Красный рассвет озарил мою палату. На руке, что окончательно занемела, тихонько сопела Китнисс. Её ровное дыхание сводило с ума, а аромат её оголенного и молодого тела просто будоражил кровь. Наклоняюсь к её щеке, и нежно, почти невесомо, касаюсь кончиком носа. Вдыхаю полной грудью. Запах. Такой родной запах. Китнисс морщит носик и отворачивает лицо. Улыбаюсь про себя. Такая маленькая, и, уже женщина.
Моя женщина…
Часы, которые провожу с ней, кажутся минутами. Минуты — секундами… Любовь действительно жестока! Она заставляет людей сходить с ума. Заставляет делать нелепые вещи. Она — чума. Моя холера. Но, я знаю, где достать лекарство. Моя сладкая пилюля сейчас лежит рядом и мирно спит. Всматриваюсь в её профиль: утонченный носик, как у прекрасной статуи древнегреческой богини; аккуратные, и по своему необычные скулы. И губы. Притягательные и сочные губки, которые так и хочется целовать. Провожу указательным пальцем по носику, это заставляет Китнисс приоткрыть глаза.
— Доброе утро, — шепчу ей, — как спалось?
— Доброе, — потягивается, — с тобой спалось спокойнее, — прижимается к моему телу. — А тебе как?
— О, это было лучшее, что со мной могло случится.
— Всегда бы так спала.
— Твое желание — закон для меня, — ухмыляюсь. — Если ты хочешь, так и будет.
— Хочу, — поднимает на меня свои прекрасные глаза, — очень хочу.
— Значит так и запишем, — смеюсь, — эх, Китнисс, Китнисс. Счастье ты моё. Есть хочешь? — кивает, — я тоже, — признаюсь, — пусть принесут сюда или спустимся сами?
— Как ты захочешь, — пожимает плечами.
— Значит будем здесь. Миротворец! — голос сразу становится грубее. Дверь приоткрывается и на пороге появляется вояка, — прикажи принести сюда завтрак.
— Слушаюсь, сэр!
— Тебе, наверное, очень легко жить, — вдруг говорит Китнисс, — за тебя все делают.
— Чтобы за меня все это делали, — прижимаю её, — пришлось пройти очень сложную дорогу.
— Расскажешь?
— Обязательно.
Встаю и подбираю вещи с пола. Натягиваю на себя больничную пижаму. Китнисс тем временем уже полностью одета.
— Ты быстро.
— Привычка, — пожимает плечами, — в дистрикте или так, или вообще никак.
— Все так плохо?
— У нас? Да. Но я не хочу об этом говорить. Благодаря тебе, мама с Прим живут хорошо.
— А ты? Ты живешь сейчас хорошо?
— Я завтракаю с президентом всего государства, — хохочет.
— Не только завтракаешь, — притягиваю к себе.
— Вот именно, — Китнисс ловко ускользает из объятий, — что не только завтракаю.
Дверь открывается и впускает в наш «рай» свежий воздух. На сервировочном столике, что везут две безгласые, красуется множество разных блюд.
— Свободны, — машу в их сторону рукой. Они, как и обязаны, послушно выполняют приказ.
— Что с ними не так? — спрашивает встревоженно любимая.
— Они безгласые.
— Кто?
— У них нет языка.
— Боже… Почему?
— Предатели. Садись, — указываю на кровать, — будем есть на ней. — Подкатываю столик и забираюсь на кровать с ногами.
— А почему языки? — Китнисс повторяет за мной. Садится в позу лотоса, — почему отрезают? На живую что ли? Прям режут?
— Китнисс, не волнуйся. Они это заслужили. Они много чего знали.
— Брр, по коже аж мороз пошел, — Китнисс растирает предплечья руками, — со мной…такое же будет?
— Что ты такое говоришь?! С тобой такого никогда не случится. С тобой вообще ничего не случится. Запомни, — протягиваю ей кусок хлеба, — поешь.
Послушно откусывает ломтик, но по глазам вижу, что она обеспокоена. Ну, неужели она думает, что я разрешу её трогать? Любовь всей моей жизни никогда не будет страдать. Просто не должна! Я буду стараться изо всех сил предотвратить любую беду. Если надо будет, слягу сам, но Китнисс, никто не обидит.
