё дальше, а по телу растеклась боль от впившихся в кожу осколков стекла и прочего мусора. Пришлось срочно прикрыть глаза, чтобы щепки от взрыва не оставили меня слепым. Но мне повезло, меня сильно не задело, лишь дунуло жаром и прокатило волной горячего воздуха. Было уже темно, и дым от горящего дома с трудом различался. Во всём квартале перемкнуло провода, и освещение не работало. Я посмотрел на Стика, и меня отпустило – он уже вставал, вот только пятна крови на его порванной одежде меня напрягали. Встав на ноги, я рванулся к нему, но он сразу отмахнулся и поковылял на противоположную сторону улицы.       Там на коленях сидел мистер Лунь, касаясь уцелевшей рукой девочки лет десяти. Аи, его внучка, вспомнил я. Его единственная родственница, что осталась после смерти детей. Я помню, как она забегала к нам и училась вместе со мной, у неё талант к акупунктуре, и уже в свои десять лет она знала больше меня. Она лежала на его руках, маленькая, хрупкая и… мёртвая.       — Лунь… Я…       — Завались! — прорычал мистер Лунь, плача над телом своей внучки. — Я говорил тебе, что они вернутся за тобой! Я говорил, что лучше закопаться поглубже и переждать! Но ты… ты… НЕНАВИЖУ! Вокруг тебя постоянно гибнут люди! Сколько их ещё должно умереть, чтобы ты жил? Ты обещал, что они не сунутся сюда… Ты обещал…       — Прости… — мастер опустил голову и отвернулся.       Я растерялся и не знал, что мне делать. Мистер Лунь, нет, я ему не смогу помочь, а мастеру? Кто они? Кто напал и зачем?       — Мастер! Что случилось? — меня трясло, я ещё не видел смерти детей, и это оказалось жутко.       — Тц, — Стик поковылял дальше, и я бросился за ним. — Война пришла. Незаконченная.       — Какая война? Кто это был?       — Неважно, сейчас это неважно. Надо уходить, пока не пострадало больше людей.       — Стик! — обернувшись на голос, увидел бегущего к нам Мэтта. — Вам нельзя здесь оставаться!       Стик скривился:       — И без тебя знаю. Слушай меня, бери Берни, и валите отсюда нахрен, затем не светитесь некоторое время.       — Эээ, нет, старик. Я пойду с тобой! — сказал я.       — Ты дебил? Что из того, что я сказал, тебе непонятно? Это не твоё дело, так что съебался отсюда! Тебе, для начала, надо хотя бы закончить школу.       — В жопу школу! Я хочу с тобой, тем более ты не закончил моё обучение! Ученик идёт вместе с учителем! — я начал злиться, какого хрена? Я с ним и точка. Он сказал, что будет тренировать меня, пусть тренирует до конца. Нет, оставить меня одного снова я не позволю.       — Считай своё обучение законченным, — зло цедя слова и едва не теряя терпение, ответил он. — Ты больше мне не ученик.       Его слова ударили набатом по ушам. Тварь. Сука. Ты тоже меня кинуть решил. Я бурлил ненавистью, злостью и чуть ли не плакал от негодования и чувства, что меня предают.       — Ну и иди нахуй, старик! — крик принадлежал уже не мне. Это не мой голос, это голос зверя внутри меня. — Я сам справлюсь!       Сил хватило, чтобы развернуться и рвануть отсюда. Как же я вас всех ненавижу!       — Стой! — раздался крик Мёрдока.       — Оставь его, ему сейчас надо побыть одн….       Дальше я уже ничего не слышал. Я только бежал, не разбирая дороги.       — Не слишком жестоко вышло? — провожая взглядом убегающего Берна, спросил Мэтт.       — Это не его дело, — Стик покачал головой. — Он поймёт. Со временем.       Мэтт помог Стику добраться до следующего квартала. Мимо пронеслась вереница машин полиции и скорой, но на них двоих, надёжно укрытых тенью, никто не обратил внимания.       — Отреагировал он…       — По-детски, — закончил за него Стик. — Чего ты ожидал от него? Он жесток, но его никто не воспитывал. Он был предан и теперь воспринимает всё в штыки. Просто нужно время. Так, хватит, слушай меня внимательно…       Дождь лил словно из ведра. Прекрасно, именно то, что нужно, чтобы почувствовать себя ещё большим говном. Сидя на крыше, я размышлял о… многом. Закрыв глаза, я слушал звуки машин, удары воды о бетон, разговоры и шум города, пытаясь построить картину того, что происходит вокруг меня, но, как и говорил Стик, мне это не дано. Два дня, как Стик исчез. Два дня, как мне стыдно за своё поведение, но я всё равно считал себя правым. Он должен был взять меня с собой, но он не взял. Да ещё и учеником перестал меня считать. А это больно. Но слова не взять обратно, можно извиниться, но осадок остаётся. Это не фильм, где всё так просто решается, и не игра, где, выполнив квест, можно добиться лояльности. А ведь всё, казалось, будет хорошо. Я думал, что он будет долго меня учить. Но нет, вышло так, как вышло. Хе, я до сих пор помню, как он меня учил тому, чего я ждал. Помню своё огорченье от того, что я не способен сделать. Но ведь научил, нашёл во мне то, что нивелировало мою слабость.       — Ну что ж. Начнём с того, что я тебе обещал.       Я сидел на коленях напротив мастера и нарадоваться не мог тому, что он собирается научить меня избегать выстрелов из огнестрельного оружия. Я предвкушал, и не мог уже дождаться практики, хотя мне ещё даже теорию не дали.       — Во-первых, способ, которым для этого пользуемся мы с Дьяволом*, использование слуха, обоняния и целого ряда других чувств, – этот способ, как ты мог догадаться, тебе недоступен совсем.       — Чего? — это всё, что я мог сказать.       Стик вздохнул и покачал головой.       — Того, тупица. Я и он… это наш дар. Наш, но не твой. Он очень редок, и если бы другие могли чувствовать то же, то каждому ослепшему было бы под силу пользоваться этим даром. Но это не так, — припечатал он, вгоняя меня в депрессию. — Именно эта какофония чувств и позволяет нам избегать не только выстрелов, она даёт нам поистине безграничный потенциал для развития. Я по запаху могу определить, что ты вчера ел или чем ты болеешь. Я слышу стук твоего сердца и слышу, как кровь течёт по твоим венам. Да, мне будет сложно это отделить посреди города в час пик, но если постараться, я смогу и это. Надеюсь, ты понимаешь, какие это даёт возможности, и предела развития я лично не встречал.       — А что делать мне?! — вспылил я, за что сразу получил удар в зубы. Сплюнув кровь, я успокоился, притворился, вернее, что успокоился, но притворством его было не обмануть. Хотя он и предпочёл сделать вид, что всё в порядке.       — У тебя тоже есть дар, — обрадовал он меня. — Этот дар не так редок, им владеют все люди в той или иной степени, — пиздец, ничего особого. — Ученик! Я сейчас возьму шест и устрою тебе полный контакт!       — Извините, — покаялся я, хотя ничего за собой не чувствовал, только страх перед учителем.       Стик снова вздохнул, но уже еле сдерживаясь. Я мысленно дал себе оплеуху: не надо его злить. Просто не надо, ни к чему лишний раз испытывать судьбу. Он хоть и стар, но далеко не всегда сдерживает себя и пиздюлей может навешать хороших, тяжёлых и очень больнючих. Сломать ребра, чтобы дышать было трудно, это запросто. Болит нога? Вторую сломаем, чтобы первая не так болела. Боже, о чём я думаю, у меня поджилки трясутся перед ним, а сейчас я злю его ещё больше.       — Твой дар, — процедил он, — пусть и кажется самым обычным, тоже имеет безграничный потенциал. Да, я им владею, но ты, в отличие от меня, будешь развивать только его и, возможно, — выделил он слово, — когда-нибудь выйдешь на такой уровень, что тебя станет очень сложно достать. А с равным по силе и скорости противником – почти невозможно. В том, конечно, случае, если дар противника не развит так, как у тебя.       