***
Они почти час простояли в пробке. Коннер пытался в это время читать (совершенно случайно у Чеза, лучшего и единственного друга профессора Джона Константина, в машине оказалась «Круче только звёзды» Греты Хейз), но не смог сосредоточиться, хотя текст легко читался и затягивал. Коннер готов был полюбить каждое слово в этой книге, но не получалось. Потому что каждое предложение сворачивало рано или поздно в вопрос: «Может, и ты сам просто набор букв, слов, предложений?» Он успел взвинтиться, настолько, что даже не сразу заметил, как близко Тим Дрейк живёт к городскому парку и «Чайке». Он каждый день проезжал этот жилой комплекс, но никогда не представлял себе, что именно там может обитать владелец голоса. Сначала их не хотел пускать консьерж. — Мистер Дрейк всегда предупреждает о посетителях. Либо он, либо его агент,— повторял снова и снова консьерж. — Кроме того, он настоятельно рекомендовал мне отстреливать любого, кто попытается к нему пробиться. — Старик покачал головой, будто сетуя на отнюдь не кроткий нрав писателя, и замолк. Константин обречённо вздохнул, потом щёлкнул у консьержа перед лицом пальцами. Тот охнул и замер, округлив глаза, уставился перед собой и приоткрыл рот. — Пропусти-ка нас по-хорошему, дружок, — улыбнулся ему профессор и снова щёлкнул пальцами. Коннер нервно сглотнул. Консьерж моргнул, тряхнул головой, будто в себя приходя, и удивлённо посмотрел на Константина. — Вы… проходите, — пробормотал он. — Проходите, проходите! — повторил он ещё пару раз, разблокировав двери. Профессор коротко кивнул Коннеру, и они быстро, не прощаясь с консьержем, миновали стойку и оказались внутри комплекса, в огромном холле, мерцающем вывесками круглосуточных магазинчиков. — Вы гипнотизёр? — тихо осведомился Коннер. Константин фыркнул и мотнул головой: — Да нет, это просто фокусы. — Он прибавил шаг. Они шли прямо к лифтам, и с каждый шагом Коннеру почему-то становилось всё спокойнее. Он будто чувствовал, что идёт на встречу неизбежному, и почти готов был это принять. Но не доходя до лифта, он вдруг остановился. Константин прошёл ещё пару шагов, тоже замер и обернулся, заметив наконец, что Коннер отстал. Коннер поднял взгляд и выпрямился, и посмотрел мимо Константина, прямо перед собой, на человека, стоящего у лифта и точно так же смотрящего на него. Он выглядел истощённым, особенно в своей мешковатой одежде, и сжимал в руках картонную пачку. Взъерошенный и бледный. Босой. Совсем как на видео. — Это он, — едва слышно, с огромным трудом выговорил Коннер. Константин развернулся. Тим Дрейк, писатель, нервно дёрнулся, но не сдвинулся с места. Он даже взгляд не отвёл, неверяще глядя на Коннера, будто перед ним был призрак. Хотя почему «будто». Коннер с трудом заставил себя переставить ногу. Сделал шаг, потом ещё один, и ещё. Писатель было попятился, но застыл снова. Он только вскинул руку раз, потирая глаза, и встревоженно поджал губы. Коннер пошёл быстрее, пока не оказался к писателю так близко, что мог почуять терпкий запах табака, пропитавший всю его одежду. Константин тоже не стал стоять на месте. Он остановился у Коннера за спиной, сунув руки в карманы. Коннер чувствовал его взгляд, знал, что должен заговорить, знал, что должен объяснить всё и задать множество вопросов. — Меня зовут Коннер Кент, — наконец выговорил Коннер. — Я ваш персонаж. Писатель побледнел за одно-единственное мгновение. Он выронил из рук пачку, попытался за ней наклониться, но завалился на бок, в последний момент успев выставить руки. Он встал на четвереньки, закашлялся и захрипел, потом вскинул голову и с ужасом посмотрел на Коннера. — О