От судьбы не убежишь

      Вопреки ожиданиям Рена, Пилика проснулась уже утром. Ее шатало от бессилия, но девушка упорно хотела увидеть Тамао. Никакие уговоры, и даже угрозы Тао на нее не подействовали. Сдавшись, шаман потащился за ней в госпиталь, проклиная твердолобое упрямство северянки. Она не пожелала даже позавтракать, жаждав убедиться лично, что с подругой все в порядке.       Анна сменила на посту Хао и Хоро, заставив каким-то чудом их покинуть палату девушки. На северянина подействовало лишь то, что от обоих шаманов несло, как от бейсбольной команды. Пообещав принять душ, а потом сразу же вернуться, северный шаман, наконец, отправился в гостиницу, пока Хао подумывал утолить приступ нарастающего голода, а уже потом привести себя в божеский вид, заметив, что лохмотья пончо явно его не украшают. Да, и Жанна заспалась похоже.       Лайсерг ходил мрачнее тучи, поскольку госпожа даже не соизволила спуститься к завтраку, вызывая беспокойство. Марко целиком разделял эмоции друга, но потревожить девушку Х-судьи не решились. Возможно, ей следовало отдохнуть от случившегося?       Встретив на пороге огненного шамана, даузер не удержался и поделился с ним своими опасениями, надеясь, что именно Хао поможет в данной ситуации, зная, что госпожа сблизилась с ним. – Может, мы с Марко зря переживаем, но это совершенно не похоже на нее, – сбивчиво объяснил Лайсерг. – Ее любовь к порядку не позволяет ей пропускать трапезы, а тут... она не вышла к завтраку. Она, конечно, может поклевать, как птичка, но чтобы совсем не явиться... Меня это настораживает... – Я сейчас схожу в душ и наведаюсь к ней, – успокоил юного шамана Хао, задумчиво шагая в собственную комнату.       Подозрительно молчаливая Пилика заставила Рена безуспешно искать ответа в лазурных глазах по дороге в госпиталь. Ни привычных оскорблений, или попытки вывести его из себя, только гробовая тишина, которая очень насторожила Тао. После брошенных слов в лагере племени шаман понимал, что разговор между ними должен состояться, но ее растерянный вид не позволял ему смущать ее еще больше. Не пытаясь нарушить ход ее мыслей, он пытался хоть что-нибудь угадать по ее потерянному личику. Странным был и тот факт, что она потребовала увидеть подругу, зная, что ее жизни ничего не угрожает. Что же за срочность, если она даже не позволила телу отдохнуть, как следует?       Добредя до палаты, опираясь на сильное плечо Тао время от времени, северянка устало застыла в дверях. Ноги все еще отказывались ее держать, но увидев фигурку подруги в одной из кроватей, девушка заставила себя встать ровно. Тамао так и не просыпалась с прошлого вечера, благодаря приличной дозе снотворного, но ее щеки порозовели, а это значило, что ей и правда лучше.       Испытав облегчение, Пилика пошатнулась, едва не рухнув на пол. Подхвативший ее Рен, сыпал проклятиями в адрес ее упрямства, но девушка лишь фыркнула. Усевшись на краешек кровати провидицы, девушка сжала ладошку подруги, прижав ее к щеке. Боже, какае холодные у нее пальчики. Всматриваясь в спокойное выражение лица Тами, Пилика мечтала лишь увидеть ее глаза. Чистые и блестящие, как всегда. – Рен, здесь... есть кофе? – хрипло выдохнула северянка. – Какое тебе к чертям кофе? – зло фыркнул шаман. – Рядом лечь захотела? Тебе поспать нужно, а не доводить сердце до приступа! – Рен, пожалуйста... – нотки отчаяния в голосе заставили шамана подчиниться и отправиться на поиски дурацкого кофе.       