Волна воодушевления прокатилась по телу, и я снова был готов внимать ему.       — И что за дар? — нетерпеливо перебил я его.       Пять минут спустя.       — Кха.. кха… — я откашливал кровь, которая копилась у меня во рту. Сидеть было невыносимо больно, дыхание сбивалось на каждом вдохе и приносило уйму неприятных чувств. Тяжёлые синяки и ссадины по всему телу, а ещё я словил удар по яйцам. Божественные ощущения, ярости не было. Кончилась. Была только боль.       — Вот теперь я отвечу на твой вопрос, — радостный голос учителя подхлестнул злость, которая вроде как кончилась совсем. РРРРАГХ!       — На самом деле всё просто. Это интуиция.       — Вот так просто?       — А чего ты ожидал? Скрытого смысла? Знания вселенной? Не заставляй меня считать тебя ещё тупее, чем ты есть. У интуиции слишком много определений, каждый норовит обозначить её по-своему. Интуиция имеет несколько имён: внутреннее ощущение, и предчувствие, и шестое чувство. Не суть. Интуиция – одна из самых распространённых и общеизвестных психических способностей человека. О ней знают практически все, но используют немногие. Это есть способность получения знаний и ответов на насущные вопросы изнутри, без использования логического и рационального мышления. Я же считаю, что интуиция это набор всех мелочей, которые ты физически не способен осознать, но твоё подсознание, которое подмечает каждую деталь, способно высчитать и предоставить тебе готовое решение. Уметь полагаться на интуицию это тоже искусство, и очень сложное искусство. Люди слишком зависят от своей логики. Интуиция бывает разной, но она есть у каждого, от психопата до домохозяйки. Именно этому я буду тебя учить. Но запомни самое важное, никогда не останавливайся в развитии, это слишком ценная вещь, чтобы позволить себе её забросить. Цена пренебрежению, как правило, жизнь.       Такие дела. Самое сложное было осознать и довериться ей. У меня до первой подвижки прошёл почти год. Серьёзно, почти весь прошлый год всё, что я делал, это учился ей доверять. Учился отличать её от обычных мыслей и ложных чувств. Мне нужно было научиться пользоваться ею, и пользоваться правильно, вовремя и на автомате. Когда идёт бой, свободного времени нет, секунда может решить всё, смерть проигравшему. Но когда я впервые сумел её осознанно использовать, я понял, почему она так важна. Убраться с линии атаки, когда она только началась, увернуться от удара в спину. Пропустить пулю над головой, припав к земле. Это то, что даёт боевая интуиция. И нет, ты не видишь будущее, это чувство необъяснимо, надо сделать именно так и именно сейчас, и никак иначе. Поэтому доверие к самому себе должно быть абсолютным. Просто действуй и не думай. В школу я не ходил, не мог, не хотел. Мне было нужно развеяться, подумать, успокоиться. И в город я не выходил тоже, но сегодня я решил это исправить. Деньги заканчиваются, работать я пока не могу. С Питером мы договорились, чтобы он предупредил учителей. Не думаю, что меня будут искать, всё же я сказал, что заболел. А справку, что просили принести, хрен с ней. Скажу – дома лечился, и пусть делают, что хотят.       Прыжок с крыши, ухватиться за выступ, и я залетаю вперёд ногами в свой подъезд. Спуститься на пару этажей, и я дома. Дом, мда, как же всё сложно стало в последнее время.       