Господи. — Коннер тут же опустился рядом с ним на колени. Писатель попытался отшатнуться, но Коннер уже крепко схватил его за плечи и заставил сесть. — Подожди минуту. — Константин тут же метнулся куда-то в сторону и скрылся в одном из магазинов. — Вы только не умирайте мне здесь. — Коннер сжал плечи писателя чуть сильнее, как будто это могло остановить приступ. Каждый судорожный вдох отзывался в нём смертельным страхом, пробегал холодком по спине, хотя мысленно Коннер убеждал себя, что не должен так сильно переживать из-за человека, который собрался его убить. Но разве можно было желать кому-нибудь зла? Умереть от удушья, просто поддавшись панической атаке? Коннер был не из тех, кто бросает людей, какими бы они не были, в беде. — Лови. — Константин бросил ему бумажный пакет. Коннер распаковал его и сунул писателю в руки. Тот приложил его ко рту, снова и снова делая глубокие вдохи. Коннер не отпускал его плечи, пока дыхание Тима Дрейка не выровнялось, пока он не обмяк, не опустил пакет и не попытался дрожащими пальцами подобрать пачку с пола. — С… спасибо, — выдохнул он, испуганно глядя на Коннера и пытаясь отвернуться, но снова и снова ища его взглядом. За его спиной тихо звякнул лифт и открылись двери. Всё так же глядя Коннеру в глаза, писатель попятился внутрь. — Подождите, мистер Дрейк. — Константин прижал рукой одну из дверей и заглянул в лифт. — Я думаю, нам нужно обсудить кое-что. Жизненно важное. — Свободной рукой он поймал Коннера за запястье и втянул в кабину. — Вы же не хотите стать убийцей? Двери закрылись за ними, и Константин хлопнул писателя по плечу. — Жмите на свой этаж, мистер Дрейк. Это не то, что стоит обсуждать в лифте или коридоре. Писатель неловко потянулся к кнопке, нажал двадцать пятый этаж и снова осел, забился в угол, прижав к себе пачку табака и пакет. Коннер дёрнулся было, чтобы успокоить, но Константин поймал его за руку и покачал головой. Писатель был слишком напуган. Так что Коннер остался на месте. Он смотрел на писателя краем глаза, пытался рассмотреть его, но видел только неподвижный взгляд, полный ужаса, дрожащие бледные руки и поджатые пальцы на босых ногах. Когда лифт снова звякнул и двери снова открылись, писатель моментально поднялся и выскочил в коридор, прямо к двери. Распахнул её и нырнул в квартиру, но дверь закрывать не стал. У порога Коннер услышал, как кто-то причитает. Голос был женским и красивым: — Я пыталась перепечатать эту сцену, но как только первое слово — вы слышите меня, мистер Дрейк? — первое слово набрала, экран просто погас. Ноутбук просто не отзывается, ничего не помогает. Я отвезу его в ремонт и… — Женщина затихла, когда в квартиру вошли Коннер и профессор Константин. Коннер торопливо огляделся. Писатель жил в лофте в белыми стенами и очень скудным количеством мебели. Квартира была размером с футбольное поле, в одном углу сиротливо пристроилась кухня, в другом — что-то напоминающее спальный мешок, диван с журнальным столиком и стол, встроенный в подоконник. Писатель стоял посреди комнаты, вцепившись в плечо темнокожей женщины, облачённой в костюм-тройку красивого канареечного цвета и зажимающей подмышкой ноутбук. Она обернулась, удивлённо глядя на гостей, а потом нахмурилась. — А вы ещё кто такие? — Она опустила ноутбук на пол и грозно надвинулась на Коннера с профессором. — Как… вы за ним увязались? — Она обернулась, взглянув на писателя, и снова двинулась вперёд. Коннер почти поверил, что сейчас их заставят покаяться во всех смертных грехах и выставят за дверь. Но писатель вдруг подал голос. — Анита, отойди от них. — Он дрожащими руками достал из упаковки странную