***
Голос теперь преследовал его и во сне. Это было ужасно. Пятую ночь подряд Кону снились сны, похожие и не похожие одновременно. Они были почти одинаковыми и всё же ужасно разными. Он слышал, как у него за спиной развевается красный плащ. Он чувствовал ветер, дующий ему в лицо. По ночам, у себя во сне, он спасал людей. Влетал в горящие здания и покидал их, не получив ни одного ожога. Ловил падающих с высоты. Подхватывал балки, обрушивающиеся вниз из-за лопнувших строп и лебёдок. Он сражался с преступниками. Он вытаскивал тонущих. Он был героем. И голос, о, этот хриплый, усталый голос, постоянно говорил о том, как много жизней Коннер затронул своими действиями. Как он спасает мир. Как он спасает человечество. Как он дарит людям надежду. И тем болезненнее и обиднее было просыпаться каждое утро и видеть, что мир такой же, как прежде. Скучный. Тот самый, в котором он выигрывает суды против невиновных. Тот самый, в котором люди его ненавидят. Пять дней подряд (включая выходные) он мучился от этого чувства, а потом, в одно прекрасное утро, он вдруг увидел заметку. «Кто такой Суперчеловек?» — гласил заголовок в одной из газет. Коннер нажал на ссылку и закатил глаза: жёлтая метрополисская газетёнка едва ли могла написать что-то дельное. Но их пересказы слухов с улиц были так похожи на то, что ему снилось. Это заняло все его мысли. Он не мог заставить себя собираться спокойно, растерянный и необъяснимо уставший, и всё старался убедить себя, что просто услышал когда-то городские легенды. Да, он не помнил, когда именно. Но, похоже, запомнил достаточно, чтобы сейчас ему снилось, что он и есть этот герой. Наверное, во всём был виноват стресс. Из-за этого он чуть не опоздал на работу. Почти. Он едва-едва успел на автобус, и почему-то вышел на остановку раньше, чем собирался. Рядом с «Чайкой». Он замер, нервно покусывая губу. Его будто подтолкнул кто-то. Взял за плечи и вывел из автобуса. Но глядя на Кассандру, на то, как она суетится там, в глубине кофейни, за стеклом и потёртыми буквами, которыми кто-то расписал всё заведение, он понял, что просто не может сдвинуться с места. Он не мог заставить себя пойти к ней сейчас. Не с пустыми руками. Не придумав, что ей сказать и как извиниться. Помотав головой, Коннер вдруг заметил магазин для кондитеров. Совпадение было удивительным, но Коннер не возражал. Он метнулся туда, едва не угодив под машину, кивнул водителю, извиняясь, и забежал внутрь. А там, пытаясь отдышаться, сквозь тяжёлые вдохи-выдохи, он снова услышал голос. Это было катастрофой.***
Как извиниться перед тем, кто имеет право оборвать твою жизнь раз и навсегда? Как дать понять, что тебе жаль, и ты готов отдать что угодно, лишь бы загладить свою вину? Хватит ли дорогих подарков? Коннер не знал. Но он знал, что каждый уважающий себя кондитер мечтает о баночке — хотя бы небольшой, крошечной — засахаренных фиалок. Ему это было почти по карману. И это стоило одобрения Кассандры. И он, недолго думая, потянулся за кошельком.***
Коннер ни разу в жизни не слышал о засахаренных фиалках. И тем более не имел ни малейшего понятия, за чем охотится «каждый уважающий себя кондитер». Но голос звучал очень уверенно. А ещё тело Коннера подчинилось голосу раньше, чем он сам успел осмыслить услышанное. Это было… жутко. Коннер не мог сопротивляться. Им будто кто-то управлял. Передвигал его ноги. Заставлял проговаривать слова, которые он не планировал говорить. Вёл его туда, куда Коннер, возможно, и не собирался идти. Коннеру стало страшно. По-настоящему страшно. Ему хотелось заплакать от ужаса, но лицо его не изменилось