Хор тысячелетий

С момента приезда Ролара прошел почти год. За это время Гарри много чему научился с его помощью. Честно говоря, расписание у мальчика было очень напряженное. Помимо необходимости осваивать различные науки, чтобы не отставать от сверстников, посещавших школу, Гарри активно занимался физкультурой и фехтованием, обучался технике боя на гвордах и самостоятельно штудировал конспекты Вольхи по магии. Из ее записей ему стало понятно, что белорская магическая школа использует магический резерв волшебника, который преобразует его своей волей и с помощью пассов в магическое воздействие различной направленности. Гарри не нравилось, что резерв его был конечным, однако мальчик замечал, что с каждым месяцем сила вампирьей крови прирастала, увеличивая его на десяток-другой УМЕ (универсальная магическая единица). Вместе с этим в теле юного мага тоже происходили значительные изменения: он стал реже болеть, зрение его постепенно исправилось, он стал видеть без очков, в том числе и в темноте, любые порезы или иные травмы практически мгновенно заживали. Регенерация как у вампиров была, пожалуй, его любимой особенностью, потому что мальчик то и дело попадал в какие-то неприятности: то упадет, то напорется на гворд во время тренировки... Много времени мальчик проводил и в помощи Травнице, постепенно совершенствуя свои знания в области растениеведения, ну и зельеварения, разумеется. Однако после происшествия с Кендрой Гарри не очень уютно чувствовал себя наедине с вампиршей. А вот с Роларом - совсем другое дело. Мальчик готов был слушать его часами, настолько интересно и остроумно тот рассказывал. Смотреть на грацию профессионального воина Гарри тоже нравилось: он казался сам себе потрясающе неуклюжим на фоне Ролара и Лена, которые иногда, чтобы не потерять форму, проводили тренировочные поединки между собой. Сначала Гарри мучился, что не видит толком ничего - слишком быстро двигались вампиры, особенно Лен. Но потом, когда мальчик нашел в записях Вольхи заклятие ускорения, он полюбил наблюдать за поединками своих наставников. И все чаще Лен ловил его на том, что "болел" Гарри исключительно за Ролара. С того памятного разговора в кузнице отношения Гарри и Лена стали еще более теплыми, если это вообще возможно. С любыми своими успехами, неудачами или переживаниями Гарри шел к Лену и всегда получал поддержку и совет. В конце концов, когда твой приемный родитель - абсолютный телепат, гораздо проще делиться с ним - тебя поймут без слов, почувствовав твое эмоциональное состояние. Гарри был по-настоящему счастлив, обретя не только любящего родителя, но и друга. Поэтому когда в день его одиннадцатилетия пришло письмо из Хогвартса, мальчик чуть не плакал: - Лен, я не хочу уезжать! Здесь мой дом, здесь моя семья! Ты - моя семья! - Гарри, - Лен обнял мальчика, - ты должен научиться магии. Здесь некому учить тебя, малыш. Ты же знаешь. То, что ты многое осваиваешь сам, - это прекрасно, но, помнишь, когда мы с тобой обсуждали твой новый статус, ты обещал мне, что будешь прилежно изучать магию? - Конечно, помню. - Гарри уткнулся носом в поношенную куртку, в которой очень любил ходить Лен, от нее пахло выделанной кожей и исходил тонкий аромат самого вампира (Гарри стал острее чувствовать запахи). - Но разве я не прилежен?.. А Ролар? Он теперь не будет учить меня?.. Он уедет?.. - Мы можем попросить его остаться. Ты же будешь приезжать домой на каникулы, Гарри, - Лен ободряюще улыбнулся. - Малыш, жизнь не заканчивается с поступлением в школу. Что такое семь лет по сравнению с жизнью?.. А в Хогвартсе ты, возможно, найдешь новых друзей... - Мне не нужны никакие