коричневую трубочку, перевязанную цветной ниткой, и спички. Его трясло, он нервно облизывал губы и постоянно моргал, но, кажется, очень старался взять себя в руки. — Это вы прибежали сюда запыхавшийся и напуганный, как кролик. — Женщина недоумённо развернулась. — Объяснитесь. — Отойди от них, — повторил писатель. Он сломал о коробку одну спичку, кое-как достал другую, с трудом сумел чиркнуть и прикурил. — Он мой персонаж. — Что? — Женщина грозно надвинулась уже на него. Писатель отшатнулся и взорвался: — Анита, ты можешь, блядь, хоть раз не задавать свой миллион идиотских вопросов, особенно учитывая то, что я сам понимаю нихрена?! Он отвернулся от женщины и нервно затянулся, потёр свободной рукой лицо, будто это как-то могло помочь, а потом достал из кармана лоскут ткани и стряхнул туда пепел. Коннер посмотрел на него заворожённо, впервые осознавая, что, в принципе, он был бы не против оказаться всего лишь выдумкой этого человека. Он был странный, неприятный, даже жуткий немного. Как можно было доверить ему возможность создавать миры? С другой стороны, кто, если не такие люди? Коннер вдруг подумал, что когда Тим Дрейк не огрызается, не дышит в пакет или когда, вот как сейчас, просто стоит, глядя в окно и пытаясь успокоиться, он выглядит человеком, который очень хотел бы верить в лучшее. Он вспомнил слова Константина о книгах Тима Дрейка и неожиданно понял, что ничего вернее он ещё в жизни не слышал. Молчание нарушил Константин. Он повёл носом, взглянул пристально на женщину и прошёл вглубь квартиры. — Меня зовут Джон Константин. И нам нужно поговорить.***
Тим не мог успокоиться. Он очень старался. Ему очень хотелось. Но не получилось. Рукопись не видел никто, кроме Аниты. А стала бы она предлагать издательству такой ужасный, идиотский розыгрыш? Она совсем не походила на человека, готового довести своего подопечного до инфаркта. Тим потёр лицо и снова посмотрел на юношу, назвавшегося Коннером Кентом. Он не был похож на того Коннера Кента, которого Тим описал. Он был похож на того Коннера Кента, которого Тим представлял себе, когда только начинал книгу. Пока писал её. Пока рассказывал о его злоключениях. — Эй, — перебил он помятого блондина, представившегося Константином, и махнул рукой «Коннеру». — Расскажи мне о чём-нибудь, о чём никто не знает. Юноша задумался. Константин у него за спиной, достал сигареты и тоже закурил. Глядя на него, Тим снова затянулся и нервно посмотрел на «Коннера». — У меня под правой лопаткой несколько тонких, не очень заметных шрамов. — Юноша снял с себя плащ и пиджак. — Когда мне было пятнадцать и я, гм… У нас с моей первой девушкой дошло до секса, она… — Он запнулся. — Мы стакан забыли на кровати. И я упал на него спиной. — Он развернулся и задрал рубашку. — Вот. Тим поперхнулся дымом. Потом сделал шаг вперёд и ещё один, и оказался рядом с таинственным юношей. Он коснулся его спины и наклонился. Шрамы были именно такие, какими он их придумал. — И… что теперь? — Анита закрыла двери на замок и теперь недоумённо переводила взгляд с Тима на «Коннера», с «Коннера» на Константина, и обратно на Тима. — Я… я этого в книге не описывал, — прошептал Тим. — Но я всегда представлял себе, что так и было. Что в момент, когда он должен был лишиться девственности, его девушка — Кассандра Сэндсмарк — толкнула его на кровать, а там был стакан. — Тим развернул Коннера, точно Коннера, без кавычек и сомнений, к себе лицом. Они снова встретились взглядами, зацепились ими, не в силах теперь отвести. — Тонкий стакан с нарисованными на нём ягодами клубники с зелёными листиками. — Откуда вы всё это знаете? — тихо спросил