Нужнее, чем воздух (переписывается)

      Сноу стоит посередине своей спальни и украдкой смотрит на часы: стрелки показали девять. Президент хочет еще немного обдумать утренние мысли, но стук в дверь выбивает Сноу из ряда его мыслей. — Входи. — Строгий голос Президента разрешает зайти утреннему гостю. Открытые двери показывают Еву. — Доброе утро, сэр. Я выполнила ваш приказ. — Ева проходит в комнату и по её синякам под глазами Сноу понимает, что у стилиста была бурная ночь. — Покажи мне. — Мужчина проводит рукой по своим волосам, по-быстрому укладывая их в правильном направлении.       Ева разворачивает платье и подает его Президенту. Платье легко на вес, хотя на вид так и не скажешь. Ткань для рук мягкая и приятная. Испуганная Ева заглядывает в глаза Сноу и ищет там одобрения. Президент в ответ смотрит на девушку и замечает, что её глаза красные, а сама она выглядит очень уставшей. — Вам нравится? — Да, я доволен твоей работой.       Президент не слышит, что еще там говорит Ева, он трогает платье, представляя в нем Китнисс. Воображение старого Президента разыгрывается не на шутку, он чувствует как становится тесно в штанах.       Капля пота бежит по лбу Кориолана и ему кажется, что в комнате становится невозмутимо душно. Чтобы ограничить фантазию от реальности, Сноу смотрит на стилиста. В его голову прилетает бешеная мысль. — Примерь. — Президент протягивает платье Еве. — Я…я… — Что ты мямлишь?! Надень его, я не буду повторять тебе еще раз! — Х…хорошо, — она протягивает руку и забирает платье. Развернувшись, Ева собиралась уже было пойти к двери. — Куда ты пошла? — Мерить. — Здесь. — Командует Сноу присаживаясь на стул.       Ева стоит растерянная не зная, что ответить. Да и не посмела бы.        Дрожащая рука снимает кофту, после — юбку. Ева сильно похудела за время работы со Сноу. Её бледная кожа на солнце кажется еще бледнее, а выпирающие ребра выглядят устрашающе.       Смотря на Еву, Кориолан вспоминает неуклюжую девочку из Двенадцатого — Эвердин. Она намного красивее, чем капитолийская кукла, стоящая перед ним. Китнисс — живая.       Ею хочется дышать.       Да, я отдавал себе отчет, что Ева — не Китнисс, но вот моему другу в штанах было совершенно безразлично, кто стоит перед ним — обнаженная Ева или Китнисс, он просил своего. Просил дать ему разрядку, которую я заслужил. — Что ты там копаешься? — после этих слов она попыталась переодеться побыстрее.       Через минуту перед мной уже стоит Ева, одетая в платье, которое предназначается юной Эвердин. Подхожу ближе, чтобы рассмотреть получше. — Повернись, — и она поворачивается. Умная девочка, знает, что меня лучше не злить.       Её лицо выражает стеснение и ужас, мне часто приходилось читать именно такие эмоции на лицах людей. — Ты волнуешься? — мой голос стал более мягким. — Д…да. — Не стоит, я не причиню тебе боль, — чистой воды ложь, мое правление — само по себе боль.       Чувствую что мой член разорвется, если я не прикоснусь к ней. И я прикасаюсь, она вздрагивает, но не скидывает мою руку — боится. Её тело каменное, ей срочно нужно расслабится, как собственно и мне. Моя рука гладит её предплечье, а на Евином лице только одна эмоция — отвращение, от которого она готова расплакаться. Вместо Евы я вижу Китнисс, от чего моя голова совсем теряет рассудок. Что же ты со мной делаешь, Китнисс, если я уже во всех придворных девицах вижу тебя? Неужели это воздействие любви?       Провожу рукой по Евиной шеи, потом по подбородку и скуле, и останавливаюсь на губках. Слышу её всхлип, она начинает трястись всем телом, мне это не нравится. Она должна играть по моим правилам, точно так же, как и должна была бы играть Китнисс. — Посмотри на меня, — приказываю, не умею я просить, да и не собираюсь. — Посмотри, — она поднимает на меня свои глаза, которые еще чуть — чуть, и пустят слезу. — Девочка, или ты играешь по моим правилам, или мне придется навестить твою сестренку, ты же этого не хочешь? — она понимает, к чему я клоню, а клоню я зачастую к плохому. — Я надеюсь, что понимаешь, поэтому просто будь умницей.        Она опускает глаза обратно в пол, но мне все равно, на её месте стоит — Китнисс, гордая девчонка двенадцатого. Я провожу по её волосам: они шелковистые и гладкие, от них приятно пахнет клубникой. Ухоженная, и это меня радует. Приближаюсь к ней ближе и наклоняюсь к шее. Мой поцелуй заставил её выгнуться, как струну, но это точно не от удовольствия. Платье мне мешает, я резко разворачиваю её и расстегиваю застежку сзади. Платье с шелестом падает на пол. По телу сразу же пробежали мурашки от увиденного голого женского тела, захотелось как можно скорее оказаться в ней. Хаотично начинаю целовать шею и ключицу, спускаюсь ниже. Рукой обхватываю её правую грудь, от чего она громко вздыхает. Начинаю покусывать её сосок и сжимать грудь настолько сильно, насколько могу. Слышу, как её сердце бешено бьется, как будто пытается вырваться из груди и улететь отсюда куда подальше. Но меня не беспокоит, что хочет она, моё желание здесь главное.        