Ужасы нашей любви (Horror Of Our Love)

27 мая 1993 Гарри во все глаза рассматривал призрачную фигуру, представившуюся Томом Реддлом. Тот выглядел именно так, как мальчик представлял его себе: утонченно красивое лицо, которое обрамляли густые темные волосы. - Том? Это и вправду ты? – прошептал Гарри. Его сердце стучало так, что грозило пробить грудную клетку. - Не совсем, - мягко ответили ему. Гарри вопросительно нахмурил брови, а Том лишь поднял руку и аккуратно прикоснулся к щеке мальчика. Пальцы явно не принадлежали призраку, хотя Гарри все равно не смог почувствовать этого едва ощутимого касания; ему стало немного жутко. И тут он вспомнил, где именно находится. - А почему мы здесь? Я не могу припомнить, как пришел сюда, - пробормотал Гарри, озираясь по сторонам. В зале было темно и мрачно, даже чуть похоже на каменную темницу. - Ну, ты не смог бы попасть сюда самостоятельно, так что мне пришлось немного помочь, - ответил Том, задумчиво поглядывая на мальчика, словно изучая его реакцию на свои слова. - Но… я ничего не помню, - начал Гарри, тщетно пытаясь понять, что имел в виду его друг. - То есть, ты привел меня сюда? Но я не помню этого! Наверное, снова провал памяти, такое со мной уже целый год происходит… Мальчик затих, пытаясь осознать происходящее, что было достаточно сложно, поскольку с каждой секундой он становился все слабее. - Ты ведь говорил, что сделаешь для меня все, Гарри, - обронил Том, безучастно наблюдая за тем, как мальчик падает на колени, - прости, мне пришлось солгать тебе; все это время я боялся, что узнав все, ты бросишь меня. Но я и вправду делал все лишь для того, чтобы мы смогли встретиться наяву. - Никто не умер, - произнес Гарри, обвивая руки вокруг своего сотрясающегося тела, - никто не умер, а я здесь, могу спокойно отдать тебе свою жизнь… - Он вздрогнул, когда смутная догадка озарила его. - Поэтому мне так плохо, Том? Я должен умереть ради тебя? Юноша присел на корточки подле него, аккуратно стирая слезу со щеки Гарри; пальцы его все больше напоминали человеческие. - Но ты ведь сказал, что сделаешь все, Гарри, - повторил Том. Мальчик мрачно кивнул, медленно оседая на пол. Упав, он повернул голову к другу. - Я умру ради тебя, - слабо прошептали бескровные губы. Том смотрел на него со странным выражением лица, а в глазах его промелькнуло что-то такое, чего Гарри не смог понять. - Ты же мой лучший друг; но пока, пожалуйста, побудь со мной, - он заплакал. А когда его глаза закрылись, Том нежно взял его за руку. 27 мая 1993 Гарри застонал и с трудом приоткрыл глаза; тут послышался звук шагов, эхом прокатывающийся по всей Тайной Комнате. Мальчик сел – он чувствовал себя на редкость здоровым, серьезно, так хорошо ему ни разу не было за целый год. Он огляделся; Комната была разрушена, а дневник валялся неподалеку – в самом центре него зияла огромная дыра. «Что же здесь такое случилось?», - испуганно подумал Гарри, пытаясь найти взглядом Тома. - «Я все испортил! Предполагалось же, что он будет жить, а не я!». Мальчик заплакал, прижимая колени к груди. Том был для него самым важным человеком, хотя и знакомы они были всего лишь год. Он и вправду был готов умереть ради него; Том был куда более достоин жизни, но Гарри подвел его, подвел единственного друга. - Он здесь! – послышался чей-то знакомый голос. - Гарри! Гарри! Мальчик поднял голову и увидел рыжую шевелюру Рона Уизли, чей обладатель неуклонно приближался к нему, обгоняя Невилла Лонгботтома и Альбуса Дамблдора. Гарри хотелось, чтобы никто и никогда не нашел его, ведь если Том погиб здесь, то это единственный подходящий выход из положения. Дамблдор склонился над Гарри, всматриваясь в него с максимальной осторожностью. Мальчик сделал вид, что не заметил, как старый волшебник нахмурился, пытаясь скрыть полный сочувствия взгляд. Тут директор заметил уничтоженный дневник. Подобрав и рассмотрев его поближе, Дамблдор улыбнулся, сверкнув голубыми глазами. - Этого опасного предмета отныне не существует, - торжественно заявил он всем присутствующим. - Дневник больше не причинит тебе вреда, Гарри. Прости, если бы я заметил раньше, что с тобой произошло нечто подобное… Надеюсь, ты сможешь простить меня. Гарри поспешно кивнул; на самом деле, он был рад, ведь если бы директор узнал о дневнике раньше, их дружба с Томом оборвалась бы еще стремительнее. - Но как же ты уничтожил его? – взволнованно спросил Рон. Гарри не знал, что сказать, но ответ сам сорвался с его губ: - Я не помню, - прошептал мальчик, чувствуя, как глаза вновь заволокло горячими слезами. - Знаешь, нам просто необходимо узнать, как ты это сделал, мой мальчик. А вдруг дневник вновь начнет вредить людям? Мы просто не можем такого допустить, - согласился с вопросом Рона Дамблдор, протянув Гарри руку и помогая ему подняться на ноги. Спустя мгновение посреди разгромленного зала появился феникс. Кто-то крепко сжал ладонь мальчика, а затем птица взмыла вверх, подхватывая всю компанию с собой и уводя ее прочь из Тайной Комнаты, обратно в Хогвартс. Приземлились они в туалете для девочек, в котором обитала Плакса Миртл. Сама она сидела на раковине и смотрела на новоприбывших с легкой тенью интереса в глазах. Призрак хихикнул и помахал им на прощание, но Гарри не смог даже улыбнуться ей в ответ. Он понимал, что его ведут в кабинет профессора МакГонагалл, так что с содроганием думал о моменте, когда увидит маму. - Гарри! Слава Богам! – закричала она, рыдая. Мальчик никогда прежде не видел ее такой. А папа просто подошел и крепко прижал сына к груди, не дожидаясь, пока Лили успокоится; на его лице не было ни слезинки, но плотно сомкнутые губы и пугающая бледность выдавали все его беспокойство. Тут мальчик понял, что не испытывает ни капли сочувствия к родителям, да что там, он даже не слушает их! Гарри чувствовал себя каким-то опустошенным, словно в его сердце пробили огромную дыру. Он не мог поверить в то, что больше никогда не сможет поговорить с Томом, и ненавидел себя за то, что не может вспомнить, как они расстались. Мальчик вернулся к реальности, когда кто-то ощутимо тряхнул его за плечо. - Ты в порядке, солнышко? – мягко спросила его мама, но, к счастью, Дамблдор даже не дал ему возможности