Мифические существа еще среди нас

      Пахло кофе и любимыми сладостями Люси — вкусной маковой выпечкой и круассанами с кремом — да так, что щекотало ноздри. Эрза потерла свои руки и сняла теплый вязаный шарф, Гажил почувствовал слабый запах клубники, неоднозначно хмыкнул и откинулся на спинку кожаного кресла. Джерард монотонно перелистнул страницу книги — уже неизвестно какой по счету — и продолжил чтение с невозмутимым видом.       Эрза заказала горячий черный чай — для больного горла это в самый раз, сделала небольшой глоток и зажмурилась: слишком горячо. Джерард, не отрываясь от чтения, подал ей сахар, потому что знал, что она любила пить только сладкий чай, обязательно с двумя-тремя ложками сахара и желательно с чем-нибудь сладким. Гажил о чем-то переговаривался с Нацу, а Нацу искал кошелек в портфеле, чтобы купить Люси пару пирожных домой.       Прошло всего несколько недель, и жизнь постепенно возвращалась в привычное русло.       Леви прикусила губу и недовольно нахмурилась, потому что неприличный громкий смех знакомого-почти-незнакомого парня сильно ей мешал. С раздраженным видом она обернулась, а увидев Гажила, удивленно разинула рот и поспешила отвернуться обратно, вжала голову в плечи и мечтала стать намного незаметней, чем есть сейчас.       Эрза заметила Леви по ее небесно-голубым коротким волосам — ни у одного знакомого Скарлет не видела таких волос — и по быстрой смене настроения на ее лице, когда Леви увидела их. Однако ничего не сказала и не ответила даже взглядом. МакГарден жила уже не с ними, а с другими девочками или вовсе одна: никто из них точно не знал, да и не вдавались в подробности.       Кафе было очень уютным: небольшие круглые столы, покрытые красными скатертями с ажурным узором по самым краям; приглушенное освещение и тихая атмосферная музыка, достигающая, казалось, самой души, что-то меняя и переворачивая в ней бесчисленное количество раз; бесшумные официанты, словно тени, лавировали между столами, и никто не мог запомнить их лиц: лишь темные глаза приковывали к себе взгляд и вызывали интерес.       На дворе стояла осень, и Эрза умудрилась приболеть, но все равно решила пойти в то кафе, в котором чувствовала себя как дома. Атмосфера этого заведения приятно согревала её изнутри, словно девушка была в церкви и молилась господу Богу, очищая свою грешную душу, хотя грехов она не совершала от слова совсем. Джерард крайне устал, а еще у него болела спина и сильно хотелось спать, но он знал прекрасно, что Эрза без него забудет о своем здоровье напрочь, и пошел вместе с Гажилом, чтобы охранять Нацу. Фернаднес еле слышно хмыкнул. Школьники охраняют другого школьника от какой-то странной женщины вместо того, чтобы сообщить в полицию, но спорить с Греем и Нацу не стал — по их глазам было ясно, что никто не поможет сейчас кроме них самих.       Колокольчик периодически звенел, в кафе заходили посетители, впуская в помещение опавшие листья, и уборщик, такой же незаметный как и официанты, убирал мусор, тихо бубня что-то себе под нос, а бармен миловидно улыбался и готовил заказы юным девушкам, которые открыто строили ему глазки, никого не смущаясь. — Думаешь, я знаю как это решать? Я не такой умный, эй. — Ну, я даже не тебя спрашивал, — ответил Нацу, и Гажил злобно оскалился. — Я Джерарда спрашивал.       Парень кивнул головой и оторвал взгляд от книги. Эрза мимолетно глянула текст и закатила глаза: снова заумные книжки на непонятном ей языке. Телефон в руке ее звякнул, и Скарлет прочла новое сообщение, открыто заулыбалась и начала строчить ответ, громко стуча ногтями по экрану с царапинами прямо по середине. Симон долго набирал сообщение, и Эрза сделала глоток чая, уже не морщась: остыл.       Леви встала со своего места и быстрым шагом пошла в уборную, чтобы, не дай бог, из компании её кто-то заметил.       Нацу сидел спиной к двери, что-то возмущенно говорил и не забывал есть салат, громко чавкая, и если бы рядом была Люси, она бы непременно ударила того по голове. Но ее рядом не было, и Нацу вел себя как хотел, потому что друзья не сказали бы ему и слова, кроме Эрзы, но у нее другие заботы. Например, переписка с Симоном в тайне от Джерарда, дабы его ревность не вылилась на новый уровень — Скарлет и так хватало приключений за свою короткую жизнь.       Она вошла незаметно, словно тень, и никто не смог заметить ее, даже сами ребята, что так рьяно защищавшие Нацу. Женщина прошла мимо столиков, мимо того самого столика, ее волосы задели плечо Эрзы, но девушка не обратила на это внимания. Она не заметила этого. Лишь Гажилу показалось, что как будто мимо них проплыла тень, из-за чего обернулся, но никого не увидел.       «Показалось», — решил тот. Но нет. Не показалось. От слова совсем.       Леви поправляла волосы, что сильно вились концами, сморщила лицо и потянула юбку вниз. Слишком короткая, по ее соображениям, и безвкусная, тоже по ее соображениям. Дверь открылась тихо, и в помещение кто-то вошел. МакГарден посмотрелась в зеркало и увидела что-то расплывчатое, непонятную фигуру. Потребовалось напрячь зрение, дабы разглядеть хоть что-то. Перед ней появилась женщина — даже как-то слишком резко, из-за чего Леви неосознанно наклонилась вперед, придерживаясь за края бортиков раковины.       Ирэн толкнула МакГарден, и ее тяжелая сумка полетела на мокрый от воды пол. — Ох, прошу прощения, — пролепетала она и наклонилась, чтобы помочь собрать выпавшие вещи. — Ничего страшного.       Они собрали все предметы быстро, Леви потянулась за книгой и дотронулась рукой до незнакомки, совсем нечаянно и невесомо, но этого хватило, чтобы ее стрелой по всему телу прошиб озноб. Из-под темного рукава виднелась татуировка, совсем небольшая, но девушка сумела разглядеть солнце, пораженное молнией, и пару лучей в виде стрел, охватывающие все тонкое белоснежно-белое запястье. Леви приоткрыла рот, не зная, как поступить в такой ситуации.       Ирэн увидела книгу и автора, на долю секунды у нее перехватило дыхание от такого знакомого имени. Воспоминания о том, как она училась в магической школе и чертила знаки прописи Святого мучителя, были все еще свежи, как будто только вчера она закончила обучение и получила бумагу о своем образовании, которую в будущем сожгла в ярко-алом огне под завывания черных ведьм и с раной на запястье.       Они догадались одновременно, кто перед ними сидел. Но Ирэн была быстрее и ловчее. Жизнь заставила.       Она повалила Леви на пол, и девушка больно стукнулась головой о холодный кафель, беспомощно пытаясь вдохнуть воздух. Ирэн нависла над ей, тыча указательным пальцем в грудь, где билось ее сердце в бешеном темпе, не находя себе места. — Скажешь кому-нибудь о нашей встрече — придушу на месте, — злобно прошипела она, а Леви даже не могла кивнуть головой.       Ирэн сильно надавила пальцем, и МакГарден начала ёрзать, обессиленно колотить руками кафель — тело ее не слушалось вовсе. Леви казалось, что ее тело скручивалось во все стороны, от боли невозможно было дышать, и предательски заканчивался кислород.             Леви потеряла сознание с болью в сердце, словно его сжигали в огне её ненависти.