Отстраняюсь от неё, её глаза уже давно красные от слез. Пусть поплачет, может легче станет. Я медленно снимаю с себя пиджак, затем расстегиваю пуговицы на рубашке и скидываю её на пол. Она сразу же закрывает глаза. Что, девочка? Не нравится тело старика? Жаль, что тебя никто не спрашивает. — Иди на кровать и попытайся меня не злить, — до кровати шагов десять, но для неё это, видимо, дорога в ад. Пока она доходила до кровати, я уже успел снять брюки вместе с нижним бельем. Член почувствовал свободу и сладко заныл в ожидании лакомого кусочка. Я подошел к ней вплотную и крепко обнял, она поняла, что я полностью голый, поэтому зарыдала уже в голос. — Прекрати, — прошептал ей на ухо, — ты все портишь.       И она послушалась, зажала рот рукой, это, конечно, не помогло, так как я слышал приглушённые всхлипы. Мои руки вырисовывают на её теле различные узоры. Я спускаюсь ниже, туда, куда уже давно рвется мой готовый к бою член. Ева пытается сжать ноги, когда моя рука уже близка к цели. Её попытка тщетна, я сильнее её, у неё нет шанса. Она плачет еще сильнее, вздрагиваю от рыданий в тот момент, когда я дотрагиваюсь до клитора. Конечно же, она сухая, разве сможет она расслабиться, если будет только и делать, что реветь? Подношу свою руку ко рту и, облизав два пальца, спускаюсь обратно. Ева вздрагивает, когда мои пальцы в моей же слюне медленно входят в неё. Теперь она не плачет, нет, теперь она просто в шоке и трясется всем телом. Мои движения пальцами становятся резкими, не знаю, как ей, но мне моя игра безумно нравится. Мой член рвется в бой, и я понимаю, что хватит уже прелюдий, пора переходить к действиям. Одной рукой толкаю её на кровать и накрываю своим телом. Она повернута ко мне спиной, это моя любимая поза, когда не видишь лиц этих тупых кукол Капитолия. Вхожу в неё грубо и резко, мой член доволен. Ему, как и мне, нравится причинять боль. Мои толчки хаотичные и глубокие, я вижу, как она с каждым моим толчком сжимает в руках простыню. У меня давно не было секса, поэтому чувствую, что разрядка близко. Нужно будет потренироваться перед приездом Китнисс, не хочу же я упасть в грязь перед своей любимой. — Китнисс, — кончаю с её именем на губах, и уставший, расслабляюсь, придавливаю своим телом Еву.       Через минутку отдыха привстаю с кровати. Ветерок из приоткрытого окна обдувает моё тело, отчего становится еще лучше. Ева тихонько привстает с кровати: глаза все красные от слез, губы искусанные.Она подходит к своим вещам и пытается одеться. Я стою голый около кровати и наблюдаю за этим всем. — М…мож…можно…мне… — Иди, — она мне больше не нужна, я получил, что хотел.       Она хотела открыть дверь, как вдруг я вспомнил, что сказал «Китнисс», когда кончил, я не допущу чтобы кто — то пока знал про неё, пока сам того не захочу. — Подожди, Ева, — она остановилась, — мне очень жаль, что все так произошло, — подхожу к комоду и достаю оттуда нож, подаренный мне восьмым дистриктом, — очень жаль, что все случилось именно так, правда? — подкрадываюсь к ней тихо, как тигр, который выследил свою добычу и пытается на неё напасть, — ты хорошо работала, но ты слишком много знаешь, — она пытается повернуться, но я не даю такой возможности. Лезвие ножа мягко входит в аорту, и её кровь забрызгивает дверь, бездыханное тело Евы падает на пол.       Не впервой мне убивать кого — то, поэтому спокойно возвращаюсь к комоду, вытираю нож салфеткой и кладу его обратно. Потом спокойно достаю из шкафа другой костюм и надеваю его. Направляюсь к выходу. Под Евой уже большое пятно темно — красного цвета. Переступаю её тело и выхожу, подзывая к себе миротворца. — Убери её и прикажи прибраться в комнате. — Слушаюсь.       Куда они её денут — уже не моя забота, главное, что когда вернусь, её там не будет. Вот только одна беда — теперь придется искать нового стилиста. Но, думаю, что это не будет проблемой, ведь я — президент, для меня вообще проблем не существует.       Я утолил желание голода по женскому телу, но в душе осталось одно желание — желание завладеть Китнисс, и с каждым днём оно становится всё больше.