ответить: - Я думаю, сегодня Гарри испытал сильное потрясение. Лили, Джеймс, может, проводите его к мадам Помфри? После ряда проверок, медсестра объявила о его прекраснейшем самочувствии, несмотря на все произошедшее. Однако, заметила она, его магическое состояние изменилось, хотя это больше напоминало последствие моральной травмы, что и могло послужить кратковременной потере памяти. Мадам Помфри настоятельно рекомендовала ему остаться на ночь в Больничном Крыле, чтобы она смогла присмотреть за ним, так что, в итоге, мальчик остался на больничной койке в полном одиночестве. Гарри совершенно не хотел ни с кем разговаривать и не поддавался на расспросы, так что родители неохотно оставили его, пообещав, однако, вернуться утром вместе с Сириусом и Ремусом. Мальчик подпрыгнул, когда в окно неожиданно постучали; это оказался поразительно большой ворон, державший в клюве письмо. Гарри раньше никогда не видел в роли почтальонов никого, кроме сов, так что, заинтригованный, он вскочил с кровати и открыл окно. Мальчик ахнул, когда увидел кроваво-красные глаза ворона, но тот выронил письмо и резко взмыл в небо, не дав даже возможности получше рассмотреть себя. Гарри осторожно развернул конверт, как вдруг его сердце неистово забилось в груди, узнав до боли знакомый почерк. «Гарри, Прости, что покинул тебя, ничего не объясняя. Скажу только, что теперь тебе придется немного подождать, а когда время придет, я сам заберу тебя. ТМР». 9 сентября 1993 Гарри считал, что третий курс дастся ему немного легче. В конце концов, Том обещал, что заберет его, и это поддерживало мальчика, правда, через некоторое время он понял, что делиться своими проблемами теперь не с кем, и осознание этого далось Гарри достаточно болезненно. К тому же, еще и письмо Тома сразу рассыпалось в прах, как только мальчик прочитал его. Но оно же ему не привиделось! Он все лето провел в размышлениях о Тайной Комнате, и, хотя толком не был в этом уверен, верил, что Том все это время просто проверял его верность и, конечно, никогда не помышлял убивать своего друга. Мальчик вышел из себя, когда узнал, что Дамблдор ненавидит Тома, и это было еще одной причиной, по которой он так спешил покинуть свое окружение. Гарри понятия не имел, насколько правдивы построенные им самим теории относительно потери памяти, но они все равно успокаивали его. Он не знал, когда именно Том придет за ним, но был готов ждать целую вечность. Начиная с первого учебного дня в Хогвартсе, Гарри, когда находилась свободная минутка, шел в туалет Плаксы Миртл, пытаясь понять, как открывается Тайная Комната. Однако, что бы он ни делал, ход не открывался, но, продолжая свои тщетные попытки, мальчик чувствовал, что таким образом может быть ближе к Тому. В последнее время девочка не навещала свою обитель, так что Гарри пока мог наслаждаться одиночеством. Поначалу Миртл была крайне недовольна его присутствием, но потом решила попробовать подружиться с ним. Причем, сначала она просто намекала на то, что хочет пообщаться с новоявленным гостем, а после просто трещала без умолку. Чаще всего призрак говорила о том, как над ней издевались в школе, еще при жизни, так что складывалось впечатление, что она понимает боль Гарри. Если бы он был честен с самим собой, то понял бы, что отнюдь не против компании призрака, но продолжал убеждать себя в том, что ему никто не нужен. Никто, включая ее. Еще одним приятным сюрпризом третьего курса стало то, что лучший друг отца, Ремус Люпин, стал преподавателем защиты от Темных искусств, так что они с Сириусом прочно обосновались в замке; к тому же его младшая сестренка Хизер поступила в этом году на первый курс, тоже попав в Гриффиндор. Хизер, как видно, с легкостью удавалось все то, чего Гарри не смог достичь за все время. Девочка была невероятно общительна, так что буквально за пару дней обзавелась друзьями из Гриффиндора, Хаффлпаффа и Рейвенкло. Также Гарри знал, что Снейп постоянно нахваливает ее на Зельях, так что девочка всегда выглядела жизнерадостной. Мальчик не знал, что именно его ждет на уроках Ремуса, но первое впечатление у него сложилось хорошее. Они проходили боггартов – существ, способных воплотиться в твой самый страшный кошмар. Гарри знал, что в его случае – это Том, который никогда не вернется за ним, но понятия не имел ни о том, как боггарт сможет показать это, ни как ему справиться с ним. Так что, в итоге, когда подошла его очередь, он вообще отказался проходить это испытание, из-за чего теперь вынужден сидеть перед Ремусом и Сириусом, обеспокоенно разглядывающими его. - Чего бы тебе хотелось, Гарри? Чаю? Шоколада? – предложил Ремус, однако Гарри покачал головой. Мужчина предлагал шоколад всегда и в любой ситуации; мальчик был уверен, что он считает эту дурацкую сладость лекарством от всех болезней. - Почему ты сегодня не захотел поработать на моем уроке? – мягко спросил Ремус. Гарри медлил с ответом, уставившись в пол. - Ремус, прекрати это! - предостерегающе воскликнул Сириус, однако Люпин жестом попросил его замолчать. - Нам нужен ответ, Гарри, - настойчиво сказал мужчина, понимая, что мальчик едва ли хочет находиться с ними здесь, в этой комнате. - Почему бы тебе не озвучить, как ты представляешь мои проблемы, а я тогда скажу, прав ты или нет? – предложил Гарри. Ремус глубоко вздохнул, когда Сириус насмешливо засмеялся. Мальчик никогда не признавался в том, что любит крестного куда больше Ремуса, поскольку с его стороны это было бы ужасно. Нет, он, конечно, обожал оборотня, у них были очень теплые отношения. Да что уж там говорить, они были семьей, вот только Ремус иногда слишком уж походил на его маму, особенно своим извечным беспокойством. Сириус, в свою очередь, больше напоминал отца, только Джеймс, подобно Лили, наказывал Гарри, когда было необходимо. Сириус же никогда не делал и не говорил ничего такого, что способствовало бы негативному отношению к нему. Он всегда приглядывал за Гарри и однажды сильно поругался со Снейпом, когда тот вел себя с мальчиком на редкость грубо. - Знаешь, прошлой ночью мы с твоей мамой немного поговорили. Все переживают насчет случившегося в прошлом году и о том, как это сказалось на тебе. Летом ты был слишком спокойным, но