новые друзья, - буркнул Гарри, но Лен уже почувствовал, что мальчик смирился. Несмотря на все старания вампиров, день рождения Гарри был безвозвратно испорчен полученным письмом. Лен и Ролар буквально из кожи вон лезли, чтобы развеселить мальчика: задуманная давно и с блеском исполненная вылазка на шашлыки привела только к тому, что Гарри смотрел попеременно то на одного вампира, то на другого, и Лен все время чувствовал, что Гарри мысленно прощается с ними, стараясь запомнить каждую черту, каждый момент этого вечера. Обычно беспроигрышный вариант с показательным поединком и вовсе вызвал у мальчика состояние близкое к истерике: Гарри закрыл лицо руками, не в силах смотреть - сегодня все ему напоминало о том, что им придется расстаться на длительное время. Вампиры опустили гворды и, молча подойдя, обняли Гарри с двух сторон. - Ролар, ты правда не уедешь? - спросил Гарри, совладав с собой. - На самом деле у меня были кое-какие дела, малыш, - спокойно сказал вампир, - но я обязательно вернусь к твоим каникулам. Пообещай мне, что будешь тренироваться в этой своей школе. - Обязательно, - Гарри сжал зубы. - Я стану лучшим учеником, вы сможете мной гордиться, - твердо сказал он.

***

Вопреки ожиданиям Гарри, магический Лондон произвел на него сильное впечатление. В поход по магазинам Косого переулка его сопровождал Ролар. Добравшись до какой-то маггловской деревни верхом, Гарри и его наставник пересели на скоростной поезд, который домчал их до Лондона в считанные часы. Все время, что они провели в дороге, юный волшебник жался к мужчине, словно испуганный щенок: проведя два года среди вампиров, Гарри по-настоящему отвык от маггловского мира, и все теперь казалось ему чужим и холодным, в противовес приятному чувству защищенности и уюта, которое он привык испытывать в долине. Гарри прекрасно знал, что захоти его наставник, и он смог бы одним непринужденным движением руки свернуть шею любому магглу, и от этого ему становилось спокойнее. Хотя въевшиеся с детства неприятные ассоциации с этим миром все равно доставляли дискомфорт. На счастье, Гарри был внешне немного похож на Ролара: темные волосы, похожей формы, хоть и разные по цвету, глаза (форма глаз Гарри изменилась со временем под влиянием крови Повелителя, делая его похожим на вампира), смуглая кожа, - поэтому магглы единодушно принимали его за сына Ролара и умилялись их теплым отношениям. Гарри не мог себя заставить оторваться от вампира ни на секунду, постоянно либо держа его за руку, либо прислоняясь к нему. Однако стоило им пересечь границу Магического Лондона, как Гарри снова почувствовал себя спокойнее. Оказалось, что Волшебный мир хоть и не похож на ставшую родной мальчику долину, но и на маггловский мир не похож тоже. В Косом переулке Гарри с огромным удовольствием посетил магический банк Гринготтс, выяснив, что, оказывается, родители оставили ему наследство. Гоблины, мгновенно почувствовав в Гарри Хранителя, были с ним до неприличия почтительны и сообщили, что в его распоряжении находится не только ученический сейф, ключ от которого прислали Гарри вместе со вторым письмом, но и несколько фамильных сейфов Поттеров, находящихся на доверительном управлении банка. Гарри поблагодарил гоблинов и, взяв немного золота из ученического сейфа, чтобы не привлекать лишнего внимания, покинул Гринготтс. - Как хорошо, что мы отказались от сопровождения, - заметил Гарри, подходя к Ролару, поджидавшему его возле витрины магазина с мантиями. - Не могу себе представить, как бы я отважился покупать одежду в сопровождении незнакомца... Да и гоблины, знаешь, похоже, сразу поняли, что я - Хранитель. - Наверняка, - кивнул