Ужасы нашей любви (Horror Of Our Love)

Примечание переводчика: эта глава посвящается Злобному Чертику. Спасибо за многократную поддержку в комментариях! *** Несмотря на то, что Гарри имел сильные подозрения насчет причастности Марволо к нападению, появление мужчины все равно испугало его до дрожи. Каждый в этом купе знал, на что способен Марволо, так что атмосфера была крайне напряженной и нервозной. Поттер почувствовал даже, как волосы на его затылке встали дыбом. Холодные глаза колдуна неотрывно смотрели на него, и от этого сосредоточенного взгляда у Гарри по коже побежали мурашки. Пусть тот и не был наполнен желанием убивать, все равно было неприятно. Парень и до этого чувствовал, что они оказались в ловушке, а теперь купе стало казаться еще меньше. Судя по тому, как хаотично везде разбросаны куски изломанных сидений, сбежать, обогнув все, невозможно, а двое мужчин, смотрящих на них и источающих угрозу, только добавляли безнадежности ситуации. Когда Гарри виделся с Марволо в последний раз, он поджег колдуну лицо, так что теперь было ненавистно даже думать о том, какие последствия его ждут. - Я постараюсь сделать это быстро, - сказал Марволо – его голос звучал холодно и буквально сочился ядом. – Впрочем, этот поезд еще не скоро тронется с места. Ульрик жестоко ухмыльнулся на этих словах, и Гарри не смог даже представить, что еще задумал колдун. Да, в общем-то, и не хотел, но понимал, что выбора у него нет. - Ты здесь, чтобы убить меня, да? – смог выдавить из себя Поттер, и глаза Марволо сверкнули. Лицо Слизерина было наполовину скрыто маской, и парень мог только догадываться, насколько сильный ущерб он нанес ему тогда, в больнице, своей атакой. Разумеется, Марволо не простил бы подобного, если бы не был так одержим Гарри. - Не тебя, только твоих друзей, - небрежно ответил мужчина, так, словно говорил о погоде. Хизер напряглась за спиной брата, а Драко и Луна неуверенно отодвинулись. - Ты теперь ходишь в маске? – настойчиво поинтересовался Гарри, его взгляд метался по купе, пытаясь найти любой способ сбежать отсюда. Марволо – также, как и Волдеморт с Томом – любил поболтать: недостаток, которым можно воспользоваться – так что, чем дольше Гарри отвлекает колдуна, тем вероятнее, что им представиться шанс для побега. Марволо поднял руку и аккуратно снял с лица серебряную маску. Кожа под ней была немного другого оттенка, ее пересекали тонкие полоски шрамов, а уголок глаза слегка опустился. - Ах да, это следы от травм, что ты мне оставил, - кивнул мужчина, а Гарри тем временем исключил из плана побега дверь и стены – знал, как легко они взрываются, несмотря на свою толщину. – Мне случалось обучаться искусству исцеления, потому ожоги не причинили мне сильного вреда и не обезобразили – хотя, что естественно, полностью избежать этого не удалось. - Страхолюдиной стал, - грубо отозвался Ульрик. - Разве ты не видишь, что я разговариваю? – рявкнул Марволо на оборотня, и затем обратил внимание на Луну, прячущуюся за Гарри. - Так почему бы тебе не убить меня, вместо моих друзей? – быстро выпалил Гарри, пытаясь заслонить собой Хизер – насколько это было возможно в полуразрушенном купе. Сколь бы сильно ему ни нравились Драко и Луна, сестра все равно была в приоритете. Когда Хизер пододвинулась, подстраиваясь под телодвижения брата, ее нога прижалась к стеклу окна, и Гарри заметил, что расстояние от виадука хоть было и небольшим, но достаточным, чтобы они смогли пролететь сквозь него, если стекло лопнет. Единственная проблема заключалась в том, чтобы как-то отвлечь Марволо и Ульрика. - Твои друзья и семья подвергнутся жесточайшим пыткам, и будут убиты – в качестве наказания за это, - ответил колдун, указав на свое лицо. – Вот и причина, по которой ты останешься в живых. Когда-то я считал тебя всего лишь шлюхой, раздвигающей ноги перед первым попавшимся красавчиком, но одаренным силой, скрытой глубоко внутри, о которой ты не подозреваешь. Я хотел использовать эту силу в своих целях, но теперь