вот сейчас отказываешься показывать классу своего боггарта. Так что я подумал, что он может дать нам ответ, который мы все так жаждем узнать. Ремус был совершенно прав во всем, вот только Гарри не собирался рассказывать ни ему, ни еще кому бы то ни было, о своей дружбе с Томом, которая оберегала его весь прошлый год. - Гарри... если тебе нужно поговорить с кем-то… - начал было Ремус, но Гарри неистово затряс головой. Он больше никогда ни перед кем не откроется. - У меня все хорошо, - отрезал он и поднялся, показывая, что собирается уходить. - И еще, помни, что ты – мой профессор, так что ничего из того, что я говорю, не должно дойти ни до мамы, ни до папы, - последнее, в чем мальчик нуждался, так это в приезде Лили, с требованиями скорейшего лечения Гарри. Ремус кивнул, а Сириус повторил за ним, крепко обнимая мальчика. Тот улыбнулся, оценив искренний порыв крестного, и покинул кабинет, позволяя мужчинам обдумать все в одиночестве. 6 ноября 1993 Гарри прислонился к окну туалета, вслушиваясь в шум дождя и раскаты грома. Он с детства любил грозы, наверное, это досталось ему от матери. Помнится, много дней они провели, попивая чай или, как Гарри, горячее молоко, сидя в гостиной и слушая, как дождь барабанит по крыше, стеклам окон и дорожкам на улице. Шел матч по квиддичу; Гриффиндор против Хаффлпаффа. Когда Гарри был маленьким, Джеймс и Сириус были преисполнены энтузиазма, уча мальчика, как летать на метле. Ему даже нравилось заниматься, но потом он предпочел подобное времяпрепровождение Тому, так что проморгал свой шанс попасть в сборную, а в этом году Гарри уже и не думал о подобной чепухе. Сначала ведь придется знакомиться с новыми людьми, а на матче и вовсе чувствовать, как на тебя смотрит вся школа… нет, нечто подобное для него совершенно невозможно. Слишком страшно. Гарри наблюдал за начинающейся игрой, как вдруг дверь туалета распахнулась, и в помещение вошла Луна Лавгуд. Она подошла к нему, и Гарри ожидал от нее хоть каких-нибудь слов, но девочка просто молча опустилась на пол рядом с ним. - Мне уйти? – спросил Гарри, не понимая, чего она хочет. - О, нет, вообще-то я пришла сюда для того, чтобы увидеться с тобой, - ответила Луна, и Гарри удивленно взглянул на нее. - Я давно заметила, что ты приходишь сюда, так что решила составить тебе компанию. Мальчик понял, что было бы жестоко дарить ей ложную надежду: - Луна, я ценю это, но, знаешь, я пообещал одному важному для меня человеку, что не буду дружить с тобой, - на самом деле, Луна ему нравилась, но по отношению к Тому иной ответ выглядел бы предательством, ведь он дал обещание. - Мы не можем дружить, - мечтательно ответила девочка, глядя на него с некоторой взволнованностью. - Но мы же вполне можем сидеть здесь рядышком. Я знаю, насколько это ужасно – ждать чего-то важного. В одиночестве. 11 апреля 1994 Может, это и не совсем то, что он обещал Тому, но компания Луны и вправду успокаивала Гарри. Он по-прежнему отказывался называть ее своим другом, но это забывалось, если девочка не появлялась подле него. Луна рассказывала ему о всяких фантастических существах, о которых он прежде никогда не слышал, а Гарри, в свою очередь, поведал ей о Томе и о том, как много было потеряно после их расставания. Правда, истории о нем были достаточно пространными и неясными. Порой Луна протягивала ему ладошку, и тогда они переплетали пальцы, чувствуя умиротворение. Невозможность назвать ее своим другом, однако, не остановила его от бурной ссоры с сестрой прямо посреди обеда в Большом Зале. Люди постоянно глазели на Луну, но обычно так, что она даже этого не замечала, например, когда поворачивалась спиной, но Хизер посчитала, что вправе уставиться прямо ей в лицо. Блондинка не обратила на это ни малейшего внимания, но вот Гарри был недоволен тем, что в Хогвартсе его сестре все спускают с рук. - Почему ты считаешь, что можешь вести себя так грубо с Луной? – прошипел он, начисто игнорируя хихиканье подруг первогодки. - Но она же странная, - спокойно ответила Хизер, будто бы этим все было сказано. - С сегодняшнего дня ты и слова ей не скажешь, - предупредил ее мальчик, вызывая этим новую волну смеха. - Прости, Гарри, но все девочки считают ее полоумной, не только я. Ты – мой брат, потому я не могу дать тебя в обиду, но тихие обсуждения все равно не прекращаются, а если ты собираешься постоянно торчать с Луной, их никто не будет подавлять. - Знаешь, Хизер, я думаю, тебе стоит повзрослеть и научиться отбирать себе друзей получше, - вновь прошипел Гарри, не узнавая собственного голоса. С того дня над ним начала издеваться вся школа. 17 июня 1994 Никогда прежде люди не смеялись над ним; конечно, никто толком с ним не общался и прежде, но вот слышать насмешки от тех, с кем ты даже незнаком, было в новизну. Все началось с компании Хизер, но потом подключились и другие, а в итоге, и все, кто хоть мало-мальски любил унижать ближнего. Его обзывали чудиком и никчемным. Его обзывали неудачником и одиноким голубком*, а студенты постарше начали звать его уродцем. Причем Гарри понятия не имел, откуда те узнали о произошедшем; да и вообще не предполагал, что на него свалится подобная проблема. Ремус подал в отставку после того, как раскрылось, что он – оборотень, так что им с Сириусом пришлось покинуть замок, а Гарри просто знал, что отныне во всей школе не осталось ни одного учителя, способного хоть как-то помочь ему. Мальчик был несказанно благодарен Луне, но, в то же время, еще отчаянней жаждал встречи с Томом. - Знаешь, что может немного поднять тебе настроение, а, Гарри? – спросила его Миртл, как только он сел, слегка подрагивая и судорожно цепляясь за руку Луны, накрывшую его ладонь. В последнее время призрак относилась к Гарри с куда большей симпатией, чем раньше; девушка помнила, как тяжело ей жилось под гнетом извечных подколок и издевательств. - Присмотрись-ка к крану. Гарри почему-то даже не уточнил, о чем вообще идет речь, он просто поднялся, как сомнамбула, и подошел к раковине, из крана которой торчал едва заметный клочок пергамента. Тут мальчик увидел небрежно написанные слова, которых он ждал целый год. «Сохраняй терпение, Гарри. Я не забыл о тебе». 