Тёмные свободные штаны жёсткого покроя, ботинки с металлическими вставками тёмно-серого цвета, самодельный жилет с удобными ремешками и вставками для оружия под дождевой плащ с капюшоном и хоккейная маска, чтобы скрыть лицо. Это пока всё, что я смог придумать, ну и ладно. Не за имидж работаем, хотя пора бы. Складной шест со вставным наконечником, который можно как прикрепить, так и снять. Крепится за спиной в сложенном виде, незаметен и удобен, правда, при падении на спину жестковато. Мои любимые тон-фа на поясе чуть выше бёдер, а также идея, тупо спизженная у Мэтта: две палки длиной почти до локтя, около пятидесяти сантиметров, как же долго я над ними работал. Возможность высвободить остриё, получив кол, либо это остриё сместить на бок, получив подобие серпа. Расфасовать всё, ну и пистолет, который нужен на всякий случай. Ночь обещает быть очень сложной: во-первых, дождь, а во-вторых, сегодня я собираюсь упасть. Упасть как человек. Я решил, что, оставаясь таким, какой я сейчас, я не смогу добиться своих целей. Да и выжить тоже. Может, я не прав, а может, наоборот, будет видно. Нечего сидеть и ждать, пора браться за дело!       Здравствуй, Бронкс. Уникальный район Нью-Йорка, так как именно это место является единственным районом города, чьё расположение приходится только на материк – Бронкс не располагается на острове и не имеет свих островов. Данный район является спальным, однако офисные здания там всё же имеются. В Бронксе некоторые районы принадлежат одному человеку или компании, так что нередка ситуация, что целый микрорайон имеет одного владельца, и все квартиры там сдаются в аренду. Бронкс многогранен, там есть как дома за миллионы долларов, так и настоящие трущобы. Он является одним из самых доступных районов Нью-Йорка по цене проживания, так что иностранцев там поселилось огромное количество. Это и итальянцы, и ирландцы, и евреи, и афроамериканцы, и русские, и другие представители различных стран. Общая численность населения района составляет 1 250 000 человек.       Примечательных мест в этой части Нью-Йорка не так уж и много. Пожалуй, одной из самых знаменитых и посещаемых достопримечательностей Бронкса является стадион «Янки». Этот стадион получил своё имя в честь одной из самых популярных бейсбольных команд прошлого века. Я там, кстати, был как-то.       Но сейчас меня интересует не это. Сам Бронкс делится на три части: Восточный, Северный и Южный. Вот ради Южного я сюда и пришёл. Эта часть Бронкса, да и всего Нью-Йорка, является одной из самых бедных. Там вы сможете найти трущобы – в том понимании слова, как это показывают в фильмах. Нередко люди спят прямо на улице. В этом районе живёт много афроамериканцев, а риэлторы очень часто не рекомендуют покупать там квартиру. Я же, в свою очередь, порекомендую вам не гулять по Южному Бронксу ночью – это в ответ на вопрос, где в Нью-Йорке лучше не гулять по ночам. Хотя нарваться можно везде, но именно здесь вы можете просто не выйти из района. Никогда.       Ну что же, пора двигаться, уже время поджимает. Прыжок, чувство полета незабываемо, и кажется, мне никогда не надоест. Район для меня вполне приличный, ха! Да я в подобном вырос, но даже для меня это слишком. В некоторых местах вонь такая, что становится хреново даже мне, привыкшему к подобному. Интересно, Мёрдок тут бывал? Я бы хотел видеть его лицо, чёртов дьявол. Вот это то, что мне надо. Прыжок на крышу, хруст! Твою мать, вытаскиваю ногу из проржавевшего листа металла, но меня не заметили.       Грязный бородатый мужик ссал на кучу мусора, одной рукой оперевшись на стену. Бухал он, видимо, знатно, а это что у нас…       — Джим! — раздался писклявый голос, — долго ты ещё? Тут клиенты! Тащи свою задницу сюда, вонючий ты ублюдок.       Джим, который ссал у мусорки, лишь пробормотал что-то невнятное, продолжая, впрочем, своё дело. Значит, бордель, а Джим у нас кто? Сутенёр, что ли? Пойдёт.       