Коннер. Но Тим не ответил. Он зажал в зубах биди и осторожно коснулся его лица, волос, плеч. Он изучал его кончиками пальцев, всё ещё не в силах поверить в происходящее. Всё это не было розыгрышем. — Это действительно ты, — прошептал Тим. — Действительно ты! — Прекрасно. — Константин хлопнул в ладоши так громко, что Тим вздрогнул. Он отскочил от Коннера на шаг и снова затянулся. — Теперь, когда вы закончили драматичную сцену признания и уяснили, кто персонаж, а кто автор, мы можем начать выяснять, что именно происходит? — Он дождался, пока каждый из них кивнёт, а потом развернулся, щёлкнув пальцами, и указал пальцем на Аниту. — Например! Мне, куколка, очень интересно, что здесь делает вуду-практик и каковая твоя роль в игре с чужой жизнью. Тим выгнул брови. — Она? Господи, она только раздражала меня всё это время, — буркнул он, затушил окурок и полез за следующей биди. — На самом деле. — Анита почесала кончик носа и скрестила руки на груди. — Кое-что я сделала. Не дала ему убить себя, например. И вынесла отсюда весь мусор. — Я не пытался убить себя, — закатил глаза Тим. — Сколько раз тебе повторять? — Он пытался выпрыгнуть из окна, выпить пачку снотворного с водкой и повеситься. — Перечисляя, Анита загибала пальцы. — И он не понимает, что это было. Говорит, что искал вдохновения. — Она слабо пожала плечами. — Как будто он… — Одержим, — договорил за неё Константин. Тим возмущённо вскинул руки. — Что за бред? У меня нет провалов в памяти. Я помню каждую долбаную секунду, которую потратил на эту книгу. — Он махнул рукой с биди. — Каждую. И я все решения принимал сам. — Значит, кто-то вас подталкивал, мистер Дрейк. — Константин достал карманную пепельницу, потушил о крышечку окурок и затолкал его внутрь. — Да, — кивнула Анита. — И я так подумала. Но я не знала, что именно это делает и как с этим справиться. Собиралась придумать какой-нибудь оберег. — Не факт, что помогло бы. — Константин покачал головой. — Нужно понять, в чём причина. — Как насчёт начать поиск с рассказа, что именно происходит? Кроме того, что передо мной человек, который вплоть до шрамов выглядит, как мой персонаж, говорит как он и носит такое же имя? — Тим устало потёр лоб запястьем. — Почему вы здесь? Как… как ты вообще понял, что ещё есть я? Как понял, что сможешь меня найти? — Я слышал ваш голос. — Коннер развёл руками. — Иногда делал то, что вы описывали, вместо того, что хотел. Вы, может, и не были никем одержимы. Но я был одержим вами. И, кажется. — Он сощурился. Тим заметил, как его губы вздрогнули, и понял, что именно заставило его отправиться на поиск «автора» до того, как Коннер произнёс: — Похоже, вы собираетесь убить меня в ближайшее время. Тиму показалось, что сердце рухнуло вниз. Что он сам вот-вот рухнет вниз. Весь его мир рухнет. — О боже. — Он снова попятился, пока не уткнулся в стол. — Господи. — Он прикрыл рот рукой. — Я ведь убью тебя. Вся эта книга была только для того, чтобы… Ох. — «Ох», да, — кивнул Константин. — Предлагаю заказать доставку еды, потому что пока вы двое пообщаетесь, а я построю предположения, времени пройдёт немало. — Я приготовлю вам лапшу. — Анита махнула рукой и начала снимать пиджак. — А это не эксплуатация женского труда? — Константин покрутил в руках пачку сигарет. — Я же сама предложила. — Анита закатила рукава рубашки и пошла за передником. — А ноутбук в ремонт завтра отнесу. — Давайте… — Тим неуверенно махнул рукой в сторону дивана. — Давайте сядем. Пусть начнёт. — Он запнулся и снова посмотрел на Коннера. Коннер посмотрел на него. Ощущения от этого были пугающими и потрясающими одновременно. Тим выдавил нервную улыбку. — Пусть начнёт Коннер. А потом я. — Ладно, хорошо. — Константин достал сигарету и сунул в рот. — Мне, в общем-то без разницы. — Он скинул плащ и плюхнулся на диван. Рядом с ним сел Коннер. Тим подумал немного и опустился напротив них на пол, сложив ноги по-турецки и точно так же, как Константин, крутя в руках пачку. Он нервничал. И у него на это было полное право.***