1 ноября 1994 На третьем курсе с Невиллом Лонгботтом не происходило ничего особенно загадочного и привлекающего внимание, так что в этом году в ответ на объявление о начале Турнира Трех Волшебников Мальчик-Который-Выжил нашел способ обойти линию, ограничивающую определенный возраст. Дамблдор сообщил о состязании еще в начале года, тогда же назвал примерное число студентов, приезжающих из Шармбатона и Дурмстранга. Все новоприбывшие, конечно, были семнадцатилетними, это правило распространялось и на подопечных Дамблдора, однако Невилл выдвинул свою кандидатуру и каким-то образом вошел в число Чемпионов Хогвартса. Лонгботтом пытался заверить всех, что непричастен к этому, однако Гарри не верил ему. Впрочем, он был далеко не единственным человеком, решившим, что Невилл поступил не очень-то порядочно. Все студенты Хогвартса отказывались верить в откровенную ложь Мальчика-Который-Выжил, и даже Рон Уизли перестал разговаривать с ним. Седрик Диггори был человеком, в чьем звании Чемпиона Хогвартса никто не сомневался, и это был парень, рядом с которым сейчас стоял Гарри, тщетно пытаясь начать разговор. Он вообще-то обычно не общался ни с кем на публике, но Невилла явно не было в пределах слышимости, поскольку тот не общался ни с кем из Хаффлпаффа, потому мальчик очень хотел, чтобы светловолосый парень выслушал его, однако то, что тот учился на шестом или седьмом курсе, откровенно пугало. Седрик, весело улыбаясь, наблюдал за порывами Гарри сорваться и убежать, так ничего и не сказав. - Я могу помочь? – мягко спросил парень, пытаясь успокоить взвинченного гриффиндорца. Гарри покачал головой, уткнувшись взглядом в пол: - Нет… Я хотел, да, я… - он затих, пытаясь не обращать внимание на чье-то хихиканье. Седрик утихомирил однокурсников и позволил Гарри продолжить. - Я просто, эм, хотел сказать тебе, Седрик, что даже если я, ну, на Гриффиндоре, то все равно могу помочь тебе. Хоть чем-то. Гарри быстро развернулся и пошел прочь, чувствуя легкое удовлетворение от увиденной боли, промелькнувшей на лице Невилла, как вдруг кто-то резко схватил его за руку, заставив забыть обо всем. Седрик выглядел немного виноватым, зато улыбка на его лице была довольно-таки дружелюбной. - Спасибо тебе за поддержку… Боюсь, я до сих пор не знаю твоего имени, - произнес парень. - Гарри, - тихо ответил мальчик, уже не горя желанием творить то, что задумал перед выходом из комнаты. - Значит так, Гарри, профессор Спраут собирается устроить вечеринку в гостиной Хаффлпаффа этой ночью, хочешь прийти? – предложил Седрик. Мальчик вздрогнул; сама мысль о том, что ему придется провести время с кучей незнакомых людей, откровенно пугала, особенно если учесть то, что все они с чужого факультета. - Знаешь, я не душа компании, - немного неуклюже ответил Гарри. - Желаю хорошо провести время и, вообще, удачи тебе! Сказав это, Поттер начисто позабыл о Седрике Диггори, но вот тому было не так-то просто выкинуть из головы их странное знакомство. 23 ноября 1994 Гарри вздохнул, когда Седрику все-таки удалось догнать его. Хаффлпаффец упорно преследовал его весь день, как бы мальчик ни пытался избежать их встречи. В конце концов, его зажали в угол, так что пришлось пересилить себя и улыбнуться чемпиону. - Гарри… вы же друзья с той девочкой, Луной Лавгуд? – спросил Седрик, и в глазах Гарри промелькнула усталость. - Мы не дружим, - решительно заявил он. - О, она что, твоя девушка? – спросил парень, и что-то похожее на ревность быстро промелькнуло в его взгляде. - Нет, это просто невозможно. Нам просто нравится периодически общаться друг с другом, - пробормотал Гарри. - А почему ты спрашиваешь? - В общем, думаю, ты знаешь, что завтра начнется Первый Тур, и я надеялся, что Луна сможет помочь мне с подготовкой; вроде как она хорошо разбирается в разных магических существах, - Седрик огляделся и понизил голос настолько, что даже Гарри было его тяжело расслышать. - У нас будут драконы. Гарри кашлянул; да уж, встреча с драконами, как ни крути, довольно-таки опасна, особенно если учесть то, что Чемпионы только подростки. - Знаешь, если никто не сомневается в существовании каких-то животных, то для Луны они не представляют большого интереса, - ответил Гарри. - Тебе бы лучше книги просмотреть в библиотеке. - То есть, ты поможешь мне в поисках? – с надеждой спросил Седрик, но мальчик покачал головой. - Это жульничество. Ты же должен быть благородным Чемпионом, помнишь? – он мягко пожал руку Седрика, как когда Луна поддерживала его в трудные моменты. - У тебя все будет хорошо, удачи. 23 февраля 1995 Вслух Гарри никогда бы не признался в этом, но он был благодарен Седрику. Хаффлпаффцу удалось проследить за мальчиком и обнаружить его в туалете Плаксы Миртл. На вопрос, что он здесь делает, гриффиндорец рассказал об издевательствах в школе, после чего Седрик отчитал студентов, отпускающих грубые шуточки в адрес Гарри или Луны. Почетный статус Чемпиона сделал свое дело, так что, когда Диггори был поблизости, парочку не трогали. Вообще Хаффлпаффец начал тратить все свободное время на посиделки в туалете Миртл, вместе с Гарри и Луной, утверждая, что лишь здесь может насладиться тишиной и спокойствием. Седрик часто говорил о Турнире и о том, как жутко в нем участвовать. Правда, в последнее время Диггори чаще всего сидел в библиотеке, вовсю готовясь ко Второму Туру. Он был вполне уверен в задуманном плане, но хотел заново удостовериться в том, что ни в чем не напутает; так что открылась дверь туалета весьма неожиданно, да и Гарри с Луной никак не думали увидеть здесь одного из близнецов Уизли. - Гарри, МакГонагалл хочет тебя видеть. А что это вы здесь делаете? – рыжеволосый ухмыльнулся. Мальчик не стал ничего отвечать, лишь расправил плечи и последовал за Уизли в кабинет Трансфигурации. Там их ожидали сама профессор МакГонагалл, Дамблдор, Рон, Гермиона и еще маленькая девочка, очень похожая на Флер Делакур. - Здравствуй, Гарри, - директор широко улыбнулся, жестом предложив мальчику сесть. Поттер неохотно подчинился, настороженно поглядывая на старого мага. - Сейчас, когда мы собрались здесь все вместе, я смогу объяснить, зачем собрал вас. Испытание Второго Тура заключается в том, что участники должны отправиться на дно озера, дабы