***
Оставив Гарри с Леном, Лили поднялась к крыльцу замка по прихваченному ночным заморозком склону и остановилась на крыльце, всматриваясь в залитые лунным светом окрестности. На плечи ей легли теплые руки, и женщина вздрогнула. - Ш-ш, это я, Лилс, - Мастер зелий коснулся губами ее виска. - Как все прошло?.. - Честно говоря, я немного в шоке. Как только Темный Лорд понял, с кем мы пришли, его поведение изменилось до неузнаваемости. Он был вежлив и обходителен, Сев. Я даже не подозревала, что такое возможно... Хотя, если подумать, он же мнит себя лордом... Но все же... С Пожирателями он себя ведет настолько иначе, что... - Знаешь, я очень рад. - Что?.. - Видишь ли, по последним месяцам я был готов признать правоту Дамблдора относительно того, что Лорд сошел с ума. Твои слова полностью опровергают это подозрение: он прекрасно понимает, с каким опасным противником столкнулся. И я делаю вывод, что его поведение с Пожирателями - не более, чем игра на публику. - Хорошенькая игра... Бедный Драко... - Да, юный Малфой попал между жерновов. Хорошо, что его вовремя выдернули - мы можем не опасаться, что его перемелет. А вот те молодчики, которые сейчас резвятся во Внешнем круге... Думаю, они будут пущены в расход как только их миссия будет выполнена.***
Гарри первым юркнул в лаз, сломя голову промчался по нему, и, выскочив с противоположной стороны, угодил прямиком в жаркие объятия. Нужно отметить, что стараниями юных слизеринцев Визжащая хижина приобрела изнутри вполне приятный вид: весь мусор и пыль были убраны, мебель приведена в порядок. На нижнем этаже располагалась кухня, совмещенная со столовой и гостиной, на втором - спальня и ванная. До того, как Дамблдор приспособил этот домик под клетку для Римуса на время полнолуния, это был совершенно обычный дом одинокого волшебника. Единственное, что пришлось оставить - это заколоченные окна, чтобы не привлекать внимания. Впрочем, света, просачивающегося между досками, вампирам вполне хватало. - У нас есть что-нибудь поесть? - спросил Лен, показываясь из уходящего под землю коридора. - Или вы двое питаетесь исключительно высокими чувствами?.. - Хлеб, сыр, пирог с патокой - на столе, чай - на совести Гарри, я не решился разводить огонь в очаге, - Ролар обошел обеденный стол и сел. - Как все прошло?.. - Вот, - Повелитель бросил ему через стол пергамент. Вампир поймал его на лету и развернул и стал вчитываться в витиеватый почерк: - Он что, предлагает отменить Статут о Секретности? - поднял он брови. - А как он себе это представляет?.. - Гарри оббежал стол и, прислонившись к спинке стула, на котором сидел Ролар, тоже заглянул в пергамент. - Безусловно, я думаю, что в соблюдении традиций есть смысл, тем более, что дети в 11 лет уже куда менее восприимчивы к новому, чем в более раннем возрасте, но... - Отбирать детей с магическими способностями?! - воскликнул Гарри. - Это закончится войной с магглами и больше ничем. Неудивительно, что его не выбрали в министры... Хотя я готов допустить, что ребенку-волшебнику было бы полезно жить в волшебном обществе с самого рождения, потому что... черт, я помню, как это страшно, когда с тобой что-то происходит, а ты не только не можешь понять, что именно, но и рассказать некому... - Гарри передернул плечами. Лен спокойно соорудил бутерброд и налил себе из вскипевшего по мановению палочки Гарри чайника в кружку. Идея, которая пришла в голову Повелителю, совершенно однозначно не понравится Альбусу. Но, с другой стороны, реформация волшебного общества в том виде, в котором ее представлял Том, была неприемлема, а значит, нужно было предложить что-то взамен. Или же оставить все как есть и дать магам поубивать друг друга. И если бы во всем этом не был замешан Гарри, Арр'акктур именно так бы и поступил. - Судя по всему, Лен уже принял какое-то решение? - Ролар, как обычно, видел его насквозь без всякой телепатии. - Просветите нас, Повелитель, - улыбнулся он. - Я думаю, что Тома нужно познакомить с одним из его предков. - Убить? - Гарри был удивлен. - Но Лен, чтобы убить его, нужно найти и уничтожить все части его души, и, кстати, ту, что сидит у меня в голове, тоже... - юноша машинально потер лоб. - Да нет же, малыш, я не собираюсь его убивать. Вам с Роларом нужно составить свой вариант доктрины, - Лен кивнул на пергамент в руках вампира, - чтобы объединить ключевые положительные стороны Темного лорда и Великого Светлого. А я же встречусь с Томом еще раз и попробую договориться о компромиссе. Гарри и Ролар переглянулись.***