ни на секунду. Он шёл прямо в «Чайку», будто ничего не случилось. Голос молчал, но Коннер не мог противиться его действию. Коннер печально констатировал, что поехал крышей. Он уже решил попросить у Кейт совета в выборе психиатра, психолога, психотерапевта… в общем, любого, кто согласится работать с его проблемой. Ему точно нужна была помощь. Но помощь он, наверное, смог бы получить, только избавившись от влияния голоса ненадолго. Хотя бы минут на пять. Да? Правда ведь? — Ты что тут забыл? — вырвал его из размышлений голос Кассандры. Коннер моргнул и только теперь понял, что стоит прямо у стойки в «Чайке», виновато улыбаясь Кассандре. Коннер подумал, что если она ему врежет, он может хотя бы на время прийти в себя. И это спасёт его. Возможно. Но он только помялся немного, прежде чем заговорить: — Новый бар добавок подошёл? — Он посмотрел на неё исподлобья. Кассандра скрестила руки на груди и сделала глубокий вдох. Потом выдохнула, сдувая прядь со лба. — Да, вполне. Хотя я не уверена, что должна тебя благодарить, урод. — Она поджала губы. — Мне жаль, Кассандра. Правда. — Коннер говорил не свои слова, хотя он, конечно, миллион раз представлял себе эту сцену. — Да что ты. И что теперь? Пришёл смотреть на меня, как побитый щеночек? — Кассандра насупилась. — Не сработает. — Не совсем. — Коннер протянул ей пакет с засахаренными фиалками. — Я хотел пригласить тебя на ужин. — Тут он нервно сглотнул. Потому что эти слова точно ему в голову никогда не приходили. — Чтобы доказать тебе, что мне действительно очень, очень жаль. И я безумно хочу загладить свою вину. Потому что ты мне очень нравишься, Кассандра. — Об этом, впрочем, Коннер тоже никогда не думал. — Чего? — Кассандра от удивления даже подалась вперёд. Коннер сунул ей в руки засахаренные фиалки и нервно потёр затылок: — Пожалуйста. Всего один ужин. — Он, в общем-то, уже знал, что будет дальше. А вот голос, кажется нет. Или, может, ему просто хотелось посмотреть на его унижение. — Ох, — раздалось у него за спиной. — Лучше тебе теперь бежать, парень. — Он успел обернуться и рассмотреть кудрявую блондинку у себя за спиной, а потом кулак Кассандры врезался ему в скулу. И ничего не произошло. Разве что Коннер удивлённо и спокойно выдохнул. Его больше не заставляли говорить. Или двигаться. Он был сам по себе, и голос им не управлял. И даже не комментировал его действия. Коннер заулыбался было, но тут же осёкся. — Мать твою, — ругалась рядом с ним Кассандра. — У тебя что, череп железный? — Она зашипела. — Господи. Больно как. Блондинка перемахнула через стойку, схватила хозяйку «Чайки» за руку и принялась прощупывать. Кассандра стоически терпела её прикосновения, злобно посматривая на Коннера, а Коннер уже был готов провалиться сквозь землю. И никогда, никогда в жизни не откапываться. Почему вся его жизнь вдруг превратилась в такой ужасный балаган? — Сахарочек, тебе в больницу нужно. — Блондинка достала из кармана носовой платок и принялась складывать в него куски льда. — Я за тебя за стойкой поработаю, а этот недотёпа отведёт тебя к врачу. Ведь отведёт же? — Она сощурилась и посмотрела на Коннера так тяжело, что Коннер понял: лучше не отказываться. — Конечно. — Он нахмурился. — Я ведь виноват. — Слушай. Я с ним не пойду, — сказала Кассандра и рубанула здоровой рукой по воздуху. — Он мне ещё что-нибудь сломает, пока дойдём. — Я просто возьму такси. И мы проедем один квартал до больницы, — устало сказал Коннер. — Кассандра, пожалуйста. То, что я наговорил — это сомнительно звучало даже для меня, но я серьёзно не в ладах с головой в последнее время. Но