найти украденное – нечто ценное, которое у них отобрали. - А «украденное» - это, случаем, не мы? – уточнила Гермиона. Да уж, проницательна как никогда. Дамблдор кивнул, весело улыбаясь, а вот Гарри почувствовал, как паника накрывает его с головой. Он никак не может быть дорогим для Седрика человеком, это просто невозможно. Если все так и пойдет, то он предаст Тома, буквально вонзит ему нож в спину! - Мы должны навести на вас специальные Сонные чары, так что будьте уверены – вы будете в полной безопасности. Они спадут сразу после того, как вы покинете озеро, а если Чемпион все же не сможет вас спасти, то кто-нибудь отправится вместо него. Гарри решительно покачал головой: - Нет, - пробормотал он, обхватывая себя руками. - Я не стану этого делать. Нет. - Но, Поттер, Вы – лучшая кандидатура для спасения, - начала было МакГонагалл, однако это лишь добавило Гарри решимости. - Нет! Я не могу… пожалуйста, - взмолился он, ругая себя за излишнюю слабость. Гермиона взяла его за руку, пытаясь хоть как-то поддержать или успокоить, но он отодвинулся от нее. - Все в порядке; никто же не заставляет вас соглашаться. Если испытание вам не нравится настолько, что вы не хотите участвовать, то, пожалуйста, скажите это прямо сейчас, - сказал Дамблдор, обводя взглядом комнату. Никто не сказал ни слова, так что директор вновь обернулся к мальчику, мягко улыбаясь. - Ты можешь быть свободен, Гарри; не мог бы ты пригласить сюда мисс Чанг? Гарри кивнул и ушел: по пути он попросил девочку из Рейвенкло позвать Чоу. Потом он побежал в пустующий туалет и проплакал там, пока не уснул. 24 февраля 1995 В итоге, Гарри вообще не пошел на испытание Второго Тура. Он сидел в туалете Плаксы Миртл и слушал, как студенты возвращаются в замок, а потом ушел, зная, что Седрик будет искать его. Конечно, Диггори был не первым понравившимся ему парнем; вообще Гарри понял, что начал относиться к нему несколько иначе лишь благодаря отношениям Сириуса и Ремуса. В то же время мальчик боялся происходящих с ним изменений, однако понимал, что контролировать половую принадлежность своего избранника в принципе невозможно. К тому же было довольно-таки тяжело все время отвергать дружбу Луны, а если Седрик все же захочет чего-то больше, чем простые приятельские отношения, то Гарри, конечно, сможет отказать, только в этом случае, возвращения Тома вообще можно было не ждать. Седрику все-таки удалось поймать Поттера, к вящему неудовольствию последнего. - Тебя не было на испытании, - заметил парень, явно ожидая объяснений. В его глазах застыла горечь, но Гарри пытался не обращать на нее внимания. - И почему меня выбрали твоей «драгоценностью»? – произнес Поттер, решив рубить с плеча и признаться во всем. - А я еще удивился, когда увидел Чоу… - задумчиво пробормотал Седрик. - И почему ты отказался? - Потому что! – воскликнул Гарри, закрыв лицо руками. - Все потому, что мы оба – парни? – мягко спросил Седрик, чуть наклоняясь и беря Гарри за руку, прежде чем взглянуть на него. - Или потому, что тебе нравится кто-то другой? Может, Луна? - Нет, не поэтому, и нет, не из-за Луны, - ответил мальчик, отводя взгляд. – Просто мне всегда казалось, что тебе нравится Чоу. - Я люблю ее как сестру, и ничего более, - заговорил Седрик после недолгого молчания. - Могу я?.. – парень замолк и проникновенно посмотрел на Гриффиндорца, буквально заглядывая тому в душу. Диггори быстро приник к губам Гарри, всего на секунду, но этого краткого мгновения было достаточно для того, чтобы всколыхнуть его сердце. Воспоминания о Томе накрыли его с головой, ведь именно его любил мальчик, а вовсе не Седрика. Хаффлпаффец бессвязно забормотал, приговаривая, что ужасно извиняется и не знает, что на него нашло, но Гарри безумно захотелось вновь ощутить его прикосновения; только так мальчик мог увидеть Тома в глубине своего подсознания, так что он подался вперед и поцеловал стоящего перед ним парня. Закрывая глаза, мальчик представлял себе бледную кожу и утонченное лицо Тома, и никогда прежде ему не удавалось сделать это настолько хорошо. Ему казалось, что это Реддл стоит перед ним, а не Седрик, так что все чувства, так долго прячущиеся в глубине души, выплеснулись на ничего не подозревающего парня. Однако, как только они расцепили объятия, пришло время открывать глаза и пребольно ударяться о разочаровывающую реальность. Седрик выглядел удручающе счастливым, но Гарри решил не заострять на этом внимания. В замок юноши вернулись вдвоем. Только вот они не знали, что все это время из леса на них смотрели чьи-то глаза, в которых медленно разгоралось алое пламя. 24 июня 1995 Гарри нестерпимо мучила совесть – он продолжал отношения с Седриком, продолжая видеть в нем лишь замену Тома. Прежде он даже не думал о Реддле в подобном ключе, но предполагал, что все так и случится; потому новоявленные чувства не стали для него сюрпризом, а лишь ознаменовали очередной виток в жизни. Луна убеждала его в том, что подобные отношения вполне естественны, а тем, кто думает иначе, просто немного мешает огромный рой мозгошмыгов. Юноши никогда не заходили дальше поцелуев, к тому же Гарри не очень нравилось, что они часто выражают чувства подобным образом, поскольку в такие моменты он осознавал, насколько виноват перед Томом и Седриком. Однако каждый раз, закрывая глаза, мальчик представлял безупречно гладкую кожу и темные глаза. Ему казалось, что он сходит с ума, но Гарри готов был поклясться, что глаза любимого постоянно наблюдают за ним откуда-то издалека, только вот горят они алым пламенем. Все вышеперечисленное сделало жизнь Поттера еще более сложной, это стало ясно в тот момент, когда один из друзей Седрика назвал Гарри грязным гомиком**, прямо перед Хаффлпаффцем. После этого случая Седрику приспичило поведать всей школе о том, что они с Гарри начали встречаться. А мальчика все это раздражало: они с Луной не были друзьями, их связывало лишь простое человеческое общение и ничего более; они с Седриком не встречались, Поттеру просто нравилось общаться с ним, к тому же вместо него было очень удобно представлять пропавшего Тома. Он не мог сказать, что подобное отношение к людям вполне обыденно, просто Гарри слишком сильно увяз во всем этом. Само