***
Повеселевшая подруга и улыбающийся во весь рот братик заставили Пилику забыть об усталости. Лазурные глаза заблестели, вспыхивая живым огнем, так привычным ее близким. Резкая перемена заставила сердце Рена пропустить удар, испытывая жгучее и томительное желание расставить все точки. Именно сейчас. Немедленно. В эту самую минуту. Встретив золотистые глаза, вспыхнувшие требовательным огнем, северянка непроизвольно сжалась. Она постаралась придать невозмутимости собственному взгляду, не желая показывать, что эти глаза давно заставляют ее сердце биться неровно, сбиваясь с привычного ритма, а то и вообще забывая отстукивать удары. – Пилика, мы можем поговорить? – вкрадчиво спросил Рен, желая всем сердцем прекратить метания собственной души, что давно не на месте, по вине этой упрямой девчонки. – Ты не видишь, что сейчас нельзя? – проворчала северянка, в нелепой попытке потянуть время. – Мы сейчас нужны Тамао... Как же можно что-то решать, если она приносит ему лишь страдания? Как она может ждать его любви, если столько издевалась над ними обоими? Возможно, если он просто разочаруется в ней, или устанет ждать, то сможет просто забыть все... Хотя и кажется, что это невозможно... Хоро с интересом наблюдал, как начинает злиться Тао. Ему стало даже жаль друга, которому выпала нелегкая доля – влюбиться в его упрямую сестрицу. Переубедить в чем-то Пилику равносильно тому, чтобы землю перевернуть. – Так, ну все! Надоело! – фыркнул Рен, хватая северянку и закидывая ее на свое плечо. – Простите, друзья мои, но я лишаю вас возможности лицезреть ее личико... – Ты совсем спятил, Тао? Отпусти меня немедленно, или я за себя не ручаюсь! – завопила Пилика, осыпая спину шамана градом ударов кулачками. – Я тебя убью, сволочь такую! Пусти! Хоро, помоги мне! – в отчаянии кричала девушка, пока Рен невозмутимо тащил ее к двери. Тамао не удержала смех, смотря на восхитительную сцену, хотя странное спокойствие северного шамана немного смущало. Да, что там немного? Убивало, так было точнее. – Прости, сестренка, но на меня не рассчитывай, – рассмеялся северянин. – Сами разбирайтесь. – Ах, ты! Брат называется! Я тебе припомню! Неделю никакого сладкого! Неделю! – пригрозила северянка, исчезая за дверью палаты подруги, раскачиваясь на плече человека, который давно занимал ее мысли. И пусть возмущению девушки не было предела от наглости Рена, душу затопил порыв тихого счастья, перемешивающегося с дозой странного желания послать к чертям все сомнения. – Ай, – простонала Тами, проклиная все племя разом. – Что? Что такое? – тут же подлетел к ней Хоро, заботливо сжимая ладони, заставив девушку тепло улыбнуться. – Смеяться больно, – пожаловалась провидица, вызвав улыбку на лице шамана. – Ты в порядке? Хоро вздохнул. Тяжело осознавать, что сестра так быстро выросла, а ее выбор пал на неспокойного и неуправляемого Тао, который всегда сам себе на уме. Но, наверное, они друг друга стоили. – Лучше знакомый черт, чем неизвестное черте что, – пожав плечами, ответил северянин. Рен вынес Пилику на улицу, опускаясь вместе с ней на траву, сжимая запястья, чтобы не вздумала убежать. Золотистые глаза горят, вынуждая северянку судорожно вздохнуть от внезапного недостатка воздуха. Черт! Опять этот взгляд, что заставляет все внутри сжаться в тугой комок, переворачивая душу с ног на голову. Слова возмущения застревают в горле. – Ну, что? Будем и дальше вести себя, как дети? – строго спросил шаман. – Давай, скажи, что твои слова у клетки просто внезапный порыв! Пилика усмехнулась. Разве она собиралась утверждать это? Может она и «немного» упряма, но вовсе не идиотка, чтобы вечно отрицать очевидное... – Если тебе нужны разговоры, то отпусти и отойди от меня, – сбивчиво выдыхает северянка. – Почему это? – фыркнул Тао, чувствуя, как душу затапливает злость, не в состоянии позволить читать между строк. – Потому, что... – Пилика сглотнула, почувствовав внезапно вставший в горле ком, – когда ты так близко... у меня от тебя крыша едет, – порывисто выдала она, поражаясь собственному признанию, что принесло облегчение, сбросив многолетний груз непонимания и одиночества с плеч. И будь, что будет! Шаман замер на несколько мгновений, смотря в