Коннер рассказал ему всё. Точно так же, как профессору до этого. Повторил свой рассказ в точности, каждое слово, каждую деталь. Он смотрел на писателя, пытаясь понять его реакцию, но тот казался больше рассеянным и растерянным, напуганным и уставшим. Он будто специально теперь избегал взгляда Коннера. Как будто чем сильнее осознавал свою над ним власть, тем больше его боялся. Они успели поесть раньше, чем Коннер закончил. — Я… Я даже не думал никогда. — Писатель выдохнул дым в сторону, нервно моргая. — Это вообще сложно представить. — Константин опёрся локтями о колени и сощурился, глядя на Тима Дрейка. — Расскажите, как вы начали работать над этой книгой. Писатель задумчиво стряхнул пепел, глядя прямо перед собой. — В тот день мне привезли печатную машинку. Я её купил на аукционе за баснословные деньги. Она принадлежала Стивену Кингу. Я редко верю в символизм или приметы, но я подумал… вдруг она повысит мою продуктивность. — Он задумчиво пожал плечами. — Привезли посылкой, я её распаковал и поставил туда, на стол. И в этот же момент меня осенило. Я уже тогда понял, что именно хочу написать, я думал об этом весь день и всю ночь. Представлял себе героя, его прошлое, его будущее. И на следующее утро я уже работал. — Писатель облизнул губы. — На следующее утро я уже писал первые слова. — Он вскинул голову и по памяти сказал первую фразу, которую Коннер услышал в его же исполнении: — «Коннер был уверен во многих вещах». Я уже тогда знал, что он станет героем, обретя способности. И что он умрёт в конце, потому что… потому что миру не нужны герои. — Одержимость, — вдруг повторил Константин. — Расскажите о книге, пока я буду рассматривать вашу печатную машинку. — Он встал и пошёл к столу, склонился над машинкой и стал осматривать её со всех сторон, не касаясь. — Я говорил, я… — Писатель вдруг запнулся, будто подавился собственными словами, уронил голову на журнальный столик, накрылся руками и завыл. — Вы там что творите? — донеслось со стороны кухни. Анита быстро пересекла кухню и посмотрела на Коннера. — Что случилось? — Профессор Константин спросил, о чём должна была быть книга, — неуверенно сказал Коннер. — И он… не смог ответить? — Странно. — Анита опустилась рядом с писателем и осторожно сжала его плечо. — Раньше он говорил об этом много и со вкусом. — Она вздохнула. — Помните его первые книги? Они несут в себе идею, очень простую, но неочевидную почему-то многим: что мы падаем, только чтобы научиться вставать. — Она поджала губы. — А новая книга о том, что если ты выделяешься, если ты хотя бы немного отличаешься, если ты можешь привнести добро большее, чем другие… мир тебя отвергнет. Она отрицает «Тёмного рыцаря». Она отрицает всё то, чем является писатель Тим Дрейк. Писатель под её рукой напрягся, взвыл чуть громче и затих. Поднял голову, шумно вздохнул и пробормотал: — Я только… я только сейчас стал понимать, какая она… чуждая. Господи. Это ужасно. — Он охнул, открыл рот и попытался что-то сказать, но не успел. Константин прокашлялся, привлекая к себе внимание, и подошёл к ним, держа в руках машинку. — У меня были сомнения. Но теперь нет. — Он присел на корточки и поставил машинку на журнальный столик, хотя руки так и не убрал. Машинка была покрыта