я не буйный. И я хочу помочь. — Он протянул было руку, но Кассандра снова зашипела: — У меня нет страховки. Нет. Страховки. — Она потёрла переносицу. Блондинка тем временем прикладывала лёд к её покалеченным пальцам. — Мне нельзя в больницу. Я не смогу заплатить. Коннер впервые за долгое время посмотрел на неё снисходительно. И покачал головой. — Я заплачý. Серьёзно. Я тебе должен, так что. — Он пожал плечами. — Поехали. Я отпрошусь с работы по пути. — Он мотнул головой в сторону двери, но пошёл к ней только после того, как Кассандра всё же вышла из-за стойки, прижимая ледяной компресс к руке. — Отлично. Разум победил. — Коннер улыбнулся было, но Кассандра снова зыркнула на него холодно и злобно, и он побоялся продолжать. Только придержал дверь. Коннер набрал номер Кейт только когда сел в такси и захлопнул за собой дверь. — В ближайшую больницу, пожалуйста. Тут, кажется, была через один-два квартала, — выдохнул он. Таксист посмотрел на него через зеркало заднего вида как на больного, потом перевёл взгляд на Кассандру, прижимающую к распухшей руке ледяной компресс, понимающе вздохнул и нажал на газ. — Что ещё с тобой случилось? — тут же отозвалась из мобильного телефона Кейт. — Ты всё-таки сходил в «Чайку» и тебе там вырвали сердце? И ты теперь едешь в больницу? — По её тону было сложно понять, издевается она или правда беспокоится. — Не совсем. Кассандра сломала руку. — Коннер растерянно потёр лоб и вздохнул. — Ты же справишься, если я опоздаю на пару тройку часов? — Нет-нет, ты тему не переводи, — одёрнула его Кейт. — Как это — «Кассандра сломала руку»? — Долгая история. Но я везу её к врачу и поэтому опоздаю на работу. Пожалуйста, скажи, что без меня тебя не накроет архивом или ещё там что, — тихо взмолился Коннер. — Иначе я ещё чего-нибудь натворю. — Всё в порядке. Сегодня я встречаюсь с несколькими из тех мам, которые есть в твоём списке, но тебя с собой брать не планировала. Так что. — Кейт хмыкнула. — Не больно-то ты мне и нужен был. — Порадовала, так порадовала. Спасибо. — Кон покачал головой и повесил трубку. Ехать было недолго, но таксист умудрился собрать все красные огни светофора. Из радио доносился какой-то индийский мотив в жанре «мне так грустно, так грустно, что хочется танцевать», таксист постукивал смуглыми пальцами по рулю, но этим звуки в салоне ограничивались. Впрочем, в молчании между Коннером и Кассандрой, таком уже привычном, на самом деле было и кое-что странное. Оно было не напряжённым. Кассандра наконец тихо прокашлялась: — Сильно важное дело? Ну, которое бросил из-за меня? — М-м-м. — Коннер устало потёр лицо. — Сложное. Мы не уверены, что выиграем, но хотелось бы сделать добро хотя бы раз. Или ты хочешь подробностей? — Я уверена, что ты только засуживаешь полукровок с частным бизнесом, так что лучше тебе рассказать побольше. — Кассандра закатила глаза. — Серьёзно? — Коннер сощурился. — Ладно. К нам обратилась женщина, сын которой — аутист. Она утверждает, что аутизм проявился после того, как ему сделали прививку меркуритолом. Нас может задавить корпорация, которая разработала эту вакцину, но мы ищем людей, дети которых, возможно, пострадали, и независимых врачей. — Коннер развёл руками. — Как-то вот так. — Отлично. Если ты выиграешь это дело, сможешь ходить в «Чайку», не боясь получить отраву. Чего я не могу гарантировать, если проиграешь. — Кассандра подмигнула ему. Её тряхнуло, когда машина остановилась, и Коннер тут же полез за кошельком. — Быстро я перестал быть в немилости, — неуверенно сказал он. — Да ты блаженный какой-то. Я уже поняла, что ты тупой как