Несмотря на то, что Ролар теперь жил в Визжащей хижине, видеться с ним каждый день Гарри не удавалось. Обучение на шестом курсе отнимало столько времени, что Гарри с ужасом думал, каково приходится другим студентам, которых не готовил специально Северус Снейп. Малфой стал еще бледнее обычного, а Забини часами пропадал в библиотеке, вместе с Невиллом и Гермионой. Девушка по-прежнему не разговаривала с Драко, да и слизеринец старался держаться от нее подальше. Впрочем, с Пэнси он порвал, причем довольно грубо. Гарри даже удивился в первый момент, но Блейз потом объяснил ему, что единственное, что могло заставить девушку разорвать помолвку, было оскорбление. И Драко пришлось прибегнуть к этому способу, чтобы избавиться от навязчиво виснущей на нем колдуньи. Впрочем, освободившийся от невесты слизеринский принц моментально стал особенно привлекательной добычей для остальных девушек, и юному Малфою приходилось по сто раз проверять свою еду и питье в большом зале - столько было желающих подлить ему различного рода приворотные зелья. Однажды утром Гарри заскочил в спальню перед завтраком - ночью он снова бегал к Ролару - и увидел весьма странную картину. На полу посреди пустой спальни сидел Драко и смотрел перед собой с блаженной улыбкой. — Гарри, я этого не вынесу! - пропел он. — Чего не вынесешь? — Гарри понемногу охватывала настоящая тревога. Драко побледнел и вообще выглядел так, словно его, того и гляди, стошнит. — Я все время думаю о ней! — хрипло сообщил Малфой. Гарри разинул рот. Вот уж чего он не ожидал, да и слышать определенно не хотел. — А почему тебе это мешает позавтракать? — полюбопытствовал Гарри, стараясь придать происходящему хотя бы оттенок разумности. — Я думаю, она даже не догадывается о моем существовании, — сказал Драко, в отчаянии взмахнув рукой. — О ком ты говоришь? — допытывался Гарри, все острее ощущая, что разговор их утрачивает даже подобие осмысленности. — О Ромильде Вейн, — негромко ответил Драко, и все лицо его осветилось, точно озаренное солнцем. Они смотрели друг на друга почти целую минуту, прежде чем Гарри произнес: — Это шутка такая, да? Ты шутишь. — Я думаю… Гарри, по-моему, я люблю ее, — сдавленным голосом ответил Драко. — Ладно. — Гарри подошел к другу, чтобы получше вглядеться в его остекленевшие глаза и мертвенно-бледное лицо. — Ладно… повтори это еще раз, только лицо сделай серьезное. — Я люблю ее, — чуть слышно повторил Драко. — Ты видел, какие у нее волосы, черные, блестящие, шелковые… А глаза? Эти большие темные глаза. И ее… - Так, - Гарри осмотрелся и обнаружил вскрытую коробку с кексами, какие обычно Малфою присылали из дома. - Так, - повторил Гарри, поднимая ее и принюхиваясь. От кексов пахло скошенной травой и выделанной кожей, а еще немного озоном, как перед грозой. - Амортенция, - определил Гарри, швыряя коробку на пол. - Давай, Дракончик, поднимайся. Идем со мной. - Зачем? - Драко смотрел на него с подозрением. - Ромильда ждет тебя в кабинете Слагхорна, - ляпнул Гарри, но Драко просиял и вскочил на ноги. Гарри немного тревожила мысль, что Слагхорн сидит сейчас за завтраком, однако едва он стукнул в дверь, как профессор открыл ее — с еще затуманенными сном глазами, в зеленом бархатном халате и подобранном в тон ему ночном колпаке. — Гарри, — пробормотал он. — Какой ранний визит… — Простите, что побеспокоил, профессор, — почти шепотом сказал Гарри. Драко между тем привстал на цыпочки, стараясь заглянуть в кабинет Слагхорна, — но мой друг по ошибке проглотил любовный напиток. Пожалуйста, не могли бы вы приготовить для него противоядие? Я бы отвел его к мадам Помфри, но никаких средств от того, чем торгуют во «Всевозможных волшебных вредилках» близнецов Уизли, в школе, скорее всего, нет и, ну вы понимаете… неприятные вопросы… — Я думаю, Гарри, вы с вашим знанием зелий могли бы и сами приготовить для друга лекарство, разве не так? — спросил Слагхорн. — Э-э, — промямлил Гарри, — видите ли, сэр, противоядия от приворотного зелья я еще никогда не готовил, а пока я с ним управлюсь, Драко может наделать больших глупостей… Наследный лорд, Вы же понимаете, сэр, чем это может обернуться... — Срок годности у этого зелья не вышел? — поинтересовался Слагхорн, глядя теперь на Драко с профессиональным интересом. — Знаете, чем дольше их хранишь, тем крепче они становятся. Ну-те-с, входите, входите, — смилостивился Слагхорн. — Если в моем саквояже отыщется все необходимое, приготовить противоядие не составит никакого труда… Драко ворвался в жарко натопленный, переполненный мебелью кабинет Слагхорна, споткнулся об украшенную кисточками скамейку для ног, обхватил Гарри за шею, чтобы удержать равновесие, и пролепетал: — Она не видела этого, нет? — Она еще не пришла, — ответил Гарри, наблюдая за тем, как профессор, открыв