***
— Нацу, я здесь! Драгнил чувствовал себя опустошенным. Он ничего не понимал. Нацу уже много раз пожалел, что решил поступать на информационные системы и технологии. Но отменять решение уже поздно, у него нет выбора. Смотря на Джерарда, который считал километровые задачи с формулами за пять-семь минут, Драгнил чувствовал себя отсталым. Да даже Грей, который был далек от точных наук, мог решать задачи, не то, что Нацу, который до сих пор путал изобарный и изохорный процессы. После курсов у Нацу всегда не было настроения, поэтому он ходил с Люси в кафе, чтобы восстановить силы перед новым боем за знания. Они взялись за руки, девушка радостно улыбалась, а парень ходил с кислой миной. Люси заплела себе два хвостика, и они весело болтались из стороны в сторону, Нацу видел сережки в виде сердечек, которые ей были очень дороги. Хартфилия рассказывала, что их подарила ей мама много лет назад, но она не носила их, потому что украшение было, по ее мнению, слишком детским и простым, в то время, когда Люси хотела выглядеть как взрослая девушка. Но после ссоры родителей, которая была слишком уж грандиозной, она увидела, что ее мама плакала. Это было впервые, когда Люси видела ее слезы. Именно в тот день Хартфилия надела сережки и больше не снимала, потому что улыбка мамы была самым дорогим для нее сокровищем. Они зашли в кафе, которое было неподалеку от школы. День близился к вечеру, но в заведении было много учеников «Fairy Tail» — их легко можно было определить по школьной форме. Жизнь старшеклассника нелегка, особенно, когда от экзаменов зависело все твое будущее. Они приходили домой только вечером, до смерти уставшие и не выспавшиеся, и в одних их мыслях были лишь информация (которая вряд ли пригодится им где-то еще, кроме экзамена) и куча формул. И Нацу не был исключением. Они хотели сесть за свободный столик, как их окликнули. — Эй, Люси, мы здесь! Девушка обернулась и увидела своих товарищей из кружка по журналистике. Она улыбнулась им, взяла Нацу за руку и потащила к ним за столик. — Альзак-кун, Биска-кун, Макс-кун! Не ожидала вас здесь всех увидеть! — она плюхнулась на свободное сидение. — Да, давненько мы не виделись. Эти экзамены отнимают все силы! — Альзак пустил слезу, Биска снисходительно улыбнулась и похлопала его по плечу. — Не один ты страдаешь, нам всем тяжело. — Если бы не Ромео, то пропал бы наш кружок журналистики, — сказал Макс и, хитро посмотрев на Люси, спросил. — Ты все-таки решила стать журналистом? — Э, а, да… — она замялась на несколько секунд. — Это довольно интересная профессия. Я надеюсь, что преуспею в ней. — Надо потом Ромео как-то отблагодарить, — протянул Альзак. — Все-таки он большой молодец, без него мы бы не справились. — Или точнее кружок журналистики не справился бы, — ответил Макс, и все засмеялись. Им принесли их заказы. Еда пахла довольно вкусно, у Нацу пошли слюни. Он взял палочки и уже хотел приступить к пище, как его остановил вопрос Биски. — Нацу-кун, к какой религии ты относишься? — Э… Он не ожидал такого вопроса. — Наверно, ни к какой. Я ни во что не верю. Все пораскрывали рты от удивления. И даже Люси! Нацу чуть сгорбился и посмотрел на них, как баран смотрит на новые ворота. — А с чего это вы спросили… — Мы каждый раз молимся перед приемом пищи, — ответил Альзак. — Но если ты ни во что не веришь, то можешь начинать есть без нас. — А, ну ладно… Все остальные взялись за руки и прикрыли глаза. — Господи, даруй каждому свое спасение, даже если в тебя не верят и отравляют свою душу неверием, — начал Макс. — Даруй каждому терпение и сил, чтобы мы, рабы твои божьи, преодолели жизненные трудности с легкостью, с какой легкостью мы верим в тебя, о, спаситель ты наш, — продолжила Биска. — Чтобы каждый был здоров, чтобы даже тот, кто не верит в тебя, имел железный иммунитет к напастям человеческим, ведь самый страшный зверь на свете — это человек. Чтобы неверующие никогда не видели твоего гнева божия, храни их под своим светом, — проговорил Альзак. — Чтобы люди обрели уверенность в жизни, чтобы ты направил их на путь истинный. Чтобы животные не мучились, чтобы их не мучили люди. Животные — наши друзья, их нельзя зажаривать до сочной корочки, нельзя приправлять специями и ставить ароматную тушку на стол, их нужно любить, они созданы для любви… — И для ведьмовских обрядов, — пробурчал Нацу, и Люси стукнула его ногой под столом. Они замолчали. Драгнил громко чавкал мясом и смотрел на Хартфилию. — Это все? Люси, ты так аппетитно рассказывала про мясо. Можешь еще раз повторить? — Грешник… Она пустила слезу, а Нацу пожал плечами, закинул в рот еще один кусок и крикнул: «А можно еще одну порцию тушеной свинины?!»***