***

      Зазвонил телефон, и человек непроизвольно дернулся, как будто его тело пронзил электрический ток.       Тихо шевелились шторы, пахло хлоркой и свежими розами — они стояли в хрупкой вазе на тумбочке, с них капала вода, разбиваясь о деревянную поверхность стола. Этот человек любил запах хлорки, потому что он ассоциировался у него с чистотой и порядком, а чистота и порядок являлись обязательными критериями.       В трубке прозвучал голос — женский, тягучий, зачаровывающий голос, но человек понимал, что на это не надо вестись и что за маской идеальности хранится самый страшный секрет. Как и в его комнате. — Ты же понимаешь, что на кону стоит многое?       Человек ответил утвердительно, даже кивнул головой, сам не зная зачем. — Тогда приступай.       Голос исчез, как и идеальная иллюзия, и раздалось противное пиликанье. Хотелось бросить телефон о стенку, да так, чтобы остались лишь части, из которых невозможно что-либо собрать. На душе гадко только лишь от осознания того, что стоит совершить такое злодеяние, но человеку не стыдно от слова совсем. За желания надо платить — это легкое правило было усвоено еще в далеком детстве, когда многие смотрели на мир сквозь ярко-розовые очки в такой же ярко-розовой оправе. Но человек был умнее всех остальных детей и даже взрослых. Так как сразу же выкинул очки в мусорку, смотря на мир в его серо-черных красках.       Я в игре.