Прыжок на противоположную крышу, снова блять! Выдираю ногу. Но Джимми не обратил внимания на звук, спуститься у него за спиной, на этот раз уже тихо. Удар кулаком в затылок, и Джим падает лицом прямо в своё ссаньё. Весело.       Обыск, телефон, мелочь, пистолет. Пистолет в мусор, мелочь, да и она, в принципе, не нужна. А вот телефон в самый раз.       На память набираю номер и, пока жду ответа, вспоминаю, какого я вообще потерял в этом дерьмовом районе.       Отступление. Днём ранее.       ###Аццкий Нью-Йорк### (17:21:59) StockmOcK: Ну и хуле? Тут ничем уже не помочь…*** DickHeAd online (17:23:14) GoDLOOKatME: Нда, жаль беднягу *cry* (17:32:18) DickHeAd: ОоО, о чём вы? *question* (17:35:29) GoDLOOKatME: Смотри, кто вылез, жена не ушла ещо? нашли МЁРТВОВО ребёнка в канаве, роследуют но бесполезно суки купили фсех твари чтоб здохли все *axe* (17:36:02) DickHeAd: С женой развёлся уже, встретимся? *kiss* А так да, так всегда. И блин, ставь запятые, ну или точки хотя бы. Lancer online (17:37:38) StockmOcK: Внатуре заебала уже. *tired* у меня тоже на районе сходки бывают, а иногда и дурь и людей продают ООО сам видел. Копы тут не ходят, ссут а мне страхово. Выйбут во все дыры и ищи пропало *oral^fuck* (17:39:45) GoDLOOKatME: ПНХ оба *smile* to^DickHeAd: а не баишься? Я девачка страстная и опасная *breakheart* to^StockmOcK: а где живеш? (17:42:33) StockmOcK: to^ GoDLOOKatME: Бронкс, Южный блять. *gangsta* завтра тоже будет наверно (17:43:18) Lancer: to^StockmOcK: скинь свой номер, я помогу. (17:43:18) DickHeAd: to^ GoDLOOKatME: Да я тоже голову не в жопе голову держу. (17:45:35) StockmOcK: to^ Lancer: а не боишься? *fear* ну лови 1***2**5*9 Lancer offline (17:53:06) GoDLOOKatME: я нямкать ходила. Че это было? *strange* (17:55:56) StockmOcK: to^ GoDLOOKatME: хз, школота наверн… StockmOcK offline GoDLOOKatME offline (17:59:50) DickHeAd: кидалы DickHeAd offline Chat is closed       — Алло.       — Ну здравствуй, Стокмок.       — Э-э-э, чё? Ты кто, блять, такой?       — Номер твой я взял вчера в чате, говори адрес.       — С хуя ли я тебе адрес свой говорить должен?       — Да не свой, дебил, а места, где сходка будет.       — А-аа, — смешок, — ну записывай, самоубийца.       Кто-кто, а я далеко не самоубийца, а вот этот Стокмок оказался странным типом без чувства самосохранения. Если бы я был на его месте, то ничего бы не сказал, а если бы и сказал, то только анонимно, за этим нужно следить. Если кто-нибудь узнает, то ему пиздец. Но мне кажется, он сам вскоре поймёт, голос был сонный, и он вполне мог сделать это на автомате. На чат я наткнулся случайно. Забрёл в компьютерный клуб и лазил по интернету в поисках последних новостей. И как-то вылез в чат, в итоге, возможно, сходка, а возможно, просто дерьмо собачье, а сам Стокмок просто трепло. Вот и узнаем.       Добраться до места оказалось делом всего пятнадцати минут, и это с учётом того, что мне пришлось бежать по крышам осторожно в страхе провалиться. Мне и двух раз хватило. Впечатления от района не очень, это яма. И люди здесь мусор. Не считая весь цвет преступников, тут живут те, кому плевать на будущее. Родившись здесь, ты почти не имеешь выхода и возможностей выбраться в люди.       Парень не врал, здесь действительно что-то происходит. Относительно целый ангар серо-стального цвета, небольшая территория вокруг него закрыта хорошим металлическим ограждением. Надо посмотреть с другой стороны, прежде чем пытаться туда лезть.       