вампир. - Я предлагаю тебе отправиться в магазин мантий одному, а я пока куплю тебе сову. Если ты собираешься вести активную переписку, - Ролар подмигнул, - то сова - это самый полезный фамильяр. - Хорошо, - Гарри улыбнулся наставнику и скрылся за дверью. Мадам Малкин - хозяйка магазина мантий - оказалась приземистой улыбающейся волшебницей, одетой в розовато-лиловые одежды. — Едем учиться в Хогвартс? — спросила она прежде, чем Гарри успел объяснить ей цель своего визита. — Ты пришел по адресу: у меня тут как раз еще один клиент тоже к школе готовится. В глубине магазина на высокой скамеечке стоял бледный мальчик с тонкими чертами лица, а вторая волшебница крутилась вокруг него, подгоняя по росту длинные черные одежды. Мадам Малкин поставила Гарри на соседнюю скамеечку. — Привет! — сказал мальчик. — Тоже в Хогвартс? — Да, — ответил Гарри. — Мой отец сейчас покупает мне учебники, а мать смотрит волшебные палочки, — сообщил мальчик. Он говорил как-то очень устало, специально растягивая слова. — А потом потащу их посмотреть гоночные метлы. Не могу понять, почему первокурсникам нельзя их иметь. Думаю, мне удастся убедить отца, чтобы он купил мне такую… а потом как-нибудь тайком пронесу ее в школу. Удивительно, но Гарри не почувствовал раздражения. Несмотря на то, что юный волшебник явно бравировал своим положением, хвастался семьей, Гарри сразу понял, что на самом деле тот глубоко несчастен. Несмотря на то, что у Гарри погибли настоящие родители, он был любим, и его приемный отец относился к нему с искренним участием. Почему-то Гарри сразу заметил, что как раз любви и понимания со стороны отца отчетливо не хватает его случайному собеседнику, и он пытается замаскировать свои истинные чувства с помощью нехитрой бравады. — А у тебя есть своя собственная метла? — продолжал тот. — Нет. — Гарри отрицательно качнул головой. — А в квиддич играешь? — Нет, — повторил Гарри, спрашивая себя, что же это такое — квиддич. — А я играю. Отец говорит, что будет преступлением, если меня не возьмут в сборную факультета, и я тебе скажу: я с ним согласен. Ты уже знаешь, на каком будешь факультете? — Нет, — в третий раз произнес Гарри. — Ну, вообще-то никто заранее не знает, это уже там решат, но я знаю, что я буду в Слизерине, вся моя семья там была. А представь, если определят в Хаффлпафф, тогда я сразу уйду из школы, а ты? — М-м-м, — неопределенно промычал Гарри, жалея, что не может сказать что-нибудь более содержательное и пообещав себе купить и прочитать книгу о Хогвартсе до того, как настанет время ехать в школу. — А почему ты один? Где твои родители? - спросил мальчик. — Они умерли, — коротко ответил Гарри. Ему не хотелось разговаривать на эту тему. Он уже давно решил для себя, что не будет распространяться о том, где и с кем живет. — О, мне очень жаль, — произнес тот, хотя по его голосу нельзя было сказать, что он о чем-либо сожалеет. — Но они были из наших или нет? — Они были волшебники, если ты об этом. — Если честно, я не понимаю, почему в Школу принимают не только таких, как мы, но и детей не из наших семей. Они ведь другие. Они по-другому росли и ничего о нас не знают. Представь, некоторые даже никогда не слышали о Хогвартсе до того дня, как получили письмо. Я думаю, что в Хогвартсе должны учиться только дети волшебников. Кстати, а как твоя фамилия? - Поттер, - просто ответил Гарри. - Ты шутишь?! - глаза мальчика полезли на лоб. - Гарри Поттер? - Да. А ты?.. - Я Драко Малфой, - юный волшебник протянул Гарри тонкую руку с холеными пальцами, и Гарри крепко пожал ее. - Я бы хотел с тобой дружить, если ты не против?.. - А тебя не смущает, что