корочкой льда. А его пальцы — инеем. Они побледнели, почти посинели, а на руках выступила гусиная кожа. — Она не даёт себя осмотреть. — Константин с трудом оторвал пальцы от машинки, и лёд с неё тут же стаял, превратившись в лужу на столе. — Я хотел бы списать всё на совпадение. Знаете, так бывает. — Профессор начал стряхивать с пальцев иней и дышать на ладони, пытаясь согреть. — Творческие люди часто находят вдохновение, просто накупив себе канцелярии. Почему бы не поймать идею, прикупив себе крутую печатную машинку короля ужасов. Но когда я прикоснулся к ней… — Константин снова поднёс палец к машинке, ткнул её, и она тут же снова начала покрываться льдом. Константин убрал палец и развёл руками: — Ответ очевиден. — Хорошо. — Анита тоже коснулась машинки, и та вновь обледенела. — Но что с ней не так? Она проклята, намолена, в неё демон вселился? — Как насчёт устроить консилиум из тебя и меня, куколка? — Константин снова полез за сигаретами. Коннер закатил глаза. Он уже привык к запаху табака, но проветрить комнату стоило. Так что он поднялся и пошёл к подоконнику, распахнул окно пошире и с наслаждением вдохнул свежий воздух. — Не знаю, на что вы намекаете, мистер Константин, но на всякий случай сообщу вам, что я замужем и у меня есть дети, — начала Анита. Писатель отшатнулся: — У тебя есть дети? — Он удивлённо заморгал. — И твоя работа — сидеть с алкоголиками и писателями с творческим застоем? Целыми днями? — У детей, кроме меня, есть и любящий отец. — Анита пожала плечами. — Но вернёмся к теме. — Она вскинула руки. — Как мы выясним, что это может быть? — У меня отличная библиотека и личный водитель, — заметил Константин. — Кроме того, у тебя там кофе не убежит? Анита презрительно сощурилась, но действительно ушла на кухню, пообещав вернуться через пару минут. — Я думаю, что на этом мы можем закончить нашу увлекательную беседу. Но сначала я задам ещё два вопроса. — Константин поводил пальцами по столу, размазывая воду. — Первый: вы уже закончили книгу, мистер Дрейк? Писатель постучал пачкой с табаком по столу, глядя прямо перед собой. Потом посмотрел на Коннера. — Я написал сцену смерти на салфетке. Ещё не перепечатывал, почему-то… просто не могу заставить себя это сделать. — Он нервно сглотнул. — Анита перепечатывала мою рукопись, сохраняя её в электронном виде. Сегодня она решила перепечатать концовку, минуя этап с машинкой… — Он обернулся и ткнул большим пальцем в сторону ноутбука, лежащего посреди комнаты на полу. — Думаете, он перестал работать из-за машинки? — Вероятность этого крайней велика. — Константин встал, сунул руки в карманы и покачался на пятках. — Мой второй вопрос: могу ли я попросить вас предоставить мне рукопись? Я бы хотел прочитать её. — Он помедлил. — Кроме того, что в свободное и не очень время я разгоняю демонов и прочую магическую шпану, я ещё и доктор фольклористики и литературы. Идеальное сочетание, если ты хочешь найти книгу, которую человеку нашептала проклятая или одержимая машинка. Писатель замялся, нервно дёрнул рукой и всё же кивнул: — Всё… всё на столе. Думаю, концовка тоже. — Он отвернулся, съёжился на своём месте. Коннеру вдруг стало неловко, и он так и не встал с места, даже когда Константин забрал со стола рукопись, спрятал её за пазуху и направился к выходу. — Эй, ты идёшь, бедолага? — Профессор развернулся в дверях. Коннер неуверенно прикусил губу и снова посмотрел на писателя. Тим Дрейк, будто почувствовав его взгляд и неловкость, поднял голову и взглянул на него, коротко, прищурясь, и тихо произнёс: — Я бы хотел поговорить с тобой тет-а-тет. Если ты не против. Не очень долго. Коннер согласно замычал и помахал Константину. Профессор молча повёл плечами: — Как знаешь. Завтра утром приезжай. А от меня двинем сюда искать ответ. — Он подмигнул ему. — Попробуем всё уладить. Не кисните тут. — И ушёл, закрыв за собой дверь, оставив после себя только едкий запах крепких сигарет.***
