Нужнее, чем воздух (переписывается)

      В зеркале вижу уже совершенно дряхлого старика. Седых волос на голове кажется что стало больше, а глаза значительно опустели. Похороны. Соболезнования. Сегодня среда. Сегодня по всему Панему траур. Похороны единственной внучки президента.       Одним движением сбрасывая с полки все принадлежности и флаконы. Они не помогут. Никто не поможет. — Сэр, — на пороге стоит в черном фраке Сенека, — сэр, мы готовы.       Готовы, готовы…проносится в голове слово. А я? Готов ли я принять смерть? Вряд ли. Не готов и никогда не буду. — Я скоро приду. Все сделано как нужно? — Да, мистер президент. Сделано, — он больно сглатывает. — Ваш сын решил остаться в палате. — Как на него похоже, — поправляю галстук. — Простите? — Ничего. Можете идти.       За закрытой дверью остаемся мы одни — я и моя тень. Сын всегда был слабаком. И сейчас — прячется за дверью комнаты, лишь бы не видеть похороны родной дочери. Лишь бы не брать на себя тяжелую ношу — прощаться в последний раз. Тоже хочу закрыться в комнате и беззвучно рыдать. Тоже…но нельзя. Если покажу слабинку перед своими врагами, буду повержен. Мне этого не надо.       Белый, увесистый гроб, с вырезанной розой на крышке, несут четыре миротворца. Они выносят мою маленькую Веорику в последний путь. Самый последний путь. Красная дорожка, по которой ступают миротворцы с спящей красавицей в гробу, ведет в самое сердце моего сада. Именно там. Да, именно там и будет посажен мой цветок. Именно там она и пустит свои корни.       Весь траур снимают на камеру — людям нужна потеха и они её получают. Иду молча опустив голову справа от гробика. Сжимаю кулаки до боли. Сейчас я беспомощный. Сейчас, власть мне не поможет. — Сегодня великий траур для нас всех, — произносит священник в золотом одеянии, — сегодня мы отпускаем маленького ангела домой — на небеса. — Он открывает свою книжку и начинает монотонно читать.       Крышку с гроба приоткрывают. Моя принцесса поистине красавица — свадебное пышное платье и хорошо уложена прическа. Она могла бы быть королевой будь она жива. Но она не жива. Бог забрал её! — Спи спокойно ангел, — заканчивает священник свою речь, — мы будем помнить тебя и любить.       Крышка гроба закалачивается навсегда. Больше не будет в этом доме веселого её смеха, не будет криков и утренних поцелуев в щеку. Не будет…       Крэйн стоит сзади и томно дышит. По его лицу вино что он очень переживает в себе всю эту ситуацию. Белая роза, что он держит в руке, давно исколола его пальцы. Но он не замечает этого. Весь его взгляд прикован к гробу что медленно опускают в сырую землю. — Чтобы нашему ангелу жилось на небе лучше, его надо отпустить, — священник проговаривает эти заученные слова без малейшей эмоции. — Все родные и близкие должны на прощание кинуть немного земли на крышку.       Сенека проходит первый. Нагнувшись он набирает землю в руку и крепко сжимает её. Медленно подходит к яме и нехотя кидает землю. Стук земли об крышку — самый страшный звук на свете. От этого звука хочется плакать и кричать. Рвать на себе одежду и проклинать все на свете.       Камеры продолжали снимать. Мой черед. Подхожу и повторяю за Сенекой — набираю немного земли в ладонь. Она сырая и холодная, как и Веорика. Хочу поскорее бросить и сбежать как последняя крыса отсюда, но рука не разжимается. Она не слушается. Она не хочет прощаться с внучкой. — Сэр, киньте уже! — шепчет рядом стоящий Крэйн, — не мучайте себя. — Не могу, — признаю свою сладость, — я не могу её отпустить. — Надо, сэр, надо.       Он прав — надо. Дрожащая рука выпускает землю. Закрываю глаза и отхожу от этого ужасного места. вокруг витает запах смерти. Этот зловонный запах я чувствовал раньше. Но милая Веорика не должна было его узнать так рано. Не должна.       Одним за одним люди кидали землю и отходили подальше. Всем было страшно осознавать что закапывают ребенка. Когда яма была полностью закопана и Веорика была за сотни метров от нас, моё сердце бешено забилось. Оно дало сбой. Опять. — Сенека, — хватаюсь за левый бок, -мне как — то н… — Доктора! Быстрее доктора! — Сенека понимает. Он сам стоял еле живой.       Лекарь прибегает быстро. Засовывает таблетку мне в рот, но я уже ничего не соображаю. Перед глазами стоит картина свежей могилы и венков из белоснежны роз. Много венков, и все это для моей девочки. Внутри что — то сломалось. Слышу звук поломки и сразу же отправляюсь в царство Морфея. Перед глазами тьма, это пугает. Представляю как страшно Веорике. Но не волнуйся милая, мы скоро будем вместе.       Тучи. Много туч. Будет ливень. Небо в очередной раз будет оплакивать мою принцессу. Малышку, которая не виновата ни в чем. Внучку — единственную улыбку в моей жизни. Мне срочно нужно переключится. Китнисс срочно нужно родить.