пробка, и добрый, как Винни-Пух. — Кассандра махнула рукой с компрессом и засмеялась. Коннер расплатился, выскочил из машины и обежал её, чтобы открыть дверь, помог Кассандре выбраться, подхватил под локоть и повёл в приёмный покой. — И я не тупой. Я с отличием, между прочим, юридический закончил, — тихо буркнул он уже сильно позже. Они как раз заполнили анкету и теперь Кассандра ждала, пока её вызовут. — Это ещё ничего не значит. Если в жизненном плане ты тупой, диплом с отличием не поможет. А ты тупой. — Кассандра улыбнулась как-то нежно и боднула его в плечо лбом. — Адекватный человек так долго и упорно не ходил бы ко мне каждый день только потому что чувствовал себя виноватым. И это я про адвокатов молчу. Они все как один дьявольские отродья. Хуже только налоговые агенты. — Она глубоко вздохнула. — Я больше не буду тебя изводить, но и возвращаться к разговору про «ты мне нравишься» не собираюсь. Коннер осёкся. Он и забыл о том, что сказал, подчиняясь воле голоса. Он поморщился и спрятал лицо в ладонях. — Слушай. Извини, серьёзно. Я этого в виду не имел. То есть, — он выпрямился и посмотрел на Кассандру, — ты хорошая девушка. Как человек, думаю, замечательная… когда не пытаешься никого убить. Но, м-м… — Он покусал губы. — Ты не интересуешь меня в романтичном плане. — А-а-а. — Кассандра сощурилась, присмотрелась к нему и понимающе закивала. — Понятно. — Ничего такого. — Коннер закатил глаза. — Просто ты не в моём вкусе. — Кто именно в его вкусе, Коннер решил не уточнять, сделав вывод, что Кассандра и так уже представила себе загадочный образ партнёра для Коннера Кента, и это было какое-то хтоническое чудовище в вакууме. — Ну, я рада, — начала было Кассандра, но её перебили. Из-за новенькой оранжевой двери выглянула миловидная седая женщина: — Кейн? — Это я. — Кассандра поднялась со своего места. Коннер поднялся тоже, но Кассандра усадила его на место, приложив по голове мокрым и сильно уменьшившимся за время ожидания компрессом. Коннеру ничего не оставалось, кроме как проследить за Кассандрой взглядом, пока она не скрылась за оранжевой дверью. Он остался один на один с собой. И единственное, на что он надеялся, так это что голос больше не вернётся сегодня. Он сел, откинувшись назад и запрокинув голову. Закрыл глаза, постарался расслабиться. Его «обычная» жизнь превратилась в какой-то бедлам, абсурдистский кошмар, когда всё вроде бы обыденно, но ужасно плохо и страшно. Он не чувствовал себя сумасшедшим… по крайней мере до того момента, пока его телом не начал управлять голос. Может, ему стоило заглянуть к какому-нибудь мозгоправу, пока он здесь? Кто знает, сколько времени займёт обследование Кассандры? Коннер прикусил губу, поморщился и поднялся. К стойке регистрации он подходил несколько раз и каждый раз сворачивал. Он снова и снова ловил себя на том, что не очень-то хочет оказаться в сумасшедшем доме. Но и помощь ему была нужна. А как же юридическая практика, если окажется, что на самом деле он психически нестабилен? Так что он сворачивал ещё на подходе, снова и снова. И опять, и опять. А потом всё же решился. — Простите. — Он покусал губы, глядя на рыжую девушку в квадратных очках за стойкой. — Вы не поможете мне, м-м, советом? — Конечно, — расплылась в улыбке та. — Я здесь именно за этим. — Она моргнула и посмотрел на него так пристально, что Коннеру показалось, что из него собираются высосать душу. — Нет ли у вас какого-нибудь… дежурного психотерапевта? Того, кто мог бы меня принять прямо сейчас? — Коннер постучал пальцами по стойке. Девушка задумчиво покусала ластик на кончике карандаша и