В кинотеатре было чуть душно. Много народа и перешептываний, Джувия чувствовала себя не очень уютно. Как будто ее окружали и сдавливали со всех сторон, не давали сделать лишнего вздоха. Впервые за долгое время Джувия почувствовала страх. Что ее убьют, повесят так же, как и отца, а перед этим будут играться с ней и обзывать монстром только из-за того, что она чем-то отличалась от них. Грей сжал ее руку. — Все хорошо? Неважно выглядишь. — Нет, Джувия в порядке. Просто… Дурные мысли лезут в голову Джувии, — она повернулась лицом к нему. — Тогда я дам тебе лекарство, чтобы тебя не мучили страхи. Грей взял ведро с попкорном и засунул одну разорванную кукурузину в рот Локсар. — Ах, если бы Грей-сама поцеловал Джувию прямо сейчас! Парень смущенно посмотрел в сторону. — Не при всех же… Девушка с довольной улыбкой начала читать брошюру предстоящего фильма, охая и ахая при прочтении. — Ты же никогда не видела подобные фильмы, — говоря это, Грей имел в виду, что она никогда не смотрела ужастики, снятые людьми, — Поэтому, если тебе будет страшно, можешь держать меня за руку и орать в мое плечо, я не против, — говоря это, Грей выглядел очень довольным. Он чувствовал себя героем, который вот-вот спасет девушку из горящего здания, а она в ответ на его решительность и мужественность поцелует и рассыплется в благодарностях. Джувия надула щечки и взяла парня за руку. — Если Грей-сама не против, Джувия воспользуется его добротой. Он довольно хмыкнул. В зале постепенно стал выключаться свет, голоса превратились в шепот, а потом и вовсе стихли. Грей держал ведро с попкорном у себя на коленях, и Джувия постепенно «крала» еду, не отрываясь от экрана. Весь фильм держал в напряжении. Играла страшная музыка или вовсе замолкала, скрипели двери и окна. Героиня вела, по мнению Локсар, довольно глупо. Зачем идти в подвал, откуда раздавались странные звуки? Или зачем говорить, что не веришь в призраков и выкидывать подозрительные вещи буквально ударом ноги? Джувии было не очень страшно, но она все равно продолжала держать Грея за руку, потому что… — А-а-а, она открыла дверь! — Грей-сама, это закон жанра. — Зачем ему пила?.. Стой, нет, не-е-е-ет! — Грей-сама, здесь кровь, отвернись! — А-а-а-а-а-а-а!!! Грей от страха швырнул попкорн в передние ряды. — Они не говорили, что будет чупакабра! Люди смотрели на них с сильной злостью. У одного мужчины, который имел довольно пышную шевелюру, в волосах запутался их попкорн. — Простите, извините, Грей-сама не хотел так кри… — А-а-а-а, я вижу чупакабру!!! — Да угомоните вы этого чокнутого придурка! Локсар чувствовала себя очень неловко. Абсолютно весь зал смотрел на них, а продолжал смотреть фильм только Грей. — Не иди!.. — девушка зажала ему рот рукой. Фуллбастер начал вырываться и что-то мычать, и Джувия, вся красная от смущения и от одной лишь мысли, которую собиралась осуществить, прижала парня к своей большой груди. Грей перестал шевелиться, лишь мизинец на руке все продолжал двигаться. — Грей-сама, Джувия с вами, не бойтесь чупакабры… Даже в темноте она увидела, как сильно он покраснел, хотя Джувия была также сильно смущена. Но зато Фуллбастер перестал кричать. Рукой он оперся на свое кресло, все еще не смотря на экран. — Девушка, знаете, мне тоже очень страшно… — сказал рядом сидящий мужчина. Джувия ойкнула, когда Грей поднял свой тяжелый взгляд на незнакомца. — Вон дверь — иди, если страшно, мест больше нет. Тот грустно вздохнул и продолжил смотреть фильм. Фуллбастер обнял девушку за ее тонкую талию и чуть приподнялся. Но когда главная героиня пронзительно закричала, то резко вернулся в прежнее положение. И Грей не знал, радоваться ли ему, что они пошли на ужастик, или расстраиваться. Но плюсы от такого похода в кино были, это определенно.***