лазурные глаза, не моргая. Осознание сказанных ею слов, словно оглушило. Острое чувство, что ему это просто снится не отпускало. Пилика молча вглядывалась в его глаза, пытаясь убедить себя, что все не зря. Что ему есть дело до ее слетевшего с губ внезапного признания. Что он тоже чувствует этот дурацкий жар, это невозможно громкое биение сердца и желание быть рядом... Резко сорвавшийся с места Тао, напугал северянку, когда его руки вновь подхватили ее и вернули на привычное плечо, подобно безвольной кукле. – Куда ты опять меня тащишь? – выдохнула девушка, окончательно растерявшись. – К себе в комнату, конечно же, – глухо выдохнул Рен, не в силах сдержать улыбку, заставляя ее сердце пуститься в галоп. – Ты же не хочешь, чтобы я любил тебя на глазах у всего госпиталя? – А разве сначала на свидания не ходят? – протянула северянка, внезапно смутившись. – Считай, что я тебе их авансом выдал, в прошлой жизни, – хмыкнул Тао, остро чувствуя, как начинает гореть кожа, от ощущения ее бедра у щеки. Раскачиваясь на сильном плече, Пилика улыбнулась, пряча предательский румянец. Нет, а что? Слова уже сказаны, а судьбы связаны. Отступать смысла не имеет, да и... не хочется. И идиотские мурашки почти с ума свели... Девушка уперлась локтями в спину шамана, смотря, как уменьшается здание госпиталя. Рен не сдержал улыбку, чувствуя, как от предвкушения почти подгибаются колени. Сдалась, наконец, маленькая упрямица...***
Жанна закрыв глаза, упорно делала вид, что заснула, чувствуя тепло кожи огненного шамана. Наверное, стоило выяснить отношения, но в голове была такая сумятица, что не хотелось даже шевелиться, не говоря о том, чтобы в темные глаза посмотреть. Как глупо вести себя, как ребенок, но сейчас это словно необходимость... Невольно вздрогнув, девушка услышала шорох. Все! Накрылась маскировка. Открыв глаза, девушка неуверенно посмотрела в темные глаза огненного шамана. Спустя мгновение Жанна отвернулась, не в силах выдержать его взгляда, полного неприкрытого обожания. Зачем так смотреть? Это же не имеет смысла... – Что такое? – напрягшись, спросил Хао, заметив ее замешательство. – Не нужно так смотреть... – выдохнула девушка, пряча глаза. – Почему? – Это просто неправильно... Мы же просто... оба этого хотели и... и все... – слова давались с адским трудом и приходилось делать усилие, чтобы вытолкнуть их из себя. Порыв злости охватил Хао, заставляя задохнуться от возмущения. Дура! Беспросветная дура! Кто вколотил это в ее голову? Что за идиотские мысли? – Жанна, ты считаешь, что я это сделал просто так, да? Что я просто школьник, который не справился с гормонами? Ты последние мозги потеряла? – Не ори на меня! – буркнула девушка, рассматривая искры гнева в его глазах. – Надеешься от меня избавиться? – хмыкнул он, неожиданно крепко прижав ее к себе. – Не будь такой наивной. Может, я и не слишком романтичный и не мастер говорить громкие слова, но я здесь вовсе не потому, что мне захотелось поразвлечься... – Хао, я... – попыталась собрать мысли в кучу девушка. – Не хочу больше слышать ни единого глупого слова! Спи, пока я не передумал и не всыпал тебе, как давно уже нужно бы! Уткнувшись носом в серебристые волосы, шаман зажмурился. Глупая девчонка! Как можно просто уйти, зная ее запах, что навсегда впечатался в память? Как можно бросить на произвол судьбы чувства, от которых так заходится сердце? Пусть теперь не рассчитывает, что все просто забудется... Жанна закрыла глаза, не в силах справиться с собственными сомнениями. Звучит красиво, а на деле... Что станет с ними теперь, когда борьба за собственную жизнь у Хао только начинается? Что станет с ними, когда возобновят глупый турнир? Ей не нужна корона шаманов, а вот он будет в состоянии справиться с искушением? Конечно, нет! Дело трех его жизней, к которому он шел более тысячи лет станет важнее случайно вспыхнувших эмоций на краю земли. У этой любви не так много времени, и не стоит наивно полагать, что все изменится в одночасье...***