понимаю, что заблуждался – ты отлично осведомлен о своей силе и магии. Так что, перед тем, как я смогу управлять ими, мне нужно сначала сломать тебя, и, поверь, Гарри, я сделаю это, и буду мучить тебя, измываться так изощренно, как ты и представить себе не сможешь – до тех пор, пока не обратишься в ничто, станешь моей безвольной куклой. И начнем мы прямо сейчас; итак, кого из них мне лучше убить первым? Волка или, может, спрятавшуюся за ним блондинку? Марволо поднял палочку, и Гарри, не задумываясь, направил руку в сторону дверей – надеясь, что магия сама поймет, что делать – а палочку к окну, одновременно разбивая стекло и взрывом отбрасывая Марволо и Ульрика в коридор. Да, дыра в окне получилась небольшой, но Хизер и Луна были достаточно худенькими, чтобы пролезть, да и ему с Драко это удастся без проблем. - Быстрей! – воскликнул Гарри, чуть подталкивая сестру. – Нужно уходить, и до того, как он вернется! Я прыгну следом за тобой. Хизер выглядела неуверенно, но Луна потянула ее за руку, и обе девушки сели вместе на край ямы, бросив тревожный взгляд, напоследок, в сторону коридора, прежде чем скользнуть вниз и упасть в воду. Чья-то рука схватилась за дверной косяк прямо над ними; Драко обернулся к Гарри, и выглядел он неуверенным ровно в той же степени, сколь же полным отчаянной решимости сбежать. Гарри кивнул, давая другу понять, что тому стоит идти первым: по крайней мере, Марволо, поймав Поттера, не убьет его. Драко вздохнул и пролез через трещину, с тихим плеском погружаясь в воду где-то внизу. Сердце Гарри тяжело стучало у него в груди, эхом отдавая в уши. Парню не хотелось спрыгивать с такой большой высоты, да еще и погружаться в воду, но он не мог позволить себе рискнуть и позволить Марволо похитить его. Он опустился на пол, на колени, уже готовый скользнуть сквозь дыру вниз, в темноту, как вдруг купе содрогнулось, и в помещение кто-то влетел, огромным прыжком достигая Гарри и прижимая его к полу. Поттер заизвивался, изо всех сил пытаясь вырваться, но нависший над ним человек с легкостью перевернул его, отчего Гарри пребольно ударился спиной и увидел прямо перед собой Ульрика. Ульрик выглядел чудовищно, со своими неестественно острыми зубами и янтарными глазами дикого зверя – с его губ стекала слюна, а сам он жадно смотрел на парнишку. Краем глаза Гарри увидел, как Марволо заглянул в купе и, напрочь забыв о существовании волшебной палочки и действуя на чистом адреналине, парень со всей дури ударил оборотня коленом в пах, заставив того зарычать от боли. Как ни странно, Поттеру помог Марволо, который оттащил от него Ульрика, одновременно рявкая, чтобы тот убрал лапы от «его добычи». В замешательстве, Гарри вскочил на ноги, попутно пиная колдуна куда-то в голень и посылая в его глаза Жалящие чары. Пусть этого было мало, но Гарри был быстрым, так что он моментально сосредоточился на следующей задаче – пересечь дверь купе – и побежал, отпинываясь от того, кто хватал его за ноги. Парень ощутил, как мимо него пролетело заклятие – едва-едва не задевшее его – но вот он уже оказался в перевернутом с ног на голову коридоре поезда. Зная, что ему не нужно тратить особо много времени на то, чтобы выбрать, куда бежать, Гарри бросил быстрый взгляд на оба конца поезда. Один из коридоров вел наружу – поезд был разорван на части – а другой был объят пламенем и тянущимся во все стороны дымом: ну, что же, выбора у парня не было. Гарри рванул к выходу, попутно перепрыгивая через валяющиеся всюду двери купе. Еще одним огромным прыжком он пересек острые металлические края разрушенного поезда, уклонившись от торчащих на месте разлома проводов, и глубоко вздохнул, ощутив на коже свежий воздух. Его сердце колотилось даже сильнее, чем раньше, казалось, он действовал на смеси адреналина и энергии. На том, что раньше было крышей поезда, стояло множество людей – на них красовались бронзовые маски, скрывающие половину лица, своего рода контраст с маской, что носил Марволо. Они обстреливали заклятиями