— Как тебе еда?
— Очень вкусно.
— Китнисс, ну не переживать ты так!
— Они люди, Кориолан, люди. Я всегда буду переживать.
— За это тебя и люблю. Ты дополняешь меня.
Теперь глазки Китнисс немного стали веселее. Разговоры о любви явно придают ей силы. Она с удовольствием уплетает последнюю гренку и запивает соком. Дожевываю хлеб и понимаю — язвы дают о себе знать. Гной иногда попадает вместе с едой, но морщится, или показывать вид перед Китнисс не буду. Не стоит её пугать окончательно.
— С тобой все хорошо, Кориолан?
— Да, — вру. — Прекрасно. — отталкиваю стол, и он катится до самой стены, гремя пустыми тарелками.
— А как сердце?
— Молодеет с каждым днем, проведенным с тобой, — улыбаюсь, — ты останешься со мной, или хочешь привести себя в порядок?
— Наверное, привести себя в порядок, а потом придти к тебе.
— Разумное решение.
— Я скоро приду. Спасибо за еду. — Встает и подтягивается, — я такая стала ленивая.
— Значит у меня тебе хорошо. Китнисс, — окликаю её, — позови пожалуйста Сенеку.
— Хорошо, — тоненький девичий стан скрывается за дверью, оставляя меня наедине с собой.
— Вы меня звали, сэр?
— Вы опять во время мой друг, — привстаю с кровати, — проходи.
— Как ваше здоровье?
— Хорошо. Как Август?
— Держится, — Сенека опускает глаза в пол, — пытается.
— С него не убудет. Я хотел дать тебе важное поручение, — поднимает на меня свои глаза и смотрит в упор, — сходи к Нани и принеси каталог колец.
— Каких колец, сэр?
— Обручальных, конечно же!
— Что-то еще? — его глаза стали больше обычного.
— Да. Не удивляйся так сильно. И никому пока не говори.
— Я ваш верный слуга.
— И правильно. Ступай. Вечером буду ждать.
Покачав своей умной головой, распорядитель постарался как можно быстрее выйти из моей палаты. Видимо, находится со мной рядом приятно только Китнисс. Подхожу к окну — столица вся как на ладони, только смотри и любуйся. Мысль про женитьбу посещала меня давно…
Flashback
Мне шел сорок девятый год. Жена умерла год назад. Рак головного мозга окончательно её добил. Она оставила нас. Просто ушла, не спросив на то моего разрешения. Не скажу, что любил её. Нет. Скорее это была выгодная сделка длинною в жизнь. Но, увы и ах, сделка прервалась.
Помню как сейчас: холодная зима настигла нас врасплох. Половину людей умирали так и не дожив до следующей жеребьевки Игр, половину просто сходила с ума. И именно в этот момент она нас бросила. Советчики, к которым я прислушивался, твердили одно — женится. Надо женится. На такой же влиятельной как и я. Приумножать богатство.
Тогда, ради своей власти я был готов на все. Женится? Ради Бога. Все, ради своего удовольствия. Помню, как прошел месяц после похорон и я отправил Августа в интернат. Помню как ко мне приходили зажиточные и влиятельные люди и предлагали своих дочерей. Иногда даже и сыновей…
Моего внимания они не получали. Все их предложения были грязными и не удовлетворяли мое желание. Мне хотелось иного. И тогда я встретил Алерму. Шлюху, которая имела свой бордель. Она знала тайны всех политиков и моих советчиков. Она бы стала идеальной женой. Мы почти стали готовится к свадьбе, но, в последний момент меня переклинило. Я дал себе обещание хоть раз пожить нормально. Без мыслей про власть. Я решил что женюсь по любви. И только из — за неё.
Конец flashback
…но такого точно решения в своих намерениях я не ощущал. Я держу свое обещание. Я женюсь. Женюсь по любви. По взаимной любви. И уже моего решения никто не исправит. Ни советчики, которых я приказал повесить вместо картины в холле, ни сам Бог. Ведь в этом мире все делается исключительно для меня.