склонилась над клавиатурой, проверяя что-то. — Все заняты сейчас, к сожалению. Опять пошла волна сокращений, и начались психозы и нервные срывы. — Она с сожалением покачала головой. — Но если хотите… — Она повела плечиком. — Я могу записать вас к кому-нибудь на ближайшее свободное время. — Хм. — Коннер задумался на мгновение. Потом поднял руку с вытянутым вверх указательным пальцем, собираясь согласиться, но договорить не успел. Кто-то ткнул его в спину. — Эй, тупица, — не без нежности в голосе обратилась к нему Кассандра. Коннер обернулся. — Идём оплатим осмотр, гипс и лекарства, а потом отвезёшь меня обратно в «Чайку»? — она явно смутилась, но честно старалась не подать виду. Коннер опустил взгляд, посмотрел на загипсованную руку, покачал головой с сожалением, снова взял её под локоток и повёл в кассу. Остаток вечера он провёл в одиночестве. Кейт моталась по встречам, он отвечал на почту, суммировал уже имеющуюся информацию и даже попытался начать отчёт. Вечер выдался неожиданно тёплым, и домой Коннер ушёл непривычно рано. Добрался без приключений, выпил стаканчик виски и рухнул в кровать, прямо в одежде, надеясь проспать всю ночь. Всю эту долгую, тёмную ночь.***
Он был героем. Он был символом. Каждую ночь он возвращал людям веру в чудо. В его венах текло солнце, а в его глазах плескалось безоблачное небо. Он был силён как скала и быстр как звук. И он спасал. Снова и снова. День за днём. Ночь за ночью. Так он возмещал то, чего лишал людей, которых не мог спасти от сокрушающей руки бюрократии. Так он возмещал то, чего лишал людей, которых сам раздавил силой закона. Он возвращал людям веру в то, что справедливость существует. Что бедным и слабым нечего бояться. Ведь на их защиту встал он. Человек в ярко-алом плаще и с улыбкой, собравшей свет целого мира.***
Тим выдернул лист, разорвал и скомкал, а потом бросил прямо на пол, под стол. Потёр одну ступню о другую и уложил голову на печатную машинку. Её металл приятно холодил лоб, ненадолго отгоняя ощущение собственной беспомощности. — Я в магазин бытовой химии, — крикнула ему Анита от дверей. — Не делайте глупостей, пока меня нет. Тим не попрощался. Ему не очень хотелось с ней говорить, особенно из-за её предположения, что он способен на какие-то глупости. Он же не идиот. Никаких глупостей он делать не собирался. Тим выпрямился и потянулся, вскинув руки и зевая. Спал он в последнее время не очень, хотя раньше проспать целую вечность в какой угодно позе и на любой мало-мальски удобной поверхности получалось без усилий. Пол, подоконник, кровать — без разницы. Может, так плохо работалось, потому что он не высыпался. Пожалуй, только снотворное его и спасёт. Тим снова устало потёр лицо, достал биди и спички, закурил и только тогда поднялся и пошёл в ванную. Порывшись в шкафчике с лекарствами, он нашёл снотворное, которое покупал, когда только переехал сюда и ещё не привык к новому помещению. У него осталась ещё целая горсть. Побродив после вокруг стола на кухне, он всё же открыл холодильник и достал новенькую бутылку водки. Её подарил бывший агент, продвигавший «Тёмного рыцаря» в России, решив, что самый банальный из возможных подарков Тима, безусловно, порадует. Ну, хоть на что-то сгодится. Тим затягивался и выдыхал дым, не разжимая зубов и не стряхивая пепел. Он вернулся к столу, освободил место, подвинув ноутбук, рукопись и печатную машинку, и высыпал из баночки всё её содержимое. Потом неторопливо, аккуратно, даже педантично слегка выложил из таблеток «S» в пятиугольнике, посмотрел на неё, прищурившись, и начал открывать бутылку водки. — Если