Мирный договор

      Каунис сидела в самой верхней комнате старой башни, изо всех сил надеясь, что хоть здесь отец ее не найдет. С тех пор, как брат покинул замок, ее спокойная жизнь окончилась. Не особо любящий, но любимый отец вдруг стал еще ожесточенней и теперь срывался не только на слуг, но и на нее, превратившись в её личный ночной кошмар. Поначалу он только кричал, замахивался, но успевал остановиться, вчера же не сумел или не захотел. Сегодня она успела сбежать лишь чудом — граф отвлекся на прилетевший от кого-то вестник. Девушка усмехнулась: в магических книгах, описывая преимущество магической почты перед обычной, говорили, что они могут спасти жизнь, но, думается, намекали все же на быстрый вызов помощи, а не на такое случайное стечение обстоятельств.       Искорка веселья быстро затухла под порывом ледяного ветра, проникающего сквозь множество щелей и разбитое окно, беспощадно забирающего живительное тепло. Применять магию, чтобы согреться, девушка боялась — отец почувствует веяние родной стихии и найдет, а дорогое, но очень тонкое, воздушное платье не могло ее защитить.       Каунис настолько погрузилась в себя, надеясь хоть на миг забыть о холоде, что не услышала тихих шагов. Лишь вздрогнула, когда что-то легло ей на плечи, одаривая теплом. Это оказался камзол Тринсэта. Его обладатель сел рядом, чуть передернув плечами. Когда демон, взяв ее озябшие руки в свои, начал отогревать их горячим дыханием, девушка улыбнулась, несмотря на то, что замерзшие губы отказывались повиноваться. Этого было мало, чтобы окончательно согреться, а спускаться вниз было небезопасно — граф зверем рыскал по замку, выискивая очередную жертву. При этом по какому-то странному стечению обстоятельств путь его постоянно пролегал мимо покоев дочери. Посидев в тишине и начав замерзать, Тринсэт осмотрелся, заметил старые сундуки и предложил в них покопаться. Девушка же сильно сомневалась в успехе затеи — те были слишком старые, запыленные и уже разваливались, но делать было особо нечего, а так, может, хоть согреться чуть-чуть удастся.       Куча старого хлама, пыльные рваные тряпки, полуистлевшие книги, у шкафа вообще дверца отвалилась, чуть не придавив собой Каунис. Зато на покосившейся полке оказались старинные плотные шторы, сохраненные еще действовавшим заклинанием. Из них получилось уютное гнездышко, где разморенная в тепле девушка уснула под боком у демона.       Время давно перевалило за полночь, когда шум внизу окончательно утих, погасло магическое освещение, показывая, что коридоры опустели. Осторожно, стараясь не разбудить, Тринсэт взял девушку на руки. Спуститься по крутой лестнице оказалось нелегко, но вполне возможно, дальше — проще. Коридоры были широки и пусты, а путь до покоев девушки достаточно знаком. Демон уложил ее на кровать и, напоследок с улыбкой посмотрев на свернувшуюся калачиком девушку, отправился к себе досыпать.       Следующий день прошел на удивление спокойно — видимо, отец нашел себе вчера жертву и сейчас отсыпался, — но и тянулся ужасно долго. За это время Каунис успела придумать сотни поводов подойти к Тринсэту, десятки раз делала первый шаг и столько же раз останавливалась. Единственное, на что она решилась, это вечером снова вернуться в ту башню. Оставалось лишь дождаться, когда солнце коснется горизонта и закончатся ее новые занятия.       С тех пор, как она официально стала наследницей, свободного времени у девушки поубавилось. Пока ее работа тщательно контролировалась помощниками отца, но скоро ей придется полагаться только на себя. Впереди еще и официальный визит в столицу, к самому императору, — ей, как новой наследнице, необходимо было представиться. Последствия паранойи деда или прадеда нынешнего императора. До того все свежеиспеченные наследники представлялись только на весеннем балу. Кау с тоской посмотрела на кипу бумаг, лежащую перед ней, и с безнадегой выглянула в окно, хотя и так чувствовала лучи солнца, согревающие огонек дара в глубине души. Откинувшись на спинку кресла, она ненадолго прикрыла глаза и не заметила, как сознание соскользнуло в медитацию.       Солнце неспешно скрылось за горизонтом, забрав вместе с собой теплые лучи. Их исчезновение пробудило юную демоницу. Она встала, с улыбкой посмотрев в окно, потянулась и спокойно закончила разбирать последние на сегодня документы. Отправившись в свою комнату за теплой накидкой, она уже не сомневалась в своих желаниях. Вернее, одном желании — увидеть Тринсэта, и даже если его сегодня не будет, то завтра она найдет другой предлог для встречи. «Главное, чтобы спокойствие, подаренное солнцем, не кончилось раньше», — мелькнувшая мысль вызвала легкую, слегка мечтательную улыбку.       