воду, куда, по всей видимости, спрыгнуло множество учеников. Гарри услышал позади себя шаги и вновь бросился бежать; огибая заднюю часть поезда, он бросил по стоявшим на крыше людям Оглушающее, чтобы те перестали посылать в учеников проклятия. Внезапно перед ним спрыгнул мужчина, но Гарри оглушил его прежде, чем тот успел даже подумать о том, чтобы напасть. Стоило задуматься об этом, как парня обуяло веселье, но, в то же мгновение, на него сверху спрыгнул человек и повалил на землю, прижимая к рельсам, которые впились Гарри в спину; не говоря уже о том, что парень почувствовал, что чужое грузное тело вот-вот его раздавит. Мужчина вырвал из рук Поттера его палочку, и тот начал отбрыкиваться, пока не почувствовал на затылке острый металл эскапады*. - Прочь от него! – закричал чей-то голос – Гарри вновь был спасен Марволо. – Он мой! Сколько раз мне повторить это, кретины? - Простите, босс, - пробормотал мужчина, слезая с Поттера и поднимаясь на ноги. – Я не знал, что это тот самый… Гарри вскочил и вырвал свою палочку из рук грузного незнакомца, тут же оглушая его и скидывая с моста. - Знаешь, а ведь он утонет, - заметил Марволо, хотя, судя по голосу, он нисколько не беспокоился за судьбу своего подчиненного – как, честно говоря, и Гарри. – Что собираешься делать теперь? Ты ведь не сможешь вечно убегать. Нет, не сможет: и именно потому он поднял палочку, когда Марволо поднял свою. Но тут вокруг раздалось эхо трескающихся защитных чар, а затем над водой появились люди на метлах, взлетевшие к мосту, и сломали их до конца. Марволо взревел от гнева, развернувшись, он бросил Убивающее заклятие в первого попавшегося волшебника. Несмотря на то, что Слизерин мог развеять чары за несколько секунд, Гарри бросил в него Инкарцео и, не задумываясь, спрыгнул с моста, зажмурившись, когда сильный ветер ударил ему в лицо. Он не знал, были ли пришедшие последователями Волдеморта или Ордена Феникса, но верил, что найдется хоть кто-то, кто вытащит его из воды прежде, чем он утонет. И Гарри повезло: едва он ударился о водную гладь, чья-то рука схватила его и затащила на метлу. Он узнал в седоке Тонкс – хотя ее обычно сияющие веселые глаза сейчас были серьезными и злыми. - Вот Порт-ключ до Хогвартса, - сказала аврор, и тон ее голоса оказался куда мягче, чем выражение лица. Тонкс потянулась к карману и сунула маленький ключ в руку Гарри. Перед тем, как портал активировался, парень услышал разъяренный крик Марволо, а затем раздался взрыв – настолько громкий, что заложило уши, но затем Гарри перенесло куда-то в Большой Зал. Посадка для искалеченного тела Поттера оказалась весьма болезненной – каждая забытая травма заныла с удвоенной силой. Голову ужалило в тех местах, куда до этого вонзились осколки стекла, а на теле просто было слишком много ушибов. Судя по внешнему виду других учеников, Гарри еще легко отделался. Были ребята, полностью заляпанные кровью, у других же конечности были вывернуты под неправильными углами, а еще учеников в Зале было определенно меньше, чем должно быть. Гарри подскочил, когда чья-то рука коснулась его плеча, но тут же успокоился, увидев свирепые карие глаза своего отца. - Пап, а где Хизер? Она в порядке? – спросил парень, сразу засыпая Джеймса вопросами, и, когда тот кивнул, почувствовал, что незаметное прежде напряжение оставило его. - С ней все нормально, - отозвался отец с легкой улыбкой. – Несколько порезов да синяков, исцелили за секунду. А как ты? Где-нибудь болит? – Джеймс мягко накрыл рукой рану на лбу сына и немного расслабился, когда тот покачал головой. – Я заставлю твою мать осмотреть тебя буквально через минутку. Гарри думал, что отец уйдет, но тот вместо этого усадил его на скамейку, стоявшую неподалеку, и сел рядом, крепко обнимая сына за плечи. - Его брат? – тихо спросил Джеймс. Гарри кивнул, и хватка на его плече стала точно каменной, но затем вновь ослабла. Мужчина опустил голову и прижался щекой к голове сына, и Гарри почувствовал себя более в безопасности, чем когда