хочешь выспаться, — начал он, — нужно действовать наверняка. — Он содрал с бутылки упаковку, открутил пробку и поднёс горлышко к носу, решив для начала понюхать «русский национальный напиток». На самом деле он уже пробовал водку. В колледже он решил повторить подвиг Буковски и Хемингуэя, собираясь научиться писать пьяным. Он перепробовал самый разный алкоголь, но ни один не давал того, чего он на самом деле хотел. Чистоты разума. Сейчас, правда, водка могла подарить крепкий, прекрасный сон. Такой глубокий, что даже Аните не удастся его прервать. Стоило вспомнить Аниту, как скрипнула входная дверь. Тим чертыхнулся: она снова мешала. Опять. Господи, сколько можно. — Мать вашу, — взревела Анита. Она даже закрывать за собой дверь не стала, просто подбежала к нему, на ходу скидывая туфли. — Вы напиться решили, пока меня нет? — Она вцепилась в бутылку у него в руках, и Тим тут же разжал пальцы. Не так уж и хотелось теперь. Он равнодушно посмотрел на Аниту и полез в карман за новой биди. — А это что? — Анита подняла со стола одну из таблеток. — Снотворное. — Тим не стал ей мешать, когда она начала сгребать таблетки в пригоршню. — У меня бессонница. Анита резко обернулась и посмотрела на него, обеспокоенно и пытливо. Будто пыталась заглянуть ему в душу. — Ничего не понимаю, — сказала она и нахмурилась. — Не похоже, чтобы вас мучили суицидальные настроения, но… — Она покачала головой и пошла к раковине. Тим прислушался к тихому стуку таблеток, которые она собиралась спустить в канализацию, к бульканью выливаемой водки. Он достал слюнявый платочек, чтобы стряхнуть в него пепел, и начал раскачиваться на стуле. Анита мягко коснулась его плеча. — Вы всегда таким были? — Людей я никогда не любил. — Тим не обернулся, но сплюнул в салфетку. — Вы же написали «Тёмного рыцаря». «Кем бы мы ни притворялись, за маской всегда будет человек». «Даже когда тебя ломают, ты должен найти в себе силы встать», — Анита говорила так вдохновенно, что Тим не удержался. Он прикрыл глаза, прислушиваясь к её голосу, вспоминая. Его книги даже ему веру в лучшее возвращали. — Ты уже поняла, о чём моя новая книга? — Тим развернулся и посмотрел на Аниту снизу вверх. — О том, как простой человек обретает супер-способности. И как он решает, что… как это… большая сила приносит большую ответственность? — Бред какой-то. — Тим мотнул головой. — Сколько бы жизней он ни спас, он всё равно останется жалкой, незначительной песчинкой. Он умрёт и унесёт подаренную людям надежду вместе с собой. — Ох. — Анита отшатнулась. — Это… ужасно. — Никогда не знаешь, какое вдохновение посетит. — Тим поднялся. — Я не могу работать. Не могу спать, не могу сосредоточиться. Ещё и ты мешаешь. — Он затянулся и снова стряхнул пепел в платок. — Проси отсрочки. — Нет. — Анита скрестила руки на груди. — Если понадобится, я куклу вуду сделаю и заставлю вас силой писать, но рукопись вы сдадите в срок. Тим устало закатил глаза. — Я не могу писать, пока не решу проблему… — Он затих, отвернулся к окну и потерял остатки желания говорить с ней. — Я должен думать о смерти больше, — пробормотал он. Анита тряхнула его за плечо, но Тим не ответил. Он замер, не моргая уставившись в окно, и представил, как летит вперёд, а за спиной развевается плащ. У этой истории мог быть только один конец. Но как, как же его воплотить?***
Коннер научился разделять свои жизни. Жизнь героя, сверхчеловека, несущего людям надежду, и жизнь обычного юриста. Он жил так уже месяц, и ещё ни разу не перепутал. До тех пор, пока однажды не опоздал на свой обычный автобус. Именно тогда мир перевернулся ещё раз.