присутствие Седрика поблизости напрягало, поскольку Гарри не испытывал никакого удовольствия от общения с его друзьями, коих было предостаточно, но стоило парню исчезнуть, как становилось еще хуже – его явно ненавидели все юноши и девушки, хоть отдаленно знакомые с Чемпионом; еще были нередкие подозрения, что Луна использует приворотные чары к Хаффлпаффцу. Разумеется, Седрика все это обходило стороной - друзья и не думали обвинять его в симпатии к Гарри. Несмотря на то, что Гриффиндорцы никогда особо с ним не общались, в последнее время они просто прилипли к Гарри, особенно Гермиона, не понимая, что мальчик презирает их лицемерие, хотя он, конечно, ценил их нескончаемые попытки подружиться с ним. В итоге, смотреть на испытание Третьего Тура Поттер пришел с Гермионой, Роном и Луной. Правда, Гарри сильно сомневался в том, что его подруга может быть хоть сколько-то симпатична этим двоим, но он все равно нигде не появлялся без нее, так что это его нисколько не волновало. - Пожелай мне удачи, - раздался голос позади него. Это был Седрик, у которого на лице отчетливо застыло напряжение. Он нежно поцеловал Гарри, после чего прошептал, что ему нужно идти. Как только они оторвались друг от друга, Гриффиндорец осознал, что впервые так целовался, совершенно не думая о Томе. 24 июня 1995 Гарри был рад, что не видит ничего из происходящего на испытании. С другой стороны, это напрягало, ведь никто из присутствующих на стадионе не знал, что на самом деле происходит в лабиринте. Все, что им было известно, так это о дисквалификации участников из Дурмстранга и Шармбатона, из чего следовало, что победителем станет либо Седрик, либо Невилл. Все изменилось тогда, когда на поле появилось два человека. Собравшиеся немедленно начали рукоплескать и выкрикивать поздравления, заиграла праздничная музыка, но все, что Гарри видел, так это пустые, безжизненные глаза Седрика Диггори, которые смотрели прямо на него. Он услышал что-то похожее на «Волдеморт вернулся» и «Седрик умер», как вдруг толпу накрыла паника. Гарри просто прижался к Луне, чувствуя, как его жизнь вновь разваливается на части, и не обращая внимания на горячие слезы, бегущие по его щекам. Это Невилл убил Седрика; может, это не его руки направили палочку и не его губы произнесли слова заклинания, но именно Невилл отдал Седрика Волдеморту. Гарри отвернулся от разыгравшейся трагедии и перевел взгляд на Запретный Лес. Все, что он смог увидеть сквозь занавес слез, было похоже на красные глаза. 20 сентября 1995 Гарри никогда не любил Седрика, но это не мешало его искреннему горю. После всего произошедшего он возненавидел Невилла еще больше. Слушая же его истории о врагах и битве, он обвинял его еще больше; ведь если бы только он не предложил взяться за Кубок вдвоем, то Диггори остался бы жив. Гарри не знал, что думать о возвращении Волдеморта. Конечно, он верил в это; его родители безостановочно вылетали на миссии на протяжении всего лета, давая сыну понять, что их задания сопровождены огромным риском. Из-за того, что Темный Лорд еще не начал открытое противостояние с магическим обществом, никто не верил ни Невиллу, ни Дамблдору. В их адрес беспрестанно сыпались обвинения, и ни один номер газеты не обходился без того, чтобы не назвать их лжецами. Сейчас, когда все внимание окружающих сфокусировалось на Невилле, над Гарри практически перестали издеваться в школе. Парень не знал – может, студенты жалели его после смерти Седрика, но ему определенно нравилось, что на него не обращают внимания. Мама все лето не могла оставить его одного, масла в огонь подливала и Хизер, с готовностью приукрасившая все самыми мрачными подробностями, вынудив Лили поверить, что ее дети могут погибнуть в любой момент от руки самого Волдеморта. В итоге, Гарри пришлось несколько раз клятвенно заверить ее, что в Хогвартсе он будет сидеть тихо, не высовываясь из замка. Луна начала общаться с Невиллом, Роном и Гермионой, хотя формально их познакомила Джинни, младшая сестра Уизли. Гарри сказал Луне, что совсем не против их общения, ведь они же не друзья, потому он не может запретить ей что-либо. Девушка просто улыбнулась ему, как только его пламенная речь закончилась. И пускай юноша постоянно убеждал себя в том, что Луна никак не может называться его другом, он все равно продолжал заботиться о ней, боясь, что Невилл может обидеть ее. Он не доверял Мальчику-Который-Выжил и не собирался давать ему делать, что вздумается. 28 декабря 1995 Гарри постучал в двери крестного, надеясь, что его услышат. На самом деле, было уже довольно поздно, но ему было необходимо выговориться, собрать все мысли в порядок. Ремус уехал куда-то по заданию Дамблдора, а поговорить юноша мог только с ними двумя. Сириус распахнул двери; его волосы были в ужасном беспорядке, так что сразу стало ясно, что незваный гость разбудил его, но улыбка, озарившая лицо мужчины, когда он увидел Гарри, успокоила последнего. Сириус отошел и пригласил крестника зайти. - Все в порядке, Гарри? – спросил мужчина, с заботой рассматривая юношу. - Я просто хотел поговорить кое о чем, - пробормотал Поттер, обнадеживающе улыбаясь, хотя его гримаса вышла довольно-таки жалкой. - Когда вы с Ремусом начали встречаться, как отреагировали окружающие? Сириус на мгновение показался на удивление задумчивым, что было ему совсем несвойственно, после чего тихо засмеялся. - Конечно, не все приняли нас как должное, и ладно, это их дело, но мы никогда не давали никому докапываться до нас. Мы – вместе, а это самое главное. Да, кстати, почему это тебя так неожиданно заинтересовало? - В школе надо мной издеваются, - признался Гарри, не понимая, с чего вдруг ему захотелось поделиться этим. Прежде он никогда не спрашивал совета ни у кого, кроме Тома, но удерживать все в себе оказалось куда сложнее, чем ожидалось. - Все началось в прошлом году, после чего ненадолго прекратилось, а в этом году возобновилось вновь. Думаю, поначалу всем было стыдно, из-за Седрика, но все началось сначала. Мне тяжело иметь дело с чем-то подобным. Сириус ничего не сказал и крепко прижал крестника к себе: - Не обращай внимания на этих глупцов, Гарри. Знаешь, не важно, кого ты любишь: мужчину, женщину, - ты все равно остаешься все тем же поразительным человеком. Юноша прижался к Сириусу; он не совсем верил в то, что сказал ему крестный, но слышать что-то подобное было невыразимо приятно. - Не думаю, что стоит упоминать о моей горячо любимой семейке, - сказал Блэк, горько усмехнувшись. - Но думаю, что чистокровные волшебники более лояльны. Магглы часто судят чересчур предвзято, и это переносится в смешанные семьи. Разумеется, нередки исключения, да и сейчас с этим проще, чем когда я был в твоем возрасте. Однажды настанет день, когда нас будут принимать без каких-либо проблем. Гарри утвердительно промычал что-то, и ему вторил гром с улицы. Юноша чувствовал, что не заснет сегодня ночью из-за переполняющего его счастья. 