бы то ни было. И вот уже рядом засуетилась Лили, ее палочка тотчас взметнулась и проверила Гарри на предмет травм. Она была одним из трех человек, помогавших мадам Помфри, а профессора, тем временем, отбирали студентов, способных помочь, и тех, кому эта помощь понадобится. Мать Гарри вручила ему фиал с обезболивающим зельем, а сама втерла что-то в его раны на голове, отчего те зажгло, но спустя мгновение они затянулись. - Папа позаботится о тебе, солнышко, - мягко сказала Лили. – Если понадоблюсь, буду здесь, неподалеку. Женщина направилась было к ученику, который прижимал к груди окровавленную руку, как вдруг посреди толпы появилась Тонкс, чья мантия была залита кровью. - Поезд взорвался, - прошептала она надтреснутым голосом, который, однако, разнесся до самых дальних уголков зала. – Нападавшие исчезли, а все остальные, должно быть, мертвы, - затем Тонкс рухнула на пол, и Лили, вместе с еще одной ведьмой, побежала к ней, чтобы помочь. - Это была ловушка, - пробормотал Джеймс, и его взгляд потяжелел, наполненный отчаянием. Не зная, что ему делать, как успокоить отца, Гарри обнял его и уткнулся лицом в грудь, надеясь, что это поможет тому почувствовать себя лучше, хотя сам парень уже не мог ощутить того спасительного тепла папиных объятий. Гарри хотелось плакать, кричать от ярости, сделать хоть что-то, но он ничего не мог. Так много людей погибло, так много пострадало, и большая часть из них была детьми в глазах всего мира; в глубине души Гарри был расстроен и отчаянно хотел скорбеть по погибшим, но складывалось ощущение, что внутри него стоит блок, не дававший эмоциям захлестнуть его с головой и вылиться наружу. Или, быть может, это не блок, а дыра, которую эмоции не в силах пересечь. Дыра, что осталась от куска его души, который оторвали от единого целого и засунули в какой-то жестокий и равнодушный* предмет, оставляя его запертым вдали от всего остального мира. А Гарри не мог испытать даже сожаления по этому поводу. Но потом все это ударило по нему. Все эмоции, что находились внутри, точно в ловушке, вырвались наружу, и парень буквально разразился плачем – слезы застили ему глаза и заструились по щекам прежде, чем он осознал, что произошло. Руки Джеймса моментально обняли его, а отец, уткнувшись сыну в макушку, начал бормотать что-то успокаивающее, и, хотя Гарри не смог сосредоточиться достаточно, чтобы разобрать слова, тон их все равно был утешающим. Это было странно: внутри него словно взорвалась плотина, разлетелась ее кирпичная кладка, уступая место всем его эмоциям; однако Гарри почувствовал, что может попытаться загнать их обратно и вновь построить баррикаду – так, постепенно, его крики перешли в тихие рыдания, когда, через несколько минут, он обрел контроль над собой. - Просто дыши, - пробормотал Джеймс. – Ты в безопасности, я с тобой. Гарри кивнул, уткнувшись в него, и сосредоточился на своем дыхании – на каждом поднятии и опускании груди. Ему стало лучше, пусть внутри все еще царила печаль, но в ней не было столько глубинной невозможной силы, как прежде. Как будто встряхнули и растянули, чтобы он, подобно гармошке, смог вернуться в прежнее нормальное состояние. - Внимание, студенты! – голос профессора МакГонагалл разнесся по всему Залу. – Те, кому позволяет их физическое состояние, пожалуйста, выстройтесь в ряды согласно их факультету и курсу. Спасибо. Помещение наполнилось тихим бормотанием: каждый пытался узнать, кто находится сейчас в безопасности, а кого все еще не нашли. Гарри подумалось – исчез ли кто-нибудь из тех, кого он знал? - Ты в порядке? – осторожно спросил у него Джеймс, и парень поднял голову. - В порядке, - кивнул Гарри, слабо улыбаясь отцу. Он вытер глаза ладонью, и Джеймс взъерошил его волосы – это всегда вызывало искреннюю улыбку у них обоих. - Мы будем рядом, пусть и некоторое время. Если я или мама понадобимся, вы с Хизер всегда сможете узнать, где мы, - сказал Джеймс, протягивая сыну руку, чтобы помочь ему подняться. Гарри утянули в еще одно