Нацу шел по улице, довольно гладя свой большой живот. — Ух, я так объелся! — Да, было довольно вкусно, — согласилась с ним Люси. — Кстати, что ты за хрень несла сегодня? Какая еще вера? Какие животные? Ты же их сама лично резала… Хартфилия зарделась. — Так было легче влиться в их компанию. Это у них фишка такая. — Сектанты какие-то. Они случаем деньги у тебя не вымогали? — Нацу! — Я просто спросил. — И ничего я не резала. Ну, резала, конечно, но это были опыты. И не я их убивала! — Небось, Леви твоя, она может. Люси резко замолчала, машинально поправила прическу. — А ты говоришь, что тупой… Нацу громко вздохнул. Леви все еще оставалась больной темой для Хартфилии, и он старался особо не поднимать ее, но в свете последних событий Драгнил не мог не молчать. — Люс… — Не волнуйся, — перебила его девушка, глядя на парня уверенным взглядом карих глаз. — В следующий раз все обойдется. Теперь мы не такие безалаберные, как раньше. Если что, мы надерем задницу той Ирэн, можешь не сомневаться! Да я ей лично готова врезать за то, что она заставила тебя пережить! Мы же… любим друг друга. Нацу остановился, а затем заключил девушку в свои объятья. — Спасибо. И всем остальным тоже. Спасибо. Люси улыбнулась и прикрыла глаза, уткнувшись носом в его плечо. Горячо. Нацу горячий, словно печка. От него пахло вкусной едой и тем мясом, которое он ел полчаса назад. Хартфилия любила парня, и она была готова сделать все, чтобы защитить его. Даже нарушить запрет еще раз. Если понадобится, Люси готова рискнуть всем, чтобы спасти Драгнила. Ведь если Ирэн не исчезнет, Нацу так и будет грозить опасность. — Ты чего это нюни здесь развел? Парочка обернулась. Грей и Джувия шли к ним. В руках у девушки было ведро с попкорном, но поменьше, чем до этого. Фуллбастер выглядел чуть помятым, как будто его заставили пройти самые страшные испытания не один раз. И голос чуть охрип, но Грей старался делать вид, как будто ничего не случилось. — Откуда вы? — Мы ходили в кино. Ох, и хороший был фи… — Ничего там хорошего не было! Грей-сама так кричал, как будто его вот-вот зажарят на вертеле… Грей-сама от страха даже кинул попкорн на первые ряды, как будто он охотник, который хотел убить добычу, освежевать ее мясо и… — Мы поняли, Джувия, спасибо, — убито проговорил Фуллбастер, а Нацу с Люси стали тихо хихикать. — Наверно, чупакабру свою увидел, да? — Вот еще! Я не боюсь какой-то там чупа… Люси подкралась сзади. — Бу! Грей с криком отскочил и чуть не испортил еще один попкорн. — Ну, зачем идти на ужастики, если ты простого «Бу» боишься? — Ну, зачем ходить на курсы по физике, если ты ничего не понимаешь? — Морозильник, да я тебя!.. — Ну, давай, Головешка!.. Люси и Джувия ели попкорн. — Они что, здесь подраться собрались? — не унималась Хартфилия. — Джувия хочет мяса, здесь очень вкусно пахнет мясом… — Хочешь, я приготовлю его на ужин? Только надо сходить в магазин. — Джувия будет очень рада, если Люси-сан приготовит для нее мясо! Хартфилия уже повернулась в сторону магазина, как Локсар попросила подождать ее пару секунд. Она подбежала к дерущимся парням и окликнула Грея. Фуллбастер остановился, блокируя удар друга. — Мы немного заняты, как видишь. Девушка взяла одну разорванную кукурузину и засунула ее в рот Грею. — Джувия дает лекарство Грей-сама, чтобы Грей-сама не мучили страхи. Она улыбнулась и пошла вместе с Люси в магазин, а парни, остановив драку (точнее Грей, сказав, что сегодня у него нет желания), пошли за ними, отставая на пару метров, но девушки все равно прекрасно слышали их словесную перепалку.***
Эрза с довольным видом вздохнула. Бумаги разложены, дела сделаны. В школе почти никого не осталось, а если и были люди, то они сидели по своим кабинетам, делая уроки или занимаясь внеклассной деятельностью. Все-таки хорошо работать, когда в помещении никого нет. Тишина успокаивала и помогала собраться с мыслями. У Эрзы была полная неразбериха в личной жизни, и она не знала, как поступить. Любовь к Джерарду и сильное желание не обидеть Симона. Скарлет видела, что Симон пытался добиться ее внимания совсем не как товарища. Эрза, кажется, только сейчас поняла, насколько сильно интересовала его как девушка. И это одновременно шокировало и приятно удивляло. Ведь там, в другом мире, Скарлет не воспринимала себя как девушку, да и многие, кстати, тоже. Никто не звал ее на свидания, не говорил, какая она красивая (за исключением Люси, которая любила делать комплименты другим). Симон пытался, он пытался сказать ей о