От судьбы не убежишь

      Ворочаясь с боку на бок, Пилика ненавидела себя за то, что идиотская ситуация с Реном не дает ей уснуть. Какая-то дурацкая безделушка перевернула ей всю душу, заставив испытывать желание умереть. Какого черта у клана Тао такие порядки? Традиция, что разбила немало сердец, наверное. Хотя... Рену, наверное, глубоко плевать, кто станет его спутницей, ведь о необходимости исполнить долг ему вдалбливали с детства. Лучше бы она никогда его не встречала и не испытывала никаких эмоций при одном лишь взгляде в его глаза... Черт! Черт! Черт! Забыть его – ее прямая обязанность. Она никогда не посмеет умолять его забыть о долге. С детства помня о том, что долг ее и Хоро защищать север и его богатства, она знает, что такое обязанности перед другими.       Но почему этот идиотский жар, исходящий от него, кажется ей таким... до боли знакомым, что ли... Будто дежавю. Будто где-то это уже было. Будто она знает вкус его губ и запах заранее... Бред! Что за бред?       Вздохнув, девушка вышла на улицу, даже не потрудившись накинуть куртку на пижаму. Обдавший кожу ветер был несвойственно теплым, впрочем, восток всегда отличался теплом, но не настолько же.       Взглянув на небо, Пилика отметила, что розоватые проблески рассвета уже занимаются. Чудно... А она не отдохнула ни секунды. Просто безобразие какое-то. Усевшись на землю, северянка взглянула на ненавистный до тошноты браслет и сбросила его, словно змею. Вновь задаваясь вопросом: "почему ее дух-хранитель один из клана Тао?" девушка не заметила приближения еще одной фигуры. – Не спится? – тихий шепот в ее ухо заставил шаманку подпрыгнуть.       Этот голос был легко узнаваем из сотен других, как и странное ощущение непонятной внутренней силы, исходившей от всех Тао. – Ты с головой дружишь? – рявкнула Пилика, ощутив порыв внезапной злости. – Я чуть не умерла от страха! – Не думал, что ты такая трусишка, – хмыкнул Рен, устраиваясь рядом, и замечая, как в траве поблескивает обездоленный браслет. – Ты потеряла...       Подняв украшение, шаман протянул его трясущейся от возмущения Пилике, но она лишь упрямо качнула головой. Какого дьявола он вообще притащился? – Я ничего не теряла, он мне просто надоел, – фыркнула девушка, устав от необходимости носить его, словно клеймо, что напоминает о невозможности ее глупых чувств к этому человеку.       Рен изучал лицо северянки, полыхавшее злобой, заглядывая в лазурные глаза. Почему же ей так ненавистен подарок ее духа? Что у них за тайны, которые обе так тщательно скрывают? Ведь он пытался выяснить что-либо у Саори, но вновь потерпел фиаско. Дух лишь загадочно улыбнулась, заметив, что любопытство наказуемо... – А тебе чего не спится? – решила сменить тему девушка, надеясь все же сохранить дружеские отношения. – Думал о тебе, – спокойно заметил Рен, лукаво сверкнув золотистыми глазами. – Прекрати... эти свои штучки... – выдохнула Пилика, подскакивая.       Рука шамана резко останавливает ее, опрокидывая на себя. Золотистые глаза встречаются с лазурными и в груди девушки что-то вспыхивает, заставляя практически гореть заживо. Снова это щемящее, знакомое чувство. Чертовщина какая-то! – Хватит от меня бегать! – выдыхает Рен, накрывая губы, заставляя сердце мучительно замереть в каком-то диком приступе.       Вкус теплых губ такой знакомый, до боли родной и необходимый. Сопротивление упрямой северянки мгновенно сломлено, а губы девушки неистово повторяют такие знакомые движения. Языки сплетаются снова... Снова? Упрямый мозг отказывается давать ответ на совершенно невозможные бредовые идеи. Почему его руки, что теперь сжимают ее талию, обжигая горячей, словно лава кровью, такие привычные? Поток немыслимого удовольствия разносится по телу через кровь, вызывая в сознании немое, но слишком неуверенное сопротивление. А как же долг? Долг превыше всего...       Оттолкнув его, северянка чувствует в уголках глаз злые слезы. В груди знакомое чувство боли, и ощущение де жа вю бесит так, что дыхание перехватывает. – Этот браслет... твоей жены! – срываясь на крик, яростно заявляет Пилика. – Твой долг разделить судьбу с ней! Оставь меня в покое!       Рванув в палатку, девушка испытывает жгучее желание утопится в реке. Ненавистный долг ломает ее жизнь, заставляя глупое сердце разрываться от трепещущей боли. Почему долг снова встает на ее пути? Снова? И голова внезапно взрывается от потока безумных и совершенно немыслимых потоков бессвязной информации...       Рен, оставшись на земле у палаток, задумчиво проводит пальцем по губам. Откуда же ему знаком этот удивительно сладкий вкус? Эти ощущения, что дают ее губы?       