саквояж со снадобьями, всыпает по щепотке того и сего в хрустальный флакончик. — Вот и хорошо, — пылко промолвил Драко. — Как я выгляжу? — Очень красиво, — ласково сказал Слагхорн, вручая Малфою стакан с прозрачной жидкостью. — А теперь выпейте — это средство тонизирует нервы, оно поможет вам сохранить спокойствие при ее появлении. — Отлично, — нетерпеливо пробормотал юноша и залпом проглотил противоядие. Гарри и Слагхорн наблюдали за ним. Мгновение Драко смотрел на них с лучезарной улыбкой. Затем, медленно-медленно, улыбка угасла, сменившись выражением крайнего ужаса. — Ну что, опять в здравой памяти? — улыбнулся Гарри. Слагхорн хихикнул. — Огромное спасибо, профессор. — Не о чем говорить, мой мальчик, не о чем говорить, — сказал зельевар, когда Драко с совершенно подавленным видом плюхнулся в кресло. — Все, что ему требуется, это немного встряхнуться, — продолжал Слагхорн, уже суетясь у заставленного бутылками стола. — У меня есть сливочное пиво, вино, есть последняя бутылочка выдержанной в дубовой бочке медовухи… хм-м… Я хотел подарить ее на Рождество Дамблдору… Ну да ладно, — Слагхорн пожал плечами, — чего не имел, по тому не горюешь! Почему бы нам не откупорить ее и не отметить счастливое выздоровление мистера Малфоя? Ничто так не умеряет муки несостоявшейся любви, как изысканное вино… Он снова фыркнул, и Гарри тоже усмехнулся. Кровь Повелителя не давала ему опьянеть, и юноша мог совершенно спокойно дегустировать самые крепкие напитки. Юноша заметил, что медовуха быстро убывает. До сих пор Гарри еще ни разу не удавалось применить заклинание Подзаправки, не произнеся его вслух, но Гарри лишь ухмыльнулся, когда, незаметно для Слагхорна с Малфоем (которые теперь пересказывали друг другу байки о контрабанде драконьих яиц) увидел, что бутылка начали пополняться напитком. Через час с небольшим Драко со Слагхорном затеяли произносить пышные тосты — за Хогвартс, за Дамблдора, за эльфийское вино и за… — За Гарри Поттера! — изрек Драко и осушил едва ли не четырнадцатый по счету бокал. — Правильно! — воскликнул Слагхорн, у которого уже начинал заплетаться язык. — За Парри Гроттера, Избранного Юношу, Который… короче, что-то в этом роде, — и тоже осушил свой бокал. Вскоре Малфой с профессором уже сидели бок о бок, обнявшись и распевая тягучую, грустную песню о кончине волшебника по имени Одо. Вскоре Драко окончательно свалился и уснул, уронив голову на руки. - Гарри, у вас глаза матери, - заметил Слагхорн после долгой паузы, во время которой он не сводил с юноши пристального взгляда. - Когда я узнал о той ужасной трагедии, которая унесла жизнь вашего отца... — Я и забыл, — солгал Гарри. — Вы ведь любили ее, верно? — Любил? — переспросил Слагхорн, и глаза его до краев наполнились слезами. — Я и вообразить себе не могу человека, который знал бы ее и не любил. Такая храбрая, такая веселая… Гарри прищурился. Он отчетливо читал в мыслеобразе профессора определенную долю вожделения и досады, и зависть. О, да, зависти было просто море. Вдруг молодой волшебник вспомнил, как удивился, зачем Дамблдору понадобилось спешно прятать этого старого волшебника в Хогвартсе, и юноша пошел ва-банк: - Скажите, сэр, вы знали, почему моя мать вышла замуж за Джеймса Поттера?.. - Знал ли я?... О, да, мой мальчик... Но откуда вам это известно, Гарри?.. Неужели Лили... она... вспомнила?... - Да, - Гарри с огромным удивлением почувствовал страх старого профессора. Он катастрофически отказывался понимать, что происходит, но медовуха, по-видимому, была очень качественной, и Слагхорн продолжил: - Но она же сказала... сказала вам, я не смог... не... стал... она... - Подождите, профессор. Я ничего не понимаю. При чем тут Вы?.. - но Слагхорн уже не слышал его, погрузившись в воспоминания, которые, вероятно, мучили его. - Я, конечно, выполнил все его условия... Он пользовался моими обширными связями в Министерстве, чтобы пересмотреть... да, пересмотреть и изъять некоторые документы... но я и пальцем к ней не притронулся... нет-нет, вы должны верить мне Гарри, если я в чем и виноват, то только в том, что молчал, долгие годы... Но он... о-о-о, вы не представляете, какой он на самом деле... все думают, что он просто воплощение добродетели, но это не так! Мерлинова борода, Гарри, вы мне верите?! - Конечно, профессор, - поспешил Гарри успокоить старого волшебника. - Он бы уничтожил меня, посмей я открыть рот... а ведь на самом деле... Гарри, я люблю Лили, я бы никогда не причинил ей вреда... никогда... Гарри... - профессор заплакал, уронил голову на руки и почти сразу захрапел. Гарри в недоумении уставился на двух спящих за столом волшебников. Тут было о чем подумать.