короткое отцовское объятие, а затем он присоединился к остальным студентам, которые направлялись к толпе, пытающейся разбиться на курсы; парень вертел головой, выискивая рыжие волосы на возвышающейся над всеми голове – это бы привело его к высоченному Рону Уизли, другому гриффиндорцу с шестого курса. Гарри прошел мимо Луны, увидел Драко, стоящего с Панси и Блейзом, заметил Джинни и Хизер и испытал облегчение от осознания, что, по крайней мере, его друзья в порядке. Парвати Патил была единственной, кого не доставало среди гриффиндорских шестикурсников, но ее отсутствие тяжело ударило по остальным. Лаванда истерически всхлипывала, цепляясь за смущенного Рона, и никто не знал, что сказать и как ее утешить. Был шанс, что Парвати жива, но шанс этот был очень мал. Мимо них прошла МакГонагалл, преисполненная суровости. Ее губы были сжаты в тонкую линию, а пальцы крепко сжали кусок пергамента, на котором она записывала имена. Ее глаза были полны горя, и женщина ласково погладила Лаванду по плечу, пытаясь успокоить девушку. Казалось, никто не смел издать ни слова: единственными звуками, наполняющими зал, были шаги профессоров и всхлипывание учеников. Небо на потолке было мрачным и изображало разгар шторма, и даже призраки молча парили вокруг – этакие свидетели гнетущего зрелища. Все повернулись к дверям, когда те распахнулись: в зал быстро зашел Дамблдор, и его фиолетовая мантия резко вздымалась позади него, своим ярким цветом контрастируя с общей атмосферой в Зале. - Вы свободны поступать так, как пожелаете, - объявил директор, печальным взглядом обводя присутствующих. – Попрошу лишь оставаться в замке, но, разумеется, вы вольны восстанавливаться после случившегося так, как вам будет необходимо. Профессора и Авроры будут доступны в любое время для обеспечения вашей безопасности и поддержки, потому, пожалуйста, не бойтесь говорить, что вам нужна помощь. Завтра вечером состоится специальное собрание, но до того времени уделите время самим себе. Странно было слышать печаль в голосе Дамблдора, ведь он всегда казался таким веселым, а сейчас перед ними стоял усталый старик, не имевший ничего общего с человеком, которого боялся Волдеморт. Студенты начали расходиться, и Гарри решил присоединиться к большинству – к тем, кто направлялся прочь из Большого Зала. Он подумал, что пытаться повидать Тома сегодня слишком рискованно: за всеми учениками наверняка велось наблюдение, да и сам Том, скорее всего, будет слишком занят Волдемортом – так что Гарри был просто счастлив удавшейся возможности рухнуть в постель и попытаться забыть произошедшее, как страшный сон. Ну, таким был план, пока парень не увидел, что его зовет к себе Дамблдор. - Гарри, могу я попросить тебя уделить мне минутку, на пару слов, в моем кабинете? – миролюбиво спросил директор, и, несмотря на его дружеский тон, парня захлестнул страх. Миллион мыслей разом пронеслись у Гарри в голове. Может, Дамблдор каким-то образом узнал, что он создал Крестраж? Узнал о Томе? Или же, что куда менее опасно, кто-то просто видел Гарри вместе с Марволо, и теперь директор хочет расспросить его об этом? А может, его вообще обвинят в этом нападении? Парень не мог представить лучшего сценария их дальнейшего разговора, поэтому он безропотно последовал за Дамблдором по коридору, стараясь игнорировать бормотание шепотков, исходящих от древних каменных стен. Гарри подумалось даже, что, быть может, раскол души свел его с ума, или же Марволо снова заточил его в один из своих кошмаров. Но, пусть происходящее и казалось страшным сном, слабая пульсирующая боль в теле явственно говорила о том, что парень очень даже бодрствует, и осознание реальности лишь ухудшило его состояние. Гарри дошел за Дамблдором до его кабинета и спокойно сел на предложенное ему место. Старый маг занял свое кресло за столом, напротив парня, и его глаза таинственно мерцали сквозь очки-половинки, пусть и меньше, чем обычно. - Лимонную дольку?