18 июня 1996 - Нет, Луна! Ты не можешь уйти с ними! – убеждал Гарри светловолосую девушку, уверенную в том, что ей просто необходимо отправиться с Невиллом, Роном, Гермионой и Джинни в Министерство Магии, просто потому, что Невиллу кажется, что там произойдет что-то нехорошее. - Не волнуйся так, я в хороших руках, - Луна попыталась успокоить друга, но он лишь покачал головой. Именно руки Невилла не предвещали ничего хорошего. - Тогда я тоже пойду. Не могу оставить тебя наедине с ними, - заявил юноша, начисто игнорируя взгляды, которыми его одарила компания. Разумеется, они промолчали и забрались на фестралов, что оказалось нелегким занятием, ведь для Гарри они были невидимыми, а затем полетели в Лондон, в котором и находилось Министерство Магии. Гарри сильно сомневался в том, что Невилл так уж рад его присутствию; однако все, чего хотел парень, так это защитить Луну, так что желания Невилла в учет не ставились. Конечным пунктом назначения оказался огромный зал, полностью отделанный черным мрамором. Все, что там было, так это стеллажи, возвышающиеся до самого потолка, на полках которых умещалось, наверное, до нескольких сотен небольших хрустальных сфер. Казалось, Невилла совсем не волновало то, что в зале ничего не происходило, но он просто ощущал, что еще не время. Гарри без особого интереса наблюдал, как Лонгботтом осторожно приподнимает один из шариков, под которым было выгравировано имя Героя. Внутри угадывался лишь туман, и, казалось, это все, чем сфера могла заинтересовать их, как вдруг послышался плавно приближающийся звук шагов, заставивший всех повернуть голову. Медленно идущий к ним человек был облачен в длинную черную мантию и серебристую маску, практически полностью закрывающую лицо. Гарри сразу понял, кто перед ними – Пожиратель Смерти. Ребята тут же выхватили палочки, готовясь в любую минуту вступить в бой – не важно, какой человек скрывается под маской, они все равно попытаются сделать все, что в их силах. Внезапно серебро словно растворилось в воздухе, обнажая лицо насмешливо ухмыляющегося Люциуса Малфоя. Обстановка накалялась; сам факт того, что Люциус не пытается атаковать, откровенно пугал, но был велик риск, что он начнет бой в любой момент. Тут Гарри почувствовал непреодолимое желание уносить ноги из этого темного зала, когда истерический женский смех прокатился по всему помещению. Гарри сразу узнал Беллатрису Лестрейндж, которая прогуливающимся шагом подходила к ним; Сириус много чего рассказывал о ней. Юноша инстинктивно закрыл собой Луну. Со всех сторон слышался шорох мантий; Пожиратели Смерти окружали их, отрезая пути к бегству. По-видимому, хрустальный шарик Невилла был просто невероятно важен для них, а Гарри, считавший, что знает и его, и Пожирателей, понимал, что последние могут напасть в любую секунду. Группа студентов, казалось, мыслила как единое целое, поскольку они одновременно послали Ступефай в каждого из окруживших их. Пожиратели исчезли, так что ребята восприняли это как сигнал к спасению. Гарри схватил Луну за руку, боясь потерять ее в этой суматохе; они бросились бежать, пытаясь отбиться от Пожирателей, преследовавших их. Тут внезапно чье-то заклинание угодило в стеллаж и обрушило полки, так что все кристаллы начали падать, вынуждая всех начать сражение еще и с разбитым стеклом, и прочим, неразличимым мусором. Гарри бросил Ступефай в кого-то, кто уже направил палочку на Луну. Затем они выбежали за дверь, после чего внезапно начали падать, остановившись буквально в нескольких сантиметрах над полом. Только у всех вырвался вздох облегчения, приправленный усталостью долгого бега, как тут они все упали на землю, ознаменовав, таким образом, конец своего побега. Гарри не мог поверить, что очередное приключение Невилла, в которое его так неожиданно затянуло, наконец, подошло к концу. Сейчас юноше хотелось одного – чтобы больше ничего не происходило, а кристалл оказался в безопасности. Они приземлились в просторной комнате. В ней не было ничего, помимо арки, ход через которую был прикрыт черной завесой. Оттуда Гарри слышались голоса, что-то тихо бормочущие. Прежде чем хоть кто-то смог осмотреть этот странный предмет, послышался шум, ознаменовавший прибытие Пожирателей Смерти. Они появились в клубах темного дыма и тут же атаковали, ослепляя студентов каким-то заклинанием. Гарри почувствовал, как их с Луной руки расцепились, как вдруг юноша оказался в совершенно другой части комнаты, чувствуя, как палочка Пожирателя Смерти упирается ему в горло. Он осмотрелся; схватили всех, кроме Невилла, каждого держали за шею и прижимали к лицу волшебную палочку, причем все нападающие были мужчинами, уже снявшими маски. Исключением была Беллатриса, схватившая Джинни. Гарри недоумевал, почему именно его Пожиратель оставался в маске, и почему он держит его не за шею, как остальные, а за талию. Малфой тем временем пытался убедить Невилла отдать ему пророчество, но Поттер был больше сосредоточен на удерживающем его мужчине, который как-то подозрительно пытался дотронуться до его кожи, при этом крепко его удерживая. Юноша прикрыл глаза, ожидая окончания этого фарса, как вдруг чужие руки пропали с его талии. Оглядевшись, он увидел, как белый дым заполняет помещение; так появляются только последователи Дамблдора, всегда готовые вступить в бой с Волдемортом и Пожирателями Смерти – Орден Феникса. Его родители входили в его ряды, но почему-то их здесь не было. Единственными его знакомыми были Сириус и Ремус. Гарри