Выбравшись из комнаты Жанны ближе к вечеру, Хао попытался собрать мысли в подобие порядка. На душе у него было неспокойно. Выбор был сделан давно, но его метания далеко не окончены. Король Духов ясно дал понять, что путь исправления будет долгим и одна победа не изменит ничего. Заслужить прощение людей, что потеряли близких по его вине невозможно. А чертово бессмертие начинало давить на сознание. Сколько десятилетий, а то и сотен лет он будет исправлять содеянное за тысячу лет? Он не должен был ломать жизнь Жанны. Опять. Не должен был позволять себе сорваться, чтобы теперь она не страдала по его вине. Он должен был держаться от нее как можно дальше, но не смог... Не смог сопротивляться чувствам, охватившим и накрывшим, как снежная лавина. Он все испортил, снова... Только вот исправить ничего уже нельзя... Посмотрев на лес за гостиницей, Хао вздохнул, направившись туда. Посидеть в тени елей, почувствовать ласковые руки матушки-природы... Может быть это поможет хоть как-то? Темная полоска леса озолотилась лучами закатного солнца, высветив иголки, покрыв алло-золотистым сказочным оттенком. Душу тем не менее это совершенно не успокаивало. Усевшись у ствола ели, шаман посмотрел в сторону гостиницы. Наверное, это его кара. Вовсе не дурацкий бой с глупым племенем, не ненависть, которую он породил, а чувство вины перед человеком, который всецело занял сердце. Причинить ей боль самое худшее наказание за все, что он сделал. Лучше бы Великий Дух прикончил его, чем видеть страх и сомнения в алых глазах... – Хорошая погодка сегодня к вечеру, – услышал огненный шаман сбоку от себя. Подняв глаза, Хао заметил стоящего невдалеке Лайсерга, который спустя пару мгновений опустился рядом. – Как Жанна? – спросил даузер, посмотрев в глаза Асакуры. – Хорошо, – отозвался Хао, опустив глаза в землю. – Ее проблема решилась... «Только теперь возникла новая, по моей вине...» – подумал огненный шаман. Лайсерг задумчиво изучал потухшие глаза шамана, в которых было столько грусти и тоски, что его сердце невольно сжалось. – Я знал, что на тебя можно рассчитывать, – вдруг сказал даузер, улыбнувшись. – Что-то не так? На тебе лица нет. Хао хмыкнул через силу. Наверное, Лайсерг прекрасно понимает причину его смятения. Значит, понимает почему ему так ненавистно собственное существование... Удивительно, что он вообще решился разговаривать с ним, учитывая собственную ненависть, хотя... именно сейчас он сам разделяет это его чувство. – Что ты думаешь делать дальше, теперь, когда с племенем покончено? – вдруг спросил Асакура, посмотрев на зеленоглазого шамана. – Вернусь в Лондон, – улыбнулся даузер, посмотрев на закат у горизонта. – Я продолжу дело отца и открою собственное агентство, чтобы садить за решетку преступников. Я хочу, чтобы он гордился мной... Хао улыбнулся, посмотрев в загоревшиеся глаза парня. С ума сойти, ему ведь всего семнадцать лет, а он уже знает, что делать дальше. Парадокс. Семнадцать лет и тысяча, настоящая пропасть, но похоже, что молодой мальчик, чье сердце знало только ненависть, наконец, вырос, прямо на глазах. – Мне нравится эта идея, и я уверен, что отец гордится тобой... – заметил Хао. – Жаль, что он не сможет сказать тебе этого... Я... – Не хочу слышать ничего о прошлом! – остановил его Лайсерг. – Не надо ничего портить дурацкими извинениями. Я смирился... Смирился... Так, что там у тебя за проблема? – «Любовь к женщине равносильна войне. Выжил – значит, не вступал в бой, а рискнул – значит, сгорел в ее пламени и обратного пути у тебя уже нет. Сражение проиграно, ты выбыл из игры, ведь любовь подчиняет, заставляя испытывать все краски ада и рая одновременно...» Это мне когда-то сказал император, но смысл каждого слова я понял только сейчас, – Хао посмотрел на Лайсерга, грустно улыбнувшись. – Ты тоже сейчас ничего не поймешь, но и твое время придет. Именно в тот день, когда ты осознаешь полный смысл этой фразы, я буду знать, что твоя жизнь - полная чаша, и тогда я смогу себя простить за тебя... Даузер молчал, смотря в глаза шамана, чье лицо навсегда отпечаталось в душе, как знак его собственной огненной ненависти, но теперь он видел совершенно другой образ. Этого Хао Асакуру не знал никто, даже он сам... Возможно, что Марко тоже сможет это разглядеть, если сумеет выпустить из сердца всю ненависть, что копил годами... Возможно, что у этого шамана еще есть шанс все исправить... Возможно, еще ничего не кончено...