Нужнее, чем воздух (переписывается)

      Дни великого президента Панема проходят по одному и тому же сценарию, который ему приходиться повторять изо дня в день, из года в год. Все та же безгласая будит его по утрам, тот же распорядитель приносит документы насчет Игр, который президент перечитывает и подписывает. Но почему-то Сноу чувствует себя не так как обычно.       Утром, после мучительно долгой и бессонной ночи, Кориолан схватился за сердце. Там, внутри его старого и деспотического механизма, зародилось новое чувство, что стало разжигать тело старика. И это стало повторяться каждое утро. С каждым рассветом (а позже и с закатом), президент стал понимать, что это странное чувство заполнило его всего: с ног до головы. Забралось в самый корень и поселилось там, по всей видимости, на долго.       Все эти чудаковатости, как любит говорить Веорика, произошли после того, как Сноу побывал в двенадцатом. Да, он был уверен, всему вина (может не всему, но частично), та девчонка из шахтерского дистрикта. Она, такая невзрачная и примитивная для той местности, как-то умудрилась заинтересовать собой, разожгла то пылающее чувство, из-за которого президент потихоньку сгорает.       Сноу отпил вина из своего бокала. Он вспомнил ту бедную девушку, убитую горем по своему отцу. Вспомнил, и рука, держащая бокал, заметно дрогнула давая понять, что Кориолан нашел виновника своего настроения.       Он мог днями сидеть в кабинете и смотреть вдаль, задумчиво сузив глаза, а когда предоставлялись документы, который надо было подписать, то просто черкал на бумаге свои инициалы даже не вглядываясь в написанное.       Президент великой державы не мог спать ночью. Он крутился как волчок не понимая почему не может сомкнуть глаз, почему не может нормально есть и отдавать приказы. Его беспокоили эти длинные ночи, длинные дни, он не мог разобраться в себе.       Президент никогда не опаздывал, но сегодня он решил позволить себе такую вольность поэтому запретил подпускать к своей двери кого-либо. — Если в стране не переворот, а у нас во Дворце не пожар, то даже не сметь меня тревожить!       Захлопнув за собой дверь, президент встревожено подошел к большому бархатному креслу. Присев, Сноу оперся на локоть и стал внимательно рассматривать свой сад, надеясь найти ответы на мучающие его вопросы. Из большого окна была отлично видна его поляна с деревьями, на которых болтались, как новогодняя игрушка, висельники-мятежники, которые попались.       Кориолан рассматривал каждого повешенного и скучно зевал — ему надоело эта декорация, нужно повесить снова, этих он уже видеть не может.       Он хотел уже было вставать, готовиться к новому дню и новым приказам, но на его глаза попалось худое тельце, ветер которое раскачивал в разные стороны. «Платье как у Китнисс.» — пронеслось в голове у Сноу, отчего он сам округлил глаза и с ужасом подскочил с кресла.        Он понял: этот огонь — это зарождающееся чувство любви.Быстрой, неправильной и странной, но все же любви. Любви к девчонке, которая годиться ему во внучки, девчонке ниже по сословию и просто любви, которая не вписывается в рамки президентского поста. Так вот что не давало покоя Сноу столько времени. Вот что заставляло его недоедать обед и забыть про свои язвы.       Любовь.        Кориолан вышел из комнаты попутно застегивая пуговицы на пиджаке. Возле лестницы его уже ждала безгласая, миротворцы и верный Крэйн. — Крэйн за мной. — Махнул ему рукой Кориолан. — Добрый день, сэр. — Добрый, добрый, мой верный друг, Сенека. — Президент остановился и, повернувшись к распорядителю, похлопал его по плечу. — У меня для тебя есть работка.       Зайдя в кабинет Сноу указал Сенеке рукой на диван, мол садись, а сам присел за стол напротив. — Крэйн, ты очень умный человек и хочу заметить, что ты один из умнейших жителей этого Дворца. — После вас, сэр, — распорядитель широко улыбнулся, нервно перебирая пальцами свои запонки. — А еще ты самый хитрый, поэтому до сих пор и живой. — Сноу хохотнул, но через секунду снова заговорил грубо. — Узнай все про девчонку из двенадцатого. — Про какую именно девчонку, сэр? — Про Китнисс Эвердин. Не волнуйся, я щедро заплачу. — Мне не нужны деньги, сэр, для меня честь работать на вас. — Ты еще тот лис, Сенека. Ступай. Жду информацию после обеда. Надеюсь, ты понимаешь, что это все наша большая тайна?       Сенека вжимает свою голову в плечи и кротко кивает. Он понимает. Он все понимает. Убить его, если он будет мешать, не предоставит трудностей, и распорядитель это прекрасно знает.       Часы тихо тикают и совершенно не собираются спешить, им без разницы на Сноу и его нежелание ждать. Пожалуй, часы единственные кто не ослушивается президента.       Кориолан стучит пальцами по столу выбивая непонятный мотив, который вскоре перерастает в гимн Панема. Сноу немного начинает нервничать когда стрелки часов показывают пол третьего. Он проводит рукой по волосам, чтобы хоть как-то себя успокоить, но это получается плохо — у нервного президента теперь еще и прическа распалась. Но президент не спешить звать стилиста, он спокойно потирает руки и от волнения смахивает несколько капель пота со лба.       Тиканье часов на некоторое время унесли Кориолана во время его молодости. Он уже тогда, в свои двадцать лет осознанно понимал — свою жену он не любит. Он женится на ней только по воли его отца, так как её семья, семья давно погибшей миссис Сноу, была самой богатой в Капитолии. Поэтому вся любовь и огонь внутри, разжигающий его, ему в новинку.       