ютился вместе с остальными в уголке комнаты, наблюдая за тем, как сражаются взрослые. Невилл тоже решил присоединиться, начав бой с Беллатрисой. Складывалось впечатление, что тот самый Пожиратель, так и не снявший свою маску, был выведен из строя собственными оппонентами, поскольку никто из Ордена с ним не сражался. Невилл оставил Беллатрису и начал сражаться с Люциусом. Гарри заметил, как кристалл разбился у их ног. Он давно потерял Ремуса в этом хаосе, зато хорошо видел Сириуса, ведущего бой с Беллатрисой. Мужчина выглядел более чем уверенно, но как только парочка приблизилась к арке, юноша почувствовал, как все его существо рвется спасать крестного. Гарри вскочил, намереваясь помочь Сириусу, но Рон поймал его, принуждая вернуться в безопасное место. Поттер попытался уговорить рыжего отпустить его, но когда обернулся, понял, что битва подошла к концу. Он мог лишь стоять и смотреть, как красный луч заклинания ударил Сириуса в грудь, заставив того покачнуться и упасть сквозь завесу исполинской арки. Гарри, забыв обо всем, бросился бежать, в надежде увидеть крестного живым и невредимым с другой стороны, но там никого не было. Он уже хотел было прыгать за завесу самому; вдруг Сириусу необходима помощь, как вдруг Пожиратель в маске выскочил из ниоткуда, преграждая путь к арке. Парень закричал, чувствуя, как постепенно тухнет в нем слабый огонек надежды; по его щекам потекли горячие слезы. Он предпринял отчаянную попытку пробиться сквозь ограду, но все закончилось тем, что его отбросили назад. Гарри рухнул на пол, после чего поднялся и попытался пробиться вновь, как вдруг его обняла Луна, и парень горько зарыдал, уткнувшись головой ей в плечо. Блондинка крепко обвила его руки и нашептывала что-то успокаивающе. Однако это не унимало боли и не могло залечить дыру в груди, разорвавшую его на части. Но сквозь весь этот хаос и боль Гарри отчетливо услышал слова, которых он ждал так долго: - Уже совсем скоро, Гарри. 4 августа 1996 После смерти Сириуса жизнь уже никогда не станет прежней. Ремус оставался с Поттерами до тех пор, пока не прошли похороны, после чего бесследно исчез, оставив лишь записку с извинениями. Хизер временно переехала к Снейпу, сказав, что не хочет жить дома, где царит такая пугающая атмосфера. Северус предложил местечко и Лили, и, правда, весьма неохотно, Гарри, но парень отказался, вынудив, таким образом, мать поступить также. Лили вполне могла доверить Снейпу Хизер, но она явно не хотела оставлять Гарри только лишь на Джеймса. А отец начал пить, пытаясь хоть немного заглушить боль и отвратительное чувство вины. Правда, пил он не так уж и много, по крайней мере, хуже ему не становилось, но Лили, тем не менее, ненавидела все это, так что теперь большую часть времени, которую они проводили вместе, родители ругались. Каждую ночь ссоры становились все более ожесточенными, и именно сегодня они разругались окончательно. Для Гарри не стало большим сюрпризом, что сестра уехала от них; ему самому было тяжело ежедневно слушать крики родителей; но, несмотря на их испортившиеся отношения, юноша все равно любил обоих. Он вдруг понял, что больше не может сидеть дома. На улице было уже темно, к тому же, шел дождь, но Гарри было просто необходимо проветриться. Вообще-то ему запрещалось выходить на улицу без родителей, и все из-за возрождения Волдеморта, который открыто нападал на людей, но охранные чары останавливали только входивших в дом людей, а не тех, кто покидал его, так что все равно не наделали бы шума, даже если бы он вышел наружу. Казалось, Гарри действительно оставил все проблемы дома. Сырой воздух приятно охладил кожу, помогая избавиться от неприятных мыслей. Он натянул капюшон пониже и сунул руки в карманы, аккуратно спрыгивая с крыльца. Конечно, Гарри собирался прогуляться лишь в окрестностях своего дома – не хотелось бы внезапно активировать охранные чары. Вообще их земли по размерам равнялись небольшой деревушке, а дом находился с краю. Таким образом, дома соседей располагались позади, на одной стороне, на другой же простирался лес, заканчивающийся дивными полями. Гарри любил его; деревья дарили ему успокоение и безопасность, казалось, что лишь они поддерживают его в этом огромном мире. Он бродил по чащобам, пытаясь ни о чем не думать. В последнее время юноша прямо-таки жил мыслями о Сириусе и Томе. Обещание, данное ему Реддлом в Отделе Тайн, немного утешало, и Гарри просто ждал, когда тот объявится снова. Набродившись, юноша успел замерзнуть, когда вдруг услышал хруст веток, но, осмотревшись, он никого не увидел и подумал, что тишину вполне мог нарушить не человек, а какое-нибудь дикое животное. Внезапно звук повторился, только теперь он был слышен гораздо четче; создавалось впечатление, что кто-то идет. Тут Гарри по-настоящему испугался. Он знал, что до сих пор находится под защитой охранных чар, и наверняка понял бы, что их уничтожили. Поттер выхватил палочку, внимательно оглядевшись. Убедившись в том, что поблизости никого нет, он бросился обратно в дом, не помня себя от страха. Вернулся Гарри с той же легкостью, с которой выходил, с радостью услышав тихие голоса родителей, до сих пор разговаривающих друг с другом. Он поднялся к себе в комнату, тихо закрыв за собой дверь и плюхаясь на кровать. Перевернувшись на бок, Гарри крепко обнял плюшевую собаку, которую Сириус подарил ему в детстве. Он нашел ее не так давно и был счастлив, что она уцелела спустя столько лет. Юноша замер, когда чьи-то руки обвили его талию, а холодная ладонь погладила живот, после чего зажала ему рот, лишая возможности позвать на помощь. Внезапно горячее дыхание опалило его ухо, давая возможность узнать своего обладателя по столь желанным словам: - Я вернулся за тобой, Гарри. * Вообще переводов слова «freak», как ругательства, великое множество. Это и урод, и уродец, и наркоман, и чудак/чудик, и извращенец, и педик, и гомик. Но так уж получилось, что Гарри называли двумя схожими по смыслу словами, ближайший перевод которых «странный». Так что пришлось немного пошалить, не думаю, что вам понравились бы гомики/педики в более-менее литературном тексте. * Грязный гомик. По-другому не перевести. Вот черт. Нижайше прошу прощения.