я никогда не слышал о Хогвартсе до того дня, как получил письмо? - весело улыбнулся Гарри. - О, ну в твоем случае это неважно, - усмехнулся Драко. - Тогда я не против. Но тут в разговор вмешалась мадам Малкин. — Все готово, — произнесла она. Гарри спрыгнул со скамеечки. — Что ж, встретимся в школе, — бросил ему вслед Драко, и Гарри приветливо помахал ему рукой. Купив остальные предметы по списку и, конечно же, Историю Хогвартса, Гарри и Ролар вернулись в Дырявый котел. Мальчик никак не мог налюбоваться своей новой волшебной палочкой, то и дело взмахивая ею: через пару-тройку взмахов Гарри уже начало удаваться вызывать искры разного цвета, не только золотистые, как вначале. - Может быть, перекусим? - предложил вампир, и Гарри с радостью согласился. Они устроились за столиком возле окна. Но не успел бармен принести заказ, как до Гарри донесся отвратительный запах гниющей плоти, неумело замаскированный отчетливым чесночным духом. Гарри поднял глаза и заметил приближающегося к ним странного человека в лиловом тюрбане на голове. — П-п-поттер! — произнес, заикаясь, мужчина и схватил Гарри за руку. — Н-не могу п-пе-редать, насколько я п-польщен встречей с вами. Я профессор Квиррелл, ваш п-преподаватель! — Какой раздел магии вы преподаете, профессор Квиррелл? — Защита от Т-т-темных искусств, — пробормотал Квиррелл с таким видом, словно ему не нравилось то, что он сказал. — Н-не то чтобы вам это было н-нужно, верно, П-п-поттер? — Профессор нервно рассмеялся. — Как я п-понимаю, вы решили п-при-обрести все н-необходимое для школы? А мне н-нуж-на новая к-книга о вампирах. Вид у него был такой, будто его пугала сама мысль о вампирах. Гарри заметил, что Ролар с трудом удерживается от того, чтобы не показать зубы. Вампир явно с трудом сдерживал смех. Когда профессор ушел, Гарри поинтересовался: — Ты его знаешь? Он всегда такой нервный? — Да. Бедный парень. Представляешь, совсем помешался на вампирах, осаждал долину, - начал вполголоса рассказывать Ролар, - начитался какой-то сомнительной литературы, и... в общем, Стражи Границы выловили его в осиннике в кольчуге из осиновой коры, крест-накрест увешанного плетенками чеснока. Вряд ли они ходил туда по грибы. Причем тут, кстати, чеснок? Почему не лук, морковь или, скажем, репа? – И что ему за это было? – Чеснок конфисковали. Вместе со штанами. И скатертью дорожка! – Неудивительно, что он так перепугался, - хихикнул Гарри. – Смешно сказать, – продолжал, давясь от смеха, Ролар, – за все время существования наших Долин на их полях не взращено ни единой головки чеснока. И тем не менее мы экспортируем его в девять суверенных королевств! Через подставных лиц, конечно. Одна запоминающаяся плетенка, перевитая серебряной проволокой, возвращалась к нам четыре раза, пока не сгнила. А о круговороте кинжалов, крестов и девичьих слез в склянках можно написать целый трактат. Гарри захихикал. Вампир досадливо тряхнул головой и поморщился: – И наоборот… Какие-то экзальтированные девицы… Обнаженные, толпами. Мол, испей меня, хочу жить вечно. На Стражей кидаются, предлагают неприличное. Ребята уже отказываются поодиночке дежурить – боязно. Мальчик взмолился, давясь от смеха: - Хватит, Ролар, я сейчас лопну! - Тебе смешно, а Стражам не до смеха. Сражаться с женщинами как-то неприлично, удовлетворить их просьбы – нереально. Не понимают, истерички, что бессмертие – не бешенство, при укусах не передается. Так вот, про твоего нового профессора, - продолжил Ролар, подмигивая. - Есть подозрение, что он после конфискации... гм... штанов встретился с кем-то из этих девиц... ну и... - Бедный профессор, - серьезно заметил Гарри.