Тим никак не решался посмотреть на Коннера снова. В голове всё смешалось. Он не знал, что и думать, и в то же время впервые за столько дней его разум был ясен. Он осторожно перебрался на диван, сев лицом к Коннеру, нервно закурил и подался вперёд, всматриваясь в его лицо. Его персонаж был точно таким, каким Тим видел его в своих мыслях. Волосы точно такой же длины. Родинки расположенны точно так же. Даже глаза такого же оттенка ясного синего неба в морозное утро. Тим протянул к нему руку и провёл по волосам. Мягким, немного непослушным, коротко остриженным. — Ты совершенство, — едва слышно пробормотал он. Замер, увидев на лице Коннера смятение, и нервно одёрнул руку. Ему было неловко. Он повёл себя с чужим человеком так, будто тот правда был всего лишь его созданием. Тим отвёл взгляд и глубоко затянулся, потом выдохнул дым в сторону, стряхнул пепел в платочек на столе и спрятал лицо в руках. — Вы выглядите нездоровым, — неуклюже перевёл тему Коннер. — Усталым. — Сложно поспорить. — Тим снова затянулся. — Расскажи мне о себе. — Он попытался улыбнуться. — Вы всё и так знаете. — Коннер покачал головой. — Все мои воспоминания вам известны, мистер Дрейк. — Тим. — Тим потушил окурок и бросил в слюнявый атласный платочек. — Меня зовут Тим. Ты можешь звать меня Тимом. У меня очень паршивый характер, так что советую тебе порадоваться, что я разрешил называть меня по имени. — Он обхватил себя руками. — И я хочу послушать твою историю. Коннер молчал какое-то время, задумчиво рассматривая его. О чём он думал? Задавался ли вопросом, почему именно Тим стал его автором? — Хорошо. — Коннер вздохнул. Он вытянул ноги, сложив их на журнальном столике, и откинулся назад. Сцепил руки в замок. — Я родился и вырос в Метрополисе… — начал он. Тим опёрся о спинку дивана, подпёр рукой голову и задумчиво уставился на Коннера, впитывая каждое его слово. Он знал эту историю. С первой до последней минуты. Он знал даже больше, чем знал сейчас Коннер, и всё же готов был выслушать её из его уст. Будь он склонен к быстрым суждениям, он бы уже сейчас сказал, что этот момент — лучший момент в его жизни. Он сидел рядом со своим персонажем — кем бы он ни был, выдумкой или настоящим человеком — и слушал его историю из его собственных уст. — Давно я не видела вас в таком хорошем расположении духа. — Анита поставила перед ними по чашке кофе. — За сегодняшний день вы всего один раз съязвили. Какой прогресс. — Во-первых: ещё не вечер. Во-вторых: я гораздо меньше язвлю, когда целыми днями сижу один. — Тим схватил со стола свою чашку. — А ты соскучилась по гноблению? — Не то слово. — Анита закатила глаза. — Но если серьёзно. Да, вы сложный. Но уж точно не сложнее моего мужа и близнецов. — Она пожала плечами. — Общайтесь дальше. Я пойду попробую ещё раз включить ноутбук. Тим посмотрел на притихшего было Коннера, и ему вдруг стало неловко. Он обернулся на Аниту и тихо окликнул: — Анита? — Да, мистер Дрейк? Тим неловко постучал пальцами по чашке и выдавил: — Спасибо за кофе. — Спасибо за кофе, — повторил за ним Коннер. Анита облегчённо вздохнула и вскинула руки: — Вот видите. И даже рожа от напряжения не треснула. Тим возмущённо охнул и обернулся, чтобы съязвить в ответ, но не стал. Он замолк, услышав тихий смех Коннера. Это был лучший смех, который Тим когда-либо слышал.