Тринсэт уже ждал ее. И времени при этом не терял! Окно было временно прикрыто магическим щитом, а вот щели оказались законопачены вручную — удерживать столько мелких щитов сразу в одиночку очень сложно, внимания не хватит, а тратить на такой пустяк защитный артефакт было расточительством, большой же щит на всю комнату точно привлек бы ненужное внимание. В башне заметно потеплело, а множество свечей, расставленных на всевозможных поверхностях, освобожденных от груды хлама, могли гореть спокойно. В центре все так же гордо красовалось гнездо из шторы, а рядом пристроился низенький столик или, что более вероятно, широкая скамейка. Сломанную ножку ему заменяла стопка выцветших книг. Скромный ужин источал аппетитный запах, и девушка сразу вспомнила о пропущенном обеде.       — Я рад, что ты пришла, Кау, — поприветствовал ее Тринсэт, протягивая руку на встречу. Кау вложила в нее лишь кончики пальцев, которых Тринсэт коснулся легким поцелуем.       Невинный жест, полностью соответствующий этикету, но от него по спине пробежала толпа мурашек, закружилась голова, а умиротворенность, подаренная солнцем, рассыпалась миллиардами звенящих и переливающихся радостью осколков. Кау сделала еще шаг ему навстречу и споткнулась. Мужчина легко и непринужденно подхватил ее на руки, голос его звучал крайне виновато.       — Когда подбирал книги для выполнения важной миссии, — кивок на столик без ножки, — отложил несколько заинтересовавших и убрать забыл.       — Прощу, если ты меня накормишь, — скрыть смех девушка даже не пыталась. Тринсэт, подпихнув ногой книги в сторону, бережно усадил девушку, разлил по бокалам красное вино и устроился рядом с ней.       В этот раз не было страха и порожденной им тишины, легкий разговор ни о чем и обо всем. Не скованные этикетом, они могли быть собой. Девушка со смехом кормила его с рук, а тот в ответ целовал испачканные пальчики. Они не переходили некой грани, не торопились, ведь впереди у них пусть и не вечность, но долгие века. Так им тогда казалось.       Приглашение отца позавтракать вместе Кау обеспокоило, но не сильно. Сегодня ей предстояло отправиться во дворец на встречу с императором, вероятно отец хотел дать ей какие-то последние наставления. Предполагалось, что именно он должен ее сопровождать, но отец отговорился какими-то странными делами. Девушка этому даже обрадовалась. Правда, в охрану ей вменили четырех огромных демонов, не обремененных печатью интеллекта, зато не обделенных силой. Самую неожиданную новость граф сообщил под конец:       — Сегодня, как раз к твоему возвращению, придет Карузэл дал Домилон. — Во время небольшой паузы девушка с содроганием вспоминала этого типа. Вся демоническая аристократия была от природы красива, но не всем это помогало. Вечное недовольство и презрение уродовало дал Домилона больше, чем иные шрамы. Премерзкий характер, скверная репутация. Он практически не поддерживал связи со своим родом, сам сколотил себе состояние какими-то темными делишками. Неудивительно, что они с графом нашли общий язык. — Он попросил твоей руки. Я, разумеется, согласился. Осталась лишь формальность, твое согласие. И уже завтра вас обвенчают в храме стихий.       — Отец! Я… — слов не находилось, слишком сильно было потрясение от таких новостей.       — Ты рада, и это большая честь. Я знаю, — в голосе звучала довольная снисходительность. — А теперь отправляйся. У тебя еще много дел.       Она шла на ставших вдруг деревянными ногах. Да и сама она была словно марионетка или заводная кукла и с трудом выполняла привычные движения. Переодеться, спуститься к выходу, сесть в карету под внимательным взглядом охраны. Очнулась она, когда карету резко тряхнуло. Кучер, решив объехать самую толпу по боковым улочкам, наехал на что-то. Раздался грохот кареты, лишившейся колеса, весело ускакивающего вдаль.       — П-п-простит-т-те, в-в-ваша св-в-ветлость… — Страх и паника покоробили Кау, и она постаралась ответить как можно доброжелательней.       — Ничего страшного, мы прогуляемся до дворца пешком. Тут не слишком далеко.       Она легко выпрыгнула из кареты. Шпили дворцовых башен было видно практически из любой точки города, и заблудиться девушка не боялась. Молчаливая охрана тут же ее окружила, но не мешала. И отвязаться от нее девушке вряд ли бы удалось.       В столице Каунис уже бывала, но всегда в сопровождении отца. Они проезжали по центральным улицам и попадали на детские балы. Демонят готовили к выходу в свет практически сразу после принятия стихии. Теоретически. Большинство родителей оставляли детям некоторую свободу и отправлялись по своим делам. Но иногда, чаще, чем демонятам хотелось бы, объявлялась графиня дал Мармолик — дама, известная своим суровым нравом и непреклонным следованием этикету. Пройти мимо стайки веселящихся детишек она не могла, они, как и все, нарушающее этикет, вызывали у нее раздражение, и не молчаливое, а очень даже деятельное, отчего праздник быстро превращался в практикум занятий этикетом. Улицы, по которым Каунис проходила сейчас были совсем другие. Полупустые, приглушающие гомон толпы, оставшейся в стороне, лишь звонкий, яркий детский крик о помощи нарушал серость картины. Крик? Резко повернувшись в сторону звука, не задумываясь о последствиях, девушка побежала на помощь. Охрана промедлила долю секунды и быстро ее нагнала, но опоздала. Трое демонов, пытавшихся засунуть в неприметную карету извивающегося связанного ребенка, уже заметили нежданных свидетелей и напали. Охрана действительно была профессиональной, несколько ударов — и нападающие были повержены, а Каунис тем временем уже освобождала девочку.       — Ты в порядке? Ты здесь живешь, или проводить тебя до дома?       — Я живу… Мои родители работают во дворце… прислугой. Мне надо попасть к ним, — под конец девчушка уже успокоилась, и голос прекратил дрожать, обрел уверенность.       — Это замечательно! Нам даже по пути. У меня сегодня аудиенция у императора, — Кау улыбнулась, подала девочке руку, и они направились во дворец. По пути девушка пыталась разговорить Сали — так представилась девочка — вообще и о жизни во дворце в частности. Практически перед самыми воротами Сали, сказав, что пройдет через вход для прислуги, убежала, пожелав на прощанье светлой удачи.       — Вон отсюда, бездельники! — от этого крика дверь императорского кабинета распахнулась, и оттуда спешно вылетели двое демонов. Отскочив подальше, они встряхнулись и, словно ничего и не было, отправились дальше, сопровождаемые сочувственным взглядами оказавшихся рядом придворных. В распахнутый кабинет осторожно проскользнул секретарь и прикрыл за собой дверь. Вышел он довольно быстро и пригласил Каунис пройти внутрь. Охрана же осталась ожидать ее в приемной.       Император выглядел вполне доброжелательно, и Каунис несколько расслабилась. Видно, секретарь успел принести какие-то очень хорошие новости.       — Добрый день, Ваше величество, — девушка склонилась в реверансе.       — Присаживайтесь, — слова сопроводил изящный указующий жест. — Позвольте вас поздравить. И мне бы хотелось сделать вам небольшой подарок. — Кау с трудом сдерживала изумление. Насколько ей было известно, встречи новых наследников проходили быстро. «Здравствуйте, поздравляю, не смею задерживать». А о подарках она и вовсе никогда не слышала!       — Какой же, Ваше величество? — спросила она, почувствовав, что пауза затягивается.       — Сложно угодить девушке, у которой и так есть все, — обворожительно улыбнулся император. Девушка напряглась. От этого разговора она не ожидала ничего хорошего. — Но, возможно, у вас есть какое-нибудь заветное желание.       «Сбежать!» — лишь сильнейшее удивление, парализовавшее сильнее иных чар, не позволило словам сорваться с губ.       — Ваше величество, я… — Кау хотела отказаться, но не могла подобрать слов. И в этот миг в голову пришла великолепная идея. — Я хочу побывать у эльфов. Ведь завтра туда отправляется посольская делегация, возможно, мне…       — Что ж, — в этот раз удивился уже император, — это не сложно выполнить. Но вы успеете съездить домой и собраться?       — Нет-нет! — Если она попадет домой, то обратно уже не выберется. — То есть, я не успею… Могу я остаться здесь, где-нибудь… в замке… — видя, что хоть император и удивлен, но не возражает, она продолжила: — И моя охрана, не могли бы вы… попросить кого-нибудь ее отослать…       Как же тяжело было подбирать подходящие слова! Да еще когда император вдруг нахмурился. Девушка до ужаса боялась, что он передумает, что ее вернут домой, что она лишится той небольшой свободы, которая у нее была.       — Коннэр! — Тут же в комнате появился секретарь. — Проводи леди Каунис в гостевые покои и позови Дейзила.       Девушка ушла, но долго скучать в одиночестве императору никогда не позволят.       — Ваше величество, — предельно вежливый поклон, полный подобострастия, сопровождался незаметными сканирующими чарами. Начальник тайной стражи всегда страдал паранойей, впрочем, при его профессии это простительно и даже полезно. — Что случилось? — словно спала маска, и серый мужчина превратился в обаятельного балагура. Он с удобством устроился на углу стола.       — У меня сейчас была юная дал Онгинар. Сегодня она, даже не подозревая об этом, спасла мою дочь.       — Почему я не знаю об этом?       — Вот и сообщаю. Если бы я тебя дергал каждый раз, когда эта маленькая пакостница вздумает исчезнуть из-под опеки старших братцев, то твоя служба только этим бы и занималась! И все же приставь к ней пару тайных, пусть тихонько последят, пока не узнаешь, кто за этим стоит. Но я сейчас о дал Онгинар. Узнай, что такого творится у нее дома, что она готова в другую страну сбежать, и доложи.       — Слушаюсь, — Дейзил вновь был предельно серьезен. Поклонился и отправился выполнять распоряжения. А император тем временем вернулся к распоряжению о включении девушки в состав посольства; надо еще ей выписать приличный аванс, все же не дело отправлять девушку в чужую страну в одном только платье.