Северянка попыталась согреть холодные пальчики подруги своим дыханием, но воздуха не хватало. Слишком слабо он врывался в легкие. Едва сдерживая слезы, готовые сорваться по щекам, северянка тихо шептала, зажмурившись: – Тами... я не знаю слышишь ты меня, или нет, но я требую, чтобы ты поправилась! Слышишь? Ради братика, ведь он влюблен в тебя по уши, уж я-то вижу... Я хочу, чтобы мы стали семьей! Слышишь? Слышишь? Я рада, что ты стала любовью Хоро, он заслужил... заслужил... а я... а я не заслуживаю... Рена... я не имею права... ломать его жизнь... снова...       Горячие слезы все же срывались на бледные щеки, заливая ладонь провидицы. Воздух перестал поступать в легкие, вызвав хриплые всхлипы, перемешивающиеся с полу стонами.       Розовые глаза провидицы дрожа приоткрылись, наткнувшись на рыдающую навзрыд подругу. С удивлением оглядев белые стены, Тами пыталась вспомнить хоть что-нибудь. Последнее, что всплыло в сознании, были черные глаза Хоро, наполненные страхом и беспокойством. – Где... я? – тихо прошелестела девушка, не узнавая собственный голос.       Пилика сжала ладонь подруги сильнее, а ее сердце сжалось от жалости к подруге и пережитого ужаса. – Ты... в госпитале, – всхлипнула северянка, выдавив подобие улыбки. – Как ты себя чувствуешь? – Где... все? Почему ты плачешь? – тихо спросила провидица, пытаясь по лазурным глазам угадать причину слез. – Все живы, – поспешила успокоить подругу Пилика. – Мы справились с племенем. Тебе больно? Позвать доктора? Может, пить хочешь?       Тами отрицательно покачала головой, возвращая взгляд к стенам палаты. Госпиталь. Значит, ей удалось выжить? Значит, все позади?       Откинув тонкую ткань одеяла, девушка попыталась встать, но северянка не дала ей этого сделать, а тело отозвалось какой-то режущей болью. Оглядев себя, провидица обнаружила, что лежит в одном белье, но не это вызвало шок, а длинные ленты глубоких косых порезов, начинающихся от груди, и заканчивающихся на ногах. Непроизвольно шаманка вновь натянула одеяло до самого подбородка. О, Духи, какой ужас! Шрамы! У нее будут длинные, безобразные, белесые шрамы, которые на всю жизнь останутся с ней. С трудом сдержав комок подступивших слез, девушка заставила себя успокоиться. Неважно. Поздно что-то менять, исправлять, кричать и плакать. Все решено, а память об этом племени навсегда останется, словно напоминание о разбитых вдребезги надеждах.       Увидев замешательство и боль в глазах подруги, Пилика обеспокоилась: – Что такое, Тами? Больно? Не молчи... – Нет, все в порядке, – солгала провидица, выдавив улыбку. – Все хорошо...       Появившийся с кофе в руках, Рен был сбит с ног посвежевшим северянином, который замер на пороге, пораженно уставившись в глаза цвета сакуры. Встретив взгляд черных глаз, провидица неосознанно натянула одеяло повыше, надеясь, что он ничего не видел. Повисшая тишина напрягала слух, позволяя слышать неровные удары собственного сердца. – Рен, помоги мне встать, – попросила северянка, – пойдем в коридоре посидим немного...       Шаман выполнил желание девушки, помогая ей выбраться из палаты, пока Тами испытывала жгучее желание умолять ее остаться в палате, только бы не наедине с Хоро.       Палата опустела, а северный шаман опустился у ее кровати, сжав маленькие ладошки, приложившись к ним губами, заставляя шаманку вздрогнуть. Невыносимо! Невыносимо смотреть в его глаза, читая в них облегчение и боль одновременно. Линии перечеркнувшие кожу, словно перечеркнули ее надежды, что рассыпались, как стекло. Она не жалела о своем поступке, нет. Она просто не желала, чтобы он столкнулся с его последствиями. Видел безобразные полосы, что провели черту до и после...       Осторожно высвободив ладони, девушка прижала их к своей груди, заставляя себя удержаться от слез. Непонимание в глазах северного шамана заставило сжаться. Как же сказать? Как сказать, что все кончено, не успев начаться? – Давно я здесь? – неуверенно пролепетала девушка, опуская взгляд. – С ночи, – отозвался Хоро, вновь сжимая ее пальчики, не позволив их вырвать из собственных ладоней. – Что такое, любовь моя?       