Обойдя ограждённый периметр со всех сторон и чуть ли не обнюхивая землю, я решил ещё немного подождать, потому как с каждой минутой сюда подъезжало всё больше и больше машин. Охрана выставлена со всех сторон и довольно грамотно патрулирует окрестности. Решил ещё подождать, снова подъехали машины. Из одной из них вылез лысый толстяк, низкого роста и с приличным пузом. Его коробкой окружили здоровенные детины и повели внутрь ангара. Послышался звук музыки, но весьма приглушённый. Видимо, стоит звукоизоляция. На всякий случай подождал ещё двадцать минут и для себя решил, что сначала выясню, что здесь происходит.       Прыжок, перекат, и тихим шагом через мрачный и узкий переулок подбираюсь к ограждению. Оглядываюсь – никого, прислушиваюсь – дыхание, спокойное, за стеной. Надо стараться делать это тихо. Смотрю на высоту ограждения, рассчитываю силу и отталкиваюсь от земли, поджимая ноги ближе к груди, пролетая над ограждением буквально в нескольких сантиметрах. Приземление делаю с перекатом, чувствуя, как копьё впивается в лопатки.       — Эй!       Прежде чем успел разобраться, ринулся к месту звука и ударом локтя справа по виску вырубил неудачного свидетеля. Тело сработало само, и я не жалуюсь. Оглядываюсь по сторонам и, немного просаживаясь в земле из-за сырости от льющегося дождя, ищу место, где спрятать тело. Сердце стучит, как бешеное. Щупаю пульс, живой. Хм, наношу ещё один удар по голове, прилагая чуть больше сил, и получаю полумёртвого человека, который теперь уж точно не скоро проснётся. Хватаю его на руки, присаживаюсь и бросаю его через забор на внешнюю сторону. Отлично, ещё не скоро найдут. Его хрип по ту сторону стены заставил меня остановиться, очнулся? Нет, всё в порядке.       Слышу звук хлюпающих шагов и в три прыжка несусь к ангару, прыжок на деревянные коробки, с них хватаюсь за край крыши и, с силой подтянувшись, забираюсь наверх. Пригнувшись, пробегаю на другую сторону и, держась за балки, тихо забираюсь внутрь, прямо над головами охранников, которые, однако, были хорошо вооружены. Обычный тёмный костюм классического типа, но в руках почти у каждого был автомат неизвестной мне модели. Это очень сильно осложняет дело, тц, мне кажется, я поторопился, сунувшись сюда, но отступать уже поздно. Адреналин уже прикатил, и идти назад совсем не хочется. Медленно, стараясь не торопиться, ползу по балкам и оказываюсь почти у крыши, до которой можно рукой достать. Отсюда мне открывается вид на весь ангар.       Ангар этот немаленький, здесь бы спокойно поместились два теннисных корта. Музыка играла, но не слишком громко, а кроме ящиков и пары новеньких машин, что я увидел, здесь, ближе к стене, располагалась сцена. Я прополз дальше и оказался прямо над ней. Слышен гомон разговаривающих людей, которые сидели за складными столиками напротив сцены. Люди общались, пили шампанское, ели и чего-то ждали. Что это за место, я примерно догадывался, но не думал, что в состоянии справиться со всеми. Трое у входа, двое у правой стены, двое у левой, пятеро возле сцены. Сколько снаружи – неизвестно, все вооружены, плюс уверен, что и гости здесь не лыком шиты. Сложно, опасно и страшно. Стараюсь вогнать себя в лёгкую медитацию, получается, становится легче.       На сцену выходит лысый толстяк, которого я видел. За ним из-за кулис выводят девушек, как я и думал. Продажа, рабство или что-либо другое, но связанное с этим. Девушки выглядят бодро, но в глазах у каждой читается обречённость. Одежды на них не было, синяков тоже, ведущие толкали их в спины оружием, выгоняя на сцену. Я должен держать себя в руках, да, они ублюдки, да, девочек жалко, а ведь и правда девочки. Навскидку не дам ни одной больше двадцати. Все подтянутые, фигуристые, с симпатичными мордашками, как на подбор. Действительно жаль, но они не первые и не последние, а если я вылезу прямо сейчас, то просто лишусь жизни. Я не уверен, что завалю всех, не сейчас, ещё не готов.       