Стук каблуков в коридоре и Сноу уже прямо сидит за столом делая вид, что совершенно не ждал возвращения Крэйна. — Сэр, разрешите войти? — Сенека приоткрыл немного двери, но зайти без спросу не решается. — Я принес информацию про Эвердин. — Положите на стол, Сенека, и можете быть свободны на сегодня.       Сенека кивает и, положив тоненькую папку на стол, моментально выходит из кабинета. Его томное дыхание слышно за дверью. Сноу уверен, Сенека потерял не один килограмм работая на него.       Удобно расположившись на кресле и закинув ноги на столик рядом, Кориолан скрещивает руки на груди и будто бы гипнотизирует принесенную папку. Просто смотрит, не берет. Ему страшно узнать про свою любовь то, что он бы не хотел. К примеру, она может быть уже обручена, что, естественно, удручит Сноу. — Сэр, к ва… — Вон! — голос эхом разнесся по комнате, сотрясая картины висевшие в кабинете. — На ближайший час меня нет!       Дверь резко захлопнулась. То приходила глупышка Ильда — новый секретарь, которого так расхваливал доктор Белтраун, лечащий врач миротворцев. Но Сноу сейчас мало интересует, что происходит за пределами этой комнаты.       Кориолан смотрит на свой золотой перстень, потом на папку, потом снова на перстень. Он считает до трех, а затем резко хватает папку с края стола и открывает — черно-белая фотография девушки с туго заплетенными косами вылетает и приземляется на колени президента.       Это Китнисс. Китнисс Эвердин.       Кориолан берет фотокарточку и не верит своим глазам — неужели она так прекрасна? Когда президент её увидел она была очаровательна. Но сейчас президент видит, что она поистине своей великолепна. Пожалуй, эту фотография он заберет себе.       Дело Китнисс показалось Сноу не таким занимательным и интересным, он быстро пролистал несколько бумажек написанных от руки и, не найдя ничего примечательного, закрыл папку. Она не замужем, жениха нет, эта была самая нужная информация. Сердце Кориолана и огонь внутри него, немного притих.       Президент отложил папку на стол и снова взглянул на фото девушки. Очень часто, когда ему нравилась любая женщина Панема, он мог просто взять её, стоило ему лишь захотеть, да эти дамочки и сами были не против. Но когда Сноу получал желаемое, его переставала интересовать любая девушка. Он думал, нет. Он надеялся, что так произойдет и сейчас. Он думал, что прочитав информацию про Китнисс, посмотрев её фотографию, сердце успокоится, а разум отвергнет. Но он ошибался!       Чем больше он всматривался в фотографию Кинисс, тем больше находил там плюсов. Гладкая кожа казалась шёлком, припухшие губки лепестками роз, а выразительные глаза большими озерами. Кукла, а не девочка! Она не похожа на остальных, она особенная, даже со шрамом около левого глаза, которые вроде бы и не заметный, но Кориолан его увидел разу. Ему захотелось поцеловать его.       Если бы кто зашел сейчас в кабинет, то мог бы подумать, что правитель сошел с ума: он гладил фотокарточку и при этом еще улыбался. Хорошо, что из-за страхов перед смертью, никто без разрешения не посмеет зайти.       Стук в дверь выел Сноу из его фантазий. Президент быстро спрятал фото Китнисс во внутренний карман своего пиджака. — Кого там носит?! — Грозно спрашивает Кориолан приподнимая бровь вверх. — Разве не ясно было сказано?! — Сэр, — Ильда — молоденький секретарь показывается в дверном проёме, — к вам пришел мистер Крэйн. — Впусти его, — командует Сноу складывая руки в замок. — Простите сэр за настойчивость, я… — Упустим это. Что хотел? — Я пришел обговорить Игры — уже все готово. — Отлично. Что ты хочешь от меня? Это же, вроде, твоя забота? —  Сенека мнется, не знает что сказать. — Я думал, что… — Плохо думаешь, Сенека! — Говорит Сноу зло сверкая глазами. — Пошел вон из моего кабинета. Я приду посмотреть на работу твоей команды позже.       По Крэйну было видно, что он явно рад уйти из кабинета Сноу, так как сделал он это быстрее обычного. Президент хмыкает, в Капитолии все играют друг перед другом. Так может быть поэтому ему понравилась простая девочка с двенадцатого, которая не умеет играть? Он пока не знал на этот вопрос ответа. Но решил, что позже, ночью, обязательно подумает насчет этого.       После тяжелого дня, в котором Сноу доделывал работу распорядителя, отдавал приказы и вешал новых мятежников, президенту положен отдых, который он, между прочем, заслужил.       Кориолан добирается в свою спальню лишь в полночь. Безгласая решает помочь правителю, за что получает затрещину и одним махом вышвыривается за двери. Устало стянув с себя галстук, президент садиться на кровать. Он достает фотографию Китнисс и ставит её на прикроватной тумбе возле вазы с розами. Кориолан улыбнувшись ложиться на кровать не спуская глаз с фото. Он запоминает Китнисс, вроде боится, что забудет.       Но усталость берет свое, поэтому уже через несколько минут Кориолан засыпает. Сегодняшней ночью тьма к повелителю приходит моментально. И самое странное, а возможно и страшное, что сегодня Сноу приснился сон.       Китнисс была в том сне. Китнисс и розы.       Единственные вещи, которые любит Сноу уместились в одном сне. Эту ночь не хотелось прерывать.       И теперь уже никто не опровергнет: Сноу, Китнисс растопила твой снег.