We believe

Казалось, что миг остановился. Сердце стучало оглушительно громко, ритмом попадая в каждый удар другого сердца. Взгляд глаза в глаза. Полина выдохнула. Это она должна начать. Только она. — Можешь… — Да… — …простить меня? Часы отсчитывают секунды, где-то за стенами этой комнаты — суета, но здесь и сейчас было только мгновение, которое меняли только они двое. — Я смогу простить тебя, — Кончита отводит взгляд, а ее губы трогает легкая улыбка. — Но если ты тоже простишь меня. Полина чувствует, как ее губы расплываются в ответной улыбке. Но еще слишком много несказанного между ними, поэтому девушка вновь берет Кончиту за руки, переплетая их пальцы. — Я не должна была срываться на тебе, ведь именно ты вселила в меня уверенность. Именно ты поверила в меня, как никто другой. Да, возможно для тебя были и другие причины, но главное — вера. Ее ни на что нельзя променять. Ты же согласна? Кончита отпустила ее руки, сделав шаг назад. Эти слова были важны для нее, и она принимала их. Но было кое-что еще, что должно быть произнесено. Слова, которые Кончита произнесет только однажды… только для нее. — Полина… С первой секунды ты — ангел. Мой ангел. Я хотела понять тебя, когда впервые услышала твой голос, твою песню, — Кончита вдруг сделала шаг, заключая девушку в крепкие объятья. — Ты не идеальна, нет. Но, Полина, что-то все же заставляет меня думать о тебе каждую секунду. Просто знай это. И, если сможешь, верь в меня так, как я верю в тебя. Слезы вновь текли по щекам, но Полина не могла их остановить. Это стало таким неважным сейчас, даже глупым, поэтому она лишь крепче обнимала Кончиту, вдыхая аромат ее духов и растворяясь в ее словах. Это было нужно. Это было важно. Только это. — Я буду верить в тебя каждую секунду…

***

Вре­мя про­дол­жа­ло не­умо­лимо бе­жать, а сол­нце кло­нить­ся к за­кату. В гри­мер­ке звучали ти­хие го­лоса, из­редка раз­бавля­ясь ме­лодич­ным сме­хом. Они вос­ста­нав­ли­вали хруп­кую грань до­верия, каждым взглядом дополняя ее чем-то новым. Когда Кончита касается прядей ее волос, заправляя за ухо, Полина смущенно улыбается. — Ты прекрасна. Позволишь мне сделать тебя еще красивее? — Как? — взволновано спрашивает девушка, дотрагиваясь до пряди, которой только что касалась Кончита. — Позволь мне накрасить тебя. Полина закусывает губу. Она боится, что голос задрожит, поэтому только кивает, позволяя делать с собой абсолютно все. Кончита усаживает ее в кресло перед зеркалом, вглядываясь в отражение, пока в голове рождались сотни образов для ее ангела. Но один все же был лучшим. Идеальным. — Ты будешь самой красивой, обещаю. Полина закрывает глаза, веря каждому слову. Мягкие руки касаются век, нанося тени, подводя глаза. На щеки — неяркий слой румян, так, чтобы не скрыть настоящий, который сейчас горел ярким огнем. Когда пальцы касаются обкусанных губ, Полина встречается с задумчивым и немного грустным взглядом. — Не кусай их больше. Твои губы созданы для поцелуев. Кончита прикасается к раскрытым губам прохладными пальцами, нанося заживляющий крем, что согревается теплом ее кожи, пока Полина пытается успокоить свое громкое сердце. Но оно не желает подчиняться. Карандаш легко скользит по бровям, делая их ярче, выразительнее. После — блеск, что сладко пах вишней. Последние штрихи следуют за приглушенными вдохами. — Теперь ты будешь самым красивым ангелом, веришь? — Верю... Кончита улыбается нежно. Любя.