В груди полыхнуло от нежных слов, отозвавшихся потоком боли в сердце. На глаза навернулись предательские слезы, бессовестно сорвавшись на щеки. Предупредив жестом руки, стремившиеся обнять ее, Тами собрав в кулак обрывки воли, тихо выдавила: – Ничего не получится... у нас...       Брошенные слова резанули ножом по сердцу, заставив легкие шамана задохнуться в болезненном приступе тупой боли. Земля перестала держать, заставив покачнуться. – Что ты такое говоришь? – испуганно выдохнул северянин, почувствовав внезапное желание встряхнуть ее, чтобы вытряхнуть всякий бред из ее головы.       Тами усиленно придавала взгляду жесткость, приказав себе не расклеиваться, ведь это все ради него... – Мы слишком много пережили и я... не готова сейчас... не готова... – сбивчиво прошептала девушка.– Прошу тебя, Хоро.       Шаман пытался осознать сказанные ей слова, словно пробуя их на вкус. Ощущение неправильности и полной бессмыслицы взорвали голову. Это же просто какой-то бред. Что значит не готова? При чем здесь пережитое? – Я не желаю слышать эти глупости! – твердо сказал он, смотря, как она избегает его взгляда. – Не надо усложнять. Если ты хоть что-то ко мне чувствуешь, просто уйди...       Взгляд северянина стал жестким. Выудив из куртки бутылку с мазью от Риэ, шаман сжал ее в руках, потянувшись к краю одеяла. – Знаешь, я не собираюсь делать вид, что ничего не было и никуда не пойду. Лежи смирно, надо ранки обработать.       Сжавшись в комок под горевшими яростью черными глазами, Тами испытала желание раствориться в воздухе. Вот сейчас он увидит все полосы и пожалеет, что такой упрямый. В глазах отразиться ужас и примесью отвращения к обезображенной коже.       Северянин с силой отбросил одеяло, заставив провидицу зажмуриться, выдохнув сквозь подступивший комок слез: – Не смотри...       Брови северного шамана взметнулись вверх. Ее смущает, что она в белье, или нечто другое? Осмотрев красные полосы, то здесь, то там перечеркнувшие нежную кожу, он чуть не уронил на пол бутылку. Осознание нелепой причины прошило голову, заставив замереть. Дело в идиотских полосках? Это стало причиной ада, в который она решила повергнуть их обоих?       Наклонившись к уху шаманки, он горячо шепнул, вызвав идиотские мурашки по телу: – Никуда я не собираюсь тебя отпускать, а когда тебя выпишут я залечу каждую рану на свой манер...       Усевшись на кровати, шаман хриплым шепотом описывал в красках все, что собирался с ней сделать, заставляя ее тело гореть, как в адском пламени. Щеки девушки раскраснелись, а сердце колотилось, как обезумевшее. Лишившееся воздуха легкие, заставляли голову ехать, как от каруселей. Вспышки, рожденные в груди лишали голову хоть одной связной мысли, хотя до смерти хотелось остановить его, ведь кожа уже горела от предвкушения, а жар внизу живота сводил с ума. Дождавшись блаженной улыбки, Хоро улыбнулся, достигнув намеченной цели.       Открыв бутылку с мазью, шаман нежно обработал ранки мазью, одуряюще пахнущей травами. – А теперь будь хорошей девочкой и не зли своего северного доктора, чтобы тебя поскорее выписали отсюда, – шепнул он, трогая губки в легком поцелуе, прежде чем заботливо укрыть одеялом. – Хочешь чего-нибудь? Поесть или попить? – Только спать, – отозвалась провидица, закрывая глаза.       Только сон успокоит мечущуюся душу, которую всколыхнул этот наглый шаман. Да и недаром говорят, что здоровый сон лечит быстрее. Значит, раны скорее затянутся и ее выпишут. Стоп! Девушка испытала внезапный порыв замешательства и... и... томления? Ну, Усуи, засранец...