своих чувствах. И даже тогда, перед отправлением на миссию в мир людей, Эрза побоялась принять его чувства. Потому что это дико странно, непривычно, в какой-то степени неправильно. Друзья должны только дружить, но не любить друг друга как парень и девушка. Или же только Эрза считала Симоном просто другом? И Джерард все-таки был прав, когда говорил, что дружбой здесь вовсе не пахло? Эрза не любила оставлять все на потом. Но сейчас она была бессильна. Она вышла из кабинета и пошла домой одна. Всех работников Эрза распустила, Джерард ушел к репетитору час назад. Девушка услышала шум, когда подходила к кабинету кулинарии, а также восхищенные вопли: «Гажил-сама!». Она чуть улыбнулась, когда подошла к их двери и увидела парня, который показывал, как правильно замесить тесто. Он выглядит вполне здоровым и, на удивление, жизнерадостным, потому что в последнее время Редфокс был грустным и раздражительным. Эрза вышла из школы и оказалась на улице. Была неприятная слякоть, дул прохладный ветер, и девушка посильнее закуталась в шарф. Хотелось скорее попасть в общежитие и навести себе крепкий кофе, быть может, даже выпить его с кусочком клубничного тортика, но для этого надо было заходить в магазин, который находился в минутах десяти ходьбы, а у Эрзы не было ни малейшего желания тащиться куда-либо, кроме общежития. Скарлет так сильно задумалась, что даже сразу не поняла, что ее толкнули. Кто-то невидимый. Она упала на асфальт, пачкая свое серо-черное пальто. Ее ударили ногой (скорее всего это была нога, если верить ощущениям) по животу, и Эрза упала лицом в грязь. Не успела сгруппироваться, не успела отскочить. В любом случае, Эрза ничего не успела, потому что почувствовала дикую боль в правой ноге. Как будто ее проткнули несколько раз ножом, причем насквозь. Но крови не было. Была лишь дикая боль, из-за которой перехватывало дыхание. Эрза хрипло закричала, она сильно сжала кулаки и попыталась отползти. «Как ничтожно. Потерпеть поражение от врага, которого не заметила. Ты стала слишком растяпой. Посмотри на себя, Эрза Скарлет. И ты зовешь себя Дьяволом? Ты недостойна этого». Кто-то крикнул ее имя. Она не поняла кто, но почувствовала, как кто-то перевернул ее лицом к небу, к такому серому небу. Эрза открыла глаза. Она не видела Симона, она смотрела на небо, такое отвратительно серое. Интересно, оно всегда было таким? — Эрза, ты… «Нет, Симон, я тебя не слышу. Совсем. У меня стоит сильный гул в ушах, и слезы застилают глаза. Небо, такое отвратительно серое, расплывается. Я чувствую лишь адскую боль, чувствую, что кровь течет из раны, но я не вижу ее. А ты видишь? Скажи мне, что видишь. Я же не схожу с ума. Верно?.. Симон оборачивался, пытался увидеть нападавшего, но ничего не видел. Послышался гром. Запахло петрикором. Упали первые капли дождя. Эрза почувствовала на своем лице пару капель. Они казались ей обжигающе холодными, ее тело горело. Скарлет попыталась дотронуться до того места, откуда исходила самая сильная боль (о боже, ей никогда не было так больно!), но руки плохо слушались. Симон что-то говорил, девушка видела, как шевелились его губы. Еще пара капель попали ей на лицо. Или же… Это ее слезы? Ее подняли на руки, словно пушинку. Хотя для Симона она и была пушинкой. Даже в детстве, когда они были сиротами, парень всегда был крупнее и выше ее. И с возрастом это не изменилось. И Скарлет, если честно, нравилось находиться рядом с Миказучи, потому что ощущала себя маленькой девочкой, которой необходим защитник. С виду грозная Титания, как ее окрестили в детстве, а внутри девочка, которая боялась спать по ночам с не выключенным светом. Эрза даже не помнила, кто дал ей прозвище «Титания», но оно ей нравилось, и нравится даже сейчас. Девушка до сих пор спала с включенным светом, только лишь когда ночевала с другими (не с Люси и Джувией) делала действительно поистине нечеловеческое усилие, чтобы не включить ночник в виде небольшого солнца. Детская боязнь, которая осталась с ней даже спустя столько времени. Эрза боялась темноты. И сейчас, когда она медленно погружалась в неизвестность, где было темно и страшно, Скарлет плакала. Она хотела света, но не видела его. Эрза протянула руку вперед, надеясь нащупать выключатель своего любимого ночника, но хватала лишь расплывчатое небо и капли холодного дождя.