* - предложил директор, но Гарри покачал головой, чувствуя слишком сильную тошноту, чтобы есть. Тем не менее, Дамблдор достал сладости – для себя – а затем положил руки на стол так, чтобы его перстень было хорошо видно Гарри; наверняка это было сделано преднамеренно. - Что-то случилось, профессор? – осторожно спросил парень, и его страх усилился, когда то таинственное мерцание потускнело, а затем полностью исчезло из глаз директора. - Да, и много чего, даже слишком много, мой дорогой мальчик, - печально ответил Дамблдор, наблюдая за Гарри во время своего монолога. – Боюсь, я должен испросить у тебя кое-какую информацию, которую, я уверен, ты захочешь оставить при себе. И ты волен так поступить, если пожелаешь, но если ты согласишься исполнить мою просьбу, то окажешь мне бесценную помощь. Парень кивнул, чувствуя себя все хуже с каждой секундой. Дамблдор явно знал больше, чем Гарри себе представлял: стоило догадаться, что его Окклюменционные щиты не способны противостоять директору. Как бы Тому не было ненавистно это признавать, Дамблдор действительно был самым могущественным волшебником среди ныне живущих, но, учитывая, насколько хрупким и слабым выглядел сейчас этот человек, вряд ли он проживет дольше. Гарри надеялся, что Дамблдор хотя бы покинет их не так скоро, иначе на стороне Света настанет хаос. - Какой из Крестражей – новая версия Тома Реддла? – прямо спросил директор, и парень вздрогнул. - Диадема, - ответил он через мгновение, не видя смысла отрицать что-либо. Вопреки чувствам Тома к Дамблдору, сам Гарри не испытывал к старику ненависти. - Итак, Крестражи в дневнике и диадеме выпущены на волю, в перстне – разрушен, стало быть, остаются Нагини, чаша и медальон, - задумчиво размышлял директор. – Я так полагаю, Том из диадемы не на стороне Волдеморта и Тома из дневника? - Нет, и его зовут Марволо Слизерин, - сказал Гарри Дамблдору, глядя на кольцо у него на пальце. Почему он не может просто выхватить его и передать Волдеморту, спасая, тем самым, свою семью от хотя бы одного жестокого маньяка? - А! - понимающе кивнул директор. - Теперь я спрошу о другом Томе, с которым, как я полагаю, ты куда лучше знаком. Как он относится к лорду Волдеморту? - Пытается его убить, - сказал Гарри, переведя взгляд на лицо Дамблдора. – А еще переносит его Крестражи туда, где вы с Невиллом легко сможете их уничтожить. - Умен, но меньшего я никогда и не ждал, - заметил старик. – Гарри, вообще я должен подчеркнуть, насколько опасен может быть Том Реддл, однако, на данный момент, он представляет собой угрозу куда меньшую, чем Волдеморт и этот Марволо Слизерин. Могу я попросить тебя передать Тому послание? Я не верю, что наше с ним перемирие возможно, но и он, и я, можем действовать сообща благодаря тебе, чтобы помочь совершить над Волдемортом и Слизерином справедливый суд, во благо Магического мира. Также я позволю ему спокойно покинуть страну, если он пообещает никогда не возвращаться – и это при условии, что он поможет Свету в этом нелегком мероприятии. - И почему он станет делать это? – спросил Гарри: неужели Дамблдор и вправду осознает, что из себя представляет Том? Он может и поработает немного бок-о-бок с директором, чтобы как можно быстрее убить альтернативные версии своего «я», но после Том точно не сбежал бы просто так на какой-нибудь необитаемый остров. Сам Гарри, с другой стороны, предпочел бы как раз этот вариант, но сомнительно, что маг согласится. - Потому что теперь у тебя есть возможность повлиять на него, - сказал Дамблдор, спокойно улыбаясь, и его глаза вновь замерцали за стеклами очков. - Ну, думаю, спросить я могу, - пожал плечами парень и опустил взгляд на перстень, на изуродованной руке директора. – А почему я не схвачен? – ведомый любопытством, надавил он на старика. Директор явно знал, как минимум, кое-что из того, куда был вовлечен Гарри: так почему же парень до сих пор не связан и не подвергнут пыткам в попытках выведывать информацию о Темном Лорде? - Когда я был молод, то влюбился в одного из своих самых близких друзей, - осторожно