Подняв браслет, шаман встряхивает его, слыша звон золотых дракончиков. Что значит браслет его жены? С чего она взяла подобную глупость? Оглянувшись, Рен замечает Саори, которая грустно смотрит на потомка. – Что за чертовщина с этим проклятым браслетом? – требовательно спрашивает шаман, едва сдерживая гнев. – Он должен украшать запястье твоей супруги, – тихо отвечает дух, опуская голову, – но Пилика никак не может понять, что Великий Дух не желает повторять ошибки прошлого, а это значит, что браслет нашел свою хозяйку!       В горле шамана резко становится сухо. Пилика его жена? А при чем тут ошибки прошлого? Какого к чертям прошлого? Или он начинает сходить с ума? – Какие ошибки прошлого? – резко спрашивает Рен, чувствуя, как в внутри что-то резко обрывается, будто он знает ответ, но боится его озвучить.       Саори опускается рядом, мягко забирая с его ладони браслет. Она помнит, чего требовал Король Духов. Помнит, что нельзя обнародовать правду раньше времени, но внезапно чувствует негласное его разрешение. – Пилика – это Хана, но ты и так уже сообразил, верно? – пронзает женщина золотыми искрами сердце шамана, которое в эту секунду совершает идиотский кульбит и мечется, как ополоумевшее. – А я тот мягкотелый отпрыск конюха, что позволил ей принести себя в жертву? – трясясь от ярости, хмыкнул Рен.       Какая ирония. Наверное, поэтому его новое воплощение позволило ему выроботать такой нетерпимый характер? Значит, мир духов не желает повторять ошибку? И снова Пилика прикрывается нелепым чувством проклятого долга? – Ты не все знаешь, – покачала головой Саори. – Хана упрямо последовала решению отца, не слыша доводы разума, решив пожертвовать собственным счастьем ради блага семьи. Так ей казалось... Казалось, что это верное решение, но нет... а казнь Минабу была фарсом... – То есть? – вскинул брови шаман. – Его не казнили вообще? – Император должен был успокоить разразившейся вокруг этой истории скандал и казнил подставное лицо, чтобы не вызвать народных волнений, ведь Минабу в момент казни был в мире духов, – встретив удивленный взгляд потомка, хранитель хмыкнула, – его убил Исао... то есть ты.       Значит, Хао просто не знал подробностей? Но почему Хана не рассказала все? Почему предпочла нелепую смерть, узнав садистский характер советника императора? Хотя, чего спрашивать? Она и сейчас предпочитает отмахнутся, нежели что-то решить... – Что дальше? – тихо спросил Рен, чувствуя себя законченным идиотом. – Исао замаливал грех убийства до самого последнего часа, чтобы иметь возможность искупить вину... чтобы иметь возможность встретить ее в мире духов... Но Хана всегда была упряма, словно старый осел, – хмыкнула Саори, не сдержавшись. – Так мы были шаманами? – спросил Рен, стараясь собрать куски ускользающей мозаики. – Хана никогда не была шаманом и не должна была им стать...       Перебрав в памяти события после пещеры Тар-Тар, Рен усмехнулся. Точно, ведь ей говорили об этом. Но Пилика упорно не желала слушать, вновь ломая своим упрямством все, что было предначертано. Но теперь стало понятно... понятно, что за странные импульсы от нее исходили, притягивая его словно магнитом. Понятно, почему она продолжает убегать, не слыша зова собственного сердца... - Так вот почему ты стала ее духом-хранителем, - вдруг дошло до Тао. - Тебе было поручено проследить за ее идиотским упрямством, верно?       Саори кивнула, а в ее глазах вдруг отразилась усталость. С первого диалога в пещере она отказывалась признавать очевидное. Надо сказать, что такую работу не пожелаешь и врагу. Девчонка упорно шла наперекор собственной судьбе, не понимая, что в их случае все было решено заранее. Это время, эти люди, эта обстановка - все было спланировано... Она рассчитывала на то, что чувства к любимому человеку станут ее помощником, но девчонка отрицала их, как будто отмахивалась от прокаженного. – Что думаешь делать? – с интересом спросила Саори, заметив, какое странное спокойствие охватило потомка. – Или убью, или зацелую до смерти, – хмыкнул Рен. – Решу по дороге. Дай-ка мне этот чертов браслет, и в этот раз я сделаю так, как нужно мне.       Направившись к палатке девочек, Тао повернулся, увидев в глазах духа замешательство и настороженность. – Скажи, Саори, это все сюрпризы, о которых нам следует знать?       Женщина отрицательно качнула головой, вызвав улыбку на губах шамана. Кто бы сомневался. Если бы это было все, то Саори Тао уже не являлась бы самой собой. – Любопытство наказуемо, – хмыкнул Рен, отвечая сам себе на ее беззвучный жест, сжимая в ладони браслет до боли, чувствуя странное волнение, что заставляет ноги будто свинцом наливаться. Похоже, ему будет сложнее, чем он думал...