Начался аукцион. Толстяк соловьём разливался о товаре, выводя каждую вперёд, заставлял их вставать раком, мял груди и всячески хвалил их. Обещал, что никто искать их не будет и что покупатели могут делать с ними всё, что захотят. Народ свистел, хлопал, кто-то подходил и лично рассматривал товар, а когда смотрины закончились, начались торги.       Цены были высокие, лично для меня. Отдать двадцать тысяч за девчонку я бы не смог. Это же огромные бабки! Я таких в руках не держал, и да, я очень жадный, но это моя жизнь, я всегда жил в бедности, поэтому деньги для меня крайне больная тема. Шёл уже второй час торгов, я сто раз успел пожалеть, что залез сюда, спина от необходимости лежать на твёрдой поверхности разболелась, я уже придумал тридцать планов и направлений, как всех завалить, но было слишком много неучтённых факторов. В конце концов я начал злиться, сначала медленно и тихо, затем чувства стали накатывать волной, и мне уже было сложно удержаться, чтобы не зарычать. Хотелось порвать всех нахер!       И тут меня тряхнуло, я руками вцепился в балку, раздался звук взрыва, и ударная волна выбила стёкла, слегка оглушив меня. Не знаю, что творится, но это мой шанс!       Охрана двинулась на выход, а люди повскакивали со своих мест и начали разбегаться. Большинство гостей были при оружии, но началась небольшая паника, и я спрыгнул прямо на сцену, приземлившись на толстяка, я ошвырнул его к стене. Девчонки, стоящие на сцене, оцепенели.       — Валите, блять! — рыкнул я.       Секундное молчание, оцепенение прошло, и они голышом ринулись в разные стороны в поисках выхода. Раздались выстрелы и крики. Что-то очень интересное там творится, настолько, что на меня просто не обращают внимания. Я подбежал к лысому и встал напротив него. Он сидел и приходил в себя. Злость рвалась наружу, но я её не отпускал. Дрожащей рукой вытащил пистолет, чёрт, я думал, что это будет легче. Меня вновь сдавило, и стало сложно дышать, прикрыв глаза, я ждал, пока отпустит. Когда я очнулся, старик уже сидел с осмысленным взглядом и смотрел на меня. Это мне и нужно было, глаза в глаза. Поднимаю пистолет и нацеливаю ему в голову, захотелось поговорить, оттянуть момент. Никакой ярости! Только взвешенное решение! Я сам решил убить! Меня не ведёт моя несдержанность! Сам!       — Не бои-шься, — голос дрогнул.       Лысый заинтересованно смотрел на меня, но на его лице не было страха, совсем.       — Хооо, смерти? — спросил он, я кивнул. — Смерти боюсь, но не настолько, чтобы дрожать перед мальцом. В первый раз решил убить? Захотелось поговорить? Зря, делай, что должно! — он надо мной насмехается, он смеётся надо мной! Тихо! Держи себя в руках, это твой выбор, ты сам, никакой ярости.       — Позволь дать тебе совет, — сказал он, прежде чем я решился.       Видя, что я не стреляю, он продолжил:       — Скажи тому, кто меня заказал, что он влез в очень и очень большое дерьмо.       Я промолчал.       — Значит, меня никто не заказывал? — с трудом произнёс он, его дыхание участилось. Глянув на него, могу сказать, что у него сломана пара рёбер. Эта сука всё слишком быстро поняла. — Значит…       Выстрел прозвучал как гром среди ясного неба. Рука выпустила пистолет, но я почти сразу поймал его второй рукой. Вот теперь всё, я сделал это. Мир остановился, мне было противно от самого себя, меня воротило, и я до сих пор не верил, что я всё-таки сделал это. Я боюсь? Оглядев зал, я мысленно, будто со стороны, отметил, что здесь ещё достаточно людей. И сейчас я могу отпустить ярость, ослабить поводок, нет, я сниму её с цепи.       — Хи…Ха-ха-ха-ха-ха!.. — смех неконтролируемо вырвался из горла, но тут же резко оборвался.       Копьё уже находилось у меня в руках.       С диким криком я прыгнул в самую гущу людей и махнул остриём вперёд. С хлюпающим звуком оно вошло в глаз женщине лет пятидесяти и в ту же секунду вышло из него в поисках новой цели. Разворот, и я, одной рукой держа копьё, описал им круг, режа и уничтожая всё вокруг себя. Крики боли подействовали на меня как манна небесная, принося невероятное блаженство.       — Какие вы жалкие и слабые животные, как приятно возвышаться над вами, решать вашу судьбу и держать ваши жизни в своей руке.       — Вот ты, — обратился я к убегающему человеку, проткнув ему спину и насадив его на копьё, словно бабочку на булавку. Я поднял его над землёй, кровь стекала по копью и капала мне на руку, такая тёплая и такая красная.       — Ты ведь тоже хотел владеть жизнью, да? Не хрипи, ты хотел купить жизнь и распоряжаться ею, правда ведь? ОТВЕЧАЙ!       Но он уже не шевелился.       — Мусор, — я брезгливо сдернул его с копья.       Опасность! Голова сама дёрнулась вправо, пропуская пулю, разворот, прыжок, оказавшись в воздухе, нахожу человека, что стрелял в меня, и отправляю в него копьё. Тон-фа в левую руку, серп в правую, копьё проходит сквозь него, втыкаясь в землю, и он не может упасть, просто повиснув на нём. Я рублю направо и налево, избегая выстрелов и прячась за людьми, они сами себя перестреляют, но они стреляют в меня! Всех убью!       Не даю себе нанести удар по бегущей голой девице, а так хочется, но нельзя! Снова опасность! Выхода нет, хватаю её и ставлю перед собой, закрываясь от череды выстрелов. В её глазах я вижу непонимание, но страх в них проявиться не успел, и жизнь в ней гаснет.       — Ты ещё кто? — голос звучит хрипло, но довольно.       Человек хорошей комплекции, с тренированным телом, в чёрном плаще нараспашку держал в руке автомат-пулемёт. Это он стрелял в меня. На футболке я вижу нарисованный череп, который выглядывает из-под плаща. Незнакомец был темноволос, а его внимательные холодные глаза пытались прожечь во мне дыру. Он посмотрел на мёртвую девушку, которой я закрылся, а затем снова на меня. Не говоря ни слова, он дёрнул рукой, а я прыгнул ему навстречу. Выстрел, выстрел, выстрел, всё смазалось в один миг, но я уже выбегаю из здания и несусь прочь, не обращая внимания на дыры в своем теле. Дым от горящего огня не мешает мне ориентироваться, и я быстро скрываюсь с места моего падения…       Утро следующего дня.       Квартира казалась пустой, но тут кровать шевельнулась, и с неё медленно поднялся темноволосый парень, обмотанный бинтами, и медленно, прихрамывая, побрёл в ванную. Минуту ничего не происходило, а затем раздался полный ярости и боли рёв.       Сразу за ним звук бьющегося вдребезги зеркала. В ванной, тяжело дыша, человек смотрел под ноги, где лежало осколками разбитое стекло. Не обращая внимания на осколки и ступая прямо по ним, парень даже не поморщился от боли впившихся острых кусков. Подойдя к наиболее сохранившейся части зеркала, лежащей на полу, он вгляделся в своё отражение.       На него смотрело его привычное лицо, но со лба свисал кусок кожи, под ним была видна более твёрдая и насыщенного красного цвета новая плоть, напоминавшая кость на ощупь. Глаза приобрели красноватый оттенок и, казалось, горели злобой. Насмотревшись на своё новое лицо, он постарался прилепить кожу обратно, но потерпел неудачу. В ярости он наступил на уцелевший кусок зеркала и с мрачным удовлетворением раскрошил его в пыль. Ему не хотелось видеть себя сейчас.