ответил Дамблдор, внимательно наблюдая за Гарри. – И боюсь, что эта любовь ослепила меня, и мой друг воспользовался этим, побудив меня совершать ужасные поступки. Этого человека ты, возможно, знаешь, как Геллерта Гриндевальда. В конце концов, я сделал правильный выбор, однако последствия содеянного все равно оказались трагичными, и если бы я решил измениться раньше, этого можно было бы избежать. У тебя все еще есть время измениться, Гарри, и я верю, что ты сделаешь это. У тебя доброе сердце и хорошая семья, а что до Тома – он втянул тебя в свою жизнь, заставил поверить, что в нем есть хорошая сторона, которую он готов открыть только тебе. Ты можешь спасти две жизни, пока не стало слишком поздно. Получается, и Дамблдор не всеведущ, а иначе как он мог подумать, что в Гарри и Томе еще осталось что-то хорошее? Том убивал много лет, не испытывая угрызений совести или вины, а Гарри позволил его Тьме проникнуть в себя. Старику должно быть это известно, разве нет? И как вообще он умудряется находить добро в каждом человеке? Оставалось надеяться, что это станет его погибелью. Некоторое время Гарри и Дамблдор сидели молча, и парень не совсем понимал, как поступить. Ему нужно начать спорить? Выхватить перстень? Начать унижаться и лебезить? Пока парень мысленно перебирал все возможные варианты, Дамблдор прочистил горло и отодвинулся назад на стуле. - Ты можешь вернуться в свою гостиную, - сказал директор, смерив его печальным и, вместе с тем, хмурым взглядом. – Мне жаль, что пришлось провести наш разговор в такое неподходящее время, но я вновь покину школу на несколько дней, так просто был вынужден попросить тебя о помощи в нашем расследовании. - Все в порядке, - тихо ответил парень, поднимаясь на ноги. Он уже подошел к двери, чтобы уйти, как понял, что не может – еще нет. - Волдеморт жаждет обрести Дары*, - сказал Гарри, но Дамблдор не выглядел удивленным. – Он хочет, чтобы я заполучил Ваш перстень, в противном случае, он убьет всю мою семью. Директор мгновение изучающее смотрел на парня, а затем снял кольцо с обугленного пальца и протянул его Гарри, который не мог поверить своим глазам. - Только не надевай его, на перстне все еще держится сильнейшее проклятие, - предупредил его Дамблдор. – Но передай лорду Волдеморту, что Воскрешающий Камень теперь у него. *** Примечание переводчика: *Эскапада – край моста. *В оригинале «Inhuman» - дословно, «бесчеловечный». Мой перевод «жестокий и равнодушный» - это дополнительные значения слова. «Бесчеловечный предмет», к сожалению, звучит либо как смысловая ошибка, либо как малопонятный большинству оксюморон. По сути, здесь Гарри мог вкладывать двоякий смысл. Во-первых, из серии жалости к осколку души, вариант нашего выражения: выкинуть в этот «холодный и бездушный», т.е «бесчеловечный» мир. Во-вторых, «бесчеловечный» имеется в виду буквально, душа находится не внутри человека, а внутри предмета, что жестоко (и тут обыгрывается первый смысл). *Просто, чтобы вы знали, любимое лакомство Дамблдора не лимонные дольки, которые уже считаются всем знакомым каноном, а lemon drops – лимонные леденцы. Живите с этим. *Забавный факт: сначала я не могла понять что за «wants the Hallows», думаю, блин, при чем тут Хэллоуин? Напасть Волдеморт собирается на Хэллоуин или что? Короче, потом нашла, что седьмая часть в оригинале называется Harry Potter and the Deathly Hallows. Это сейчас известно, что это Гарри Поттер и Дары Смерти, но в вопросах на мэйл ру 11 лет назад это перевели как: Гарри Поттер и Роковой День Всех Святых Гарри Поттер и Роковые Мощи Живите с этим (2). Лично мне было очень смешно. Короче, я там на позапрошлой неделе в отзывах написала, что «возможно, я создам группу по творчеству, где можно будет путем голосования выбрать, что переводить следующим. Так что, если есть пожелания, где-нибудь в закромах припрячьте ссылки. И да, желательнее всего по ГП, но там поближе видно будет». Ссылка https://vk.com/nakamura_naomi Не пугайтесь постов за 2014 год хд